Задачи психология: Цели и задачи психологии как науки

Область явлений, изучаемых психологией, огромна. Она ох­ватывает процессы, состояния и свойства человека, имеющие разную степень сложности — от элементарного различения от­дельных признаков объекта, воздействующего на органы чувств, до борьбы мотивов личности. Одни из этих явлений уже доста­точно хорошо изучены, а описание других сводится лишь к про c той фиксации наблюдений. Многие считают, и это следует особо отметить, что обобщенное и абстрактное описание изучаемых явлений и их связей — это уже и есть теория. Однако этим теоретическая работа не исчерпывается, она включает также сопоставление и интеграцию накапливаемых знаний, их система­тизацию и многое другое. Ее конечная цель состоит в том, что­бы раскрыть сущность изучаемых явлений.

В познании сущности психических явлений важнейшая роль принадлежит категориям диалектического материализма. Б.Ф. Ломов в уже упомянутой книге выделил базовые категории психо­логической науки, показал их системную взаимосвязь, всеобщ­ность каждой из них и, в то же время, несводимость их друг к другу. Им были выделены следующие базовые категории пси­хологии: категория отражения, категория деятельности, катего­рия личности, категория общения, — а также понятия, которые по уровню всеобщности можно приравнять к категориям, — это понятия «социальное» и «биологическое». Выявление объ­ективных связей социальных и природных свойств человека, соотношения биологических и социальных детерминант в его развитии представляет одну из труднейших задач науки.

Как известно, прежние десятилетия психология была пре­имущественно теоретической (мировоззренческой) дисципли­ной. В настоящее время ее роль в общественной жизни сущест­венно изменилась. Она все более становится областью особой профессиональной практической деятельности в системе обра­зования, в промышленности, государственном управлении, ме­дицине, культуре, спорте и т.д. Включение психологической на­уки в решение практических задач существенно изменяет и ус­ловия развития ее теории. Задачи, решение которых требует психологической компетентности, возникают в той или иной форме во всех сферах жизни общества, определяясь возрастаю­щей ролью так называемого человеческого фактора. Под «чело­веческим фактором» понимается широкий круг социально-пси­хологических, психологических и психофизиологических свойств, которыми обладают люди и которые так или иначе проявляются в их конкретной деятельности.

Исследование практически всей системы психических явлений — от элементарных ощущений и до психических свойств лично­сти, — направленное на раскрытие объективных законов, кото­рым они подчиняются, имеет первостепенное значение для со­здания научной базы, решения общественной задачи, совер­шенствования организации обучения и воспитания.

Осознание обществом роли прикладных задач, решаемых пси­хологической наукой, привело к идее создания разветвленной психологической службы в органах народного образования. В настоящее время такая служба находится на стадии ее офор­мления и развития и призвана стать связующим звеном между наукой и практическим применением ее результатов.

Современная психология и ее место в системе наук

От того, какое место отводится психологии в системе наук, во многом зависит понимание возможностей использования пси­хологических данных в других науках и, наоборот, понимание того, в какой мере правомочна психология использовать их ре­зультаты. Место, отводимое психологии в системе наук в тот или иной исторический период, наглядно свидетельствовало и об уровне развития психологических знаний, и об общефило­софской направленности самой классификационной схемы. Сле­дует отметить, что в истории духовного развития общества ни одна отрасль знания не меняла своего места в системе наук так часто, как психология. В настоящее время наиболее общепри­нятой считается нелинейная классификация, предложенная ака­демиком Б.М.Кедровым. Она отражает многоплановость свя­зей между науками, обусловленных их предметной близостью. Предложенная схема имеет форму треугольника, вершины ко­торого представляют науки естественные, социальные и фило­софские. Такое положение обусловлено реальной близостью предмета и метода каждой из этих основных групп наук с пред­метом и методом психологии, ориентированным в зависимости от поставленной задачи в сторону одной из вершин треуголь­ника.

