Забота о себе фуко: Вэб-книжка A.C.Philosopher

  • Home
  • Разное
  • Забота о себе фуко: Вэб-книжка A.C.Philosopher

Рубрики

Забота о себе фуко: Вэб-книжка A.C.Philosopher

Содержание

«Забота о себе»: технология или антропология?

Актуализируется античная практика «заботы о себе» с целью возможного обнаружения в ней методологических подходов к исследованию трансформаций, осуществляющихся в современном образовании. «Забота о себе» как образовательная практика привлекает внимание в силу антропологического характера её содержания и в этом смысле отрицания ею специально разработанной технологии. Делается вывод о том, что традиционное образование, не имея ориентации на антропологическое содержание, являет собой технологию. Тенденция же современного образования состоит в переосмыслении своего содержания в сторону придания ему антропологического характера. Соответственно педагогика как наука, оформляющая его рационально, из технологии трансформируется в антропологию.

«Take care of myself» is technology or anthropology .pdf Актуализация античной практики «заботы о себе» в современном культурном и образовательном пространстве связана не только с чисто теоретическим интересом к древнегреческой культуре, но и с интуицией именно здесь обнаружить методологические подходы к ответу на вопрос о современной специфике образования человека. «Забота о себе» греками рассматривалась в качестве конкретной формы образования, в целом понятого в широком онтологическом плане как специфически рефлексивный способ бытия человека в мире. Начатая Платоном [1], историко-философская традиция онтологического понимания образования, в том числе и такой его формы, как «забота о себе», сформирована и представлена многими авторами. Она поддерживалась и развивалась в работах Ф. Ницше, М. Шелера, М. Хайдеггера, М. Фуко [2-5]. Вклад названных авторов в разработку образования как «заботы о себе», «техник себя» или техник конструирования собственной уникальности связан с вниманием, которое они уделяли «подлинности» (М. Хайдеггер) [4] человеческого существования, этике собственного «Я» (М. Фуко) [5. С. 307], или этике субъективности. В такой форме поставленная и впервые увиденная древнегреческими философами проблема взращивания «Я» или, в современной терминологии, взращивания в себе субъекта, кажется чрезвычайно востребованной сегодня.Забота о себе — это выражение рефлексивной способности человека не только «быть», но и «знать» о своем бытии, видеть себя со стороны и потому постоянно, непрерывно и бесконечно себя образовывать. В этой способности состоит изначальная особенность способа бытия человека: «в его бытии дело идёт о самом этом бытии» [4. C. 12]. По Хайдеггеру, специфика бытия Dasein заключается в «заботе», заставляющей человека пребывать в постоянном беспокойстве, образовывать себя человеческим образом.Методологический потенциал «заботы о себе», исторически связанный с классически вечным вопросом, «какому субъекту открывается истина?», приобрел сегодня новые коннотации, ибо вызван беспрецедентным типом культурного развития и новым способом личностной идентификации. Концептуально беспрецедентность культуры и коннотативная новизна вопроса объясняются общим процессом деметафизации философского мышления, по-новому расставляющего акценты в спрашивании об истине. Вопрос, заданный греками в гносеологическом плане и намекающий на возможность абсолютного ответа, сегодня если и сохраняет гносеологичность формы, то полагает возможность плюралистичности в ответе. Но основной план современных и вопроса, и ответа состоит не столько в их гносеологических предпочтениях, сколько в их онтологических намерениях увидеть специфику образовательного способа бытия человека в мире, который теперь конструируется отличным от греческой мысли образом, а именно — без метафизической власти его (мира) «архе» и «пределов». Какова специфика современного образования человека как способа его бытия? Что значит образование человека сегодня? Каким может быть образование, увиденное и как способ человеческого бытия, и как социальный институт в условиях деметафизированных конструкций культуры? Какое место занимает вопрос о «заботе о себе» в современной организации образования в его новых формах? Все эти вопросы могут быть осмысленны в контексте греческой и современной практик «заботы о себе».Постметафизическая философия, полагая возможность конструирования онтологий в их новых характеристиках — времени, становления, историчности — и снимая традиционные формы метафизической власти (кантовского ли разума, Абсолютной ли идеи Гегеля или производственньгх отношений Маркса), легитимирует возможность субъективного конструирования реальности: субъект вне всяческой внешней власти сам создаёт теперь уже искусственную, техническую реальность. В реальности культуры это обнаружило себя в отказе от принципов объективности и абсолютности онтологий и приобретении ими технологических субъективных характеристик, в репрезентации их внепредметностью «переходов» и трансгрессирующей границей «между» -между тем, что только что было, и тем, что уже трансформировалось в другое. В таких репрезентациях культура предстаёт динамичной, пребывающей в непрерывности движения, утратившей настоящее и всегда находящей себя в залоге «пост».Соответственно и человек, увиденный в свете новых принципов онтологических построений, перенимает эти характеристики как антропологические априори. В такой культуре, бытийствуя образовательным способом, он предстаёт той же трансгрессирующей границей, стирающей все его устойчивые сущностные характеристики. Не случайно поэтому в современной философской литературе появилось понятие «технологической субъективности». Так, вводя это понятие, авторы работы «Университет как центр культурпорож-дающего образования» говорят о снятии с современной философии обязанности абсолютного настроя на необходимость жесткой постановки вопроса о целеполагании, о целевой устремлённости философии к метафизическим пределам. Они пишут о том, что отмеченный «кризис телеологической установки в отношении образования порождает, в свою очередь, кризис образовательной субъективности, или, точнее говоря, кризис идеологии целенаправленного её формирования в виде неизменной и автономной сущности» [6]. Субъект — это смещение внимания с «Я» как сущности на методы конструирования «Я». «Техники себя», позволяющие свершить изменения в себе, «образовательная субъективность, если понимать её таким образом, возникают не как нечто требующее открытия и субстанциализации, но как продукт серии усилий по самотрансформации» [6]. Такого рода утверждения свидетельствуют о переориентации современного философского внимания к человеку с факторов внешнего воздействия на него (со стороны ли социума, Трансцендентального ли субъекта, Бога — любого Другого) на его самоизменения. Образование становится «изменением человеческого потенциала», «непрерывным процессом самотрансформации», рефлексией и пониманием, техниками действий и коммуникациями, возможностью интерпретаций и мышления, способностью самоопределения по отношению к культуре и социуму, целеполаганием и социально-культурной персонификацией, способностью организации, самоорганизации, организации знаниевых систем [7.С. 12-13].Технологически конструируемая реальность и «технологическая субъективность» — это продукт современной мысли, предложившей увидеть человека в подлинности его свободного существования. Но и ответственного — ответственного и за самоё технологию, и за тот результат, который возникает с её помощью.Для современных теоретических поисков, акцентирующих внимание только на негативных характеристиках, культуры как технологически созданной, а потому допустившей хаос, безнормность, деконструкцию власти общих идеалов и норм, может показаться парадоксальным утверждение о том, что как таковая, она сконструирована современным философским мышлением соответственно специфике существования человека — его свободе. Собственно человеческий план существования состоит в трансценденции всяких границ и рамок. Индивидуация, будучи следствием рефлексивной человеческой позиции в мире, не даёт возможности человеку быть заключённым в конкретные сущностные пределы — быть о-предел-енным, — поскольку означает постоянное беспокойство движения, трансцендирования, уход в трансцендентное и бесконечные поиски себя. Всякое указание направления этих поисков означает границу и свидетельствует о власти.Таким образом, бездоминантность современной культуры, ее хаос и кризис, оказывается, не являются чужеродными антропологии, напротив, они есть свидетельства культурной и антропологической аутентичности. Человек нигде и никогда не может найти почвы и твёрдой предметности, на которой мог бы остановиться. Предметность уже самой прочной основой-почвой создавала бы для него пределы и границы, стесняла бы его свободу, о-гранич-ивала и о-предел-яла. Напротив, он всегда находит себя без-основы, — в без-основ-ности и «переходности», в «после-себя», но не в однолинейности прогнозируемого направления развития, а в ризоме и «не-проекте» как непрозрачности вектора движения, в постоянстве кризиса и хаоса.Эти онтологические характеристики, свидетельствуя о свободе существования человека, только в современной «хаосной» культуре становятся не отклонениями от специфического способа его бытия, но, напротив, выражением его постоянно меняющейся «бессущностной сущности». Они и есть эта специфика. Современный «хаос» — это культурный «порядок», который утвердился как адекватный человеческой свободе.Но возникает ряд напряженных культурно-исторических и культурно-антропологических ситуаций. С одной стороны, специфика современного бытия человека полагает необходимость неустойчивости, динамики, «беспорядка» и «хаоса», с другой — культура в её истории всегда старалась его «упорядочить», приучить к порядку и норме. С одной стороны, современное философское мышление раскрепостило человека от власти сущностных, предельных начал, но, с другой — в своей предметности культурные практики обнаружили неумение человека жить без власти пределов. Это ставит перед образованием и педагогикой антропологическую проблему: не овладевания сущностью или истиной и подведения под них или возведения к ним человека, пассивно образовывающегося, но поисков тех путей, которые бы научили жить в этом безвластии и «хаосе» без ожидания состояния «порядка», позволили бы жить в свободе.«Научиться жить» в «хаосе» как «порядке» — это и означает проявлять постоянную «заботу о себе», самостоятельно себя искать — искать свой собственный стержень. В этом случае образование как онтология человека и способ его бытия превращается в антропологию, а педагогика, как наука, организующая образование, ставит перед собой действительно антропологические проблемы — конструирование человеком самого себя. Таким образом, что касается современной педагогики, обнаружившей себя в постметафизи-чески помысленной реальности, то она, ощутив (хотя, наверное, в полной мере ещё не осознав) себя антропологией, ставит новые и серьёзные задачи. В её различных направлениях и новых предложениях — личностно-ориентированное образование, «Я-концепция», коммуникативная дидактика, компетентностный подход и др. — прослеживается истинно антропологическое содержание и антропологическая ориентация — жить без всякой другой властной доминанты, кроме собственной власти над собой. Подлинность человеческой жизни — власть как «забота о себе».