Юнг Карл Густав. Большая российская энциклопедия

Психологи

Области знаний:

Психоанализ

Дата рождения:

1875 год

Дата смерти:

1961 год

Современное государство:

Швейцария

Сфера деятельности:

Клиническая психология, Консультирование и психотерапия, Общая психология, Психология личности

Юнг Карл Гу́став (Carl Gustav Jung) (26.7.1875, Кесвиль, кантон Тургау – 6.6.1961, Кюснахт, кантон Цюрих), швейцарский психолог и психиатр, основоположник аналитической психологии, член академии «Леопольдина» (1934). Родился в семье реформатского священника. С 1895 г. учился в Базельском университете; в 1900 г., получив диплом врача, стал ассистентом Э. Блейлера в психиатрической клинике Бургхёльцли в Цюрихе. Докторская диссертация «К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов» (1902, рус. пер. 1995). Зимой 1902–1903 гг. был ассистентом П. Жане в парижской больнице Сальпетриер. В 1905 г. , после защиты диссертации «Диагностические исследования ассоциаций» (созданный Юнгом ассоциативный тест послужил источником ряда проективных тестов), стал заведующим отделением в Бургхёльцли и заместителем Блейлера, а также экстраординарным профессором Цюрихского университета. В 1909 г. ушёл из Бургхёльцли и занялся частной практикой в Кюснахте.

С 1907 г. Юнг – активный сторонник психоанализа, один из ближайших сотрудников З. Фрейда, президент Международной психоаналитической ассоциации (1910–1914) и редактор её главного журнала. В 1913 г. после разрыва с Фрейдом вследствие накопившихся теоретических разногласий (трактовка Юнгом либидо как психической энергии вообще, отрицание инфантильной этиологии неврозов, понимание психики как самодостаточной системы, функционирующей по принципу компенсации, и др.) Юнг покидает психоаналитическое движение и в последующие годы разрабатывает свой вариант глубинной психологии (аналитическая, или комплексная, психология). Он занимается частной практикой, предпринимает экспедиции с целью изучения первобытной психики и традиционных религий (в 1924–1925 в Северную Америку, в 1925–1926 в Экваториальную Африку, в 1937 в Индию). С 1930 г. заместитель, в 1933–1939 гг. председатель Всеобщего медицинского психотерапевтического общества в Берлине (с 1934 – международное общество с центром в Цюрихе). С 1933 г. преподавал в Высшей технической школе Цюриха (профессор в 1935–1942). В 1948 г. в Цюрихе основан Институт К. Г. Юнга.

Центральное в учении Юнга – понятие «коллективного бессознательного», сформулированное им в процессе исследования спонтанного появления фольклорных и мифологических мотивов в сновидениях пациентов («Трансформации и символы либидо», 1912, рус. пер. 1994, и др.). Его ядром являются архетипы – устойчивые структуры, независимые от сознания, заключающие в себе опыт всех предшествующих поколений и одинаковые во все эпохи у всех народов; они проявляются в виде общечеловеческих образов (например, матери-земли, героя, мудрого старца, демона и т. п.). Коллективное бессознательное регулируется деятельностью архетипов, которые (наравне с инстинктами) всецело определяют психику первобытных народов, выступая в символических формах мифов, легенд, фантазий и т. д.

Сознание, представляющее собой процесс актуальной адаптации, и бессознательное, охватывающее сублиминальные (подпороговые) восприятия, ощущения, реакции, оценки и т. д. (в том числе и инстинкты – биологически целесообразные бессознательные реакции и формы поведения), рассматриваются Юнгом как находящиеся в постоянном динамическом взаимодействии (осуществляемое сознанием вытеснение в бессознательное неприемлемых для идеального Я собственных склонностей и качеств, которые составляют тем самым «тень» личности и непроизвольно проецируются на других людей, и т. п.; «Отношения между Я и бессознательным», 1928, рус. пер. 1994). Пограничной между сознанием и коллективным бессознательным является область личного бессознательного, включающая в себя как вытесненные психические содержания, так и автономные комплексы переживаний, сгруппированные вокруг какого-либо из архетипов или их сочетаний (своего рода отщеплённые от сознания «частичные личности»).

В понимании психики как энергетической системы Юнг, в отличие от З.  Фрейда, наряду с каузальным объяснением вводит финальное – понятие конечной цели всякого психического процесса («Об энергетике души», 1928, рус. пер. 2008). В русле этого телеологического подхода основным содержанием и заданием психической жизни Юнг считает индивидуацию – достижение психической целостности в ходе постепенной интеграции бессознательного в сознание, включающей встречу и «разбирательство» с собственной «тенью». Бессознательное при определённых условиях способствует смене установок психики на более адаптированные и актуализации центрального архетипа самости (das Selbst) – потенциального центра целостной личности, «виртуальной точки соединения сознания и бессознательного» в отличие от Я как центра сознания.

К числу важнейших архетипов коллективного бессознательного относятся анима (anima) и анимус (animus) – изначально содержащиеся в психике человека мужское и женское начала (фиксированные, в частности, в мифологическом образе андрогина). Анима в качестве женской составляющей мужской психики и анимус в качестве мужской составляющей женской психики проецируются соответственно бессознательными образами матери у мужчины и отца у женщины.

В центре психотерапевтической практики Юнга, нацеленной на интеграцию личности, – анализ символов, спонтанно порождаемых в сновидениях, а также в фантазиях пациента, которые получают воплощение в рассказе, рисунке или танце в процессе т. н. активной имагинации («Общие подходы к психологии сновидения», 1928, и др.). Многообразие символических форм сводится при этом к сравнительно немногочисленным типам, или схемам, амплификация (расширение символического содержания) которых может прояснить картину определённого психического состояния.

В основе разработанной Юнгом типологии характеров («Психологические типы», 1921, рус. пер. 1929, новое изд. – 1995) лежит выделение преобладающей направленности на внешний или внутренний мир (см. Интроверсия и экстраверсия) и четырёх психических функций (мышление, чувство, интуиция, ощущение), одна из которых у человека каждого типа всегда является сознательной и доминирующей, одна бессознательной и две промежуточными; в совокупности это даёт 8 конкретных психологических типов.