Важнейшая функция психологии в общей системе научного знания состоит в том, что она, синтезируя в определенном от­ношении достижения ряда других областей научного знания является, по выражению Б.Ф.Ломова, интегратором всех научных дисциплин, объектом исследования которой является человек. Известный отечественный психолог Б.Г. Ананьев наиболее полно разработал этот вопрос, показав, что психология призвана интегрировать данные о человеке на уровне конкретно-научного знания.

Остановимся подробнее на описании содержательных харак­теристик связи психологии с названным треугольником наук. Основной задачей психологии является изучение законов пси­хической деятельности в ее развитии. Эти законы раскрывают, как объективный мир отражается в мозгу человека, как в силу этого регулируются его действия, развивается психическая дея­тельность и формируются психические свойства личности. Пси­хика, как известно, есть отражение объективной действитель­ности, и потому изучение психологических законов означает прежде всего установление зависимости психических явлений от объективных условий жизни и деятельности человека.

В то же время любая деятельность людей всегда закономер­но зависит не только от объективных условий жизни человека, но и от соотношения их с субъективными моментами. Матери­алистическая психология дает действительное научное обосно­вание взаимодействия субъективных и объективных условий, исходя из того, что материальной основой всех психических явлений, какими бы сложными они не были, служат системы временных связей в коре головного мозга.

Таким образом, устанавливая закономерные зависимости пси­хических явлений от объективных условий жизни и деятельно­сти человека, психология должна вскрыть и физиологические механизмы отражения этих воздействий. Следовательно, пси­хология должна сохранять самую тесную связь с физиологией, и в частности, с физиологией высшей нервной деятельности.

Физиология, как известно, занимается механизмами, осуществляющими те или иные функции организма, а физио­логия высшей нервной деятельности — механизмами работы нервной системы, обеспечивающими «уравновешивание» орга­низма со средой. Легко видеть, что знание той роли, которую в этом процессе играют различные «этажи» нервной системы, за­коны работы нервной ткани, лежащие в основе возбуждения и торможения, и тех сложных нервных образований, благодаря которым протекает анализ и синтез, замыкаются нервные свя­зи, совершенно необходимо для того, чтобы психолог, изучив­ший основные виды психической деятельности человека, не ог­раничивался их простым описанием, а представлял, на какие механизмы опираются эти сложнейшие формы деятельности, какими аппаратами они осуществляются, в каких системах про­текают.

Превращению психологии в самостоятельную науку способ­ствовал ее союз со всем естествознанием, начало которому бы­ло положено во второй половине XIX в. Сюда же относится и внедрение в психологию экспериментального метода’ (Г.Фехнер). Как уже говорилось, естественнонаучную теорию психо­логических знаний составила рефлекторная теория (И.М.Сече­нов, И.П.Павлов, а также работы крупнейших советских физи­ологов: Л.А.Орбели, П.К. Анохина, К.М.Быкова, Н.И.Красно­горского, А.А.Ухтомского, НА.Берншгейна, И.С.Бериташвили). Огромное влияние на разработку основных проблем современ­ной психологии «казали эволюционные идеи Ч.Дарвина. Они позволили выявить роль психики в приспособлении живых су­ществ к изменяющимся условиям среды, понять происхожде­ние высших форм психической деятельности из низших.

Психолог должен достаточно отчетливо представлять разли­чия в существовании растений и животных. Нужно ясно пред­ставлять, что именно меняется в условиях жизни с переходом от существования одноклеточных в однородной вводной среде к несравненно более сложным формам жизни многоклеточных, особенно в условиях наземного существования, предъявляю­щего неизмеримо большие требования к активной ориентиров­ке в условиях среды. Нужно хорошо усвоить различия в прин­ципах существования, между миром насекомых и высших по­звоночных. Без таких знаний общих биологических принципов приспособления невозможно отчетливое понимание особенно­стей поведения животных, а всякая попытка понять сложные формы психической деятельности человека потеряет свою био­логическую основу. При этом надо всегда помнить, что факты, составляющие предмет психологической науки, ни в какой ме­ре не могут быть сведены к фактам биологии.

