Социальные характеристики человека от народа до национальности. | by Dan Walker

Социальные характеристики человека сводятся к его этносу, языку, культуре и гражданству. Этнос определяет принадлежность или отсутствие таковой к конкретному народу по определенным физическим признакам, отличающим его от других. Это врожденный параметр человека, определяющий его род, внешние данные и ряд физиологических особенностей. Языковая среда, в которой формировалась личность, определяет следующую характеристику. Чаще всего у человека родной язык один, но встречаются случаи двуязычия и т.п. Этот параметр влияет на круг общения человека и в некотором виде ограничивает его информационную сферу, задавая зону «языкового комфорта». Единицы способны преодолеть такого рода зависимость, поэтому эта характеристика, как и этническая принадлежность, может считаться константой. Следующие же параметры являются переменными «величинами». Во-первых, это культура — в данном случае как особенности поведения в обществе: ценности, традиции, нормы и т.д., и т.п. Процесс первичной инкультурации человека занимает очень большой промежуток времени, поскольку дети и подростки до определенного возраста живут в отдельном мире, который мало пересекается с «взрослым». Поэтому человек, перебравшийся в место с другой культурой до 17 лет, полностью «теряет» культурные связи с родиной. Процесс инкультурации занимает обычно 8–10 лет, но срок может меняться в зависимости от индивидуальных особенностей человека и его активности. Чем сильнее и глубже взаимодействие человека с носителями культуры, тем быстрее она проходит. Культура человека может меняться в силу влияния огромного множества факторов, но этот процесс всегда сознательный. Человек, который не хочет этого, даже под внешним давлением сохранит приверженность своим ценностям и нормам поведения. Последняя характеристика это гражданство. Правильнее было бы называть этот параметр — национальность, но многие путают этническую и национальную принадлежность. Народ и нация — совершенно разные понятия. Первое связано с генами, фенотипом и прочими физиологическими особенностями, а второе определяется местом жительства и гражданством страны. Национальность представляет собой форму индивидуального контракта с обществом, где статус члена сообщества предполагает взаимные обязательства и имеет свою цену. Как и культура, национальность может меняться с течением времени с тем отличием, что отследить ее изменение очень просто. Таким образом, этнос определяет физиологические особенности человека, язык закладывает информационную среду или «зону комфорта», культура диктует ценности и нормы поведения, а национальность связана со статусом гражданина и обязательствами между ним и обществом. То есть это независимые друг от друга характеристики.

Зачем это нужно и важно знать? Главное, чтобы сохранять свой ум от влияния пропагандистов, которые любят путать, смешивать и искажать эти характеристики в своих целях. Например, так называемые «имперцы» автоматически считают своей собственностью все народы, родина которых находится на их территории, носителей языков этих народов, а также носителей имперской культуры. Это, по их мнению, дает им повод лезть в дела других государств вплоть до развязывания захватнических войн под предлогом защиты людей, языка и культуры. Но чаще всего в современном мире встречаются сторонники монокультурных/моноэтнических государств и их противники, выступающие за открытые границы и/или мультикультурализм.

Политика первых предполагает, по сути, введение государственной идеологии, что нарушает принцип «свободы совести» для своих граждан. Это подается под “соусом” защиты от внешних чуждых культур, но, как уже говорилось выше, инкультурация — добровольный процесс. То есть это абсолютно бесполезная трата времени, которая может сопровождаться нарушением прав своих граждан, что недопустимо в правовом обществе. Защита от носителей деструктивных культур извне заключается в строгом визовом контроле и борьбе с нелегальной эмиграцией. Этого более чем достаточно.

Мультикультурализм ровно столь же бесполезен и противоправен. Запрещать элементы аборигенной культуры, потому что они противоречат ценностям пришлой культуры, более чем не нормально и не адекватно. Свобода совести заключается в том, что человек может придерживаться любых ценностей — существование других культур, которые неприятны этому человеку, является не нарушением его прав и свобод, а следствием действенности принципа «свободы совести». «Открытые границы» часто сопровождают «мультикультурализм». Национальность предполагает взаимные обязательства между человеком и обществом. Открытые границы уничтожают смысл этого контракта, более того дискриминируют граждан, поскольку им приходится платить не только за себя, но и за «гостей». То есть это угроза существованию государства, т.к. общественный договор перестает действовать. Собственно, это и является конечной целью тех, кто продвигает идеи мультикультурализма и открытых границ. Социалисты и коммунисты всех мастей хотят создать свою культуру (советский человек и т.п.), поэтому они тайно или явно пытаются уничтожить все прочие форматы. Некоторые из них (левые анархисты) также борются против государства как такового, поэтому они выступают за открытые границы.

В российском быту также существует масса примеров подобного невежества: «Русский, значит, православный!», кто этого не слышал? Им противоречат родноверы: «христианство — чуждая религия для славян/индоариев!». Очень много вещей, традиционно связаны с Украиной: «нет такого народа “украинцы”, вы — русские, а поэтому должны быть частью России!» и «на русском языке правильно писать “на Украине”, потому что только россиянам можно задавать правила этого языка». Понятно, что государству выгодно поддерживать некоторые формы невежества в своих целях, и оно будет подпитывать и даже защищать его, вплоть до уголовного преследования инакомыслящих. Потому что знающими правду людьми очень сложно манипулировать. Поэтому знания — самый ценный ресурс.

Медико-социальные характеристики пациентов с термической травмой, полученной на фоне гемоконтактных вирусных инфекций

Термическая травма остается одним из самых распространенных и тяжелых видов ургентных заболеваний. Ежегодно в России регистрируется более 800 000 случаев ожогов различной степени тяжести, частота их составляет 300-350 на 10 000 населения [1]. Обширные термические поражения часто сопровождаются термоингаляционной травмой (ТИТ), что в значительной степени отягощает течение ожоговой болезни, ведет к поражениям органов и систем организма, развитию гнойно-септических осложнений. Вследствие этого исходом ожоговой болезни нередко являются инвалидизация и смерть пациента. Несмотря на все достижения медицины, летальность после ожогов составляет 16,5% [7]. Важным аспектом в течении ожоговой болезни является предшествующее травме социально-психологическое состояние пациента, наличие у него сопутствующих заболеваний, в том числе инфекционных.

Известно, что ожоговой травме подвержены практически все слои населения, в том числе лица, пораженные гемоконтактными вирусными инфекциями (ГВИ) — ВИЧ-инфекцией и вирусными гепатитами В и С. По данным Московского городского центра борьбы со СПИДом (МГЦ СПИД), в Москве на 01.01.10 было зарегистрировано 52 044 ВИЧ-инфицированных, из них 33 190 жителей Москвы. В 2009 г. в лечебно-профилактических учреждениях общесоматического (неинфекционного) профиля трех округов (ЦАО, СВАО и СЗАО) Москвы зарегистрировано 6857 обращений пациентов с лабораторными маркерами гепатита В и 20 998 — с маркерами гепатита С, выявляемость данных инфекций составила 1,9 и 5,7% соответственно [2].

Согласно приведенным выше статистическим данным, следовало бы предполагать, что с аналогичной частотой в стационары скорой помощи могут обращаться пациенты с травматическими поражениями, в том числе термическими травмами. Однако, как было показано ранее, распространенность ГВИ среди пациентов стационаров скорой медицинской помощи (ССМП) значительно выше, чем в целом среди жителей Москвы [3], а в отделениях токсикологии, соматопсихиатрии и термических поражений значительно выше, чем в среднем по ССМП [4]. Высокая пораженность ГВИ является основанием для того, чтобы предположить наличие у данного контингента больных социальных и психологических особенностей.

Вместе с тем наличие ГВИ у пациентов, госпитализированных в стационар неинфекционного профиля, не только осложняет течение основного заболевания (ожоговой болезни), но и создает дополнительные сложности в соблюдении противоэпидемического режима. В связи с этим поставлена задача оценить медико-социальный статус пациентов с термической травмой, инфицированных ГВИ.

Материал и методы

Проведено обследование на наличие ГВИ 764 пациентов с термической травмой, поступивших в отделение острых термических поражений (ООТП) НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского (НИИ СП) в 2008 г. Возраст пострадавших 15-94 года (средний возраст 45,8 года), мужчин госпитализировано 530 (69,4%), женщин — 234 (30,6%).

Все пациенты поступали на стационарное лечение по экстренным показаниям в первые 2-6 ч с момента получения травмы. В связи с тяжестью состояния 324 пациента госпитализированы в отделение ожоговой реанимации (РО), остальные 440 — в клиническое ожоговое отделение (ОО).

Исследование на наличие ГВИ выполняли в лаборатории клинической иммунологии и диагностики СПИДа НИИ СП с помощью иммуноферментного анализа с использованием сертифицированных тест-систем отечественного и импортного производства. Обследование проводили в первые 2 сут после госпитализации, что исключает вероятность инфицирования пациента в период данной госпитализации.

Частоту ГВИ у пациентов с термической травмой оценивали по абсолютному числу госпитализированных с маркерами того или иного инфекционного заболевания, показателю выявляемости конкретного ГВИ (числу инфицированных тем или иным ГВИ, отнесенному к 100 обследованным пациентам), суммарной выявляемости (числу инфицированных всеми тремя ГВИ, отнесенному к 100 обследованным пациентам).

Результаты и обсуждение

При проведении скринингового обследования выявлено 115 лабораторных маркеров ГВИ у 103 пострадавших с термической травмой, 48 из них проходили лечение в РО и 55 — в ОО (табл. 1). Таким образом, один или несколько маркеров ГВИ выявлены у 14,8% пациентов РО и у 12,5% пациентов ОО.

Обнаружение маркеров нескольких ГВИ у одного пострадавшего трактовалось как факт наличия нескольких инфекционных заболеваний одновременно (микстинфекция). Всего микстинфекция выявлена у 12 больных. Большинство пациентов с микстинфекцией были среди пострадавших, госпитализированных по тяжести соматического состояния в РО (7 из 12). Пациентов с микст-инфекцией чаще выявляли также в РО, чем в ОО (14,6 и 9,1% соответственно). Единственный пациент с тройной сочетанной ГВИ (ВИЧ-инфекция + гепатит В + гепатит С) был также выявлен в РО. Кроме того, среди пациентов РО было большее количество ВИЧ-инфицированных (6 против 2), чем среди пациентов ОО.

Среди пациентов с маркерами ГВИ мужчин было 86 и женщин — 17, или 83,5 и 16,5% соответственно. Среди пациентов, не имевших лабораторных маркеров ГВИ, мужчин было 444, женщин — 217, или 67,25 и 32,8% соответственно. Суммарная выявляемость ГВИ у мужчин составила 16,2%, у женщин — 7,2%. Следовательно, мужчины с ГВИ чаще получали термическую травму, а среди пациентов с термической травмой вероятность обнаружения ГВИ вдвое выше у мужчин, чем у женщин.

При сравнении степени инфицированности в группах больных, разделенных в зависимости от поражающего фактора (табл. 2), установлено, что у пострадавших с маркерами ГВИ меньше удельный вес травм, связанных с кипящими жидкостями, и контактных ожогов. У больных этой группы более частым механизмом травмы является ожог пламенем. Иными словами, у пациентов, госпитализированных с наиболее опасным механизмом получения термической травмы, вероятность выявления ГВИ выше. Кроме того, установлено, что чем больше площадь ожоговой травмы, тем выше вероятность выявления у пациентов ГВИ (см. рисунок).Рисунок 1. Частота случаев ГВИ в зависимости от тяжести ожоговой травмы. п.т. — поверхность тела; ТИТ — термоингаляционная травма.

При анализе социального статуса пострадавших показано (табл. 3), что пациенты с ГВИ моложе неинфицированных пациентов (средний возраст по группам составил 36,2 и 43,7 года соответственно). Большинство пациентов, госпитализированных с ожоговой травмой и маркерами ГВИ, составляют неработающие лица (59,2%) в возрасте в среднем 33,1 года. Среди пострадавших без лабораторных маркеров ГВИ группа неработающих была также наиболее многочисленной, однако удельный вес этой группы был значительно меньшим — 32,4%, а средний возраст больше — 39,0 года. В группе пациентов, госпитализированных без маркеров ГВИ, удельный вес пенсионеров и инвалидов был значительно более высоким, чем в группе госпитализированных с маркерами ГВИ. При этом средний возраст инвалидов, госпитализированных с маркерами ГВИ, составил 46,0 года, без маркеров — 70,9 года. Наиболее высокий показатель выявляемости ГВИ зарегистрирован в группах военнослужащих и неработающих (28,6 и 22,2% соответственно), наименьший — в группах инвалидов и пенсионеров (3,7 и 5,7% соответственно).

Наиболее социально неблагополучная группа (12 наблюдений) была представлена лицами, у которых в качестве сопутствующих заболеваний выявлены сочетанные ГВИ. Это пациенты молодого трудоспособного возраста от 27 до 45 лет (средний возраст 31,4 года), в подавляющем большинстве (за исключением одного) не имеющие определенного места работы. По иронии судьбы, единственный в данной группе работающий пациент по специальности был провизором. Следует отметить, что некоторые неработающие пациенты не сообщали о месте трудоустройства из-за боязни потерять работу, а некоторые отмечали, что «перебивались» сезонными работами или случайными заработками. Большинство из них были явными или скрытыми наркоманами, причем именно внутривенными наркопотребителями, получившими ожоги в результате неосторожного обращения с огнем в процессе приготовления очередной дозы наркотического зелья.