Ибо только в условиях снятия внешней власти трансцендентальный мотив человеческого существования — индивидуирующее образование — осуществляется, если и в отношениях власти, то не власти, определяющейся внешним образом, а власти над собой, власти как «заботы о себе» в целях полноты реализации собственной личностной уникальности. Можно, следовательно, говорить о том, что только деметафизация стиля мышления раскрепостила человека, предоставила возможность отказа от необходимости подведения его под общий эйдос и создала для него условия жизни в форме «единичности».Каковы, однако, последствия культурно-антропологического и образовательного характера подобного антропологического раскрепощения? Может ли этот мотив свидетельствовать о подлинности человеческой свободы? Какова реакция образования как социального института на те изменения, которые произошли в образовании как способе человеческого бытия? Какое место в этих изменениях имеет образование себя в форме «заботы о себе»?Ответ на эти вопросы мог бы быть кратким и произнесённым в духе последних деконструктивистских тезисов: мы являемся свидетелями «смерти педагогики» как той классической науки, которая всегда связывала себя с антропологическими стратегиями формирования человека, подведения его под «форму» — формообразования. В качестве такой «формы» предлагалось классическое «архе», рассматриваемое в качестве человеческой сущности. «Архе» «указывало», каким быть человеку и куда его следовало вести. Чтобы быть эффективной, работа по «указанию» базирует себя на специально в этих целях предлагаемой и постоянно подлежащей инженерному усовершенствованию технологии, которая, разрабатываясь и сосредоточиваясь в социальных институтах образования, исторически явила себя основным содержанием наук, рационально организующих образование, — педагогики и дидактики. Человек, подчиняясь технологии, образовывается под предлагаемые ею образцы.Такова ли, однако, антропологическая специфика человека?Понятие «водительства», заложенное в корневой основе слова «педагогика» (педайгогос — тот, кто ведёт юношу за руку), не работает в ситуациях современной культуры — в захлестывающих человека информационных потоках и запутывающих его лабиринтах коммуникаций. В этом смысле педагогика как наука, предлагающая рациональную технологию организации образования, сегодня становится не адекватной. Куда вести? К какому идеалу, образу, норме, канону? Педагогический ответ приходит в залоге отрицания самой возможности «ведения». Современный педагог, похоже, трансформируется в сопроводителя, проводника, сталкера. Его задача — положиться на самого «ведомого» — высвободить его человеческий потенциал, не указать на истину, но показать, что истин много, и если уж научить, то не какой-то одной из них, но научить свободно выбирать среди них. Тенденции, характерные для современного образования, настолько радикально отличают его от традиционного и привычного, что позволяют говорить об уходе в прошлое классической педагогической профессии. Уходит педайгогос — педагог-детоводитель. Как новые появляются профессии «гуманитарного технолога», «коуча», «проектировщика индивидуальной образовательной программы», «менеджера в образовании», «коррекционного педагога», тьютора и т.д., и т.д. Специфика таких трансформаций в том, что они способствуют видению человека в образовании не в конусе целезаданного образа, для возведения к которому разрабатываются особые технологии, но в разносторонности и полноте его способа бытия. Это означает, что как инженерно-техническая, прикладная дисциплина педагогика отмирает и превращается в гуманитарную и фундаментальную науку — в антропологию. Педагогика как антропология — это «самоводительство» как умение самостоятельно и свободно самоопределяться в потоках мелькающих в постоянстве изменений ситуаций.Именно Древняя Греция философской интуицией как будто провидела специфику современной культуры, сказав о возможности организации образования как «заботы о себе». И именно Платон, открывая идею образования как Пайдейи, не ограничивает её только истиной, высказываемой в диалоге «Государство» в «Мифе о пещере» — истиной педагогического возведения и приобщения к истине. Греческий философ в образовании как восхождении к образу провидел момент насилия, и в этом пункте, заметив противоречивость, развил собственную мысль о Пайдейе. Он придал образованию антропологическую характеристику, сказал о нём как о «заботе о себе», т.е. как о возможности и необходимости ученику в присутствии наставника (по Платону — философа) свободно раскрыть себя, свои потенциальные возможности [1]. Правда, для Платона тогда эта практика вызывалась политикой (здесь и видели свободного гражданина греки), ибо чтобы иметь власть над другими, надо было уметь властвовать над собой. Однако, как заметил, обращаясь к этой идее Платона, М. Фуко [8. С. 101], греческий философ хоть и говорит о политике как предпочтительной сфере «заботы о себе», тем не менее его главная мысль состоит не в фиксации конкретной сферы, где человек властвует, но в утверждении обязанности употребления власти, в первую очередь, над собой. В таком качестве, продолжает М. Фуко, принцип «образования себя» заимствуется из области политики и распространяется на все прочие. М. Фуко рассматривает в этом плане деятельность врача Галена, который строил свою методику, исходя из установки умения человека властвовать над порывами своей души и механикой своего тела [8. С. 101].Антропологическая идея свободы и стимулирует возникновение такого образовательного института, который противостоит общим указаниям, и раскрепощает педагогическое действо, трансформируя его в самообразование -в «заботу о себе». «Забота о себе» — в действительности не социальный, но антропологический институт как способ или «технология» бытия человека, который в силу рефлексивного, свободного плана существования противится собственно технологическим приемам. Прерогатива человека — свобода самостоятельного выбора направлений собственного развития. Антропология восстает против технологии. «Забота о себе» противостоит технологии.Только с осознанием этой трансформации и с проработкой её конкретных шагов, ориентаций и результатов могут быть связаны поиски в области современных форм становления и образования человека, адекватного специфике его бытия — свободе. В этом смысле, говорит Дж. Ваттимо, парадоксально, но факт, что в трудностях информационного общества как общества развитых коммуникаций и «хаоса» «коренятся наши надежды на эмансипацию» [9. С. 10]. Сложности и трудность, запутанность и ризомность, переплетённость различного рода коммуникативных связей и их сцеплённость (как «макароны в кастрюльке» или как «клубок играющих котят» [10. С. 10, 12, 81]) создают ту самую ситуацию, в которой актуализируется и активизируется мысль об образовании и педагогике как антропологических институтах. Современные педагоги-тьюторы — сталкеры — работают как антропологи.Какие направления подобных трансформаций уже просматриваются? Направления подсказываются древними греками, которые, вводя практику «заботы о себе», угадали её антропологическую адекватность — акцент на человеческой свободе, самостоятельности образовывания человеком себя и тональность его высокой степени ответственности. Он осуществлял этот процесс ради ответа другому — в ответ-ственности за него. Методологический резонанс такой практики сказывается в возможных подсказках реализации современных трансформаций педагогики.Первый вопрос, который встаёт перед современной педагогикой (антропологией), связан с нестабильностью и динамикой современных онтологических культурных схем. Что в этом смысле может иметь в виду современная педагогика — педагогика как антропология? В новой онтологии культуры меняется устоявшееся в философии понятие личности как целостности и устойчивости человеческого плана существования. Напротив, личностная маргинальность оказывается нормой существования человека на границах. Человек теперь приобретает форму непрерывного кризиса личностной идентификации, постоянной «смерти» себя как «единственного» и постоянного воспроизводства себя как другого. «Плюральная субъективность», «многоликое Я», «ускользающая субъективность», наконец, «смерть субъекта» — всё это из области новых онто-логий и современных модусов существования человека, исчезающего в потоке движения как определенность. Педагогике как антропологии придётся решать вопрос о том, как сохранить личностную идентичность?Во-вторых, современный вопрос к образованию и педагогике возникает в связи с тем, что новые личностные характеристики имеют претензию являть собой свидетельство раскрепощения человека, его свободы как отказа от всяческих сущностных и стержневых основ. Возможно ли это? Какие направления поисков личностного стержня могла бы предложить современная педагогика? Можно ли вообще в качестве предмета педагогических рефлексий иметь вопрос о личностном стержне-сущности? В ответах на подобного рода вопросы педагогика теряет своё классическое предназначение — вести к известному заранее образцу. Она сама оказывается в его постоянных поисках, поскольку в контекстуальных сложностях современного мира личностный стержень маргинален, он «мигает» и «мерцает», постоянно меняет свои облики.В-третьих, свобода, понятая вне личностного стержня существования, устраняет необходимость каких-либо границ — культурных, социальных, нравственных, профессиональных и т.п. Она, кажется, предлагает вседозволенность, легитимирует десакрализацию культуры, обосновывает незадан-ность границ, рамок, пределов, ссылаясь на собственную бездоминантность и хаос. В этой связи педагогическая рефлексия о бытии человека в культуре сама пребывает в пограничном состоянии, когда доминирующими являются мотивы кризиса, разрушения и нестабильности. В пафосе деконструкции мало оказываются различимыми позитивные, созидательные смысловые горизонты и их возможная негация. Но даёт ли это право сомневаться в их существовании? Традиционная педагогика смиряется с потерей одних идеалов и может идеологически принять другие, чтобы осуществлять привычную работу ведения к ним. Педагогика же как антропология, имея своим предназначением «заботу о себе», их ищет. Человек никогда, ни в одной из культур, имевших место в истории, не терял собственного стержня и сущностного существования. Технологические понятия стержня и сущности оказались настолько привычны, что уже не виделись в технологичности конструирования противоречащими человеческой свободе. Ни одна культура в прошлом поэтому и не ставила акцента на обнаружении степени полноты свободы в сущностном существовании человека. Однако сущность, «архе», предел, априори наделённые метафизической властью, имели функциональное назначение сдерживания свободы.Традиционную педагогику и традиционное образование все эти вопросы не волновали, поскольку «архе» и являли собой ту сущностную форму, к которой они вели. Переосмысление такой содержательной ориентации образование начинает лишь сегодня. В переоценке метафизического наследия классики важно найти философские основания нынешнего культурного состояния, стратегии, методы и способы их использования в исследовании стратегических установок по созданию нового антропологического проекта современного образования. Осуществляющаяся сегодня регенерация культурных оснований порождается предельно глубоким осознанием кризиса и необходимостью обновления всех культурных практик на антропологическом уровне.