Решающее значение для психологии имеет ее связь с обще­ственными науками. Исследование процессов и явлений, изучаемых историей, экономикой, этнографией, социологией, ис­кусствоведением, юридической и другими общественными на­уками, приводит к постановке проблем, по существу, психоло­гических. Нередко социальные процессы и явления не могут быть достаточно полно раскрыты без привлечения знаний о ме­ханизмах индивидуального и группового поведения людей, за­кономерностях формирования стереотипов поведения, привы­чек, социальных установок и ориентации, без изучения настро­ений, чувств, психологического климата, без исследования пси­хологических свойств и особенностей личности, ее способно­стей, мотивов, характера, межличностных отношений и т.д. Ко­ротко говоря: в исследованиях социальных процессов возника­ет необходимость учета психологических факторов. Психологические факторы сами по себе не определяют социальных про­цессов, и, напротив, сами они могут быть поняты только на основе анализа этих процессов. Основные формы психической деятельности человека возникают в условиях общественной ис­тории, протекают в условиях сложившейся в истории предмет­ной деятельности, опираются на те средства, которые сформи­ровались в условиях труда, употребления орудий и языка.

Сказанное делает ясным, какое огромное значение для пси­хологии имеет ее связь с общественными науками. Если реша­ющую роль в формировании поведения животного играют био­логические условия существования, то такую же роль в форми­ровании поведения человека играют условия общественной ис­тории. Современная психологическая наука, изучающая преж­де всего специфически человеческие формы психической дея­тельности, не может сделать ни одного шага без учета данных, полученных от общественных наук — исторического материа­лизма, обобщающего основные законы развития общества. Толь­ко тщательный учет общественных условий, формирующих пси­хическую деятельность человека, позволяет психологии обре­сти прочную научную основу.

И особо следует остановиться на связи психологии с педаго­гикой. Разумеется, эта связь существовала всегда, еще К.Д.Ушинский говорил: «Чтобы всесторонне воспитать человека, его на­до всесторонне изучить». Здесь особенно наглядно видно прак­тическое значение психологии. В том случае, если педагогика не опирается на знания о природе психологических явлений, она превращается в простой набор педагогических советов и рецептов и перестает быть подлинной наукой, способной по­мочь учителю. В развитии всех областей педагогики (общей те­ории, дидактики, частных методик, теории воспитания) возни­кают проблемы, требующие психологического исследования. Знание закономерностей протекания психических процессов, динамики, формирования знаний, навыков и умений, природы способностей и мотивов, психического развития человека в це­лом имеют существенное значение для решения фундаменталь­ных педагогических проблем, таких, как определение содер­жания образования на разных ступенях обучения, разработка наиболее эффективных методов обучения и воспитания и т.д.

В настоящее время накопилась масса проблем, которые вызывают острые дискуссии по вопросам: чему учить совре­менного школьника? что и как отбирать из огромной массы информации, которая накапливается наукой, для школы? Именно психология должна определить, каковы возможно­сти и резервы психического развития человека на разных воз­растных ступенях и где их границы.

Не менее остро потребность в психологии обнаруживается, когда педагогика обращается к проблемам воспитания. Целью воспитания является формирование личности, соответствующей требованиям развивающегося общества. А достижение этой це­ли предполагает изучение закономерностей формирования лич­ности: ее направленности, способностей, потребностей, миро­воззрения и т.д. Все сказанное свидетельствует о том, что современная психология находится на стыке наук. Она занима­ет промежуточное положение между философскими науками, с одной стороны, естественными, с другой, и социальными, с третьей.