Летальность в группе пациентов с ГВИ и без них была сопоставима. Так, из 48 пострадавших, госпитализированных с маркерами ГВИ, умерли 14 (29,2%), из 276 пациентов без ГВИ — 85 (30,8%). В то же время средний возраст умерших из группы лиц с ГВИ был существенно ниже и составлял 40,9±16,8 года (среди неинфицированных — 55,6±9,9 года). Среди 14 умерших от ожоговой травмы на фоне ГВИ большинство были мужчины — 13 (92,9%), и лишь 1 женщина; 10 из них не работали либо скрывали место своей работы, 3 являлись пенсионерами и 1 работал провизором в аптеке (у него выявлены ВИЧ-инфекция и вирусный гепатит С).

Таким образом, наиболее часто ГВИ при термической травме регистрировали у лиц молодого возраста, мужского пола, неработающих, предположительно употребляющих наркотические препараты, получивших травму от открытого пламени. Тяжесть ожоговой травмы коррелирует с вероятностью наличия ГВИ.

Здоровье человека, как и болезнь, — социально-опосредованное явление, включающее гармоничное единение биологических и социальных качеств в условиях воздействия факторов окружающей среды [6]. Из определения болезни, сформулированного А.В. Решетниковым, следует, в частности, что невозможно выявить причинно-следственные связи возникновения и протекания любых заболеваний без учета их социальных корней. Развитие ряда процессов в России за последние 20 лет — изменение политического, социального и экономического укладов общества, рост наркомании и алкоголизма, преступности, аутоагрессии и ряда других негативных явлений — не может не сказываться на частоте и характере травматизма населения, в том числе — термических травм.

В основе получения многих травм лежат психические расстройства и отклонения у пострадавших, а также криминальные деяния, причем роль этих факторов в смертности населения возрастает. Так, по данным О.П. Щепина, в 2008 г. по сравнению с 2007 г. наблюдался существенный рост смертности населения Российской Федерации по группам причин — психические расстройства и расстройства поведения (на 4,3%) и по классу симптомов, признаков и неточно обозначенных состояний (на 5,2%), что скрывает значительную часть насильственной, алкогольной и ятрогенной смертности. Характерно, что смертность от иных причин (включая новообразования и сердечно-сосудистые заболевания) либо возросла незначительно (не более чем на 3,2%), либо снизилась [8].

Не следует также забывать о гражданах, стиль поведения которых оценивается социологами как девиантный (маргинальное поведение, не подпадающее под уголовную ответственность и не требующее вмешательства психиатров). Подобные лица склонны к алкоголизму, самоубийствам, а также к так называемой «преступности без жертв»: проституции, наркомании, азартным играм [5].

Любая травма, в том числе термическая, характеризуется внезапностью, не имеет продромального периода и имманентного соматического субстрата развития. Многие травматические поражения обусловлены непредумышленным характером получения. Может сложиться впечатление о «случайности» получения травм. Однако условия и предпосылки получения травматических поражений формируются образом жизни и поведения пострадавших. Эту закономерность обычно удается выявить при анализе социального и психологического статуса пострадавшего.

Таким образом, представленные материалы демонстрируют, что среди пострадавших с термической травмой превалируют мужчины трудоспособного возраста, значительное количество пациентов с гемоконтактными вирусными инфекциями являются неработающими гражданами, а также лицами, склонными к девиантному типу поведения, поэтому можно говорить о социальной детерминированности термической травмы.

Refworld | Поиск по типу документа

и / или стране Все страныАвстралияАвстрияАзербайджанАлбанияАлжирАмериканские Виргинские островаАмериканское СамоаАнгильяАнголаАндорраАнтигуа и БарбудаАргентинаАрменияАрубаАфганистанБагамские ОстроваБангладешБарбадосБахрейнБеларусьБелизБельгияБенинБермудские ОстроваБолгарияБоливияБосния и ГерцеговинаБотсванаБразилияБританские Виргинские островаБрунейБуркина-ФасоБурундиБутанВануатуВатиканВенгрияВенесуэлаВосточный ТиморВьетнамГабонГаитиГайанаГамбияГанаГваделупаГватемалаГвинеяГвинея-БисауГерманияГибралтарГондурасГонконгГренадаГренландия (административная единица)ГрецияГрузияГуамДанияДжибутиДоминикаДоминиканская РеспубликаЕгипетЗамбияЗападная СахараЗимбабвеИзраильИндияИндонезияИорданияИракИранИрландияИсландияИспанияИталияЙеменКабо-ВердеКазахстанКаймановы островаКамбоджаКамерунКанадаКатарКенияКипрКирибатиКитайская Народная РеспубликаКокосовые островаКолумбияКоморыКонго, Демократическая РеспубликаКонго, РеспубликаКорейская Народно-Демократическая РеспубликаКорея, РеспубликаКоста-РикаКот-д’ИвуарКубаКувейтКыргызстанЛаосЛатвияЛесотоЛиберияЛиванЛивияЛитваЛихтенштейнЛюксембургМаврикийМавританияМадагаскарМакаоМалавиМалайзияМалиМальдивыМальтаМароккоМартиникаМаршалловы ОстроваМексикаМозамбикМолдоваМонакоМонголияМонтсерратМьянмаНамибияНауруНепалНигерНигерияНидерландские Антильские островаНидерландыНикарагуаНиуэНовая ЗеландияНовая КаледонияНорвегияОбъединённые Арабские ЭмиратыОманОстров НорфолкОстрова КукаОстрова ПиткэрнОстрова Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-КуньяПакистанПалауПалестинаПанамаПапуа — Новая ГвинеяПарагвайПеруПольшаПортугалияПуэрто-РикоРоссийская ФедерацияРуандаРумынияСальвадорСамоаСан-МариноСан-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСеверная МакедонияСеверные Марианские островаСейшельские ОстроваСенегалСент-Винсент и ГренадиныСент-Китс и НевисСент-ЛюсияСербияСингапурСирийская Арабская РеспубликаСловакияСловенияСоединенное Королевство Великобритании и Северной ИрландииСоединенные Штаты АмерикиСоломоновы ОстроваСомалиСуданСуринамСьерра-ЛеонеТаджикистанТаиландТанзанияТогоТокелауТонгаТринидад и ТобагоТувалуТунисТуркменистанТурцияТёркс и КайкосУгандаУзбекистанУкраинаУоллис и ФутунаУругвайФедеративные Штаты МикронезииФиджиФилиппиныФинляндияФолклендские островаФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияХорватияЦентральноафриканская РеспубликаЧадЧерногорияЧешская РеспубликаЧилиШвейцарияШвецияШри-ЛанкаЭквадорЭкваториальная ГвинеяЭритреяЭсватиниЭстонияЭфиопияЮжно-Африканская РеспубликаЮжный СуданЯмайкаЯпония

Социальный портрет семей детей и подростков, больных туберкулезом органов дыхания | Золотова

1. Галагузова М. А., Штинова Г. Н., Галагузова Ю. Н. Социальная педагогика: учебник для вузов. ‒ М.: Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2008. – 260 с.

2. Куфакова Г. В., Овсянкина Е. С. Факторы риска развития заболевания туберкулезом у детей и подростков из социально-дезадаптированных групп населения // Большой целевой журнал о туберкулезе. – 1998. – № 1. – С. 29-30.

3. Михайлова С. В., Кривохиж В. Н. Влияние социальных факторов на инфицирование МБТ у детей из семейных очагов туберкулеза // Туб. и болезни легких. – 2015. – № 7. – С. 89-90.

4. Мордык А. В., Иванова О. Г., Турица А. А., Кондря А. В. Психологические проблемы больных туберкулезом и членов их семей // Инфекционные болезни, иммунология, иммунотерапия. – 2016. – № 2. – С. 67-71.

5. Мордык А. В., Пузырева Л. В. Основные факторы, определяющие заболеваемость туберкулезом контактных лиц в очагах инфекции // Туб. и болезни легких. – 2014. – № 1. – С. 9-13.

6. Мотанова Л. Н., Русских Н. Ю. Особенности клинического течения туберкулеза у детей и подростков из социально-дезадаптированных семей // Туб. и болезни легких. – 2011. – № 1. – С. 16-21.

7. Овсянкина Е. С., Юхименко Н. В., Петракова И. Ю., Хохлова Ю. Ю., Бородина Н. Н. Факторы риска развития туберкулеза у детей при наличии и отсутствии контакта с больным туберкулезом // Туб. и болезни легких. – 2014. – № 10. – С. 20-23.

8. Романова М. А., Мордык А. В., Цыганкова Е. А. Структуры клинических форм туберкулеза и сопутствующей ему патологии у детей в зависимости от степени социальной дезадаптации их семей // Туб. и болезни легких. – 2015. – № 7. – С. 120-121.

9. Старшинова А. А., Довгалюк И. Ф., Павлова М. В. Факторы высокого риска в развитии туберкулеза у детей из семейного очага инфекции // Туб. и болезни легких. – 2014. – № 8. – С. 96-97.

10. Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. 4-изд. – СПб.: Питер, 2008. – 672 с.

Психолого-социальные характеристики молодых людей, обвиняемых в совершении убийств на национальной почве

Психологическая готовность подростков и молодых людей к вовлечению в экстремистские движения имеет социально-психологические основы. В свою очередь, молодежный экстремизм создает потенциальную опасность общественным отношениям и угрозу безопасности государства. Поэтому поиск дифференцированных психологических критериев, по которым можно было бы с большей точностью прогнозировать риск агрессивного поведения и развития экстремистских убеждений, является актуальной практической задачей.

Целью настоящего исследования было сравнение наиболее агрессивных (с наиболее высокими баллами агрессивности по опроснику Басса-Дарки) групп националистов и молодежи, не участвовавшей в националистическом движении.

Из общей выборки 83 человека с помощью кластерного анализа были выделены две группы испытуемых: группа националистов (21 человек, средний возраст 17.2 лет), обвиняемых в совершении убийств на национальной почве, и группа молодежи (6 человек, средний возраст 18.3 лет), обвиняемых в совершении убийств без националистической подоплеки.

Всем испытуемым проводилась амбулаторная судебная комплексная психолого–психиатрическая экспертиза в ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава» в 2007- 2009 годах. По заключениям экспертизы все были признаны не страдающими психическими расстройствами, суду рекомендовалось считать их вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний, и они не находились в состоянии физиологического аффекта в юридически значимые периоды.

Методический комплекс включал: 1. Опросник Басса-Дарки, оценивающий разные аспекты агрессивного поведения; 2. Шкалу самооценки Спилбергера-Ханина для определения личностной тревожности; 3. Опросник Айзенка для оценки экстраверсии, нейротизма, психотизма и социальной конформности.

В исследовании учитывались интегративные оценки личностных особенностей из заключений психиатров и психологов, полученных непосредственно в ходе направленной беседы при производстве экспертизы, а также принимались во внимание персонографические, биографические данные с оценкой социального функционирования, социально-демографические и криминологические переменные.

В результате исследования было выявлено, что испытуемым из группы националистов, в отличие от группы молодежи, были свойственны социализированные формы поведения, они не состояли на учете в ИДН, не употребляли алкоголь и наркотики, не были ранее судимы. Правонарушения осуществлялись в состоянии трезвости, все деликты были запланированные, жертвами всегда становились случайные люди.

При сравнении непараметрических показателей было обнаружено, что наиболее важными психологическими факторами попадания в группу националистов являлась псевдосоциальная активность, низкое чувство вины, поверхностность контактов, низкая эмпатия и сопереживание, а из криминологических факторов – запланированность деяния.

В группе националистов была выявлена связь между переменными «вина» и «негативизм» (опросник Басса-Дарки). Результаты исследований И.А.Фурманова (Фурманов, 1997) указывают на то, что высокий негативизм является фактором повышенной уязвимости к воздействиям, формирующим чувство вины. Указанный механизм часто используют политические и оппозиционные лидеры для усиления сплоченности группы (Mayers, 2009).

Социальные характеристики повседневной культуры студенчества Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Социальные характеристики повседневной культуры студенчества

Мягченко Г.Ю.,

кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры культурологии Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина

Аннотация: анализ социального облика студенчества, его повседневной культуры позволяет учитывать и глубокие изменения, произошедшие в самом обществе: трансформацию его основных институтов, стратификационных характеристик, основных смыслообразующих ценностей. Все эти процессы (и в обществе в целом, и в высшей школе) по-своему преломляются в жизнедеятельности студенчества.

Ключевые слова: студенчество, социальный облик, идеалы, культура повседневности, общежитие.