Платон. Алкивиад 1. 119.

Ницше Ф. О будущности наших образовательных учреждений // Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху. М.: REFL-book, 1994. С. 101-188.

Шелер М. Формы знания и образование // Шелер М. Избранные произведения: Пер. с нем. А.В. Денежкина, А.Н. Малинкина, А.Ф. Филиппова. М.: Гнозис, 1994. С. 15-56.

Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. 447 с.

Фуко М. Герменевтика субъекта (выдержки из лекций в Коллеж де Франс 1981-1982 гг.) // Социо-Логос. Вып. 1. М., 1991. С. 84-156.

Университет как центр культурпорождающего образования. Изменение форм коммуникации в учебном процессе / М.А. Гусаковский, Л.А. Ященко, С.В. Костюкевич и др.; Под ред. М.А. Гусаковского. Мн.: БГУ, 2004. 279 с.: [Электронный ресурс]. Сайт Центра проблем развития образования Белорусского государственного университета. — Режим доступа: www.charko <http://www.charko>/narod/ru, свободный.

Попов А.А. Философия открытого образования. Социально-антропологические основания и институционально-технологические возможности. Томск; Бийск: Изд. дом «Бия», 2008.

Фуко М. История сексуальности — III: Забота о себе. Киев; Москва, 1998.

Ваттимо Дж. Прозрачное общество: Пер. с ит. Дм. Новикова. М.: Логос, 2002. 417 с.

Нордстрем К.А., Риддстрале Й. Бизнес в стиле фанк. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2003. 514 с.

Лекция Дмитрия Хаустова «Забота о себе»

Я б в нефтяники пошел!

Пройди тест, узнай свою будущую профессию и как её получить.

Химия и биотехнологии в РТУ МИРЭА

120 лет опыта подготовки

Международный колледж искусств и коммуникаций

МКИК — современный колледж

Английский язык

Совместно с экспертами Wall Street English мы решили рассказать об английском языке так, чтобы его захотелось выучить.

15 правил безопасного поведения в интернете

Простые, но важные правила безопасного поведения в Сети.

Олимпиады для школьников

Перечень, календарь, уровни, льготы.

Первый экономический

Рассказываем о том, чем живёт и как устроен РЭУ имени Г.В. Плеханова.

Билет в Голландию

Участвуй в конкурсе и выиграй поездку в Голландию на обучение в одной из летних школ Университета Радбауд.

Цифровые герои

Они создают интернет-сервисы, социальные сети, игры и приложения, которыми ежедневно пользуются миллионы людей во всём мире.