Но необходимо помнить, что во всех своих связях с другими науками психология сохраняет свой предмет, свои теоретиче­ские принципы и свои методы исследования этого предмета. В психологии как особой отрасли знания объединяется целый ряд специальных дисциплин, связи между которыми далеко не всегда лежат на поверхности (например, психофизиология и со­циальная психология). Но, несмотря на свою, порой кажущую­ся «несовместимость», они все тем не менее относятся к еди­ной области знания. В конце концов, их общая задача состоит в изучении сущности одного и того же класса явлений — психи­ческих. Базой объединения всех специальных психологических дисциплин является общая психология, экспериментально и те­оретически разрабатывающая основные психологические про­блемы. Главный объект исследования всей системы психологи­ческих дисциплин один и тот же. Это — человек, его психиче­ские процессы, состояния и свойства.

Психология

• Ветви психологии
• История психологии
• Классификация методов современной психологии
• Методы психологии
• Понятие психологии
• Психологические законы
• Список психологов

Эффекты Зейгарник и Овсянкина

Доктор Ханна Роуз

•   Время чтения: 6 минут.

Незавершенные задачи могут казаться непосильными, что приводит к прокрастинации и замедлению прогресса. С другой стороны, раздражение от наличия всех этих незавершенных задач в вашем списке дел может побудить вас заняться ими при следующей возможности. Эти противоречивые переживания обусловлены двумя эффектами: эффектом Зейгарник и эффектом Овсянкиной.

Продуктивное психологическое напряжение

В 1927 году психолог Блюма Зейгарник сообщил, что люди, как правило, лучше запоминают прерванные или незавершенные задачи, чем те, которые были завершены.

Зейгарник и ее руководитель, профессор Курт Левин, заметили, что официант их ресторана обладал исключительной памятью на то, что заказывали все за столом, несмотря на то, что никогда ничего не записывал.

Однако позже выяснилось, что он хранил информацию только до тех пор, пока не ушли все столы. После этого он практически не помнил клиентов, за каким столиком они сидели или что они заказывали.

После этой встречи Зейгарник провел серию экспериментов по взаимосвязи между задачами и памятью. Она пришла к выводу, что человеческая память способна различать задачи, которые были выполнены, и те, которые еще предстоит выполнить, и что мы склонны лучше запоминать незавершенные задачи. Это явление стало известно как эффект Зейгарник.

Согласно исследованию Зейгарник, незавершенная задача останется в нашей памяти, потому что мы знаем, что оставили ее незавершенной. Зейгарник объяснил, что каждое задание, которое мы начинаем, вызывает определенное психологическое напряжение.

Если на полпути выполнения задачи нас прерывает телефонный звонок или встреча, напряженность задачи остается заметной в нашем сознании. Это означает, что когда мы возвращаемся к нему, информация все еще присутствует. Таким образом, психологическое напряжение и наше воспоминание о соответствующей информации исчезнут только после того, как задача будет выполнена.

Одна из коллег Зейгарник, Мария Овсянкина, исследовала влияние перерывов на производительность. В 1928 г. Овсянкина обнаружила, что по сравнению с еще не начатой ​​задачей у людей возникает более сильное стремление завершить прерванные или незавершенные задания.

Эффект Овсянкиной описывает состояние, при котором невыполнение задания приводит к навязчивым мыслям, вызывающим сильное желание выполнить задание. Это означает, что начало проекта может усилить ваше желание закончить его, потому что откладывать и оставлять его незавершенным неприятно. Таким образом,

Овсянкина показала, что даже если вы знаете, что у вас нет времени сделать что-то сразу, все же стоит начать. Как только проект будет запущен, ваша приверженность его завершению возрастет.

Использование незавершенных задач в качестве инструмента повышения производительности

Поддерживая нашу кратковременную память и поощряя завершение деятельности, незавершенные задачи могут быть полезны в качестве инструмента повышения производительности. Однако это работает только в том случае, если вы не оставляете задачи висящими над вами слишком долго.

Например, эффект Зейгарник может подвергнуть нас «тирании должностей», описанной психотерапевтом Карен Хорни, в которой мы сравниваем, кто мы есть (реальное я), с тем, кем, по нашему мнению, мы должны быть (идеальное я). ). Если мы слишком долго оставляем задачи незавершенными, возникающие в результате размышления или тревога могут повлиять на нашу самооценку.