Студенчество как особая группа возникла в Европе в XII веке одновременно с первыми университетами. Средневековое студенчество было крайне неоднородно как в социальном, так и в возрастном отношениях. С развитием капитализма и повышением социальной значимости высшего образования роль студенчества в жизни общества возрастает. Студенчество является не только источником пополнения квалифицированных кадров, интеллигенции, но и само составляет довольно многочисленную и важную социальную группу. Хотя высокая стоимость высшего образования и наличие целого ряда других социальных барьеров делали его доступным, в большинстве случаев, только для состоятельных слоев общества, и само оно давало получившим его людям значительные привилегии, уже в XIX — нач.XX вв. студенчество отличилось высокой политической активностью и играло заметную роль в общественной жизни.

Научно-техническая революция повлекла за собой крупные сдвиги в положении и составе студенчества. Потребность в образованных кадрах повсеместно вызывает быстрый рост абсолютного числа студентов, а также их удельного веса в общей массе населения и, особенно, в молодежных возрастных группах. В связи с укрупнением высших учебных заведений усиливается концентрация студенчества, студенческие городки становятся все более многолюдными. Растущая массовость высшего образования подрывает его былую элитарность, делает студенчество более демократическим по социальному происхождению. Определенные сдвиги происходят и в половозрастной структуре студенчества, в частности увеличивается количество женщин.

Доминанта будущего в студенческом сознании нацеливает личность на долговременную жизненную перспективу, определяя особый тип современной юношеской психологии, которому присущ целый ряд черт:

— максимализм;

— бескомпромиссность;

— обостренное чувство собственного достоинства;

— критичность мышления;

— инициативность;

— мобильность;

— интерес к инновациям;

— адаптация к меняющимся жизненным и иным условиям.

При сочетании перечисленных параметров молодёжно-студенческого сознания с получаемыми в процессе обучения специальными знаниями, навыками нестандартного мышления и умением принимать самостоятельные решения формируется новый тип личности, соответствующий культурно-историческому этапу, переживаемому сегодня Россией. Специфика студенческой молодёжи заключается в том, что накопление ею социокультурного опыта связано с параллельным обучением в вузе. Одновременно происходит завершение индивидуализации личности, окончательное оформление её жизненных целей, ориентиров и ценностных установок. В сознании и поведении утверждаются устойчивые ценностные ориентации, составляющие сложную многомерную конструкцию. Без анализа этой многосоставной структуры невозможно объяснить специфику студенческой макрогруппы, отразить её противоречивое положение в

обществе, раскрыть содержание её деятельности, выявить ключевые тенденции в формировании и изменении её ценностного сознания. К тому же необходимо учесть своеобразие современной ситуации, связанное с преобразованиями российского общества и процессами культурноценностных трансплантаций, происходящих в общественном сознании.

Таким образом, к основным параметрам, характеризующим студенческую молодёжь как социокультурную макрогруппу, прежде всего, следует отнести особую направленность интересов студенческой молодёжи, которая выражается в построении ею «долговременной жизненной стратегии», детерминирующей разнообразные виды деятельности студентов представлениями о социальной перспективе. Именно тогда составляется первичная жизненная программа, в которой формулируются цели и задачи, связанные с её реализацией. Молодёжное сознание устремлено в будущее и нацелено на изменение социального статуса субъекта в процессе самоопределения. Поиск своего жизненного пути, связанный с ориентацией на реальное статусное продвижение, и, в то же время, социальная неадаптированность и незащищённость молодого человека в социальнокультурной среде — это ещё один параметр, «внутреннего» порядка. Следует отметить в числе этой группы признаков активность жизненной позиции личности студента, её самостоятельность и высокую степень её проявления в практически-созидательной либо преобразовательной деятельности, основанной на знаниях, убеждениях, умениях и их осмыслении. Студенты с готовностью демонстрируют желание участвовать в общественно значимой деятельности, постепенно осознавая собственную ответственность, выступающую показателем соотношения личных и общественных интересов и потребностей.

Не смотря на различия своего социального происхождения и, следовательно, материальных возможностей, студенчество связано общим видом деятельности и образует в этом смысле определенную социально-профессиональную группу. Общая деятельность в сочетании с территориальным сосредоточением порождает у студенчества известную общность интересов, групповое самосознание, специфическую субкультуру и образ жизни, причем это дополняется и усиливается возрастной однородностью, которой не имеют другие социально-профессиональные группы. Социально-психологическая общность объективируется и закрепляется деятельностью целого ряда политических, культурно-просветительских, спортивных и бытовых студенческих организаций.

Студенчество не занимает самостоятельного места в системе производства, студенческий статус является заведомо временным, а общественное положение студенчества и его специфические проблемы определяются характером общественного строя и конкретизируются в зависимости от уровня социально-экономического и культурного развития страны, включая и национальные особенности системы высшего образования.

Студенчество, являясь составной частью молодежи, представляет собой специфическую социальную группу, характеризующуюся особыми условиями жизни, труда и быта, социальным поведением и психологией, системой ценностных ориентаций. Для ее представителей подготовка к будущей деятельности в избранной сфере материального или духовного производства является главным, хотя и не единственным занятием.

Как социальная группа, студенчество является объединением молодых людей с определенными социально значимыми устремлениями и задачами. Вместе с тем студенчество, представляя собой специфическую группу учащейся молодежи, обладает присущими только ей особенностями.

Студенчество — это довольно мобильная социальная группа, его состав ежегодно меняется, так как число принимаемых в вузы превышает число выпускаемых специалистов.

К числу специфических особенностей студенчества следует отнести еще несколько типичных черт. Прежде всего, такую, как социальный престиж. Как отмечалось выше, студенчество является наиболее подготовленной, образованной частью молодежи, что, несомненно, выдвигает его в число передовых групп молодежи. Это в свою очередь предопределяет формирование специфических черт психологии студенческого возраста.

Стремясь завершить обучение в вузе и, таким образом, реализовать свою мечту о получении высшего образования, большинство студентов осознают, что вуз является одним из средств

социального продвижения молодежи, а это служит объективной предпосылкой, формирующей психологию социального продвижения.

Общность целей в получении высшего образования, единый характер труда — учеба, образ жизни, активное участие в общественных делах вуза способствует выработке у студенчества сплоченности. Это проявляется в многообразии форм коллективистской деятельности студентов.

Другой важной особенностью является то, что активное взаимодействие с различными социальными образованиями общества, а также специфика обучения в вузе приводят студенчество к большой возможности общения. Поэтому довольно высокая интенсивность общения — это специфическая черта студенчества.

Социально значимой чертой студенчества является также напряженный поиск смысла жизни, стремление к новым идеям и прогрессивным преобразованиям в обществе. Эти стремления являются положительным фактором. Однако в силу недостаточности жизненного (социального) опыта, поверхности в оценке ряда явлений жизни, некоторые студенты от справедливой критики недостатков могут переходить к бездумному критицизму.

Психологом Ю.А.Самариным были отмечены следующие противоречия, присущие студенческому возрасту:

1. Социально-психологическое. Это противоречие между расцветом интеллектуальных и

физических сил студента и жестоким лимитом времени, экономических возможностей для удовлетворения возросших потребностей.

2. Между стремлением к самостоятельности в отборе знаний и довольно жесткими формами и

методами подготовки специалиста определенного профиля. Это противоречие дидактического характера, оно может вести к неудовлетворенности студентов и преподавателей результатами учебного процесса.

3. Огромное количество информации, поступающее через различные каналы, расширяет знания студентов и, вместе с тем, обилие этой информации при отсутствии достаточного времени, а подчас и желания на ее мысленную переработку, может вести к известной поверхности в знаниях и мышлении, и требует специальной работы преподавателей по углублению как знаний, так и умений и интересов студентов в целом.

Раскрывая социальный облик студенчества, следует учитывать и глубокие изменения, произошедшие в самом обществе: трансформацию его основных институтов, стратификационных характеристик, основных смыслообразующих ценностей. Все эти процессы (и в обществе в целом, и в высшей школе) по-своему преломляются в жизнедеятельности студенчества. Меняются взаимоотношения студентов с государством (невостребованность многих специальностей, отсутствие обязательного распределения и «отработок» после окончания вуза и т. д.), с преподавателями, с родителями. Это приводит к тому, что современное студенчество становится все более разнородным.

Проблема воспроизводства студенческой молодежи может рассматриваться в различных аспектах. Поскольку студенчество формируется из молодых представителей различных слоев, то в периоды трансформации социальной структуры общества оно может служить индикатором этих процессов.

Само оно также является их активным участником: ведь высшее образование выполняет функцию индивидуальной и/или групповой социальной мобильности и воспроизводства слоев, занимающихся высококвалифицированным и сложным трудом.

Анализ социальной структуры студенчества важен и в аспекте социальной справедливости, т. к. показывает доступность высшего образования для различных слоев, т. е. с точки зрения «выравнивания шансов для всех».

Эта проблема имеет и социокультурный срез: в разных социальных средах формируется разные по оптимальности материальные и культурные условия для формирования комплекса личностных качеств, требуемых для получения высшего образования. Одновременно с этим воспитываются и художественные навыки, требуемые для успешного прохождения конкурсов, формирования академической дисциплины студентов. В совокупности создаются стремления качественно усваивать изучаемый предмет, развивать кругозор и т. д. Поэтому представители

одних социальных слоев оказываются более конкурентоспособными для системы высшего образования (легче поступают в престижный вуз, на престижный факультет), другие — менее.

В настоящее время в социальной структуре студенчества происходят серьезные изменения. Они проявляются в ряде параметров: во-первых, среди родителей студентов сравнительно немного незанятых (безработных, неработающих пенсионеров, инвалидов и т. д.). Т. е. социальная структура студенчества, по сравнению с социальной структурой общества выглядит как более благополучная, является структурой «улучшенного» типа. Во-вторых, социальный состав студенчества достаточно пестрый: в нем широко представлены и традиционные, и новые страты, появившиеся в ходе реформ (владельцы собственного дела, предприниматели). В-третьих, доминирующей группой являются студенты — выходцы из семей специалистов с высшим образованием. В-четвертых, среди студентов значительно уменьшилась доля детей рабочих и вспомогательного персонала. В-пятых, студенчество быстро пополняется представителями нового для нас слоя — молодыми людьми из семей, где один из родителей, а то и оба родителя — владельцы частных фирм в различных слоях бизнеса.

Важной особенностью социального состава студенчества является высокая занятость родителей в государственном или негосударственном секторе экономики. Почему этот фактор считается дифференцирующим студенчество признаком? Дело в том, что у людей, связанных с частным сектором, жизненные перспективы, ожидания и установки, уровень жизни кардинально иные, чем у слоев, «завязанных» на госсектор. Еще одна линия расслоения студенчества «пролегла» между вузами: оказалось, что разные вузы «аккумулируют» студентов из разных стран далеко не одинаково. Конечно, и раньше были вузы, отличавшиеся как престижностью, так и «элитарностью» (т. е. высокой долей студентов выходцев из рядов советской элиты). Однако сейчас список элитарных вузов пополнился.

Наряду с экономическим положением родительских семей, с начала 90-х годов начал «работать» еще один фактор стабилизации уровня жизни студентов: дополнительные заработки. Они приобрели настолько массовый характер, что, по сути, можно говорить об изменении образа жизни студенчества, так как наряду с учебной они становятся второй основной деятельностью студенчества. Прямой связи с уровнем жизни семьи студента не наблюдается, т. е. подрабатывают как остронуждающиеся, так и те, кто отметил высокий уровень жизни.

Вероятно, дополнительные заработки становятся новым стандартом поведения, символизируя деловитость, предприимчивость студентов (т. е. выполняют не только свою прямую функцию).

В ближайшем будущем политические настроения молодежи, как и то, с какими политиками она будет связывать свои ожидания, во многом станет зависеть от ее социального статуса, социокультурных установок и ценностей. Отсюда следует необходимость изучения ее самых различных групп, слоев и отрядов. Однако пока разные социальные группы молодежи изучаются социологами неравномерно. Основное внимание выделяется выпускникам средней школы и студентам педагогических вузов, и гораздо менее представлены в исследованиях многие другие профессиональные отряды студенчества, а также молодые выпускники вузов.

При рассмотрении статусной позиции студенчества обычно акцент делается на «переходность», «маргинальность» группы, занятой деятельностью по подготовке к высококвалифицированному умственному труду, отличающуюся особыми формами социальной активности, характерной не только для обучающейся молодежи, но и для тех отрядов интеллигенции, пополнить которые она готовится в вузе.

Географическая и социально-демографическая характеристика

            Муниципальное образование «Манычское сельское поселение» расположено в южной части Ростовской области. Оно граничит на севере с    Багаевским, на северо-востоке с Веселовским районами, на юго-востоке — с   Большеталовским сельским поселением, на юге – с Зерноградским городским поселением на западе — с Кагальницким районом. Расстояние от административного центра   поселения п. Сорговый – г. Зернограда — 30 км, до города Ростова-на-Дону составляет 80 километров. Площадь поселения – 32,38 кв. километра.

  Гидрографические данные:

        Гидрография поселения характеризуется наличием   искусственных водоемов построенных в х. Булочкин, Верхние Хороли, Средние Хороли, п. Сорговый, пруды созданы путем строительства земляных плотин с примитивными водопропускными сооружениями.