Множество работ Юнга посвящено анализу символических форм культуры в контексте его психологического учения («Символика духа», 1948, и др.). Предметом его по существу междисциплинарных исследований (сотрудничество с немецким синологом Р. Вильгельмом, венгерским филологом-классиком К. Кереньи, физиком В. Паули) выступают религии (буддизм, даосизм, иудаизм, христианство, в том числе его гностические секты), алхимия и астрология, а также художественное творчество. Так, истолковывая алхимию как «протопсихологию», Юнг в стадиях алхимического процесса («чернение», «беление» и т. д.) видел проецируемое на материю бессознательное символическое отображение процесса индивидуации («Психология и алхимия», 1944, рус. пер. 1997; «Философское древо», рус. пер. 2008; «Mysterium Coniunctionis», vol. 1–2, 1955–1956; «Дух Меркурий», 1943/1948, рус. пер. 1996; и др.). Религию он рассматривал как изначальное спонтанное выражение коллективного бессознательного, запечатлённое в порождаемых им символах и ритуалах, которые играют важную терапевтическую роль («Психология и религия», 1940, рус. пер. 1991, и др.). Односторонняя рационалистическая установка новоевропейской цивилизации и связанная с ней прогрессирующая «деспиритуализация» мира, сопровождающаяся утратой доступа к полноте душевной жизни, являются, по Юнгу, источником невротических искажений личности и массовых психических эпидемий.

Предложенная Юнгом гипотеза синхронистичности – возникающей при активизации какого-либо архетипа смысловой «акаузальной связи» событий независимо от их удалённости в пространстве и времени – была призвана объяснить встречавшиеся в его врачебной практике явления ясновидения, медиумизма, спиритизма и т. п., а также основание астрологических прогнозов.

Идеи Юнга оказали значительное влияние на культуру 20 в., в том числе на художественную литературу (Г. Гессе, одно время бывший его пациентом, Т. Манн, Х. Л. Борхес и др.) и искусство.

Бакусев Вадим Маркович

Дата публикации:  27 сентября 2022 г. в 17:30 (GMT+3)

Чем гениален Юнг. 5 основных открытий психиатра | Психология жизни | Здоровье

26 июля 1875 года родился основоположник аналитической психологии Карл Густав Юнг. Об открытиях, которые сделали психиатра известным во всём мире, АиФ.ru рассказала психолог Анна Хныкина.

Комплексы, архетипы и коллективное бессознательное

Карл Густав Юнг известен как последователь Фрейда, продолживший развитие психоаналитической теории. Правда, он не следовал фрейдовским традициям, а шёл своим путём. Потому их сотрудничество не было столь уж долгим. Концепция коллективного бессознательного была основной причиной расхождений во взглядах между ними.

По Юнгу, структура личности (он называл её душой) состоит из Эго, Личного бессознательного и Коллективного бессознательного. Эго — это то, что мы привыкли называть сознанием, или всё, что мы имеем в виду, когда говорим «Я». Личное бессознательное — личный опыт, по каким-то причинам забытый или вытесненный, а также всё то, что мы как будто не замечаем вокруг себя. Личное бессознательное состоит из комплексов — это эмоционально заряженные группы мыслей, чувств и воспоминаний. У каждого из нас есть материнский и отцовский комплексы — эмоциональные впечатления, мысли и чувства, связанные с этими фигурами и сценариями их жизни и взаимодействия с нами. Распространённый в наше время комплекс власти — это когда человек очень много своей психической энергии посвящает мыслям и чувствам о контроле, доминировании, долге, подчинении. Хорошо также известен комплекс неполноценности и т. д.

Коллективное бессознательное содержит мысли и чувства, общие для всех людей, являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Как говорил сам Юнг: «В коллективном бессознательном содержится всё духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума». Таким образом, коллективное бессознательное передаётся из поколения в поколение и является общим для всех людей. Примером могут служить мифология, народный эпос, а также понимание добра и зла, света и тени и т. д.

По аналогии, как комплексы составляют содержание личного бессознательного, коллективное бессознательное состоит из архетипов — первичных образов, которые все люди представляют себе одинаково.

К примеру, мы все примерно одинаково реагируем на родителей или незнакомцев, смерть или змею (опасность). Юнг описал много архетипов, среди которых стоят мать, ребёнок, герой, мудрец, плут, Бог, смерть и т. д. В его трудах многое посвящено тому, что архетипические образы и идеи нередко встречаются в культуре в виде символов, используемых в живописи, литературе и религии. Юнг подчёркивал, что символы, характерные для разных культур, часто обнаруживают поразительное сходство именно потому, что они восходят к общим для всего человечества архетипам.

Как это применяется сегодня?

Сегодня эти знания широко используются в работе психологов и психотерапевтов всех направлений. Недооценить слово «комплекс» или «архетип» в работе психолога довольно сложно, согласитесь? При этом аналитик не вешает на вас ярлык, но знание о характере и сценарии архетипов и ваших комплексов помогает лучше понимать ваш личный «психический калейдоскоп».

Аналитическая психология

Получив в Базельском университете медицинскую степень по психиатрии, молодой Юнг поступил ассистентом в клинику для душевнобольных под руководством Эжена Блейлера, автора термина «шизофрения». Интерес к этому душевному заболеванию и привёл его к работам Фрейда. Вскоре они познакомились лично. Образованность и глубина взглядов Юнга произвели на Фрейда колоссальное впечатление. Последний считал его своим преемником, а в 1910 году Юнг был избран первым президентом Международной психоаналитической ассоциации. Однако уже в 1913 году они разорвали отношения из-за разницы во взглядах на бессознательное, как я уже говорила выше — Юнг выделил коллективное бессознательное, с чем Фрейд был не согласен, а также расширил и дополнил понятие «комплекс» до того вида, в котором оно дожило до наших дней. И уже дальше Юнг пошёл своим собственным внутренним путём. Его автобиография «Воспоминания, сновидения, размышления» начинается с утверждения: «Моя жизнь — это история самореализации бессознательного».

В результате этой «самореализации бессознательного» у Юнга появился целый комплекс идей из таких разных областей знания, как философия, астрология, археология, мифология, теология и литература и, конечно, психология, наложенных на его психиатрическое образование и идеи Фрейда о бессознательном. Результатом явилось то, что сегодня называется аналитической психологией.

Плюс ко всему юнгианцы (так называют себя психологи-приверженцы теории доктора Юнга — аналитические психологи) активно используют спектр других психологических методов: арт-терапия, психодрама, активное воображение, все виды проективных техник (как, например, анализ рисунков) и т. д. Юнг особенно любил арт-терапию — терапию творчеством. Он считал, что посредством непрекращающейся творческой деятельности можно буквально продлевать свою жизнь. С помощью творчества (арт-терапии), любых спонтанных видов рисования, особенно мандал (схематическое изображение либо конструкция, используемая в буддийских и индуистских религиозных практиках), высвобождаются глубокие слои психики.

Как это применяется сегодня?