Работа будущего

Как новые технологии, научные открытия и инновации изменят ландшафт на рынке труда в ближайшие 20-30 лет

Профессии мечты

Совместно с центром онлайн-обучения Фоксфорд мы решили узнать у школьников, кем они мечтают стать и куда планируют поступать.

Экономическое образование

О том, что собой представляет современная экономика, и какие карьерные перспективы открываются перед будущими экономистами.

Гуманитарная сфера

Разговариваем с экспертами о важности гуманитарного образования и областях его применения на практике.

Молодые инженеры

Инженерные специальности становятся всё более востребованными и перспективными.

Табель о рангах

Что такое гражданская служба, кто такие госслужащие и какое образование является хорошим стартом для будущих чиновников.

Карьера в нефтехимии

Нефтехимия — это инновации, реальное производство продукции, которая есть в каждом доме.

Между свободой и подчинением: «техники себя» в работах Мишеля Фуко

Болтански Л. , Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами «идентичности» // Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма. М.: Новое издательство, 2010. С. 131–192.

Вен П. Фуко. Его мысль и личность / Пер. с фр. А. В. Шестакова. СПб.: Владимир Даль, 2013.

Горц А. Знание, стоимость, капитал. К критике экономики знаний // Логос. 2007. № 4 (61). С. 5–63.

Дикон Р. А. Производство субъективности // Логос. 2008. № 2 (65). С. 21–64.

Корсани А. Капитализм, биотехнонаука и неолиберализм. Информация к размышлению об отношениях между капиталом, знанием и жизнью при когнитивном капитализме // Логос. 2007. № 4 (61). С. 123–143.

Миллер Дж. Страсти Мишеля Фуко. М., Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2013.

Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996.

Фуко М. Герменевтика Субъекта. Санкт-Петербург: Наука, 2007.

Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. Т. 2. Киев: Дух и литература, М.: Гунт, Риелф-Бук, 1998.

Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3. М.: Праксис, 2006.

Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. Т. 2. СПб.: Академический проект, 2004.

Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.

Фуко М. О начале герменевтики себя // Логос. 2008. № 2 (65). С. 65–94.

Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994.

Dreyfus H. L., Rabinow P. Michel Foucault: beyond structuralism and hermeneutics. Chicago: The University of Chicago press, 1983.

Foucault M. M. Dillon: Conversation with Michel Foucault // The Threepenny Review. 1980. № 1. P. 4–5.

Foucault M. L’écriture de soi // Corps écrit. 1983. № 5. P. 3–23.

Foucault M. Two technologies of the self // Technologies of the Self: A Seminar with Michel Foucault / Ed. by L. H. Martin et al. London: Tavistock, 1988. P. 16–49.

Strozier R. M. Foucault, Subjectivity and Identity. Historical Constructions of Subject and Self. Detroit: Wayne State University Press, 2002.

Хобби, отдых и спорт в в Украине

Значок 1975

Антиквариат / коллекции » Коллекционирование

Киев, Шевченковский Сегодня 00:18

Киев, Дарницкий Сегодня 00:18

8 900 грн.

Договорная

Одесса, Киевский Сегодня 00:18

Херсон Сегодня 00:18

Часы маяк .

Антиквариат / коллекции » Коллекционирование

Киев, Днепровский Сегодня 00:18

850 грн.

Договорная

Запорожье, Александровский Сегодня 00:17

Харьков, Новобаварский Сегодня 00:17

«Забота о себе»: как античные элитарии променяли любовь к мальчикам на «советский» семейный кодекс

Мишель Фуко, знаменитый французский философ и идеолог нонконформизма, в начале 1980-х гг. написал примечательную книгу «Забота о себе» (третья часть серии «История сексуальности»). Эта книга крайне неприятна по своему содержанию для тех пропагандистов ЛГБТ, которые любят ссылаться на античность в оправдание различных оригинальностей в сфере сексуального поведения. Постоянно приходится слышать, что «великая античная цивилизация была сексуально раскрепощенной, би- и гомосексуализм там были нормой, а педофилия открыто восхвалялась величайшими философами и поэтами». Мишель Фуко, обильно цитируя авторов эллинистической и ранне-имперской эпохи, доказал, что античные интеллектуалы и высшие слои общества всю эту «радужность» благополучно переварили, отбросили ее в сторону и превратили «Золотой век» Римской империи в Золотой век строгой сексуальной морали, которая во многом была близка к последующим христианским, бюргерским и позднесоветским идеалам. А поскольку Фуко был открытым геем, подозревать его в тенденциозности из гомофобских побуждений затруднительно. Поэтому проповедники ЛГБТ, даже претендующие на некий «культурный кругозор», об этой книге предпочитают просто не вспоминать.
«Похоже, первые века нашей эры отмечены известным усилением темы строгости во всех отраслях моральной рефлексии, занятой проблемой сексуальной деятельности и сопровождающих ее наслаждений. Врачи, озабоченные последствиями такого рода практики, настойчиво рекомендуют воздержание и решительно отдают предпочтение девственности перед использованием удовольствий. Философы осуждают любые проявления внебрачной связи и предписывают супругам строгое соблюдение верности, без каких-либо исключений. И наконец, некоторая теоретическая дисквалификация очевидно затронула и любовь к мальчикам».

В течение четырех-пяти веков, если за точку отсчета брать эпоху Платона, этика сексуального поведения в античном мире претерпела весьма значительную эволюцию. На старте мы имеем поэтизацию педерастии и допустимость фактической полигамии для женатых господ. Использование господином домашних рабынь и обращение к любовницам и гетерам на стороне само по себе не считалось предосудительным, и жена имела основание жаловаться, только если это ударяло по семейному бюджету. При этом отношение мужа к супруге было «домостроевским», сугубо утилитарным. Жена — это «экономка», заправляющая домашним хозяйством, и «мать моих детей». На этом — все, никакой духовной и душевно-интимной составляющей супружеские отношения не предусматривали. И вот что мы получаем ко II веку нашей эры:

1) Прекратилось философское возвеличивание и поэтизация любви к мальчикам. Эти отношения, конечно, не стали рассматриваться как предосудительные, но утратили духовную надстройку.

2) Вместо этого произошло одухотворение отношений с супругой. Жена теперь не просто «экономка и мать семейства», но самый близкий друг на всю жизнь.

3) Возросла ценность моногамии. Абсолютная супружеская верность стала желательной и для мужчин, а не только для женщин, как ранее.

4) Возник культ добрачной девственности, и он распространился в том числе на мужчин. Идеальной стала считаться ситуация, когда у человека в жизни есть только одна возлюбленная (возлюбленный) на всю оставшуюся жизнь. «Новая Эротика строится вокруг симметрической взаимообратимой связи мужчины и женщины; главными ее ценностями становятся девственность и тот всеобъемлющий совершенный брачный союз, в котором девственность эта обретает свое завершение». Концепция «суженого»/«суженой» — единственного идеального партнера, «половинки», который предназначен человеку «от Бога», по-видимому, впервые в европейской истории сложилась в художественной литературе этого периода (в т.ч. «Повесть о любви Херея и Каллирои» Харитона Афродисийского, «Левкиппа и Клитофон» Ахилла Татия и «Эфиопика» Гелиодора).

5) Одухотворение супружеских отношений и прославление моногамии повлияли даже на античных гомосексуалистов. Мимолетная педерастическая любовь, проходящая с взрослением мальчика, утратила поэтический ореол. Вместо этого стала возвеличиваться концепция «гей-брака» (говоря современным языком): сексуально-дружеских отношений на всю жизнь, «пока смерть не разлучит нас», в которых партнеры равноправны.