       Емкость прудов различна, они незначительны по объему.

В п. Осокино и в некоторых местах п. Сорговый грунтовые воды имеют высокий уровень, вследствие чего возведение подземных сооружений, укрытий большее время года затруднено.

Климатические условия:

       Климат континентальный. В холодную часть года происходит движение с востока и юго-востока малоувлажненного и очень холодного воздуха, а весной теплого и сухого.

       Преобладающие ветры – восточного направления. Годовое количество восточных ветров достигает – 27%. Наибольшее количество ветров в январе – 43%. Наибольшая скорость ветров наблюдается в холодную пору года и достигает – 6,2 – 6,3 м/сек. Сильные ветры со скорость 15 м/сек., в среднем наблюдается 43 дня в году, скорость восточных ветров иногда достигает 15-25 м/сек. и более. В холодное время периодически происходит прорыв циклонов с юго-запада, которые приносят влажный воздух и, как следствие, обильные осадки, оттепели и туманы. В теплое время года над территорией поселения циркулируют преимущественно теплые массы воздуха, которые приносят сухую, а иногда умеренно жаркую погоду с грозовыми дождями. Температура воздуха летом достигает 37…42 °, абсолютный минимум достигает — 33…-40°С. В апреле уже бывают суховеи, т.к. весна начинается в середине марта.

Средне­годовая норма солнечных дней – 183.

Промерзание почвы достигает 10…30 см. Толщина снежного покрова может достигать 3…40 см.

Количество выпадающих осадков за год 420…450 мм, причем в теплое время года выпадает до 300 мм.

      Почва характеризуется мицелярно-карбонатными и сверхмощными черноземами. Естественная степная растительность почти полностью вытеснена полями зерновых и технических культур. На территории поселения имеются искусственные лесные насаждения(лесные полосы) которые предохраняют сельскохозяйственные культуры от эрозии почвы.   

      Территория поселения в значительной степени подвержена влиянию различных неблагоприятных метеорологических явлений. Основными из них являются засухи и суховеи, сильные ветры, пыльные бури, град, снежные метели, заморозки, гололед. Засухи и суховеи различной интенсивности наблюдаются ежегодно.

 

       Статус и границы муниципального образования «Манычское сельское поселение» (далее также – Манычское сельское поселение) определены Областным законом от 25.11.2004 № 203-ЗС «Об установлении границ и наделении соответствующим статусом муниципального образования « Зерноградский район» и муниципальных образований в его составе».

        Манычское сельское поселение является сельским поселением в составе муниципального образования « Зерноградский район» (далее – Зерноградский район), расположенного на территории Ростовской области.

        В состав Манычского сельского поселения входят следующие населенные пункты:

1) поселок Сорговый – административный центр;

2) посёлок Междупольный;

3) посёлок Осокино;

4) посёлок Малый Лог;

5) поселок Новые Постройки;

6) хутор Верхние Хороли;

7) хутор Средние Хороли;

8) хутор Булочкин.

    В администрации Манычского сельского поселения на 01 января 2010 года (согласно сведений о численности населения) в 1352 дворах зарегистрировано 4132 человек Наличное население (как требуют органы статистики, вместе с проживающими на территории сельского поселения без регистрации 1 год и более- 3882  человек (250 человек отсутствовали на момент сверки похозяйственных книг, т.е выбыли без снятия с регистрационного учета- это студенты, временно работающие в городах, военнослужащие, осужденные и др).

   В личных подсобных хозяйствах граждан (согласно справки Администрации Манычского сельского поселения ) имеется

-КРС, всего 928 гол., в том ч. коров-445 гол;

-Свиньи -1567 гол;

-Овцы, козы -500 гол;

-Лошади-10 гол:

-Кролики-251гол;

-Пчелосемья -92;

 

Общая численность населения  в разрезе хуторов и поселков:  ( чел.) (на 01.01. 2010г.)	Всего, в т.ч. п. Сорговый п. Междупольный п. Осокино п. Малый Лог п. Новые Постройки х. Верхние Хороли х. Средние Хороли х. Булочкин	4132  2002    333    268    328    321    285    347    248
Работающих (чел.) в том числе в организациях		560
Состоит на учёте безработных ( чел.) Пенсионеров (на заслуженном отдыхе) (чел.)		198    1160
Пенсионеров (на заслуженном отдыхе) (чел.)		1160
Всего детей (чел.) учащихся в школах (чел.) посещающих ДОУ (чел.)		1275    397     75

 

 

Социальная характеристика — обзор

ПРОБЛЕМЫ ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЙ

Очевидно, что значимость такой концептуальной схемы полностью зависит от того, можно ли «заполнить» пустые категории, которые она предоставляет, с помощью эмпирических исследований и, если да, то от того, могут ли теоретические положения, которые Объяснить выбор профессии и отбор можно вывести из данных. Концептуальная основа просто предлагает переменные, которые следует принимать во внимание, но на решающий теоретический вопрос, касающийся относительного влияния этих различных детерминант выхода на профессию, нельзя ответить с помощью концептуального анализа, а только на основе эмпирических исследований.Можно кратко проиллюстрировать тип исследования, необходимого для этой цели.

В качестве отправной точки можно выбрать город, в котором большая часть рабочей силы занята в нескольких крупных компаниях. Интервью с выборкой старшеклассников будут разработаны для определения четырех факторов, указанных во вставке 1; то есть информацию, которой они располагают об условиях и возможностях работы в различных профессиях, их профессиональных навыках и квалификации, их других социальных характеристиках, которые могут повлиять на шансы трудоустройства, а также о том, какое значение они придают различным видам вознаграждений.Поскольку вознаграждение определяется как любое условие занятости, которое способствует удовлетворению, важной функцией собеседования будет определение различных условий, которые составляют вознаграждение для разных людей. Три из четырех пунктов, указанных в ячейке I, можно было получить у сотрудников отдела кадров в различных компаниях: количество и типы вакансий, которые необходимо заполнить, квалификация, необходимая для заполнения каждого типа, и вознаграждения, предлагаемые каждой должностью (в том числе в рамках вознаграждений. снова все условия труда, которые могут способствовать удовлетворению).Остающийся фактор, нефункциональные требования, будет определен в ходе последующего интервью со студентами-респондентами после того, как они вышли на рынок труда. Сравнивая кандидатов, которые были отклонены, с теми, кто был принят на данную должность, можно было бы различить социальные характеристики, которые на самом деле управляют практикой найма, независимо от того, осведомлены об этом отборщики или нет. Профессиональные позиции респондентов, также установленные в ходе последующего опроса, будут служить критерием для построения теоретической модели, позволяющей предсказать вступление в профессию на основе знания восьми детерминант.Чтобы проверить эту модель, прогнозы, сделанные с ее помощью в других исследованиях с до для получения данных о поступлении на работу, должны быть подтверждены этими данными. ^*

Описанное исследование не принимает во внимание социальные и психологические процессы, посредством которых детерминанты влияют на поступление на работу. Эмпирическое исследование процесса выбора, как здесь концептуализировано, должно было бы выяснить, во-первых, действительно ли индивиды ранжируют занятия в иерархии предпочтений и иерархии ожиданий, и, во-вторых, какова природа этих иерархий.Один из способов сделать это — провести анкетирование молодых людей с использованием парных сравнений профессий до их выхода на рынок труда. Инструкции, предназначенные для управления одной из двух переменных при измерении другой, могли бы гласить, соответственно: «Если бы у вас была возможность получить любой из этих двух видов работы, какую из них вы бы предпочли?» и «Без учета того, какая работа вам больше нравится, какую из этих двух вы бы имели больше шансов получить?» Респондентам будет разрешено заявить, что они безразличны к двум альтернативам.

Ответы на такие вопросы поднимают проблемы достоверности, а также надежности. Повторение той же процедуры через месяц или около того может дать проверку на ее надежность, то есть на то, являются ли ответы значимыми или являются чисто предположениями. Валидация будет состоять в определении того, позволяют ли данные о предпочтениях и ожиданиях, правильно взвешенные, предсказать профессиональные должности, на которые респонденты позже фактически представляют себя в качестве кандидатов. Если это невозможно, можно разработать более совершенные инструменты для измерения предпочтений и ожиданий.Например, краткие описания различных видов работы могут быть заменены профессиональными ярлыками, которые часто не имеют большого значения, особенно для менее образованных респондентов. Фактически, сравнительный анализ рейтингов, полученных с использованием профессиональных ярлыков и различных описательных утверждений, сам по себе поможет прояснить характер предпочтений и ожиданий.

Конечно, не все люди попадают в первую профессию, которой они занимаются. Многие не принимаются; другие увольняются или увольняются после короткого испытательного срока. ^* Второй выбор человека, однако, вряд ли будет определяться теми же предпочтениями и ожиданиями, что и его первый выбор, поскольку его опыт на рынке труда и, возможно, в других местах, вероятно, вызвал изменения в его ожиданиях и даже его предпочтения.

Эти социально вызванные изменения в двух иерархиях составляют основу процесса компромисса. ^† Для изучения этого процесса повторные интенсивные собеседования с поступающими на рынок труда должны будут выявить, как изменения в профессиональных ожиданиях и ценностях производятся различным социальным опытом, таким как невозможность получить работу, исключение из профессионального или профессионального училища, отвращение из-за непредвиденных аспектов работы и многих других.Также представляет интерес анализ факторов контигентности, которые влияют на процесс компромисса. Например, каково значение различий в стойкости, с которой индивид придерживается своего первого выбора, несмотря на постоянную неспособность его реализовать? Какая разница, являются ли первоначальные ожидания более или менее реалистичными, как показывает сравнение между ожиданиями человека и фактическими профессиональными шансами людей с его квалификацией и социальными характеристиками?

Поскольку процесс компромисса задуман как промежуточная переменная между различными детерминантами и выходом на рынок труда, его связь с этими антецедентами порождает множество дополнительных проблем для исследования.Как, например, различия в знаниях о занятости и условиях труда влияют на предпочтения и ожидания? Как важность его карьеры в мышлении человека влияет на процесс компромисса? Какие различия существуют между социально-экономическими классами в отношении оценки различных вознаграждений, предпочтительного ранжирования профессий и дискриминации, проводимой в этих рейтингах? Члены рабочего класса обычно меньше различают свои профессиональные предпочтения, или они делают более тонкую дискриминацию, чем люди среднего класса, между различными занятиями рабочего класса? Каково относительное значение дохода и образования в возникновении этих различий между социально-экономическими классами? Как на процесс выбора профессии влияют другие социальные характеристики, такие как этническое происхождение, проживание в деревне или городе, религиозная принадлежность и частота посещения церкви?

Эмпирическое исследование процессов профессионального отбора, возможно, даже сложнее, чем процесс выбора.На этом этапе должно быть достаточно нескольких иллюстраций, чтобы обозначить круг исследовательских проблем в этой области. Как меняются методы отбора в связи с нехваткой квалифицированных рабочих? В частности, при каких условиях такая нехватка приводит не к увеличению вознаграждения, а к реорганизации производственного процесса, которая позволяет нанимать работников с меньшей квалификацией? (Ответ на этот вопрос имеет далеко идущие последствия как для экономической теории, так и для общественного благосостояния.) Если нефункциональные барьеры для доступа к профессии (такие как пол, возраст или цвет кожи) устраняются во время временной нехватки рабочей силы, что определяет, будут ли эти нефункциональные требования восстановлены после того, как нехватка рабочей силы исчезнет? Являются ли различия в нефункциональных требованиях между профессиями больше, чем между работодателями в рамках каждой профессии? (Только если дисперсионный анализ дает утвердительный ответ на этот вопрос, можно говорить о различиях в нефункциональных требованиях между профессиями.)

Исследования могут также проверить гипотезу о том, что чем больше вознаграждение, предлагаемое профессией, тем более явными являются барьеры для входа, не связанные с технической квалификацией. Случаи сохраняющейся нехватки основных профессий, таких как медсестринское дело и обучение, могут быть исследованы, чтобы определить политические и социальные факторы, которые не позволяют так называемому закону спроса и предложения увеличивать вознаграждения в достаточной степени, чтобы преодолеть дефицит. Влияние бюрократизации на процесс отбора можно изучить, сравнив процедуры найма, скажем, машинисток в федеральном правительстве, в крупном частном концерне и в выборке небольших фирм.Соответствующие сравнения могут быть сделаны для изучения влияния профсоюзов на профессиональный отбор.

IV. Социально-экономическая характеристика

Начальное и среднее образование (K-12)

Дети нелегальных иммигрантов составляют 6,8% учащихся, посещающих детский сад до 12 класса. Эта доля выросла с 5,4% в 2003 году. Учащиеся, родители которых родились в США, составляют 78% детей школьного возраста; Те, у кого есть законные родители-иммигранты, составляют оставшиеся 15%.