Психоаналитики всего мира делятся на фрейдистов и юнгианцев. Ортодоксальный психоаналитик-фрейдист уложит вас на кушетку, сядет за изголовьем и будет слушать вас с минимальным проявлением своего присутствия 2–3 раза в неделю по 50 минут. Все визиты, включая пропущенные, оплачиваются. Время не изменяется и не передвигается, даже если вы работаете сутки через трое и не имеете возможности соблюдать договорённости по своему рабочему графику. Зато, когда вы изъявите желание выяснить, почему аналитик к вам так несправедлив и не хочет войти в ваше положение, вам будет задана пара вопросов о том, почему в вашей жизни всё так неудобно складывается? А также кто обычно в реальной жизни склонен входить в ваши обстоятельства и подстраиваться под вас?

Юнгианцы ведут приём иначе. Как правило, это 1 раз в неделю, и условия могут оговариваться и быть более гибкими. Например, пропущенные по уважительным причинам сессии можно отрабатывать в другое время. Ложиться на кушетку вовсе не обязательно, можно сидеть на креслах и беседовать, как вы привыкли в обычной жизни. Также, помимо диалога, вам могут предложить прокомментировать изображение, пофантазировать вслух, а потом нарисовать свою фантазию или чувство, представить напротив себя кого бы то ни было и с ним поговорить, пересаживаясь то на его место, то обратно на своё, могут предложить слепить что-нибудь из глины или песка…

Границы и правила общения между аналитиком и пациентом всё равно остаются довольно жёсткими, что определяет качество контакта и, соответственно, работы.

Сегодня можно смело утверждать, что все направления психотерапии и практической психологии уходят своими корнями в аналитическую и проективную практику. Таким образом, аналитическая психология — это то, что объединяет в себе базовые знания по психоаналитической практике, коллективный многовековой опыт работы людей со своим внутренним миром и его самовыражением и современные достижения в науке о душе — психологии.

Концепция психологических типов

Юнг ввёл понятия экстраверсии и интроверсии как основных видов направленности личности (эго-ориентации). Согласно его теории, которая богато подкреплена практикой по всему миру вот уже около 100 лет, обе ориентации существуют в человеке одновременно, но одна из них обычно лидирует . Всем известно, что экстраверт — более открытый и общительный, а интроверт — весь в себе. Это популярная версия этих понятий. На самом же деле всё не совсем так, экстраверты тоже бывают замкнутыми. У экстраверта психическая энергия направлена вовне — на ситуацию и окружающих людей, партнёров.

Он воздействует сам на всё это, как будто приводя ситуацию и окружающее в «нужный вид». Интроверт же действует прямо противоположно, так, как будто ситуация и окружающее воздействуют на него, и он вынужден всё время отступать, оправдываться или обороняться. В своей книге «Психологические типы» Юнг приводит возможное биологическое объяснение. Он говорит, что есть два способа приспособления к окружающей среде у животных: неограниченное размножение при подавленном защитном механизме (как у блох, кроликов, вшей) и немногочисленное потомство при великолепных защитных механизмах (как у слонов, ежей и большинства крупных млекопитающих). Таким образом, в природе существует две возможности взаимодействия с окружающей средой: вы можете защищаться от неё, строя свою жизнь максимально независимо (интроверсия), или можете устремиться во внешний мир, преодолевая трудности и завоёвывая его (экстраверсия).

Позже Юнг дополняет свою теорию психотипов четырьмя основными психическими функциями. Это мышление и чувство (рациональные), ощущение и интуиция (иррациональные). Каждая из этих функций есть у каждого из нас, кроме этого, каждая функция бывает ориентирована вовне или вовнутрь и бывает экстравертной или интроверной. Итого получается 8 разных психических функций. Одна из них является наиболее удобной для адаптации, потому считается ведущей и определяет одноимённый тип личности по Юнгу: мыслящий, чувствующий, ощущающий или интуитивный (экстравертный или интровертный).

Как это применяется сегодня?

Ведущий тип личности для практикующего психолога определить несложно, и это даёт массу информации о человеке, в частности о его способе восприятия и выдачи информации и адаптации к реальности.

Например, если у человека ведущая функция — мышление, ему будет трудно говорить о своих чувствах и ощущениях, он будет всё сводить к фактам и логике. У человека с ведущим экстравертным мышлением жизнь проходит под гнётом чувства справедливости. Чаще всего это военные, директора, учителя (математики, физики). Все они, как правило, тираны, поскольку у них сильно построены причинно-следственные связи, им сложно представить, что по какой-то причине их можно нарушать, они фокусируются всегда на объективных фактах окружающего мира, имеющих практическое значение.

А вот например, человек с ведущей интровертной интуицией будет сосредоточен на внутреннем мире и собственных представлениях о внешней реальности, он спокойно относится к окружающим его людям и предметам, предпочитая проживать свою жизнь внутри, нежели производить впечатление снаружи.

На основании типологии Юнга создана масса упрощённых подобий, самое известное из которых — соционика.

Ассоциативный метод

Началось всё с метода свободных ассоциаций Фрейда. По Фрейду, вы должны давать ассоциацию на только что возникшую ассоциацию. Например, вас беспокоит чёрный ворон за окном (А), вы должны сказать психоаналитику, что всплывает в вашей памяти в связи с этим образом (В). Потом аналитик попросит вас найти ассоциацию (С) на возникшую ассоциацию (В) и так далее по цепочке. Предполагается, что в результате вы должны выйти на свой Эдипов комплекс.

Юнг же однажды обратил внимание на то, что над какими-то словами в ассоциативном ряду люди задумываются дольше, чем над другими. Он подумал, что сильные эмоции вызывают ступор или «кашу в голове», и по этой причине выдать резкую реакцию сложнее. Так родился ассоциативный эксперимент Юнга, который прекрасно показан в фильме «Опасный метод». В данном эксперименте Юнг доказывает, что ключевым значением является именно время, затраченное на построение ассоциации. Позже анализируются слова, которые заставляют задуматься (обычно более, чем на 4 секунды), и интерпретируются смыслы ассоциаций.

Как это применяется сегодня?

В дальнейшем на основании своего ассоциативного эксперимента и фрейдовского свободного ассоциирования Юнг создал метод амплификации, когда вокруг одного образа (ворон в нашем примере) собирается множество ассоциаций, образов из культурного наследия, мифологии, искусства, приводящих пациента к осознаванию комплекса, стоящего за этим.

Теория сновидений

С точки зрения теории Юнга, воздействие сновидений постоянно компенсирует и дополняет видение реальности человеком в сознании. Поэтому осознавание и интерпретация сновидений в аналитическом процессе с психологом позволяет обратить явное внимание на неосознаваемое в психике. Например, человек может рассердиться на своего друга, но гнев его быстро проходит. Во сне он может ощущать сильную злость на этого друга. Сохранившийся в памяти сон возвращает сознание человека к уже пережитой ситуации, чтобы привлечь его внимание к сильному чувству гнева, которое было подавлено в силу каких-то причин.