Эффект Овсянкиной может также привести к «квазипотребности», или потребности, которая не является существенной, но тем не менее привлекает наше внимание. Психологи Оливер Вайгельт и Кристин Сайрек обнаружили, что невыполнение заданий на выходных заставляет людей размышлять о незавершенных задачах, что приводит к трудностям при отключении от работы.

Исследователи обнаружили, что, потратив немного времени в выходные на выполнение задач или подготовку к следующей неделе, можно предотвратить размышления и стресс. Описывая это как «закрытие», они отметили, что вычеркивание задачи из списка облегчает людям возможность наслаждаться оставшимся свободным временем.

Хотя у незавершенных задач есть недостатки, их можно использовать для улучшения памяти и поощрения завершения задач. Следующие шаги помогут вам разработать стратегию использования незавершенных задач в ваших интересах:

1. Начинайте, даже если не можете закончить. Может показаться более продуктивным подождать, пока у вас не будет достаточно времени, чтобы выполнить задачу полностью. Однако психология незавершенных дел подсказывает, что лучше начать работать над задачей, даже если вы не можете закончить ее за один раз. Однажды начав, вы почувствуете себя более склонным закончить работу при первой же возможности.
2. Следуйте правилу десяти минут. Боритесь с прокрастинацией, убедив себя начать с правила десяти минут. Есть большая вероятность, что как только вы начнете, вы будете продолжать работать дольше десяти минут. И даже если вы этого не сделаете, объединенная сила эффекта Зейгарник и эффекта Овсянкиной повысит вероятность того, что вы закончите задание позже.
3. Делайте перерывы. Перерывы помогают восстановить мотивацию, предотвратить усталость от принятия решений, укрепить воспоминания, повысить креативность и улучшить самочувствие. Кроме того, эффект Зейгарник показывает, что ваш мозг естественным образом сохраняет информацию, когда вы делаете регулярные перерывы, что повышает вашу продуктивность. А когда задача останется незавершенной, эффект Овсянкиной вернет вас назад, чтобы вы довели дело до конца.
4. Критически оценивайте свои задачи. Если вы заметили, что, несмотря на применение этих стратегий, у вас все еще есть задачи, которые остаются незавершенными слишком долго, подумайте, являются ли эти задачи приоритетными. Используйте матрицу Эйзенхауэра или метод определения приоритетов MoSCoW, чтобы удалить или делегировать некоторые из этих задач.
5. Практикуйте самосострадание. Обратной стороной эффектов Зейгарник и Овсянкиной является то, что незавершенная задача может вызвать стресс и тревогу через навязчивые мысли. Не корите себя, если у вас есть длинный список незавершенных задач. Вместо этого будьте добры к себе и практикуйте осознанность посредством ведения дневника, медитации и упражнений.

Эффекты Зейгарник и Овсянкина могут быть полезными инструментами повышения производительности. Вместо того, чтобы откладывать или оставлять задачи незавершенными, эти эффекты побуждают нас браться за незавершенные задачи.

Однако при неправильном управлении эти психологические явления могут привести к когнитивному диссонансу и навязчивым мыслям. Применяйте стратегический подход к своим незавершенным задачам и не забывайте практиковать уход за собой, чтобы вы могли максимально использовать эффекты Зейгарник и Овсянкина, не жертвуя своим психическим здоровьем.

Присоединяйтесь к 50 000 осознанных творцов!

Maker Mind — это еженедельный информационный бюллетень с научно обоснованными идеями о творчестве, осознанной продуктивности, лучшем мышлении и обучении на протяжении всей жизни.

Одно письмо в неделю, никакого спама. Ознакомьтесь с нашей Политикой конфиденциальности.

Многозадачность: переключение стоит

Тонкое «переключение» затрат снижает эффективность, повышает риск.