Уровни зачисления детей нелегальных иммигрантов значительно различаются от штата к штату. В пяти штатах — Аризоне, Калифорнии, Колорадо, Неваде и Техасе — по крайней мере, каждый десятый ученик в классах от детского сада до 12 имеет родителей, которые являются нелегальными иммигрантами. Но в более чем дюжине штатов, в основном в тех, где иммиграция мало росла, менее одного из пятидесяти студентов (менее 2%) живут с родителями, которые являются нелегальными иммигрантами.

Уровень образования

Профиль образования взрослых, являющихся нелегальными иммигрантами, заметно отличается от профиля U.Взрослые, рожденные S. и от других иммигрантов, поскольку взрослые нелегальные иммигранты в возрасте от 25 до 64 лет имеют непропорционально высокую вероятность иметь очень низкий уровень образования.

Почти трое из десяти (29%) имеют образование ниже девятого класса; еще 18% имеют среднее образование, но не окончили среднюю школу. Доля нелегальных иммигрантов с образованием ниже девятого класса или ниже среднего примерно вдвое превышает долю легальных жителей иностранного происхождения с таким уровнем образования.Это намного больше, чем доля взрослых, рожденных в США: только 2% людей в возрасте от 25 до 64 лет имеют образование ниже девятого класса, и только 6% имеют дополнительные годы в средней школе, но не имеют диплома.

Несанкционированные иммигранты значительно реже, чем другие иммигранты и жители США, имеют хотя бы аттестат о среднем образовании. Среди взрослых в возрасте от 25 до 64 лет, которые являются нелегальными иммигрантами, 27% окончили среднюю школу и не пошли дальше. Соответствующий показатель для легальных иммигрантов немного ниже — 24%; U.S.born несколько выше на 31%. Но есть очень большие различия между группами в доле, выходящей за пределы средней школы.

Большинство взрослых граждан США в возрасте от 25 до 64 лет (61%) и легальных иммигрантов (54%) учились в колледжах или закончили их, по сравнению с одним из четырех неавторизованных иммигрантов.

Другой способ взглянуть на распределение образования заключается в том, что 22% жителей США в возрасте от 25 до 64 лет с образованием ниже среднего являются нелегальными иммигрантами — показатель, который в пять раз превышает долю нелегальных иммигрантов среди взрослого населения.Доля нелегальных иммигрантов еще выше — 35% — среди лиц с образованием ниже девятого класса.

Уровень образования молодых людей

Среди нелегальных иммигрантов в возрасте от 18 до 24 лет большая доля не закончила среднюю школу (40%) — намного больше, чем среди легальных иммигрантов (15%) или жителей США (8%).

Однако более тщательный анализ показывает, что более молодой возраст прибытия в Соединенные Штаты неавторизованного иммигранта увеличивает вероятность получения более высокого образования.Из тех, кто прибыл в возрасте 14 лет или старше, 46% не закончили среднюю школу по сравнению с 28% тех, кто прибыл до 14 лет. Среди выпускников средней школы в возрасте 18-24 лет, которые являются нелегальными иммигрантами, 49% учатся в колледжах или имеют учился в колледже. Но среди тех в этой возрастной и статусной группе, которые прибыли в возрасте 14 лет и старше, 42% учатся или посещали колледж. Среди тех, кто прибыл в школу до 14 лет, 61% учатся или посещали колледж.

Хотя этот «показатель продолжения учебы в колледже» выше для нелегальных иммигрантов, которые прибывают в раннем детстве, он все же значительно ниже, чем для легальных иммигрантов (76%) или U.Жители С. — уроженцы (71%).

Рабочая сила

Около 8,3 миллиона иммигрантов без документов в 2008 году составляли рабочую силу, что составляет 5,4%. Число и доля нелегальных мигрантов в рабочей силе в течение 2007 года неуклонно росли. Оценка за 2008 год не сильно отличается от 2007 года, поэтому любая оценка недавних тенденций неубедительна из-за допустимой погрешности в этих оценках.

Среди незарегистрированных иммигрантов в возрасте 18–64 лет мужчины с большей вероятностью будут работать, чем мужчины, являющиеся законными иммигрантами или родившиеся в США.S. Среди мужчин трудоспособного возраста 94% иммигрантов, не имеющих документов, работают, по сравнению с 85% мужчин-легальных иммигрантов и 83% мужчин, рожденных в США.

Для женщин все наоборот. Только 58% женщин трудоспособного возраста, которые являются иммигрантами без документов, находятся в рабочей силе, что намного ниже доли женщин, рожденных в США (73%) или законных иммигрантов (66%). Основная причина этого заключается в том, что более высокая доля женщин, являющихся нелегальными иммигрантами, говорят, что они не работают, потому что они растят детей дома — 29% по сравнению с 16% других иммигрантов и 8% из США.С.-рожденные женщины.

Доля нелегальных иммигрантов в рабочей силе зависит от штата. В конце концов, примерно каждый десятый работник в Неваде, Калифорнии и Аризоне — нелегальный иммигрант. Однако в большинстве штатов доля нелегальных иммигрантов в составе рабочей силы ниже среднего, а в 36 штатах менее одного из двадцати рабочих являются нелегальными иммигрантами. В пяти штатах — Мэн, Монтана, Северная Дакота, Западная Вирджиния и Вермонт — они представляют менее одной из ста рабочих.[См. Таблицу B2]

Хотя у них больше шансов оказаться в составе рабочей силы, чем у других групп, в марте 2008 года мужчины-иммигранты без документов были более склонны к безработице (6,5%), чем родившиеся в США или легальные рабочие-иммигранты (каждые 5,6%). изменение по сравнению с тенденцией последних лет: например, в марте 2005 года у мужчин-нелегальных иммигрантов был более низкий уровень безработицы (4,5%), чем у рабочих, родившихся в США (5,9%) или законных рабочих-иммигрантов (4,9%).

Несоразмерно менее образованные, чем другие группы, нелегальные иммигранты также с большей вероятностью будут занимать низкоквалифицированную работу и с меньшей вероятностью будут работать в качестве белых воротничков.Следовательно, иммигранты без документов перепредставлены в нескольких секторах экономики, включая сельское хозяйство, строительство, досуг / гостиничный бизнес и услуги.

Среди нелегальных иммигрантов в составе рабочей силы 30% — рабочие сферы услуг и 21% — рабочие-строители. Еще 15% — это рабочие и монтажники. Полностью две трети (66%) нелегальных иммигрантов работают в этих трех широких категориях; Напротив, только 31% рабочих, родившихся в США, имеют такую ​​профессию.

Аналогичная картина прослеживается при анализе доли не имеющих документов членов рабочей силы, которые работают в определенных отраслях — 21% в строительной отрасли и 20% в секторе услуг экономики. Еще 17% приходится на индустрию досуга и гостеприимства. Доля нелегальных иммигрантов в этих отраслевых группах (58%) выше, чем доля родившихся в США рабочих (31%).

Род занятий

В результате концентрации нелегальных иммигрантов, занятых определенными профессиями, есть некоторые профессии, в которых они также составляют значительную долю рабочих.Например, 25% сельскохозяйственных рабочих являются иммигрантами без документов, так же как и 19% рабочих, занятых в строительстве, приусадебном участке и техническом обслуживании, и 17% рабочих-строителей. Несанкционированные иммигранты также преобладают среди рабочих по приготовлению пищи и официантов (12%), производственных рабочих (10%) и рабочих, занимающихся транспортировкой и перевозкой материалов (7%). [См. Таблицу B5 с оценками по основным группам занятий]

Строительные профессии — это группа, в которой участие нелегальных иммигрантов значительно выросло в последние годы.Доля 17% строительных рабочих, занимаемых неавторизованными иммигрантами, представляет собой заметный рост с 2003 года, когда 10% строительных рабочих были нелегальными иммигрантами.

В рамках этих более широких категорий занятий есть конкретные детализированные занятия, в которых сильно сконцентрированы нелегальные иммигранты. Они с особой вероятностью будут работать на определенных низкоквалифицированных работах — например, иммигранты без документов составляют 40% каменщиков и почти столько же составляют монтажники гипсокартона (37%).Также они составляют 28% посудомоечных машин, 27% горничных и горничных и 21% обслуживающего персонала на автостоянках. [См. Таблицу B3]

Промышленность

Концентрация нелегальных иммигрантов, работающих в определенных отраслях, также означает, что они составляют значительную долю работников этих отраслей. Это 14% рабочих строительной индустрии, 13% работников сельского хозяйства и 10% работников сферы отдыха и гостеприимства. Несанкционированные рабочие-иммигранты также составляют более высокую долю работников в сфере услуг и обрабатывающей промышленности, чем в общей гражданской рабочей силе.[См. Таблицу B6]

В некоторых подгруппах каждой крупной отрасли нелегальные рабочие-иммигранты составляют еще большую долю рабочей силы. Они представляют 28% работников ландшафтной индустрии, 23% работающих в частном домохозяйстве и 20% работников химической чистки и прачечной. [См. Таблицу B4]

Доход

Низкий уровень образования и низкоквалифицированные занятия приводят к тому, что иммигранты без документов имеют более низкие семейные доходы, чем другие иммигранты или U.Американцы южнокорейского происхождения. В 2007 году средний годовой доход семьи нелегальных иммигрантов составлял 36 000 долларов по сравнению с 50 000 долларов для людей, родившихся в Соединенных Штатах. Эти различия в доходах домохозяйств особенно заметны, потому что в домохозяйствах неавторизованных иммигрантов в среднем больше работников на домохозяйство (1,75), чем в домохозяйствах, родившихся в США (1,23).

У нелегальных иммигрантов средний доход семьи ниже, чем у других иммигрантов. В отличие от других иммигрантов, они не получают заметных успехов, чем дольше они находятся в Соединенных Штатах.Как группа, их средний доход практически не увеличивается даже после того, как они прожили в Соединенных Штатах более десяти лет; средний доход семей законных иммигрантов, напротив, увеличивается почти на треть. [См. Таблицу B7]

Бедность

Уровень бедности среди нелегальных иммигрантов намного выше, чем среди жителей США или законных иммигрантов. Среди взрослых, являющихся нелегальными иммигрантами, каждый пятый (21%) является бедным. Напротив, уровень бедности составляет 13% для взрослых легальных иммигрантов и 10% для U.С. — рожденные взрослые.

Среди детей, родители которых являются нелегальными иммигрантами, каждый третий является бедным. Доля детей нелегальных иммигрантов одинакова, независимо от того, являются ли дети нелегальными иммигрантами (32%) или родились в США (34%).

Напротив, существует заметная разница в бедности по рождению среди детей легальных иммигрантов. Уровень бедности среди детей законных иммигрантов, рожденных за границей, выше (29%), чем среди детей законных иммигрантов, родившихся в Соединенных Штатах (17%).Среди детей родителей, родившихся в США, 18% находятся в бедности, и эта цифра существенно не отличается от уровня детей законных иммигрантов, рожденных в США.

Незаконные иммигранты значительно превышают долю бедного населения. Иммигранты без документов и их дети, рожденные в США, составляют 11% людей с доходом ниже уровня бедности. Это вдвое больше их представленности в общей численности населения (5,5%).

Медицинское страхование

Большинство взрослых без документов (59%) не имели медицинской страховки в течение всего 2007 года, что более чем вдвое превышает долю незастрахованных среди легальных иммигрантов и в четыре раза больше доли незастрахованных среди U.С. — рожденные взрослые. Дети взрослых нелегальных иммигрантов реже, чем их родители, не имеют страховки, но их незастрахованный уровень по-прежнему значительно выше, чем у детей, рожденных в США.

Среди детей нелегальных иммигрантов, родители которых являются иммигрантами без документов, почти половина (45%) не имеют медицинской страховки. Среди детей, рожденных в США, родители которых являются нелегальными иммигрантами, 25% не имеют страховки. Эти большие различия по рождению для покрытия медицинского страхования резко контрастируют с аналогичными уровнями бедности по рождению детей нелегальных иммигрантов.Для сравнения: вероятность того, что обе группы не будут застрахованы, выше, чем у детей родителей, родившихся в США, 8% из которых не имеют медицинской страховки.

Из-за такой высокой доли лиц, не имеющих медицинской страховки, нелегальные иммигранты и их дети составляют каждый шестой американец без медицинской страховки (17%), что более чем в три раза превышает их представленность в населении. Эта доля увеличилась с 2003 года, когда лица, не имеющие документов, и их дети составляли примерно каждый седьмой из незастрахованных (14%).

Домовладение и мобильность

Несанкционированные иммигранты гораздо реже, чем другие жители США, владеют собственными домами. Только 35% семей нелегальных иммигрантов являются домовладельцами, что вдвое меньше семей, рожденных в США. Эта разница частично объясняется правовым статусом, а частично — большим достатком и более старшей возрастной структурой жителей США, которые имеют больше возможностей для приобретения жилья.

Но даже среди иммигрантов без документов, которые живут в Соединенных Штатах в течение десяти и более лет, только 45% владеют собственными домами.С другой стороны, давние легальные иммигранты с такой же вероятностью, как и домохозяйства, рожденные в США, являются домовладельцами.