Вспомним, кстати, что Дмитрий Евгеньевич Галковский, в нашей с ним полемике о том, кто более развращен — римляне или американцы, ставил американцам в укор современный формат гомосексуализма. От «естественного» педофильского формата «мужчина и мальчик», американцы перешли к любви взрослых или даже престарелых мужчин, получив таким образом «извращение извращения». Оказывается, что и здесь они не оригинальны и, по сути, подражают древним римлянам, как и во многих других аспектах своей жизни. То есть, солидный «гей-брачный» гомосексуализм — не повод отрицать «римскость» Америки, а, напротив, еще одно оказательство этой «римскости» («поздне-римскости»). А вот прочие аспекты «сексуальной революции» в этом смысле контрпродуктивны. Галковский совершенно прав, когда пишет, что типаж «развратника» не совместим с эффективным отправлением господства и власти. Можно предсказать, что, с прогрессом «римского забронзовения» Америки, линия фронта в этой сфере переменится, и моногамные геи объединятся с моногамными натуралами, чтобы вместе противостоять адептам хаотичного разврата.

Крайне значимый нюанс: речь идет о философии элит. Тексты теоретиков медицины, философов и моралистов, которые анализировал Фуко, предназначены не для простонародья, а для образованной публики, для политической верхушки и состоятельных слоев общества. У нас в постсоветской России сложилось своеобразное понимание «элитарности», в ницшеанско-макиавеллическом ключе. Пропагандируемые этические нормы предназначены для обуздания «быдла», а элита стоит «превыше Добра и Зла» и смеется над «примитивной моралью рабов». Нарушение человеком всевозможных моральных норм и табу, в особенности связанных с сексом и насилием, — главная фишка современной «элитарности» и лучшее свидетельство принадлежности человека к этому кругу. Получается, что зрелая элита античного мира на пике его развития имела прямо противоположное представление о морали. Видимо, это одна из причин того, что наш мир до сих пор во многом скроен по ее лекалам.

Важно, что описанная трансформация произошла в рамках рационального светского мышления, вне каких-то религиозных предписаний, еще до того, как стало влиятельным христианство. Строгую сексуальную мораль обычно выставляют как следствие религиозного мракобесия либо первобытной примитивности и простоты нравов. А здесь она родилась в старом цивилизованном обществе, как результат рационального выбора утонченных и рафинированных умов. Это прогрессирующее утончение и рафинирование привело к тому, что интеллектуалы потеряли интерес к мальчикам, ко всей промискуитетно-педерастической азиатчине (которую нам сегодня «втирают» как нечто продвинутое, элитарное и ультра-современное), и изобрели европейский культ одухотворенного моногамного супружества, впоследствии подхваченный христианством.

Главным мотивом этой трансформации была, собственно, «забота о себе» (как и озаглавлена книга Фуко). Люди выбрали для себя лучшее, более полезное и более эффективное. Причем полезное не просто «для людей вообще», а именно для представителей элиты. Это именно и есть настоящая «Мораль Господ», — а не то, что вообразил себе несчастный лузер Ницше и его бестиальные интерпретаторы. Приведу еще одну цитату Фуко:

«У истоков такого рода модификаций сексуальной морали стоит не акцентуация форм недозволенного, не усиление запрета, а, скорее, развитие искусства существования, выстроенного вокруг вопроса о себе, о своей зависимости и независимости, об универсальной форме себя и той связи, которую можно и должно установить с другими, о процедурах, требующихся для того, чтобы осуществлять надежный самоконтроль, и о способе, каким можно установить полное господство над собой».

Читать онлайн «История сексуальности III: Забота о себе»

Выдвинутые императорской эпохой строгие требования к сексуальному поведению отнюдь не свидетельствуют о росте индивидуализма. Скорее, их контекст характеризует феномен, возникший довольно давно, но лишь в этот момент достигший своего апогея: речь идет о развитии того, что можно назвать «культурой себя», — культурой, в которой были усилены и переоценены внутренние связи с самим собой и повышена значимость отношения к себе.

*


Общее представление о «культуре себя»[67] может дать принцип «заботы о себе», которому подчинено искусство существования (techne tou biои) в различных своих формах; именно этот принцип обосновывает его необходимость, направляет его развитие и определяет его практику. Впрочем, следует уточнить: точка зрения, согласно которой человек должен всеми силами «заботиться о себе» (heautou epimeleisthai), в сущности, весьма древний мотив греческой культуры. В качестве широко распространенного императива это представление возникает очень рано. Кир, идеализированный портрет которого дал Ксенофонт, считал, что даже завоевания не делают его существование совершенным; ему предстоит еще заняться и самим собой, и это занятие будет превыше всех прочих: «До сих пор мы ни разу не могли упрекнуть богов в том, что б какое-либо из наших заветных желаний не осуществилось, — говорит он, вспоминая о своих былых победах. — Однако, если следствием наших великих свершений будет полная невозможность располагать досугом для себя и предаваться радости с друзьями, то я готов распроститься с таким счастьем»[68]. А лакедемонский афоризм, пересказанный Плутархом, утверждает, что граждане Спарты предоставили заботу о земле илотам, именно потому, что предпочитали, оказывается, более «заботиться о самих себе»[69], — несомненно, под этим подразумевались физические и военные упражнения[70]. Совсем в другом смысле применено это выражение в Алкивиаде, где оно составляет центральную тему диалога. Сократ объясняет молодому честолюбцу, который готов возложить на себя заботу о городской общине и править ею, подобно царям Спарты или Персии, что с его стороны слишком самонадеянно браться за власть, не усвоив главного: прежде всего ему надлежит заняться собой — и немедленно, покуда он еще молод, поскольку в пятьдесят лет будет уже слишком поздно[71]. А в Апологии Сократ предстает перед своими судьями именно как учитель заботы о себе: бог поручил ему напоминать людям, что они должны заботиться о себе, не о богатствах и почестях, но о самих себе, о своей душе[72].

Так, именно к этой, освященной Сократом теме заботы о себе вернулась впоследствии философия, в конце концов поместив ее в самом сердце «искусства существования», которым она стремилась быть. Именно эта тема, покинув изначальные рамки и отделившись от первичного философского смысла, постепенно обрела измерения и формы подлинной «культуры себя». Термин этот показывает, что принцип заботы о себе получил достаточно общее значение: во всяком случае, призыв «заботься о себе» стал императивом многих отличных друг от друга доктрин; он стал образом действия, манерой поведения, пропитал различные стили жизни, оформился в многочисленные процедуры, практики, предписания, которые осмысляли, развивали, совершенствовали и преподавали. Таким образом, он конституировал социальную практику, предоставив основание для межличностных связей, обменов и коммуникаций, а порой и для институтов; наконец, он породил определенный способ познания и обработки знаний.

В медленном развитии искусства жить под знаком заботы о себе два первых века императорской эпохи можно считать переломным моментом, чем-то в роде золотого века культуры себя; при этом, разумеется, необходимо учитывать, что это явление затронуло лишь очень немногие, численно ограниченные социальные группы носителей культуры, — единственные, для которых techne tou biou только и могла иметь определенный смысл и сохранять актуальность.