Так или иначе, сновидение рассматривается как прорыв бессознательного содержания в сознание.

Когда пациент рассказывает психоаналитику свой сон, последний может использовать не только ассоциативный ряд пациента, но и знания об архетипах, иерархии и структуре символов. Также интерпретировать сновидения позволяют ещё и сказочные, мифологические сценарии.

Как это применяется сегодня?

Психоаналитики и аналитические психологи интерпретируют сновидения, и это является частью их работы точно так же, как первичное интервью, активное воображение или ассоциативный тест. Вас могут спросить на первом сеансе психоанализа о ваших самых важных снах или о том, что, возможно, приснилось вам накануне первого визита. Для аналитика это будет очень важная информация, не только диагностического, но и прогностического характера — нередко первый сон в анализе описывает будущую работу.

«Жизнь действительно начинается в сорок. А пока…»

― Карл Юнг

Читайте больше цитат из К.Г. Юнг

Поделиться этой цитатой:

Нравится Цитата

Друзья, которым понравилась эта цитата

Чтобы узнать, что ваши друзья думают об этой цитате, зарегистрируйтесь!

Все участники, которым понравилась эта цитата

Tameca L
6649 книг
просмотр котировок

Даниэль
76 книг
просмотр котировок

Юмнам
0 книг
просмотр котировок

Хенрик
3576 книг
просмотр котировок

Бред
1864 книги
просмотр котировок

Шарин
86 книг
просмотр котировок

Юлия
23 книги
просмотр котировок

Прашант
478 книг
просмотр котировок

Леон
309 книг
просмотр котировок

Самсара Вуаль
239 книг
просмотр котировок

Том
148 книг
просмотр котировок

der Kater Murr
259 книг
просмотр котировок

Джордж
1 книга
посмотреть котировки

Озбек
1 книга
просмотр котировок

Джилл
207 книг
Посмотреть котировки

Кристалл
1409 книг
просмотр котировок

Йоханнес
70 книг
просмотр котировок

Джонатан
420 книг
просмотр котировок

Флер
762 книги
просмотр котировок

risko. tainas
600 книг
посмотреть котировки

Минусы
3929 книг
просмотр котировок

Дженни
110 книг
просмотр котировок

Рохит
22 книги
просмотр котировок

Лавиддин
191 книга
просмотр котировок

Лори
918 книг
просмотр котировок

Q
241 книга
посмотреть котировки

Суолмаз
2 книги
просмотр котировок

Альберт
62 книги
просмотр котировок

Люк
2 книги
просмотр котировок

Saiiijan
154 книги
посмотреть котировки

Елена
611 книг
просмотр котировок

Кейси
6 книг
просмотр котировок

Сварап
0 книг
посмотреть котировки

се
819 книг
просмотр котировок

Тахсин
1131 книга
просмотр котировок

нац
3195 книг
просмотр котировок

Доминик
151 книга
просмотр котировок

Бараан
422 книги
просмотр котировок

Джордж
5 281 книга
просмотр котировок

Аника
4654 книги
просмотр котировок

Иегуда
244 книги
просмотр котировок

Икджот
7 книг
просмотр котировок

Десислава
213 книг
просмотр котировок

Мохаммед
352 книги
просмотр котировок

Айдын
6 книг
просмотр котировок

Брайан
318 книг
просмотр котировок

Пламен
669 книг
просмотр котировок

Эман
373 книги
просмотр котировок

Райан
21 книга
просмотр котировок

Джереми
172 книги
просмотр котировок

счет
87 книг
просмотр котировок

Сара
5 книг
просмотр котировок

Vanishree
1 книга
просмотр котировок

Философский ботаник
287 книг
просмотр котировок

Криши
34 книги
просмотр котировок

Алан
2 книги
просмотр котировок

Ярослав
4 книги
просмотр котировок

Эрик
972 книги
просмотр котировок

Мэнди
924 книги
просмотр котировок

Селена
154 книги
посмотреть котировки

Армин
64 книги
просмотр котировок

Саймон
103 книги
просмотр котировок

Weamy
585 книг
просмотр котировок

Abhiroop
22 книги
просмотр котировок

Бриджит
13 книг
посмотреть котировки

Крис
10 книг
просмотр котировок

Джон
106 книг
просмотр котировок

Ку Себон
188 книг
просмотр котировок

Атиаф
461 книга
посмотреть котировки

Тарик
795 книг
посмотреть котировки

J. S.
0 книг
просмотр котировок

Патрик
64 книги
просмотр котировок

КОБЕ
1 книга
просмотр котировок

Валерия
736 книг
просмотр котировок

Шайлендра
0 книг
просмотр котировок

Джей
28 книг
просмотр котировок

Мохамед
37 книг
просмотр котировок

Елена
22 книги
посмотреть котировки

Шал
1 книга
просмотр котировок

Лаура
139 книг
просмотр котировок

Джей
12 книг
просмотр котировок

Jinx:The:Poet {литературный мазохист, чернильный ниндзя и странник слов}
294 955 книг
просмотр котировок

Елена
350 книг
просмотр котировок

Найджел
1 книга
просмотр котировок

реле
3917 книг
просмотр котировок

пабло
662 книги
просмотр котировок

Крис
970 книг
просмотреть цитаты

« предыдущая 1 2 следующая »

Все цитаты
Мои Цитаты
Добавить предложение

Поиск по тегу

• любовь (91510)
• жизнь (72241)
• вдохновляющий (68520)
• юмор (41493)
• философия (27649)
• бог (25009)
• вдохновляющие цитаты (24616)
• правда (22412)
• мудрость (22163)
• романтика (20455)
• поэзия (20432)
• смерть (18548)
• счастье (18008)
• надеяться (17119)
• вера (16890)

• жизненные уроки (15580)
• вдохновение (15447)
• кавычки (15020)
• письмо (14168)
• мотивационный (14005)
• религия (13930)
• духовность (13553)
• отношения (13387)
• успех (12771)
• жизненные цитаты (12345)
• любовные цитаты (12198)
• время (12016)
• наука (10857)
• знание (10847)
• мотивация (10567)

Юнг о жизни после смерти

Освежающе открытая и всегда удивительная манера, в которой К. Г. Юнг обсуждает возможность жизни после смерти, отражает его личное видение и сильную озабоченность религией. В этом необычайном свидетельстве своей веры в связь человека с бесконечным, говорит он. «Только если мы знаем, что по-настоящему важным является бесконечное, мы сможем избежать фиксации нашего интереса на тщетности и всякого рода целях, которые не имеют реального значения».

К. Г. Юнг

Выпуск за декабрь 1962 г.