Иммигранты без документов с большей вероятностью переедут, особенно на место, чем другие иммигранты или жители США — 18% лиц без документов сменили место жительства в 2007-08 гг., По сравнению с 10% для других американцев иностранного происхождения и 11% жителей США. . Это различие в основном является функцией гораздо большей тенденции среди неавторизованных иммигрантов перемещаться локально (внутри штатов). Такие переезды на короткие расстояния происходят гораздо чаще среди арендаторов, чем домовладельцев.

Уровень мобильности снижается для всех жителей США, включая нелегальных иммигрантов. В 2002-03 годах 21% нелегальных иммигрантов сменили место жительства.

социальных характеристик и здоровья сообщества в пожилом возрасте: данные 156 религиозных сообществ | Журналы геронтологии: Серия B

Аннотация

Цели

Предыдущие исследования показали, что здоровье людей связано с социальными характеристиками их сообществ.Однако интерпретация причинно-следственных связей затруднена из-за ряда потенциальных факторов, мешающих как на индивидуальном уровне, так и на уровне сообщества, а также из-за потенциальных эффектов отбора. В данной статье мы анализируем данные о состоянии здоровья и общинных характеристиках членов католического ордена в возрасте 50+, живущих вместе в религиозных общинах. Мы утверждаем, что вероятность искажающих факторов и эффектов отбора в нашей выборке снижена.

Метод

Мы используем многоуровневые модели взаимозависимости между участниками группы и партнерами и данные перекрестного опроса ( N = 1041, k = 156 сообществ), чтобы проверить, была ли самооценка здоровья людей связана с уровнем социальной жизни. конфликт и связанность их сообщества отделены от их собственной вовлеченности в конфликты и чувства связанности.

Результаты

Мы обнаружили, что проживание в сообществах с более высоким уровнем конфликтов связано с ухудшением здоровья, особенно в пожилом возрасте. Мы также обнаружили, что (а) связь между здоровьем и собственным ощущением связи сильнее у мужчин и (б) женщины сообщают о лучшем здоровье, чем мужчины, в более взаимосвязанных сообществах.

Обсуждение

Наши результаты предлагают дополнительные доказательства того, что по крайней мере некоторые социальные характеристики сообщества оказывают причинное влияние на здоровье.

Результаты нескольких исследований показали, что социальные характеристики сообществ (например, социальная сплоченность, социальный капитал, доверие среди членов сообщества) часто связаны со здоровьем людей (Chaix, Lindström, Rosvall, & Merlo, 2008; Fujisawa, Hamano , & Takegawa, 2009; Kavanagh, Turrell, & Subramanian, 2006; Lau & Ataguba, 2015; Subramanian, Kim, & Kawachi, 2002; Yen, Michael, & Perdue, 2009). Учитывая, что люди не могут быть случайным образом распределены для проживания в сообществах с различными социальными характеристиками для наблюдения за своим здоровьем с течением времени, на сегодняшний день большинство исследований потенциальной связи между социальными характеристиками сообщества и здоровьем основано на данных наблюдений.В этих исследованиях показатели социальной среды сообщества сравниваются с показателями здоровья людей, уже проживающих в каждом сообществе. Несколько авторов рассмотрели возможные предубеждения и проблемы при интерпретации результатов таких исследований, включая существование потенциальных факторов, мешающих индивидуальному и общинному уровню, сложность разделения выбора (т. Е. Состояние здоровья человека предсказывает его или ее включение в группы и сообщества. с лучшими / худшими социальными характеристиками) от эффектов социальной причинности (т.д., социальные характеристики группы влияют на здоровье человека), а также сочетание контекстных и композиционных эффектов (Chaix, 2009; Diez Roux & Mair, 2010; Oakes, 2004, 2013). Отмечая эти трудности, Оукс (2013) пришел к выводу, что единственный способ установить причинно-следственный эффект характеристик сообщества на индивидуальное здоровье с помощью данных наблюдений — это имитировать экспериментальный план путем выборки однородных людей, проживающих в гетерогенных сообществах.

Наблюдение за общинами членов католического ордена в приблизительных экспериментальных условиях

В настоящем исследовании мы приближаем экспериментальные условия в духе Оукса (2013), проверяя, объясняют ли социальные характеристики сообщества различия в состоянии здоровья среди членов католического ордена женского и мужского пола (т.е., монахини и монахи, или сестры и братья), живущие вместе в религиозных общинах. По отношению к населению в целом члены католического ордена представляют собой однородное население в отношении ряда характеристик индивидуального уровня, важных для здоровья, таких как род занятий, доход, религиозная принадлежность, семейное положение и условия проживания. Кроме того, физические и социально-экономические характеристики их сообществ относительно однородны, например, в том, что касается материального уровня жизни и доступа к медицинским услугам.Тем не менее, социальных характеристик их религиозных сообществ (например, уровень конфликта и / или степень близости между членами сообщества) могут значительно различаться. Таким образом, члены отряда представляют собой популяцию относительно однородных индивидов, проживающих в сообществах с однородными физическими и социально-экономическими характеристиками, но с гетерогенными социальными характеристиками. Более того, за редким исключением, члены католического ордена живут в одном сообществе большую часть своей жизни.Редкие переходы между общинами обычно навязаны начальством и лишь в незначительной степени инициируются самими Сестрами и Братьями. Следовательно, любая наблюдаемая взаимосвязь между социальными характеристиками сообщества и индивидуальным здоровьем вряд ли будет обусловлена ​​избирательной мобильностью, когда здоровье человека влияет на то, где он решит жить и переедет ли он в другое сообщество. В общем, члены католического ордена представляют собой популяцию, в которой можно изолировать — по крайней мере приблизительно — то, как социальные характеристики сообщества связаны с индивидуальным здоровьем, независимо от нескольких факторов, влияющих на индивидуальный и общинный уровень, и эффектов отбора, которые усложняют интерпретацию результатов. из предыдущих наблюдательных исследований.Сходство между сестрами и братьями в отношении индивидуальных и общинных характеристик, а также стабильности организации и правил порядка жизни на протяжении всей жизни также делает субпопуляцию членов католического ордена особенно интересной для исследования потенциальных возрастных и гендерных различий. (Для получения дополнительной информации о жизни и социальном контексте членов ордена см. Luy, Flandorfer, & Di Giulio, 2015).

Конфликты в сообществах, связи с сообществами и здоровье

Важно отметить, что социальные отношения представляют собой сочетание как положительного, так и отрицательного опыта, каждый из которых имеет независимые отношения со здоровьем (Rook, 2015).Поэтому в данной статье мы специально исследуем, связаны ли уровень конфликта , а также уровень связности членов сообщества со здоровьем людей. Мы используем термин конфликт для обозначения разногласий, разногласий и / или ссор между людьми. Конфликт в сообществе указывает на степень конфликта между членами сообщества. Воспринимаемая связанность — это противоположность одиночеству и относится к степени, в которой человек чувствует себя социально и эмоционально связанным с другими. Связь с сообществом относится к степени, в которой члены сообщества чувствуют себя связанными.

Почему взаимосвязь сообщества и конфликт сообщества должны быть связаны с индивидуальным здоровьем? Считается, что общность связана с индивидуальным здоровьем через несколько механизмов (обзор см. В Kawachi & Berkman, 2000). Например, считается, что информация, связанная со здоровьем, быстрее распространяется в сообществах с хорошими связями. Более связанные сообщества также могут лучше укреплять позитивное поведение в отношении здоровья среди своих членов с помощью механизмов социального контроля.Считается, что более связанные группы имеют более высокий уровень «сплоченной эффективности» и, таким образом, могут лучше реагировать, когда член сообщества нуждается в дополнительной поддержке из-за, например, болезни, травмы или других недостатков, связанных со здоровьем. Сообщества с более широкими связями могут иметь больше возможностей лоббировать в органах власти общественные блага, способствующие укреплению здоровья. Наконец, люди, включенные в более связанные сообщества, также могут извлечь выгоду из более высокого чувства собственного достоинства и чувства принадлежности, что положительно скажется на здоровье (Kawachi & Berkman, 2000).

До настоящего времени было мало работы над потенциальными посредническими механизмами между конфликтом в сообществе и здоровьем. Основываясь на предыдущих исследованиях районов, семей и супружеских пар, мы предполагаем, что жизнь в сообществах, характеризующихся более высоким уровнем конфликтов, может быть связана с более низким чувством привязанности к сообществу (Woldoff, 2002), что приводит к отрицательным эмоциям и последующим отрицательным эмоциям. влияние на здоровье. Столкновение с конфликтом в сообществе также может повлиять на здоровье из-за многократной активации психологической и физиологической реакции на стресс.Исследования влияния супружеского конфликта и эмоционального качества родительских отношений на психосоциальное функционирование потомства, физиологическую реакцию на стресс и поведение, связанное со здоровьем (Repetti, Taylor, & Seeman, 2002), демонстрируют, что конфликт может иметь пагубные последствия для реакции на стресс. и здоровье, даже если человек непосредственно не вовлечен в конфликт. Сообщества, для которых характерен высокий уровень конфликтов, также могут предложить меньше ресурсов для восстановления после стресса (см.конфликт в семьях; История и Репетти, 2006).

Текущее исследование

В текущем исследовании мы дополняем литературу, исследуя взаимосвязь конфликта в сообществе и связи сообщества с индивидуальным здоровьем, используя данные из уникальной выборки религиозных сообществ. Помимо основных эффектов, мы также исследуем, зависят ли отношения между здоровьем и социальными характеристиками сообщества в зависимости от возраста и / или пола. Мы используем модель взаимозависимости групповых акторов и партнеров (GAPIM; Garcia, Meagher, & Kenny, 2015) и многоуровневый регрессионный анализ, чтобы надлежащим образом отделить контекстуальные эффекты (различия в характеристиках самих сообществ) от эффектов состава (различия в характеристиках людей). принадлежность к сообществам) и для учета взаимозависимостей в данных (Diez-Roux, 1998, 2000; Duncan, Jones, & Moon, 1998).

Метод

Источник данных

Выборка старших (50+ лет) членов католического ордена в Германии и Австрии была отобрана для участия в опросе о состоянии здоровья. Данные были собраны летом и осенью 2012 года. Выборка была проведена путем обращения к руководству различных полунезумных и активных орденов. Из 28 заказов 20 согласились участвовать в исследовании. Все члены согласившегося приказа в возрасте 50 лет и старше получили по почте анкету с карандашом и бумагой и обратный конверт.Более подробная информация о наборе выборки доступна в другом месте (Wiedemann, Marcher, Wegner-Siegmundt, Di Giulio, & Luy, 2014). В общей сложности анкету заполнили 1158 участников (процент ответивших: 68,6%).

Участники классифицировались как принадлежащие к одному сообществу, если у них был общий почтовый адрес. Сообщества были однополыми. Мы исключили участников, которые жили в одиночестве, и участников, по которым у нас не было данных о других членах сообщества. Эта процедура привела к окончательной выборке из N = 1041 участников, проживающих в k = 156 сообществах.Чуть более половины участников (59%) составляли женщины. В среднем участники были M = 73,25 года ( SD = 9,44), и 43% имели высшее образование (13,1% сестер и 83,7% братьев). Средний процент ответов на уровне сообщества был высоким ( M = 80,8%, SD = 18,5). Размер сообщества варьировался от 2 до 77 человек; средний размер сообщества был 14.

Меры

Здоровье

Участники указали свое общее состояние здоровья на вопрос: «Как бы вы в целом оценили свое здоровье?» по шкале от 1 ( плохо, ) до 5 (, очень хорошо, ).

Воспринимаемая связность

Воспринимаемая связность была измерена с помощью 11 пунктов шкалы одиночества от de Jong-Gierveld и Kamphuls (1985) и шкалы от 1 ( полностью согласны с ) до 4 ( не согласны ). Пункты шкалы оценивают как эмоциональные (т. Е. Связанные с чувством близости), так и социальные (т. Е. Связанные с наличием более широкой социальной сети) измерения взаимосвязи. Примеры вопросов включают: «Я часто чувствую себя отвергнутым» (перевернутым) и «Есть много людей, которым я могу полностью доверять.«Надежность шкалы была высокой (α Кронбаха = 0,85). Баллы по пунктам были усреднены. Более высокие баллы указывают на более высокую воспринимаемую взаимосвязь.

Конфликт

Участники использовали шкалу от 1 ( полностью согласны, ) до 5 ( не согласны, ), чтобы ответить на вопрос, имеющий прямую оценку: «Я часто ссорюсь с моими сестрами / братьями».

Управляющие переменные

особи указали день, месяц и год своего рождения, исходя из которых мы рассчитали их возраст (Wiedemann et al., 2014). Участник , пол (мужчина / женщина) был основан на принадлежности респондентов к сообществу. Мы статистически контролировали образования (низкий / средний / высокий) и размер сообщества (то есть количество членов сообщества) в качестве потенциальных искажающих факторов.