1. Epimeleia heautou, сиrа sui — этот призыв прекрасно знаком многим философским учениям. Он встречается, например, у платоников: так, по мнению Альбина, занятия философией следует начинать с Алкивиада, «чтобы обратиться и вернуться к себе», познав, таким образом, все то, «что надлежит сделать предметом забот»[73]. Апулей в заключении трактата О божестве Сократа удивляется, до какой степени его современники не брегут собою: «Все [люди] хотят вести наилучшую жизнь, все знают, что нет иного органа жизни, кроме души, «…· однако же никто ее не возделывает [animum suum поп colunt]. Но ведь если кто надеется иметь острое зрение, тот должен заботиться о глазах, с помощью которых видит, или если кто хочет быстро бегать, тот должен заботиться о ногах, предназначенных для бега. «…· И так — со всеми членами тела, о которых каждый заботится, исходя из своих предпочтений. Все видят это ясно и без труда; поэтому-то я не устаю вопрошать себя с законным удивлением: отчего ж они подобным образом не совершенствуют свою душу при помощи разума [curnon etiam animum suum ratione excolant]?»[74]

Вспомним также эпикурейцев: Письмо к Менекею начинается с утверждения принципа, согласно которому философия ни что иное, как только постоянное проявление заботы о себе:

«Пусть никто в молодости не откладывает занятий философией, а в старости не утомляется занятиями философией: ведь Для душевного здоровья никто не может быть ни недозрелым, ни перезрелым»[75]. Эта эпикурейская тема заботы о себе звучит и в одном из писем Сенеки: «Как чистота безоблачного неба, сверкающая и не замутненная, не может блистать ярче, так человек, пекущийся о душе и о теле [hominis corpus animumque curantis], и в обоих видящий источники своего блага, приходит к совершенному состоянию, к исполнению всех молитв, если в душе его нет бури, а в теле — боли»[76]. Заботься о своей душе, — это основное наставление Зенона ученикам повторил в I в. Мусоний, цитируемый Плутархом: кто хочет пребывать в благополучии, тот должен всю жизнь проводить в заботе о себе[77][78]. Известно, как всеобъемлюще толковал заботу о себе Сенека: посвятив себя ей, нужно оставить все прочие занятия, — только так можно освободить свою душу (sibi vacare)[79]. Но эта «вакантность» формирует активную деятельность и требует, не теряя времени и не жалея усилий, «сделать себя», «преобразовать себя», «повернуться к себе». Se formare[80], sibi vindicare[81], se facere[82], se ad studia revocare[83], sibi applicare[84], suum fieri[85], in se recede[86], ad se recurrere[87], secum morari[88]…- весь этот вокабулярий Сенека использует, описывая многообразие форм, которые принимает забота о себе и тяга к воссоединению с собой (ad se properare)[89]. Марк Аврелий тоже полон нетерпения заняться собою: ни чтение, ни письмо не в силах более удержать его от непосредственной заботы о своей сущности: «Не заблуждайся доле; не будешь ты читать своих записок, деяний древних римлян и эллинов, выписок из писателей, которые откладывал себе на старость. Поспешай-ка лучше к своему назначению и, оставив пустые надежды, самому себе — если есть тебе дело до самого себя [sautoi boethei ei ti soi melei sautou],-помогай как можешь»[90][91]. Но наиболее утонченной философской разработкой этой темы отличаются, несомненно, сочинения Эпиктета. В его Беседах человек определяется как существо, посвятившее себя заботе о себе. В этом состоит его главное отличие от прочих живых существ, которые «все необходимое телу» находят «готовым», — поскольку они созданы «не ради самих себя, а для служения, было бы нецелесообразно сотворить их нуждающимися еще и в другом»[92]. Люди же, напротив, должны сами о себе печься, однако вовсе не оттого, что из-за какого-то изъяна человек ущербнее зверя и уступает ему в самодостаточности и совершенстве, но оттого, что бог угодно было предоставить нам свободно располагать собой, наделив «способностью разума», которая не просто заменяет отсутствующие естественные данные, но и позволяет «постигать» и использовать по мере необходимости прочие способности; более того, эта уникальная способность, и «только она одна», может обращаться к себе, избирая в качестве объекта изучения «и самое себя, и все остальное»[93]. Увенчав разумом данное природой, Зевс даровал нам возможность и вменил в обязанность заниматься собой. Именно постольку, поскольку человек свободен и разумен, и свободен в разуме, он является существом, предназначенным заботиться о себе. Бог придал тебе иную форму, нежели Фидий мраморной Афине, — учит Эпиктет, — с неподвижной и окрыленной победой в вечно простертой руке. Зевс «не только создал тебя, но и тебе одному вверил и поручил тебя»[94]. Таким образом, забота о себе для Эпиктета — это привилегия-и-долг, дар-и-обязательство; она обеспечивает нам свободу, вынуждая принимать самих себя как предмет всей нашей деятельности[95].

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60


Soundstream: Фуко — 4 — Забота о себе

Фуко — 4 — Забота о себе

Описание

В своем курсе Дмитрий Хаустов последовательно разбирает интеллектуальную биографию классика континентальной философии Мишеля Фуко: работы, концепты, центральные проблемы и методы. Цикл охватывает как ранние труды об истории безумия, структуралистский этап в «Словах и вещах», исследование биополитики в «Надзирать и наказывать», так и трагически незаконченный проект истории сексуальности. Все четыре части этого курса выстраиваются вокруг основных философских работ: «Истории безумия», «Слов и вещей», «Надзирать и наказывать» и «Заботы о себе».

Плейлист

Лекции и подкасты

В своем курсе Дмитрий Хаустов последовательно разбирает интеллектуальную биографию классика континентальной философии Мишеля Фуко: работы, концепты, центральные проблемы и методы. Цикл охватывает как…

В своем курсе Дмитрий Хаустов последовательно разбирает интеллектуальную биографию классика континентальной философии Мишеля Фуко: работы, концепты, центральные проблемы и методы. Цикл охватывает как…

В своем курсе Дмитрий Хаустов последовательно разбирает интеллектуальную биографию классика континентальной философии Мишеля Фуко: работы, концепты, центральные проблемы и методы. Цикл охватывает как…

В своем курсе Дмитрий Хаустов последовательно разбирает интеллектуальную биографию классика континентальной философии Мишеля Фуко: работы, концепты, центральные проблемы и методы. Цикл охватывает как…

Лера Конончук и Маша Королева вернулись после летних каникул и обсудили то, сколь радикально произошло возвращение людей на улицы после строгого карантина; как музеи вроде Уффици стремятся к диффузнос…

В условиях пандемии особую важность приобретают темы исключения, ограничения, устранения «лишнего». Лера Конончук и Маша Королева сводят под этой аркой новую «эксклюзивность» виар-выставок, жесткий эк…

В новом выпуске Маша Королева и Лера Конончук разбираются с тем, как в свежих текстах авторы размышляют о роли вымысла в искусстве, кино и популярной культуре. Для кого-то фикшен выступает как экстрен…

Во втором выпуске «А что там?» Лера Конончук и Маша Королева обсуждают понятие «класс-штрих», введенное Хардтом и Негри в тексте «Империя, 20 лет спустя», и статью «Музей как колыбель революции» Борис…

Дмитрий Хаустов продолжает рассказывать о Нике Ланде и его «Темном просвещении», мире без будущего и противопоставленной ему надежде. https://spectate.ru/dark-enlightment/

Дмитрий Хаустов рассказывает о «Киберготике» Ника Ланда и других более оптимистичных проектах. Ник Ланд (р. 1962) — английский философ, писатель и блогер. https://spectate.ru/cybergothpod/

Дмитрий Хаустов рассказывает о книге Эдуарду Вивейруша де Кастру «Каннибальские метафизики». Эдуарду Вивейруш де Кастру (р. 1951) — бразильский антрополог, профессор Национального музея Бразилии при…

Дмитрий Хаустов рассказывает о «темной экологии» Тимоти Мортона, о со-существовании с не-человеческим. Тимоти Мортон (род. 1968 г.) — историк литературы, философ и автор множества книг: «Темная эколо…