Сохраненные рассказы

ИЗ ВОСПОМИНАНИЯ, СНЫ, РАЗМЫШЛЕНИЯ К. Г. Юнг Р ЗАПИСАНО И ОТРЕДАКТИРОВАНО АНИЕЛОЙ ДЖАФФЕ

ЧТО Я должен рассказать о загробной жизни и о жизни после смерти целиком состоит из воспоминаний, образов, в которых я жил, и мыслей, терзавших меня. Эти воспоминания в каком-то смысле также лежат в основе моих работ; ибо последние суть не что иное, как постоянно возобновляющиеся попытки дать ответ на вопрос о взаимодействии между здесь и в будущем. Однако я никогда не писал прямо о жизни после смерти; ибо тогда мне пришлось бы документировать свои идеи, а у меня нет возможности сделать это. Как бы то ни было, я хотел бы сейчас изложить свои мысли.

Даже сейчас я могу только рассказывать истории — «мифологизировать». Возможно, нужно быть рядом со смертью, чтобы обрести необходимую свободу говорить о ней. Не то чтобы я хотел, чтобы у нас была жизнь после смерти. На самом деле, я бы предпочел не поддерживать такие идеи. И все же я должен заявить, чтобы отдать должное действительности, что мысли такого рода двигаются во мне без моего желания и без моего участия в этом. Я не могу сказать, истинны эти мысли или ложны, но я знаю, что они есть, и их можно высказать, если я не буду подавлять их из какого-то предубеждения. Предубеждение калечит и травмирует все явление душевной жизни. И я слишком мало знаю о психической жизни, чтобы чувствовать, что могу исправить ее, исходя из высшего знания. Критический рационализм, по-видимому, устранил, наряду со многими другими мифическими концепциями, идею жизни после смерти. Это могло произойти только потому, что в настоящее время большинство людей отождествляют себя почти исключительно со своим сознанием и воображают, что они есть только то, что они знают о себе. Тем не менее любой, кто хоть немного разбирается в психологии, может увидеть, насколько ограничены эти знания. Рационализм и доктринерство — болезни нашего времени; они притворяются, что знают все ответы. Но многое еще будет открыто, что наш нынешний ограниченный взгляд исключил бы как невозможное. Наши представления о пространстве и времени имеют лишь приблизительную достоверность, и поэтому существует широкое поле для малых и больших отклонений. Ввиду всего этого я внимательно прислушиваюсь к странным мифам о психике, а Лейк внимательно смотрю на разнообразные события, которые происходят на моем пути, независимо от того, согласуются ли они с моими теоретическими постулатами.

К сожалению, мифической стороне человека в наше время не уделяется должного внимания. Он больше не может создавать басни. В результате многое ускользает от него; Для того важно и полезно говорить и о непостижимых вещах. Такой разговор похож на рассказ хорошей истории о привидениях, когда мы сидим у камина и курим трубку.

Что на самом деле означают мифы или истории о загробной жизни, или какая реальность стоит за ними, мы, конечно, не знаем. Мы не можем сказать, обладают ли они какой-либо достоверностью помимо их несомненной ценности в качестве антропоморфных проекций. Наоборот, мы должны ясно помнить, что у нас нет возможности достичь уверенности в том, что выходит за рамки нашего понимания.

Мы не можем представить себе другой мир, управляемый совсем другими законами, потому что мы живем в особом мире, который помог сформировать наш разум и установить наши основные психические состояния. Мы строго ограничены нашей врожденной структурой и, следовательно, всем своим существом и мышлением связаны с этим нашим миром. Мифический человек, конечно, требует «преодоления всего этого», но научный человек не может этого допустить. Для разума вся моя мифологизация — бесполезная спекуляция. Однако для эмоций это исцеляющая и действенная деятельность; оно придает существованию наваждение, без которого мы не хотели бы обходиться. И нет никаких веских причин, почему мы должны это делать.

Парапсихология считает научно обоснованным доказательством загробной жизни то, что мертвые проявляют себя либо в виде призраков, либо через медиумов и сообщают то, что они одни могли знать. Но даже несмотря на то, что такие хорошо задокументированные случаи действительно существуют, остается вопрос, идентичны ли призрак или голос мертвому человеку или являются психической проекцией, и действительно ли сказанное происходит от умершего или от знания, которое может присутствовать. в бессознательном.

Оставляя в стороне рациональные аргументы против какой-либо уверенности в этих вопросах, мы не должны забывать, что для большинства людей очень много значит допущение, что их жизнь будет иметь неопределенное продолжение за пределами их нынешнего существования. Они живут более разумно, чувствуют себя лучше и спокойнее. В распоряжении человека века, невообразимый период времени. В чем же тогда смысл этой бессмысленной безумной спешки?

Естественно, такие рассуждения применимы не ко всем. Есть люди, которые не испытывают тяги к бессмертию и содрогаются при мысли о том, чтобы сидеть на облаке и играть на арфе десять тысяч лет! Немало и тех, кто так измучен жизнью или испытывает такое отвращение к собственному существованию, что предпочитает полное прекращение непрерывности. Но в большинстве случаев вопрос о бессмертии так актуален, так неотложен и вместе с тем так неустраним, что мы должны сделать усилие, чтобы составить о нем какое-то представление. Но как?

Моя гипотеза состоит в том, что мы можем делать это с помощью подсказок, посылаемых нам из бессознательного — например, во сне. Обычно мы отбрасываем эти намеки, потому что убеждены, что вопрос не подлежит ответу. В ответ на этот понятный скептицизм я предлагаю следующие соображения. Если есть что-то, чего мы не можем знать, мы обязательно должны отказаться от этого как от интеллектуальной проблемы. Например, я не знаю, по какой причине возникла вселенная, и никогда не узнаю. Поэтому я должен отбросить этот вопрос как научную или интеллектуальную проблему. Но если мне предлагают идею об этом — во сне или в мифических преданиях, — я должен принять ее к сведению. Я даже должен был бы построить представление на основе таких намеков, хотя бы это навсегда осталось гипотезой, которую я знаю, что нельзя доказать.

Человек должен иметь возможность сказать, что он сделал все возможное, чтобы сформировать представление о жизни после смерти или создать ее образ, даже если он должен признать свою неудачу. Не сделать этого — жизненная потеря. Ибо вопрос, который ставится перед ним, есть вековое наследие человечества: архетип, богатый тайной жизнью, стремящийся приобщиться к нашей собственной индивидуальной жизни, чтобы сделать ее целостной. Разум устанавливает для нас слишком узкие границы и хочет, чтобы мы принимали только известное — и то с ограничениями — и жили в известных рамках, как если бы мы были уверены, как далеко на самом деле простирается жизнь. На самом деле день за днем ​​мы живем далеко за пределами нашего сознания; без нашего ведома в нас также протекает жизнь бессознательного. Чем больше преобладает критический разум, тем беднее становится жизнь; но чем больше бессознательного и чем больше мифа мы способны сделать сознательным, тем больше жизни мы интегрируем. Сверхценный разум имеет то общее с политическим абсолютизмом: под его господством личность обеднена.