Аналитическая стратегия

Отсутствующие данные

Большинство участников (75,8%) имели полные данные. Отсутствующие данные по вопросам предполагаемой связности варьировались от 7.От 7% до 14,2%. Отсутствующие данные по конфликтной теме составили 10,2%. Отсутствие данных по всем другим переменным было низким (≤1,5%). Чтобы сохранить мощность, мы использовали процедуру множественного вменения из SPSS 22 для получения 10 наборов данных с вмененными пропущенными значениями. Анализ проводился на 10 вмененных наборах данных. Если не указано иное, мы сообщаем и интерпретируем объединенные статистические данные, которые учитывают неопределенность оценок из-за отсутствия данных.

Статистический анализ

Сначала мы использовали SPSS 22 для анализа описательной статистики и двумерных корреляций между всеми переменными исследования.Затем мы проанализировали многомерные взаимосвязи между здоровьем, с одной стороны, и социальными характеристиками на индивидуальном и общинном уровнях, с другой. Мы следовали руководящим принципам GAPIM (Garcia et al., 2015), чтобы учесть взаимозависимости между членами сообщества и определить уникальные эффекты индивидуальных и социальных характеристик сообщества. GAPIM исследует взаимосвязь между собственной вовлеченностью каждого участника в конфликт и воспринимаемой связью с его / ее собственным здоровьем (эффекты актера), а также взаимосвязь между конфликтом и воспринимаемой связностью других членов сообщества и здоровьем актера ( эффекты сообщества).Поэтому мы рассчитали средний конфликт других членов сообщества (конфликт сообщества) и среднюю воспринимаемую связанность других членов сообщества (связность сообщества) для каждого человека. Обратите внимание, что в GAPIM ответ актера исключается из расчета средних значений сообщества. Чтобы иметь возможность проверить, влияет ли возраст и / или пол на отношения между здоровьем актера и его социальными характеристиками и социальными характеристиками сообщества, мы вычислили четыре гендерных взаимодействия и четыре возрастных взаимодействия: пол / возраст в зависимости от конфликта акторов, субъективную воспринимаемую взаимосвязь, конфликт сообщества и взаимосвязь сообщества.

Затем мы использовали программное обеспечение HLM 7.0 (Raudenbusch, Bryk, & Congdon, 2004), чтобы провести линейный многоуровневый регрессионный анализ со здоровьем участников в качестве зависимой переменной. В многоуровневой модели индивиды были вложены в сообщества. Мы начали многоуровневый анализ с пустой модели (только перехват; без предикторов). На втором этапе мы добавили только контрольные переменные (возраст, пол, образование, размер сообщества). Затем мы запустили модель основных эффектов (управляющие переменные, конфликт между участниками и сообществом, а также взаимосвязь).Наконец, мы добавили в модель взаимодействие пола и возраста. В соответствии с GAPIM, эффекты сообщества использовались в качестве предикторов на индивидуальном уровне. В каждой из моделей конфликт акторов, воспринимаемая субъектом взаимосвязь, конфликт сообщества и взаимосвязь сообщества были сосредоточены на большом средстве. Возраст был сосредоточен на 50, возрасте допуска к исследованию. Все остальные переменные не центрированы.

На последнем этапе мы использовали онлайн-инструмент от Проповедника и его коллег, чтобы исследовать важные термины взаимодействия (Проповедник, Курран и Бауэр, 2003).Онлайн-инструмент позволяет пользователям вычислять простые точки пересечения и простые уклоны при определенных значениях замедлителя, проверять, отличаются ли простые точки пересечения и простые уклоны от нуля, используя тесты t , а также определять область значимости . , то есть диапазон значений одного предсказателя, для которого простой наклон другого предсказателя является статистически значимым, отличным от нуля. В частности, мы использовали этот инструмент для расчета и проверки значимости простых условий пересечения и наклона для мужчин и женщин отдельно, а также для участников в возрасте 50, 65 и 80 лет.

Результаты

Таблица 1 отображает описательную статистику и двумерные корреляции. Самая высокая корреляция была между полом и высшим образованием ( r = -,70), что отражает различный образовательный уровень женщин и мужчин членов отряда (см. Описание выборки выше). Все остальные двумерные корреляции были умеренными или низкими по величине, что свидетельствует об отсутствии серьезных проблем с мультиколлинеарностью среди независимых переменных.

Таблица 1.

Описательная статистика и двумерные корреляции переменных исследования

.19 **

.	.	M ( SD ) или% .	1 .	2 .	3 .	4 .	5 .	6 .	7 .	8 .
1	Возраст	73,25 (9,44)	1										900								%	.17 **
3	Низкое образование a	11%	.17 **	.22 **
4	Высшее образование a	43%	−.20 **	*	−.31 **
5	Конфликт (1–5)	1,72 (0,82)	.01		.12 .01	.08 *
6	Воспринимаемая связность (1–4)	3,22 (0,51)	−.03	.05	.02
7	Конфликт CM (1–5)	1,72 (0,43)	.04	.24 **	.02	−1 *	.13 **	-.06
8	Связность CM (1–4)	3,22 (0,27)	−.08 *	.09 *	−.01	−.05	-. 05	.14 **	−.22 **
9	Здоровье (1–5)	3,34 (0,88)	−.31 **	−.05	— 0,07 *	−.05 *	−.05	.21 **	−.07 *	.07 *

.	.	M ( SD ) или% .	1 .	2 .	3 .	4 .	5 .	6 .	7 .	8 .
1	Возраст	73.25 (9,44)	1
2	Пол
3	Низкое образование a	11%	.17 **	.22 **
4	Высшее образование a	43%	-.20 **	−.70 **	−.31 **
5	Конфликт (1–5)	1,72 (0,82)	.	.12 **	−.01	.08 *
6	Воспринимаемая связность (1–4)	3,22 (0,51 −0,03)	.05	.02	.02	−19 **
7	Конфликт CM (1–5)	1,72 (0,43)	.04	.24 **					−.13 **	.13 **	−.06
8	Связность CM (1–4)	3,22 (0,27)	−.08 *	.09 *	−.01	−.05	−.05	.14 **	−.22 **
9	Здоровье (1–5)	3.34 (0.88)	−.31 **	−.05	−.07 *	−.05 *	−.05	.21 **	−.07 *	.07 *

Таблица 1.

Описательная статистика и двумерные корреляции переменных исследования

0,51)

.	.	M ( SD ) или% .	1 .	2 .	3 .	4 .	5 .	6 .	7 .	8 .
1	Возраст	73,25 (9,44)	1																	%	.17 **
3	Низкое образование a	11%	.17 **		.22
4	Высшее образование a	43%	−.20 **	−.70 **	−.31 **
5	Конфликт (1–5)	1.72 (0,82)	.01	.12 **	−.01	.08 *
6	Воспринимаемая связность (1–4)	−.03	.05	.02	.02	−.19 **
7	Конфликт CM (	) 1.72 0,43)	.04	.24 **	.02	−.13 **	.13 **	−.06
8	Связность CM (1–4)	3,22 (0,27)	−.08 *	.09 *	−.01	−.05	−.05	.14 **	−.22 **
9	Здоровье (1 –5)	3,34 (0,88)	−.31 **	−.05	−.07 *	-.05 *	−.05	.21 **	−.07 *	.07 *

.19 **

.	.	M ( SD ) или% .	1 .	2 .	3 .	4 .	5 .	6 .	7 .	8 .
1	Возраст	73,25 (9,44)	1										900								%	.17 **
3	Низкое образование a	11%	.17 **	.22 **
4	Высшее образование a	43%	−.20 **	*	−.31 **
5	Конфликт (1–5)	1,72 (0,82)	.01		.12 .01	.08 *
6	Воспринимаемая связность (1–4)	3,22 (0,51)	−.03	.05	.02
7	Конфликт CM (1–5)	1,72 (0,43)	.04	.24 **	.02	−1 *	.13 **	-.06
8	Связность CM (1–4)	3,22 (0,27)	−.08 *	.09 *	−.01	−.05	-. 05	.14 **	−.22 **
9	Здоровье (1–5)	3,34 (0,88)	−.31 **	−.05	— 0,07 *	−.05 *	−.05	.21 **	−.07 *	.07 *

Результаты пустой модели показали, что небольшая, но значимая доля дисперсии в состоянии здоровья участников была связана с членством в сообществе (4,5%; p = 0,013). Состояние здоровья участников статистически не различалось между сообществами после того, как мы провели статистический контроль по возрасту, полу, образованию и размеру сообщества ( p = 0,082). Изменение дисперсии между пустой моделью и моделью с контрольными переменными указывает на то, что контрольные переменные объяснены 7.6% индивидуальной дисперсии самооценки здоровья.

В таблице 2 показаны результаты основных эффектов и основных эффектов с моделями взаимодействий. В модели основных эффектов более молодой возраст, высшее образование, более высокий уровень воспринимаемой взаимосвязанности и более низкий уровень конфликтов в сообществе были существенно связаны с лучшим здоровьем участников. Существенные условия взаимодействия в модели с основными эффектами и взаимодействиями по полу и возрасту показали, что отношения между здоровьем актора и как субъектом воспринимаемой связности, так и связью с сообществом зависят от пола субъекта, и что взаимосвязь между здоровьем субъекта и конфликтом в сообществе зависит от возраст актера.Изменение дисперсии между моделью только с контрольными переменными и моделью с основными эффектами и взаимодействиями пола и возраста показало, что субъект и социальные характеристики сообщества объяснили 4,9% дисперсии индивидуального уровня в самооценке здоровья.

Таблица 2. Результаты

многоуровневого группового анализа взаимозависимости между действующим лицом и партнером. Линейный регрессионный анализ индивидуальных и общественных конфликтов и взаимосвязей как предикторов самооценки здоровья. . Основные эффекты . Основные эффекты при взаимодействии пола и возраста . . B ( SE ) . т . B ( SE ) . т . Перехват ^a 3,83 (0,10) 38.12 ** 3,84 (0,10) 38,05 ** Размер сообщества ^a −0,00 (0,00) −1,23 −0,00 (0,00) −1,31 Возраст −0,03 (0,00) −8,65 ** −0,03 (0,00) −9,21 ** Пол (женский) ^b 0,16 (0,08) 1,93 * 0,15 (0,08) 1,80 ^† Низкое образование ^b −0.04 (0,07) −0,49 −0,02 (0,07) −0,29 Высшее образование ^b 0,17 (0,08) 2,19 * 0,15 (0,08) 1,99 Конфликт −0,00 (0,04) −0,02 −0,02 (0,06) −0,32 Воспринимаемая связанность 0,33 (0,06) 5,40 ** 0,4306 0,09 9030 5.42 ** Конфликт CM −0.11 (0,07) −1,74 ^† −0,21 (0,11) −2,01 * Связность CM −0,00 (0,11) −0,01 −0,25 (90 0,1305) 9030 1,53 Гендер × конфликт 0,04 (0,07) 0,52 Пол × Воспринимаемая взаимосвязь −0305 -0,24 × Конфликт CM 0.14 (0,13) 1,03 Пол × Связность CM 0,49 (0,21) 2,40 * Возраст × Конфликт 9030 0,61 Возраст × Воспринимаемая связанность −0,01 (0,01) −1,34 Возраст × Конфликт CM −0.02 (0,01) −2,00 * Возраст × Связность CM 0,00 (0,01) 0,07

0,00305 -0,00,00 −1,23 ).49 (0,21)

.	Основные эффекты .		Основные эффекты при взаимодействии пола и возраста .
.	B ( SE ) .	т .	B ( SE ) .	т .
Intercept a	3,83 (0,10)	38,12 **	3,84 (0,10)	38,05 **
Размер сообщества a	−0,00 (0,00)	−1,31
Возраст	−0,03 (0,00)	−8.65 **	-0,03 (0,00)	-9,21 **
Пол (женский) b	0,16 (0,08)	1,93 *	0,15 (0,08)	1,80 †
Низкое образование b	−0,04 (0,07)	−0,49	−0,02 (0,07)	−0,29
Высшее образование b	0,17 (0,08)	0,15 (0,08)	1.99 *
Конфликт	−0,00 (0,04)	−0,02	−0,02 (0,06)	−0,32
Воспринимаемая связность	0,33 (0,06)	0,47	0,09)	5,42 **
Конфликт CM	−0,11 (0,07)	−1,74 †	−0,21 (0,11)	−2,01 *
−2,01 *
(Связность	CM	(Связность)	CM	(Связность) 0.11)	-0.01	−0,25 (0,16)	−1,53
Гендер × конфликт			0,04 (0,07)	0,52
Пол × Воспринимаемая 9030,11		−2,09 *
Пол × Конфликт CM			0,14 (0,13)	1,03
Пол × Связь CM			2,40 *
Возраст × Конфликт			−0,00 (0,00)	−0,61
Возраст × Воспринимаемая взаимосвязь						−1,34
Возраст × Конфликт CM			−0,02 (0,01)	−2,00 *
Возраст × Связность CM			.00 (0,01)	0,07

Таблица 2.