Что показывают исследования

Выполнение более одной задачи одновременно, особенно более одной сложной задачи, снижает производительность. Хотя это не должно удивлять тех, кто разговаривал по телефону во время проверки электронной почты или разговаривал по мобильному телефону за рулем, масштабы проблемы могут стать шоком. Психологи, изучающие, что происходит с познанием (умственными процессами), когда люди пытаются выполнять более одной задачи одновременно, обнаружили, что разум и мозг не предназначены для многозадачной работы в тяжелых условиях. Психологи склонны уподоблять эту работу хореографии или управлению воздушным движением, отмечая, что в этих операциях, как и в других, умственная перегрузка может привести к катастрофе.

Многозадачность может иметь место, когда кто-то пытается выполнить две задачи одновременно, переключитесь. от одной задачи к другой или выполнять две или более задач в быстрой последовательности. Чтобы определить цену такого умственного «жонглирования», психологи проводят эксперименты по переключению задач. Сравнивая, сколько времени требуется людям, чтобы все сделать, психологи могут измерить затраты времени на переключение задач. Они также оценивают, как различные аспекты задач, такие как сложность или знакомство, влияют на любые дополнительные временные затраты на переключение.

В середине 1990-х годов Роберт Роджерс, доктор философии, и Стивен Монселл, доктор философии, обнаружили, что даже когда людям приходилось совершенно предсказуемо переключаться между двумя задачами каждые два или четыре раза, они все же медленнее переключались между задачами, чем на других. испытания с повторением задания. Кроме того, увеличение времени, доступного между испытаниями для подготовки, снизило, но не устранило стоимость переключения. Таким образом, затраты на переключение, по-видимому, состоят из двух частей: одна связана со временем, затрачиваемым на настройку параметров ментального контроля (что можно сделать заранее, если есть время), а другая часть связана с конкуренцией из-за переноса настройки управления из предыдущего испытания (очевидно, невосприимчивые к подготовке).

Удивительно, но переключиться на более привычную из двух задач, предоставляемых стимулом, может быть сложнее. Например, Рената Меутер, доктор философии, и Алан Олпорт, доктор философии, сообщили в 1999 году, что если люди должны были называть цифры на своем первом или втором языке, в зависимости от цвета фона, как можно было бы ожидать, они называли цифры на своем втором языке. медленнее, чем в первый раз, когда язык повторился. Но они стали медленнее говорить на своем родном языке, когда язык изменился.

В экспериментах, опубликованных в 2001 году, Джошуа Рубинштейн, доктор философии, Джеффри Эванс, доктор философии, и Дэвид Мейер, доктор философии, провели четыре эксперимента, в которых молодые люди переключались между различными задачами, такими как решение математических задач или классификация геометрических объектов. По всем заданиям участники теряли время, когда им приходилось переключаться с одного задания на другое. По мере усложнения задач участники теряли больше времени. В результате людям требовалось значительно больше времени для переключения между более сложными задачами. Затраты времени также были выше, когда участники переключались на задачи, которые были относительно незнакомы. Они быстрее набирали скорость, когда переключались на задачи, которые знали лучше.

В статье 2003 года Ник Юнг, доктор философии, и Монселл количественно смоделировали сложные и иногда неожиданные экспериментальные взаимодействия между относительным доминированием задач и переключением задач. Результаты выявили лишь некоторые сложности, связанные с пониманием когнитивной нагрузки, связанной с многозадачностью в реальной жизни, когда в дополнение к перенастройке параметров управления для новой задачи часто необходимо вспомнить, где вы оказались в задаче, чтобы которую вы возвращаете, и решить, на какую задачу перейти и когда.

Что означает исследование

Согласно Мейеру, Эвансу и Рубинштейну, сходящиеся данные свидетельствуют о том, что процессы «исполнительного контроля» человека имеют две отдельные, взаимодополняющие стадии. Они называют один этап «смещением цели» («Я хочу сделать это сейчас, а не это»), а другой этап — «активацией правил» («Я отключаю правила для , и включаю правила для этого». ). Оба эти этапа помогают людям неосознанно переключаться между задачами. Это полезно. Проблемы возникают только тогда, когда затраты на переключение противоречат экологическим требованиям к производительности и безопасности.