Бессознательное помогает, сообщая нам вещи или делая образные намеки. У него есть и другие способы сообщать нам о вещах, которые по всей логике мы не можем знать. Рассмотрите синхронные явления, предчувствия и мечты, которые сбываются. Помню, однажды во время Второй мировой войны я возвращался домой из Боллингена. У меня была с собой книга, но я не мог читать, потому что в тот момент, когда поезд тронулся, меня охватил образ тонущего человека. Это было воспоминанием о несчастном случае, который произошел, когда я был на военной службе. В течение всего пути я не мог избавиться от него. Это показалось мне сверхъестественным, и я подумал: «Что случилось? Может ли быть авария?»

Я вышел в Эрленбахе и пошел домой, все еще обеспокоенный этим воспоминанием. Дети моей второй дочери были в саду. Семья жила с нами, вернувшись в Швейцарию из Парижа из-за войны. Дети стояли с довольно расстроенным видом, а когда я спросил: «Что, в чем дело?» мне сказали, что Адриан, тогда самый младший из мальчиков, упал в воду в эллинге. Там довольно глубоко, и так как он не умел толком плавать, то чуть не утонул. Его старший брат выловил его. Это произошло как раз в то время, когда меня настигло это воспоминание в поезде. Бессознательное дало мне подсказку. Почему он не может сообщить мне и о других вещах?

У меня был похожий опыт перед смертью в семье моей жены. Мне приснилось, что кровать моей жены представляет собой глубокую яму с каменными стенками. Это была могила, и в ней каким-то образом чувствовался намек на античность. Затем я услышал глубокий вздох, как будто кто-то испустил дух. Фигура, похожая на мою жену, села в яме и поплыла вверх. Оно было одето в белое платье, в которое были вплетены любопытные черные символы. Я проснулся, разбудил жену и проверил время. Было три часа ночи. Сон был так любопытен, что я сразу подумал, что он может означать смерть. В семь часов пришло известие, что двоюродный брат моей жены умер в три часа утра.

Часто есть предвидение, но не узнавание. Так, однажды мне приснился сон, в котором я присутствовал на вечеринке в саду. Я увидел там свою сестру, и это меня очень удивило, так как она умерла несколько лет назад. Присутствовал и мой покойный друг. Остальные были людьми, которые были еще живы. Вскоре я увидел, что мою сестру сопровождает хорошо знакомая мне дама. Даже во сне я сделал вывод, что дама умрет. «Она уже отмечена», — подумал я. Во сне я точно знала, кто она. Я также знал, что она живет в Базеле. Но как только я проснулся, я уже не мог при всем желании вспомнить, кто она такая, хотя весь сон был еще жив в моей памяти. Я представила всех своих знакомых в Базеле, чтобы посмотреть, придутся ли мне по нраву эти образы воспоминаний. Ничего!

Несколько недель спустя я получил известие о том, что мой друг попал в аварию со смертельным исходом. Я сразу понял, что это была та женщина, которую я видел во сне, но не смог опознать. Мои воспоминания о ней были совершенно ясными и богатыми деталями, так как она была моей пациенткой в ​​течение значительного времени, вплоть до года до своей смерти. Однако, когда я пытался вспомнить человека из моего сна, ее портрет был единственным, которого не было в моей портретной галерее знакомых Базеля, хотя по праву он должен был быть одним из первых.

Когда у человека есть такой опыт — и я расскажу о других, подобных им, — он приобретает определенное уважение к потенциальным возможностям и искусствам бессознательного. Только нужно оставаться критическим и осознавать, что такие сообщения могут иметь и субъективное значение. Они могут соответствовать действительности, а могут и не соответствовать. Я, однако, узнал, что взгляды, которые я смог сформировать на основе таких намеков из бессознательного, были очень полезными. Естественно, я не собираюсь писать о них книгу откровений, но признаю, что у меня есть «миф», который побуждает меня глубже заглянуть во все это царство. Мифы — самая ранняя форма науки. Когда я говорю о вещах после смерти, я говорю по внутреннему побуждению и не могу пойти дальше, чем рассказать вам сны и мифы, связанные с этим.

Естественно, можно с самого начала утверждать, что мифы и сны о продолжении жизни после смерти являются лишь компенсирующими фантазиями, присущими нашей природе — всякая жизнь желает вечности. Единственный аргумент, который я могу привести в ответ на это, — это сам миф.

Однако есть указания на то, что по крайней мере часть психики не подчиняется законам пространства и времени. Научное доказательство этому было дано известными экспериментами Дж. Б. Райна, описанными в Экстрасенсорное восприятие и Досягаемость разума. Наряду с многочисленными случаями спонтанного предвидения, непространственных восприятий и т. д., ряд примеров которых я привел из собственной жизни, эти опыты доказывают, что психика иногда функционирует вне пространственно-временного закона причинности. Это указывает на неполноту наших представлений о пространстве и времени, а следовательно, и о причинности. Полная картина мира потребовала бы добавления еще одного измерения; только тогда можно было бы дать единое объяснение всей совокупности явлений. Поэтому рационалисты и по сей день настаивают на том, что парапсихологических переживаний в действительности не существует; ибо их мировоззрение зависит от этого вопроса. Если такие явления вообще имеют место, то рационалистическая картина Вселенной неверна, потому что неполна. Тогда возможность иноценной реальности за феноменальным миром становится неизбежной проблемой, и мы должны признать тот факт, что наш мир с его временем, пространством и причинностью относится к другому порядку вещей, лежащих позади или под ним, в что ни «здесь и там», ни «раньше и позже» значения не имеют. Я был убежден, что по крайней мере часть нашего психического существования характеризуется относительностью пространства и времени. Эта относительность, по-видимому, возрастает пропорционально удалению от сознания до абсолютного состояния безвременья и безпространственности.

НЕ только мои собственные сны, но иногда и сны других людей помогли сформировать, пересмотреть или подтвердить мои взгляды на жизнь после смерти. Я придаю особое значение сну, который моей ученице, шестидесятилетней женщине, приснился за два месяца до смерти: она вошла в потусторонний мир. Шёл урок, и на передней скамейке сидели несколько её покойных подруг. Царила атмосфера всеобщего ожидания. Она огляделась в поисках учителя или лектора, но не нашла ни одного. Потом выяснилось, что она сама была лектором, ибо сразу после смерти люди должны были отчитываться за весь опыт своей жизни. Умерших чрезвычайно интересовали жизненные переживания, которые приносили с собой только что умершие, точно так же, как если бы действия и переживания, происходившие в земной жизни, в пространстве и времени, были решающими.