Дмитрий Хаустов рассказывает о темном витализме Бена Вударда: десубъективированной жизни и других поводах для нашего пессимизма. Бен Вудард — современный философ, специалист в области медиа, натурфил…

Дмитрий Хаустов в своей лекции из цикла «Темные теории» рассказывает о объектно-ориентированной онтологии Грэма Хармана. Грэм Харман (род. 1968) — профессор Американского Университета в Каире (Египет…

Дмитрий Хаустов в своей лекции из цикла «Темные теории» рассказывает о спекулятивном реализме Квентина Мейясу. Квентин Мейясу (р. 1967) — французский философ и автор книги «После конечности: Эссе о н…

Дмитрий Хаустов рассказывает об акторно-сетевой теории Бруно Латура и нечеловеческих агентах в системе научного знания. Бруно Латур (р. 1947) — философ, исследователь науки и автор книг: «Наука в дей…

Новый подкаст, в котором редакторы Spectate Лера Конончук и Маша Королева читают и обсуждают свежую арт-прессу. «А что там?». Выпуск 1 Алфавит тенденций 2010-х, глоссарий социального садизма и азбуч…

Фуко о заботе о себе как этическом проекте и духовной цели

  • Энскомб, Э. (1997). Современная моральная философия. Роджер Крисп и Майкл Слот (ред.), Virtue Ethics . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

  • Бойл, Б. (2012). «И снова Фуко среди классиков». Исследования Фуко , № 13, 138–156.

  • Фуко, М. (1986). Использование удовольствия , (Р. Херли, Транс). Нью-Йорк: Винтаж.

  • Фуко, М. (1988a). Забота о себе , (Р. Херли, Транс). Нью-Йорк: Винтаж.

  • Фуко, М. (1988b). «Технологии себя». В Hutton, P.H., Gutman, H., & Martin, L.H. (Eds.): Технологии личности: семинар с Мишелем Фуко (стр. 16–49). Амхерст: Массачусетский университет Press.

  • Фуко, М. (1990). История сексуальности, Том 1: Введение , (Р. Херли, Пер.). Нью-Йорк: Винтаж.

  • Фуко, М. (1997a). О генеалогии этики. В Этика, субъективность и правда . Нью-Йорк: Новая пресса.

  • Фуко, М. (1997b). Этика заботы о себе как практика свободы. В Этика, субъективность и правда . Нью-Йорк: Новая пресса.

  • Фуко, М. (1997c). Что такое Просвещение.В Этика, субъективность и правда . Нью-Йорк: Новая пресса.

  • Фуко, М. (2005). Герменевтика субъекта , (Г. Берчелл, Пер.). Нью-Йорк: Пикадор.

  • Готлиб Р. (2013). Духовность: что это такое и почему это важно . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

  • Хабермас Дж. (1992). Философский дискурс современности .Кембридж: Polity Press.

    Google Scholar

  • Hadot, P. (1995). Философия как образ жизни . (А. Дэвидсон, Пер.). Оксфорд: Блэквелл.

    Google Scholar

  • Кант. (1978). Лекции по этике , (L. Infield, Trans.). Глостер: Питер Смит.

  • Кант. (1983). «Ответ на вопрос: что такое просветление?» в Вечный мир и другие очерки , (Т.Хамфри, пер.). Индианаполис: Хакетт, 1983.

  • Каррас Р. (2000). «Активное / пассивное, действия / страсти: греческая и римская сексуальность», American Historical Review , том 105, № 4.

  • Леви, Н. (2004). «Фуко как специалист по этике добродетели», Foucault Studies 1, декабрь 2004 г.

  • MacIntyre, A. (1984). После добродетели 2-е издание. Нотр-Дам: Университет Нотр-Дам Press.

  • Май, Т.(2006). «Путеводитель по жизни Мишеля Фуко», Angelaki , том 11, № 3, 173–184.

  • МакГушин, Э. (2011). Теория и практика субъективности Фуко. В Дайанне Тейлор (ред.), Мишель Фуко: Ключевые концепции . Дарем: Проницательность.

    Google Scholar

  • Ницше. (1969). О генеалогии морали , (W. Kaufmann, Trans.) Нью-Йорк: Винтаж.

  • Ницше.(1983). Несвоевременные медитации , (Р. Холлингдейл, пер.) Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

  • О’Лири, Т. (2002). Фуко и искусство этики . Лондон: Continuum.

    Google Scholar

  • Платон. (2010). Последние дни Сократа , (К. Роу, Пер.). Лондон: Пингвин.

  • Plotinus, Enneads , (A. Armstrong, Trans.) Loeb: Cambridge, 1966.

  • Зейтц, Б. (2012). Фуко и предмет стоического существования. Исследования на людях, 35 , 539–554.

    Артикул Google Scholar

  • Шелдрейк, П. (2012). Духовность: очень краткое введение . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

  • Тейлор, К. (1986). Фуко о свободе и правде.В книге Дэвида Хоя (ред.), Фуко: критический читатель . Оксфорд: Блэквелл.

    Google Scholar

  • Вейн, П. (2010). Фуко: Его мысль, его характер, (Дж. Ллойд, Пер.) Кембридж: Политика.

  • Уайт, Р. (2013). Сердце мудрости: философия духовной жизни . Лэнхэм: Роуман и Литтлфилд.

    Google Scholar

    • Политика демонстрации самообслуживания

    Я стал антропологом-вуайеристом демонстраций #selfcare в ноябре прошлого года после того, как увидел в Instagram фотографию рыжеволосой женщины, которая терла лицо кусочком папайи.«Я одержима этим натуральным косметическим продуктом», — написала она в подписи. «Я растираю кожу лица каждое утро и заметила ОГРОМНОЕ улучшение цвета лица. #самообслуживание.» В Instagram есть 1,6 миллиона изображений, помеченных таким образом, и еще несколько миллионов в Twitter и Tumblr, большинство из которых размещены в прошлом году. На другом типичном изображении, опубликованном в начале января, женщина в шиньоне Aqua-Netted, красочном макияже и черном кружевном бюстгальтере позирует с миской сладкой картофельной лапши и пластиковым мини-кувшином лимонного сока ReaLemon.(Часть сцены, посвященная самообслуживанию, как нам следует понять из подписи, — это спиралевидный картофель.)

    «Самопомощь» выросла как коллективная социальная практика в 2016 году наряду с национальными уровнями стресса. Количество статей об искусстве ухода за собой разошлось до такой степени, что в Atlantic появилось руководство к онлайн-руководствам по уходу за собой. Раздел Times Style опубликовал аналитическую статью о популярности этого термина, которая достигла пика в поисковых запросах Google через неделю после выборов. Внезапно можно было купить не только Планировщик ухода за собой на 2017 год, но и «временные татуировки для ухода за собой» в виде пластырей с заверениями вроде «Это тоже пройдет» и «Я достаточно.В конце ноября группа геймеров и программистов участвовала в онлайн-мероприятии «Self-Care Jam», в ходе которого они делали подтверждающие эфемеры для Интернета, включая видеоигру, предназначенную для того, чтобы научить людей заботиться о себе по утрам и @selfcare_bot, который ежечасно публикует в Твиттере аффирмации («Что бы ни случилось, вам нужно делать то, что лучше для вас»).