Хотя затраты на переключение могут быть относительно небольшими, иногда всего несколько десятых секунды на переключение, они могут составлять большие суммы, когда люди постоянно переключаются между задачами. Таким образом, многозадачность может показаться эффективной на первый взгляд, но на самом деле может занять больше времени и привести к большему количеству ошибок. Мейер сказал, что даже кратковременные умственные блоки, возникающие при переключении между задачами, могут стоить до 40 процентов чьего-то продуктивного времени.

Как мы используем исследование

Понимание скрытых издержек многозадачности может помочь людям выбрать стратегии, которые повысят их эффективность — прежде всего, избегая многозадачности, особенно при выполнении сложных задач. (Загрузить белье во время разговора с другом, скорее всего, получится.) Например, потеря всего полсекунды времени на переключение между задачами может иметь решающее значение для жизни или смерти водителя, путешествующего по мобильному телефону. на скорости 30 миль в час. Пока водитель не полностью сосредоточен на вождении автомобиля, он может проехать достаточно далеко, чтобы врезаться в препятствие, которого в противном случае можно было бы избежать.

Мейер и его коллеги надеются, что понимание затрат на переключение и тот свет, который они проливают на «исполнительный контроль», могут помочь улучшить проектирование и проектирование оборудования и человеко-компьютерных интерфейсов для эксплуатации транспортных средств и самолетов, управления воздушным движением и многих других видов деятельности. с использованием сложных технологий. Понимание того, как мозг «многозадачность» подходит для целого ряда условий: от клиники, помогающей диагностировать и помогать пациентам с травмами головного мозга, до залов Конгресса, информирования государственных и отраслевых норм и стандартов.

Это исследование также принимается во внимание штатами и населенными пунктами, рассматривающими законодательство, ограничивающее использование сотовых телефонов водителями.

Источники и дополнительная литература

Гофер, Д., Армони, Л. и Гринспен, Ю. (2000). Переключение задач и политики внимания. Журнал экспериментальной психологии: Общие, 129 , 308-229.

Майр, У. и Клигл, Р. (2000). Переключение набора задач и поиск в долговременной памяти. Журнал экспериментальной психологии: обучение, память и познание, 26 , 1124-1140.

Мейтер, РФИ и Олпорт, А. (1999). Двуязычное переключение языков в именовании: асимметричные затраты на выбор языка. Журнал памяти и языка, 40(1) , 25-40.

Мейер, Д. Э. и Кирас, Д. Э. (1997a). Вычислительная теория исполнительных когнитивных процессов и выполнения нескольких задач: Часть 1. Основные механизмы. Психологический обзор, 104 , 3-65.

Мейер, Д. Э. и Кирас, Д. Э. (1997b). Вычислительная теория исполнительных когнитивных процессов и выполнения нескольких задач: Часть 2. Отчеты о психологических явлениях рефрактерного периода. Психологический обзор, 104 , 749-791.

Монсел С., Адзума Р., Эймер М., Ле Пелли М. и Страффорд С. (1998, июль). Требуется ли для подготовленного переключения задач дополнительный (управляющий) процесс между началом стимула и выбором реакции? Плакат, представленный на 18-м Международном симпозиуме по вниманию и производительности, Большой Виндзорский парк, Великобритания.

Монсел С., Юнг Н. и Адзума Р. (2000). Реконфигурация набора задач: проще ли переключиться на более слабую задачу? Психологические исследования, 63 , 250-264.

Монселл, С. и Драйвер, Дж., ред. (2000). Контроль когнитивных процессов: внимание и производительность XVIII. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Роджерс, Р. и Монсел, С. (1995). Стоимость предсказуемого переключения между простыми когнитивными задачами.