Во всяком случае, сон описывает самую необычную аудиторию, подобных которой едва ли можно было найти на земле: людей, горячо интересующихся конечными психологическими результатами человеческой жизни, ничем не примечательной, как и выводами, которые могли бы быть взятые из него — к нашему образу мышления. Если бы, однако, зрители существовали в состоянии относительного вневременья, где «конец», «событие» и «развитие» стали сомнительными понятиями, их вполне могло бы больше всего интересовать именно то, чего не хватало в их собственном состоянии. .

Во время этого сна дама боялась смерти и всеми силами отгоняла любые мысли о ней. И все же смерть представляет собой важный интерес, особенно для стареющего человека. Ему задают категорический вопрос, и он обязан на него ответить. Для этого ему следует иметь миф о смерти, ибо разум не показывает ему ничего, кроме темной ямы, в которую он спускается. Миф, однако, может вызвать у него другие образы, полезные и обогащающие картины жизни в стране мертвых. Если он верит в них или приветствует их с некоторой долей доверия, он так же прав или так же неправ, как и тот, кто в них не верит. Но в то время как отчаявшийся человек марширует к небытию, тот, кто поверил в архетип, следует по следам жизни и живет прямо в своей смерти. Оба, правда, пребывают в неуверенности, но один живет против своих инстинктов, другой с ними. Разница значительна и дает последнему преимущество.

С психологической точки зрения потусторонняя жизнь представляется логическим продолжением психической жизни в старости. С возрастом созерцание, размышление и внутренние образы, естественно, играют все большую роль в жизни человека: «Старцы ваши будут видеть сны» (Деяния 2:17; Иоиль 2:28). Это, конечно, предполагает, что психика стариков не одеревенела и не совсем окаменела. В старости человек начинает позволять воспоминаниям разворачиваться перед мысленным взором и, размышляя, узнавать себя во внутренних и внешних образах прошлого. Это как бы приготовление к потустороннему существованию, подобно тому, как, по мнению Платона, философия есть приготовление к смерти.

Внутренние образы не дают мне погрузиться в личные ретроспективы. Многие пожилые люди слишком увлекаются реконструкцией прошлых событий. Они остаются пленниками этих воспоминаний. Но если она рефлективна и переведена в образы, ретроспекция может быть reculer pour mieux sauter. Я пытаюсь увидеть линию, которая ведет через мою жизнь в мир и снова из мира.

В общем, представления людей о загробной жизни в значительной степени состоят из принятия желаемого за действительное и предубеждений. Таким образом, в большинстве представлений загробный мир изображается как приятное место. Мне это не кажется столь очевидным. Вряд ли я думаю, что после смерти нас перенесут на какой-нибудь прекрасный цветущий луг. Если бы все было приятно и хорошо в потустороннем мире, то, несомненно, между нами и благословенными духами было бы какое-то дружеское общение и излияние на нас добра и красоты из предродового состояния. Но ничего подобного нет. Почему существует эта непреодолимая преграда между ушедшими и живыми? По крайней мере, в половине сообщений о встречах с мертвыми говорится об ужасающих опытах общения с темными духами; и это правило, что страна мертвых соблюдает ледяную тишину, невозмутимую горем скорбящего.

В продолжение мысли, которая невольно приходит ко мне: мир, я чувствую, слишком един для того, чтобы существовать потусторонний мир, в котором полностью отсутствует правило противоположностей. Там же и природа, которая по своему образу тоже Божия. Мир, в который мы попадем после смерти, будет великим и ужасным, как Бог и как вся известная нам природа. Я также не могу представить себе, что страдание должно полностью прекратиться.

Мне кажется вероятным, что и в потустороннем мире существуют определенные ограничения, но души умерших лишь постепенно узнают, где лежат пределы освобожденного состояния. Где-то там должна быть детерминанта, обусловливающая мир необходимость, стремящаяся положить конец посмертному состоянию. Эта творческая детерминанта — так я себе это представляю — должна решить, какие души снова бросятся в рождение. Я полагаю, что некоторые души считают состояние трехмерного существования более блаженным, чем состояние вечности. Но, возможно, это зависит от того, сколько полноты или неполноты они унесли с собой из своего человеческого существования.

Возможно, что любое дальнейшее заклинание трехмерной жизни потеряет смысл, как только душа достигнет определенного уровня понимания; тогда ему больше не нужно было бы возвращать более полное понимание, разогнав желание перевоплощения. Тогда душа исчезнет из трехмерного мира и достигнет того, что буддисты называют нирваной. Но если от кармы все еще остается избавиться, тогда душа снова впадает в желания и снова возвращается к жизни, возможно, даже делая это из осознания того, что что-то еще предстоит завершить.

В моем случае это, должно быть, было прежде всего страстное стремление к пониманию, которое привело к моему рождению. Потому что это самый сильный элемент в моей природе. Это ненасытное стремление к пониманию как бы создало сознание для того, чтобы знать, что есть и что происходит, и для того, чтобы из тонких намеков непознаваемого собирать мифические представления.

У нас нет конкретных доказательств того, что что-то из нас сохранено для вечности. В лучшем случае мы можем сказать, что существует некоторая вероятность того, что что-то в нашей психике продолжает существовать после физической смерти. Осознает ли себя то, что продолжает существовать, мы также не знаем. Если мы чувствуем необходимость составить какое-то мнение по этому вопросу, мы могли бы, возможно, рассмотреть то, что мы узнали из явлений психической диссоциации. В большинстве случаев, когда отщепленный комплекс проявляется, он делает это в форме личности, как если бы комплекс имел самосознание. Таким образом персонифицируются голоса, слышимые безумцами. Я уже давно имел дело с этим феноменом персонифицированных комплексов в своей докторской диссертации. Мы могли бы, если бы захотели, привести эти комплексы как свидетельство непрерывности сознания. Точно так же в пользу такого предположения свидетельствуют некоторые поразительные наблюдения в случаях глубоких обмороков после острых повреждений головного мозга и при тяжелых состояниях коллапса. В обоих случаях полная потеря сознания может сопровождаться восприятием внешнего мира и яркими сновидениями. Поскольку кора головного мозга, вместилище сознания, в это время не функционирует, объяснения таким феноменам пока нет. Они могут свидетельствовать по крайней мере о субъективном сохранении способности к сознанию даже в состоянии кажущейся бессознательности.

Тернистая проблема взаимоотношений между вечным человеком, самостью и земным человеком во времени и пространстве была освещена двумя моими снами.