    «Забота о себе» в американском лексиконе новее, чем «уверенность в себе», но оба они проистекают из пуританских ценностей самосовершенствования и самоанализа.В 1984 году Мишель Фуко написал в «Истории сексуальности, том. 3 ”_ , что это понятие восходит к грекам, отмечая, что в диалогах Алкивиада Сократ советует молодому человеку не предпринимать попыток политического руководства, пока он не позаботится о себе. В «Апологии » Платона, — также отмечал Фуко, Сократ утверждает, что был послан богами, чтобы напомнить людям «заботиться не о своем богатстве, не о своей чести, но о себе и своей душе». Эту тему подхватили Сенека, Эпиктет и множество ранних христианских мыслителей, и она обеспечивает основу современного религиозного и философского императива «совершенствовать себя» или «заботиться о душе».Совсем недавно философ Стэнли Кэвелл утверждал, что «великий нарратив американского индивидуализма», который можно проследить от Уильяма Джеймса до Ральфа Уолдо Эмерсона и Уолта Уитмена, перекликается с этим древним этосом, в котором общество организовано вокруг самосовершенствующейся личности. .

    Исторически сложилось так, что в Америке полное гражданство основывалось на идее способности заботиться о себе. Сэмюэл А. Картрайт в своем «Докладе о болезнях и физических особенностях негритянской расы» от 1851 года оправдал рабство, отметив «унижение разума, которое сделало народ Африки неспособным позаботиться о себе.Ученый Мэтью Фрай Джейкобсон в своей книге «Варварские добродетели» указывает, что иммигранты, прибывшие в Соединенные Штаты из Южной и Восточной Европы в конце девятнадцатого века, считались «непригодными гражданами», потому что им не хватало «идей и взглядов, подходящих мужчинам». Занять . . . проблема самообслуживания и самоуправления ». Те же аргументы приводились, чтобы лишить женщин права голоса. Следовательно, забота о себе в Америке всегда требовала определенной производительности: человек должен уметь не только заботиться о себе, но и доказывать обществу, что он этим занимается.

    Проемы #selfcare, появившиеся за последние восемнадцать месяцев, являются крайним проявлением этой тенденции. Никогда раньше такие люди, как @instastefyb, не могли предоставить такие непосредственные фото свидетельства их ритуалов с маской для лица. («Мы просыпаемся, безупречные», — гласит подпись, за которой следуют хэштеги, такие как #beauty, #selfcare и #sorrynotsorry.) Тон этого бесконечно обновляющегося цифрового архива отражает существенные изменения в эффективности самообслуживания. имело место в последние пятьдесят лет или около того.После десятилетий неиспользования этот термин был повторно популярен в семидесятых и восьмидесятых годах цветными и квир-сообществами — на этот раз как жест неповиновения. В 1988 году слова афро-американской писательницы-лесбиянки Одре Лорд стали сплоченным лозунгом: «Забота о себе — это не потакание своим слабостям, это самосохранение, и это акт политической войны». В этой формулировке забота о себе больше не была лакмусовой бумажкой для социального равенства; это был способ убедить насильственную и деспотическую культуру, что ты имеешь значение, что ты достоин заботы.Цитата Лорда остается мантрой современных практиков # самообслуживания. «Многие из нас бедны, многие из нас загоняют себя в могилы», — сказала писательница Эветт Дионн, имея в виду чернокожих женщин, в интервью журналу Bitch в прошлом году. «И поэтому, говоря, что я важен, что я на первом месте, что то, что мне нужно и что я хочу, имеет значение, я считаю радикальным шагом, потому что он идет вразрез со всем, во что мы были приучены верить».

    В том же духе, после массового расстрела в ночном гей-клубе в Орландо, L.G.B.T.Q. люди по всему миру начали публиковать селфи под хэштегом #queerselflove. Один из самых популярных в последнее время мемов по уходу за собой — графическая викторина «Ты чувствуешь себя дерьмом: интерактивное руководство по уходу за собой», созданная трансгендером Джейсом Харром. Опрос, оформленный в виде анкеты, варьируется от простых вопросов («Вы недавно ели?») До вопросов, особенно актуальных для людей, сталкивающихся с угнетением и травмами: «Вы чувствуете себя возбужденным? Чувствуете ли вы диссоциацию, деперсонализацию или дереализацию? » На той неделе, когда были убиты Филандо Кастиль и Альтон Стерлинг, молодой темнокожий трансгендер по имени Девин-Норелль (@steroidbeyonce) опубликовал в основном обнаженный автопортрет с комментарием «Исцеление — это забота о себе — это любовь к себе, потакание своим слабостям и самосохранение, потому что иногда нам нужно напоминать, что #BlackIsBeautiful.Когда я спросил о фотографии, Девин-Норелль сказал мне, что обнародование информации о самопомощи «вызвано сопротивлением силам, которые говорят мне, что таких людей, как я, быть не должно».

    Подруга, занимающаяся религиозной этикой, недавно указала мне на философа Гарри Франкфурта, который, как она написала, предполагает, что «чтобы заботиться о вещах и людях, которых мы любим, мы должны заботиться и любить себя, потому что мы должны одобряю те заботы и любовь, которые у нас есть ». «Это не эгоизм», — добавила она.«Это самоутверждение, направленное на искреннюю любовь». Этот аргумент похож на популярный сейчас в Интернете слоган «Забота о себе не эгоистичен», но имеет иную направленность и направленность. Когда вы считаете себя уязвимым и достойным, особенно когда такое одобрение кажется трудным, вы можете предоставить такую ​​же сложную субъективность другим, даже тем людям, потребности и желания которых отличаются от ваших собственных. В лучшем случае движение #selfcare предлагает возможности увидеть и позаботиться об уязвимости, которая не похожа на вашу.

    Ирония этого грандиозного онлайн-движения # забота о себе как политика 2016 года заключается в том, что его движут прямые, богатые белые женщины, которые, хотя и чувствуют новую уязвимость после выборов, традиционно не относятся к сегменту общества. Американское общество больше всего нуждается в утверждении. Естественно, движение превратилось в рынок. Дальнейшие исследования Papaya Girl показали, что ее фотография была # спонсирована или спонсирована — в данном случае косметической компанией. На самом деле, # самообслуживание часто оказывается # спонсором.Когда я внимательно просмотрел другой пост, в котором блоггер пьет кофе и наслаждается «спокойным и сбалансированным» моментом, я увидел, что за него заплатила компания McDonald’s за продвижение своей новой «гладкой и сбалансированной» кофейной смеси. Обзор недавних утренних постов в Instagram и Pinterest показал изображение West Elm, на котором котенок дремлет на одном из стеганых одеял компании, рекламу бритв Schick Hydro Silk и ссылку на статью о пятиминутном «уходе за собой». движется », спонсируемый eBay, с гиперссылками на эфирные масла и книги стихов Мэри Оливер, доступные для покупки.

    Все это могло служить совершенно иному представлению об американском индивидуализме, чем то, что имела в виду Одр Лорд. Как недавно написала Лори Пенни для The Baffler , риск продвижения индивидуальной заботы о себе как решения экзистенциальной тревоги или угнетения состоит в том, что жертвы будут изолированы в бесполезной борьбе за решение своих проблем, а не за коллективное изменение. системы, причиняющие им вред. Возможно, поэтому неудивительно, что под масками для лица и асанами йоги многие посты #selfcare звучат странно как Трамп.«Совершенно безразлично к тому, что не мое» — обычная подпись. Так же, как «Но сначала, ВЫ», и контрфактическая фраза: «Я не могу дать тебе чашку пить, если моя пуста». Недавно я заметил еще один хэштег рядом с #selfcare: #lookoutfornumberone. Изображение было иллюстрацией бледной худощавой девушки с клубком полевых цветов, растущих на макушке, которая протягивает руку с лейкой, чтобы поливать собственные цветы.

    Перейти к основному содержанию Поиск