В одном сне, приснившемся мне в октябре 1958 года, я увидел из своего дома два линзообразных металлически блестящих диска, которые по узкой дуге пронеслись над домом и вниз к озеру. Это были два НЛО (неопознанные летающие объекты). Затем прямо на меня полетело еще одно тело. Это была идеально круглая линза, похожая на объектив телескопа. На расстоянии четырех или пятисот ярдов он на мгновение замер, а затем улетел. Сразу после этого по воздуху пронеслась другая: линза с металлическим удлинителем, который вел к ящику — волшебному фонарю. На расстоянии шестидесяти или семидесяти ярдов он остановился в воздухе, указывая прямо на меня. Я проснулся с чувством удивления. Еще в полусне у меня в голове промелькнула мысль: «Мы всегда думаем, что НЛО — это наши проекции. Теперь получается, что мы их проекции. Я спроецирован волшебным фонарем как К. Г. Юнг. Но кто манипулирует аппаратом?»

Однажды мне приснилась проблема личности и эго. В том раннем сне я был в походе. Я шел по небольшой дороге через холмистую местность; светило солнце, и у меня был широкий обзор во всех направлениях. Потом я подошел к маленькой придорожной часовне. Дверь была приоткрыта, и я вошел. К моему удивлению, на алтаре не было ни изображения Богородицы, ни распятия, а только чудесная цветочная композиция. Но потом я увидел, что на полу перед алтарем, лицом ко мне, сидит йог — в позе лотоса, в глубокой медитации. Когда я посмотрел на него повнимательнее, я понял, что у него было мое лицо. Я вздрогнул от глубокого испуга и проснулся с мыслью: «Ага, так это он меня медитирует. У него есть мечта, а у меня она». Я знала, что когда он проснется, меня уже не будет.

Этот сон приснился мне после моей болезни в 1944 году. Это притча: я удаляюсь в медитацию и медитирую свою земную форму. Иными словами, он принимает человеческий облик, чтобы войти в трехмерное существование, как если бы кто-то надел водолазный костюм, чтобы нырнуть в море. Когда оно отказывается от существования в потустороннем мире, «я» принимает религиозную позицию, как показывает часовня во сне. В земной форме он может пройти через переживания трехмерного мира и благодаря большему осознанию сделать еще один шаг к реализации.

Фигура йога более или менее представляла бы мою бессознательную предродовую целостность и Дальний Восток, как это часто бывает в сновидениях, психическое состояние, чуждое и противоположное нашему. Подобно волшебному фонарю, медитация йога проецирует мою эмпирическую реальность. Как правило, мы видим эту причинную связь в обратном порядке: мы обнаруживаем в продуктах бессознательной мандалы символы — то есть круговые и четверичные фигуры, которые выражают целостность, — и всякий раз, когда мы хотим выразить целостность, мы используем именно такие фигуры. Наша основа — эго-сознание; наш мир — поле света, сосредоточенное в фокусе эго. С этой точки мы смотрим в загадочный мир мрака, никогда не зная, в какой степени те призрачные формы, которые мы видим, вызваны нашим сознанием или обладают собственной реальностью. Поверхностный наблюдатель довольствуется первым предположением. Но более пристальное изучение показывает, что образы бессознательного, как правило, не производятся сознанием, а обладают собственной реальностью и спонтанностью. Тем не менее, мы рассматриваем их как просто маргинальные явления.

Целью обоих этих сновидений является изменение отношения между эго-сознанием и бессознательным и представление бессознательного как генератора эмпирической личности. Эта инверсия предполагает, что, по мнению «другой стороны», наше бессознательное существование является реальным, а наш сознательный мир — своего рода иллюзией, кажущейся реальностью, созданной для определенной цели, подобно сну, который кажется реальностью до тех пор, пока мы находятся в нем. Ясно, что такое положение вещей очень напоминает восточную концепцию майи.

Таким образом, бессознательная целостность кажется мне истинным spiritus rector всех биологических и психических событий. Вот принцип, который стремится к полной реализации, что в случае человека означает достижение полного сознания. Достижение сознания — это культура в самом широком смысле, и поэтому самопознание составляет сердцевину и сущность этого процесса. Восток придает бесспорно божественное значение самости, и, согласно древнехристианскому воззрению, самопознание — это путь к познанию Бога.

Решающий вопрос для человека: относится ли он к чему-то бесконечному или нет? Это главный вопрос его жизни. Только если мы знаем, что истинное значение имеет бесконечное, мы сможем избежать фиксации нашего интереса на тщетности и всякого рода целях, которые не имеют реального значения. Таким образом, мы требуем, чтобы мир признал наши качества, которые мы считаем личным достоянием, — наш талант или нашу красоту. Чем больше человек делает акцент на ложном имуществе и чем меньше у него чувствительности к тому, что существенно, тем меньше удовлетворения приносит его жизнь. Он чувствует себя ограниченным, потому что у него ограниченные цели, и результатом этого являются зависть и ревность. Если мы понимаем и чувствуем, что здесь, в этой жизни, у нас уже есть связь с бесконечным, желания и установки меняются. В конечном счете, мы чего-то стоим только благодаря тому существенному, что воплощаем, и если мы этого не воплощаем, жизнь проходит впустую. В наших отношениях с другими мужчинами также решающий вопрос заключается в том, выражается ли в них элемент безграничности.

Однако чувство бесконечности может быть достигнуто, только если мы ограничены до предела. Величайшее ограничение для человека — это «я»; проявляется в переживании: «Я только то!» Только сознание нашей узкой замкнутости в себе образует связь с безграничностью бессознательного. В таком сознании мы переживаем себя одновременно как ограниченные и вечные, как и то, и другое. Зная, что мы уникальны в своем личном сочетании, то есть в конечном счете ограничены, мы также обладаем способностью осознавать бесконечность. Но только тогда!

В эпоху, которая была сосредоточена исключительно на расширении жизненного пространства и увеличении рационального знания любой ценой, высшим вызовом является попросить человека осознать свою уникальность и свою ограниченность. Уникальность и ограниченность являются синонимами. Без них невозможно никакое восприятие неограниченного, а, следовательно, и осознание, а только иллюзорное отождествление с ним, принимающее форму опьянения многочисленностью и алчностью к политической власти.

Наш век сместил все акценты на здесь и сейчас, что привело к демонизации человека и его мира. Феномен диктаторов и все несчастья, которые они причиняют, проистекают из того факта, что человек был лишен трансцендентности из-за недальновидности сверхинтеллектуалов. Как и они, он стал жертвой беспамятства. Но задача человека прямо противоположна: осознать содержания, которые устремляются вверх из бессознательного. Он не должен ни упорствовать в своей бессознательности, ни оставаться тождественным с бессознательными элементами своего существа, тем самым уклоняясь от своего предназначения, которое состоит в том, чтобы создавать все больше и больше сознания.