Результаты линейного регрессионного анализа многоуровневой взаимозависимости между участниками и партнерами группы индивидуальных и общественных конфликтов и взаимосвязей как предикторов самооценки здоровья

0,00305 −0,00,00 −1,23 0,06305 5,4 **

.	Основные эффекты .		Основные эффекты при взаимодействии пола и возраста .
.	B ( SE ) .	т .	B ( SE ) .	т .
Intercept a	3,83 (0,10)	38,12 **	3,84 (0,10)	38,05 **
Размер сообщества a	−0,00 (0,00)	−1,31
Возраст	−0.03 (0,00)	-8,65 **	-0,03 (0,00)	-9,21 **
Пол (женский) b	0,16 (0,08)	1,93 *	0,15 (0,08)	1,80 †
Низкое образование b	−0,04 (0,07)	−0,49	−0,02 (0,07)	−0,29
					Высшее образование 0,08)	2,19 *	0.15 (0,08)	1,99 *
Конфликт	−0,00 (0,04)	−0,02	−0,02 (0,06)	−0,32
Воспринимаемая связность	0,47 (0,09)	5,42 **
Конфликт CM	−0,11 (0,07)	−1,74 †	−0,21 (0,11)	−2,01 *
CM	−0.00 (0,11)	−0,01	−0,25 (0,16)	−1,53
Пол × Конфликт			0,04 (0,07)	0,52		Восприятие
	−0,24 (0,11)	−2,09 *
Пол × Конфликт CM			0,14 (0,13)	1,03
							CM49 (0,21)	2,40 *
Возраст × Конфликт			−0,00 (0,00)	−0,61
Возраст × Воспринимаемая взаимосвязь						−1,34
Возраст × Конфликт CM			−0,02 (0,01)	−2,00 *
Возраст × Связность CM			.00 (0,01)	0,07

0,00305 -0,00 () −1,23 (0,06) 0,11

.	Основные эффекты .		Основные эффекты при взаимодействии пола и возраста .
.	B ( SE ) .	т .	B ( SE ) .	т .
Intercept a	3,83 (0,10)	38,12 **	3,84 (0,10)	38,05 **
Размер сообщества a	−0,00 (0,00)	−1,31
Возраст	−0,03 (0,00)	−8,65 **	−0,03 (0,00)	−9,21 **
Пол ( гнездовой) b	0.16 (0,08)	1,93 *	0,15 (0,08)	1,80 †
Низкое образование b	−0,04 (0,07)	−0,49	−0,02 (	) — 9030 0,29
Высшее образование b	0,17 (0,08)	2,19 *	0,15 (0,08)	1,99 *
Конфликт	−0,00 (0,04) −900,02	-0.32
Воспринимаемая связность	0,33 (0,06)	5,40 **	0,47 (0,09)	5,42 **
Конфликт CM	−0,11 (0,07)	−1 −1	−0,21 (0,11)	−2,01 *
Связность CM	−0,00 (0,11)	−0,01	−0,25 (0,16)	−1,53
		Gender	0.04 (0,07)	0,52
Пол × Воспринимаемая связность			−0,24 (0,11)	−2,09 *
Пол ×
	1,03
Пол × Связность CM			0,49 (0,21)	2,40 *
Возраст × Конфликт			−0.00 (0,00)	−0,61
Возраст × Воспринимаемая связность			−0,01 (0,01)	−1,34
Возраст × Конфликт CM	−0,02		−2,00 *
Возраст × Связность CM			0,00 (0,01)	0,07

Дальнейший графический и статистический анализ выявил специфический характер взаимодействия пола и возраста.Как показано на рисунке 1, взаимосвязь между воспринимаемой связностью актера и его здоровьем была сильнее у мужчин, чем у женщин [простой наклон для мужчин: b = 0,47 (0,09), t (869) = 5,42, p < .001; простой уклон для женщин: b = 0,23 (0,08), t (869) = 3,07, p = 0,0022]. Как показано на Рисунке 2, взаимосвязь между связями с сообществом была отрицательной для мужчин, но положительной для женщин [простые наклоны для мужчин: b = -0.21 (0,11), т (869) = -2,01, р = 0,0453; простой уклон для женщин: b = 0,28 (0,04), t (869) = 6,27, p <0,001]. Анализ области значимости показал, что женщины сообщили о значительно лучшем здоровье, чем мужчины, в сообществах с более чем 0,03 SD выше среднего уровня связанности с сообществом. Наконец, как показано на Рисунке 3, взаимосвязь между конфликтом в сообществе и здоровьем участников была сильнее в старшем возрасте по сравнению с молодым [простой наклон в возрасте 50 лет: b = -0.21 (0,11), т (869) = -2,01, р = 0,0453; простой уклон в возрасте 65 лет: b = −0,44 (0,17), t (869) = −2,58, p = 0,0102; простой уклон в возрасте 80 лет: b = −0,67 (0,27), t (869) = −2,47, p = 0,0136].

Рисунок 1.

Взаимосвязь между индивидуальной привязанностью и здоровьем сильнее у мужчин. SD = стандартное отклонение.

Рисунок 1.

Взаимосвязь между индивидуальной привязанностью и здоровьем сильнее у мужчин. SD = стандартное отклонение.

Рисунок 2.

Женщины показывают лучшее здоровье, чем мужчины, на более высоких уровнях связи с сообществом. SD = стандартное отклонение.

Диаграмма 2.

Женщины показывают лучшее здоровье, чем мужчины, на более высоких уровнях связи с сообществом. SD = стандартное отклонение.

Рисунок 3.

Связь между конфликтом в общине и здоровьем сильнее в пожилом возрасте. SD = стандартное отклонение.

Рисунок 3.

Связь между конфликтом в общине и здоровьем сильнее в старшем возрасте. SD = стандартное отклонение.

Обсуждение

Предыдущее исследование потенциальной связи между социальными характеристиками сообществ и индивидуальным здоровьем подвергалось критике на основании ряда проблем, включая потенциальные факторы, влияющие на факторы, потенциальные эффекты отбора и сочетание контекстных и композиционных эффектов (Chaix, 2009; Diez Roux & Mair, 2010; Оукс, 2004, 2013).Чтобы уменьшить эти проблемы, в текущем исследовании мы приблизили экспериментальные условия, анализируя данные членов католического ордена, живущих вместе в религиозных общинах. Мы обнаружили доказательства того, что конфликт сообщества (главный эффект и возрастное взаимодействие) и взаимосвязь сообщества (гендерное взаимодействие) были связаны с индивидуальным здоровьем. Вероятность того, что текущие результаты смещены из-за искажающих факторов, мала из-за относительно однородных индивидуальных характеристик членов порядка (например,g., доход, род занятий, вероисповедание) и относительно однородные физические и социально-экономические характеристики их сообществ. Наши результаты уникальны тем, что взаимосвязь между характеристиками сообщества и индивидуальным здоровьем не может быть отнесена на счет общей систематической ошибки метода (поскольку информация о конфликте в сообществе, связях с сообществом и индивидуальном здоровье исходила от разных людей) и вряд ли возникнет в результате эффектов отбора (из-за к низкой мобильности членов ордена).Приближая экспериментальные условия, настоящее исследование снижает неопределенность при выводе причинно-следственных связей о взаимосвязи между социальными характеристиками сообщества и здоровьем (подробное обсуждение причинно-следственных связей в общественном здравоохранении см. В Glass, Goodman, Hernán, & Samet, 2013). Таким образом, результаты этого исследования предлагают дополнительные доказательства того, что социальные характеристики сообщества действительно могут быть причинно связаны с индивидуальным здоровьем.

В текущем исследовании мы обнаружили, что люди, живущие в сообществах, характеризующихся более высоким уровнем конфликтов, сообщали о худшем состоянии здоровья , независимо от их собственного участия в конфликте .На сегодняшний день исследования конфликтов в общинах и здоровья проводятся редко. Поэтому трудно интерпретировать наши выводы о том, что здоровье людей связано с конфликтом в сообществе, в контексте существующей литературы. Основываясь на предыдущих исследованиях районов, семей и супружеских пар, мы предположили, что жизнь в сообществах, характеризующихся более высоким уровнем конфликтов, может быть связана с более низким чувством привязанности к сообществу (Woldoff, 2002), более низким психологическим благополучием и более высокий физиологический стресс (Repetti et al., 2002), и меньшая вероятность того, что человек получит пользу от взаимодействия с членами сообщества таким образом, чтобы помочь ему оправиться от других источников стресса (Story & Repetti, 2006). Мы обнаружили доказательства того, что связь между здоровьем участников и конфликтом в сообществе была сильнее среди участников старшего возраста. Данные других исследований также выявили возрастные различия в том, как люди реагируют на социальные конфликты и на них влияют (Almeida, 2005; Birditt, 2014; Luong & Charles, 2014).

Интересно, что в отличие от предыдущих исследований (Lund, Christensen, Nilsson, Kriegbaum, & Hulvej Rod, 2014), мы не нашли доказательств того, что люди, вовлеченные в конфликты более высокого уровня , сами имели худшее здоровье. Это может быть связано с тем, что участие в конфликте требует определенного уровня жизненных сил (то есть лучшего здоровья). Следовательно, перекрестная взаимосвязь между конфликтом и здоровьем (как в текущем исследовании) может отличаться от предполагаемой взаимосвязи между конфликтом и здоровьем, наблюдаемой в других исследованиях.Учитывая, что и здоровье, и социальное функционирование имеют тенденцию меняться с возрастом, взаимосвязь между здоровьем действующего лица и действующим лицом и конфликтом в сообществе, вероятно, будет очень сложным, особенно среди пожилых людей. Поэтому мы поощряем будущие исследования в отношении возраста как потенциального модератора взаимосвязи между здоровьем и социальными характеристиками человека и его или ее сообщества.

В соответствии со многими предыдущими исследованиями мы обнаружили, что люди, которые чувствовали себя более связанными с другими людьми (т.е., менее одиноким) также сообщили об улучшении здоровья (Holt-Lunstad, Smith, Baker, Harris, & Stephenson, 2015). Мы также обнаружили доказательства того, что женщины, живущие в более связанных сообществах, сообщают об особенно хорошем здоровье. Гендерно-зависимая взаимосвязь между связностью сообщества и индивидуальным здоровьем, наблюдаемая в текущем исследовании, также частично соответствует предыдущим исследованиям, в ходе которых были обнаружены связи между социальными характеристиками сообщества, подобными связанности (например, доверие, социальная сплоченность среди жителей района) и показателями здоровья. (Chaix et al., 2008; Fujisawa et al., 2009; Кавана, Туррелл и др., 2006; Лау и Атагуба, 2015; Субраманиан и др., 2002; Yen et al., 2009), по крайней мере, среди определенных подгрупп. Исследования супружеских пар также показали, что у людей улучшается здоровье, когда их близкие участники социальных сетей (например, супруг) встроены в более близкие и поддерживающие социальные сети, независимо от характеристик их собственной социальной сети (Ryan, Wan, & Smith, 2014; Учино, Смит, Карлайл, Бирмингем и Лайт, 2013).Наш вывод о том, что женщины, похоже, извлекают больше выгоды, чем мужчины, от связи с сообществом, согласуется с результатами Eriksson, Ng, Weinehall и Emmelin (2011), которые также обнаружили, что женщины, но не мужчины, в сообществах с более высоким уровнем взаимосвязи с сообществом показали лучшие результаты. самооценка здоровья (Eriksson et al., 2011).

Часто считается, что здоровье женщин более тесно связано с качеством их межличностных отношений, отчасти из-за более сильной ориентации женщин на социальные отношения (Cross & Madson, 1997).Есть некоторые свидетельства того, что на мужчин и женщин по-разному влияют положительные и отрицательные аспекты их супружеской жизни (Kiecolt-Glaser & Newton, 2001), а также социальные характеристики их сообществ (Eriksson et al., 2011; Kavanagh, Bentley , Turrell, Broom, & Subramanian, 2006; Poortinga, Dunstan, & Fone, 2007; Skrabski, Kopp, & Kawachi, 2003; Stafford, Cummins, Macintyre, Ellaway, & Marmot, 2005). В текущем исследовании мы обнаружили более сложную взаимосвязь между гендерными и социальными характеристиками.С одной стороны, мы обнаружили, что связь между личными чувствами связи и здоровьем на самом деле была сильнее среди мужчин . В то же время, однако, наши результаты также предполагают, что женщин , похоже, получают больше прибыли, чем мужчины из более высоких уровней сообщества связности. Таким образом, текущие результаты не подтверждают предположение о том, что женщины повсеместно в большей степени подвержены влиянию социальных характеристик, чем мужчины. Скорее, текущие результаты предполагают, что мужчины могут быть более чувствительны к характеристикам своих собственных социальных отношений, чем женщины, в то время как женщины могут быть более чувствительны к характеристикам отношений между людьми в их окружении.Дополнительный анализ показал, что ни потолочные, ни минимальные эффекты не могут объяснить гендерные различия, поскольку не было значимых гендерных различий в отношении диапазона, среднего или стандартного отклонения воспринимаемой субъектом связности, связи с сообществом или здоровья. Есть данные, свидетельствующие о том, что здоровье женщин более тесно связано с эмоциональными аспектами предполагаемой связи, в то время как здоровье мужчин больше связано с социальными аспектами предполагаемой связи (Iwasaki et al., 2002).Поскольку наша оценка включала как эмоциональные, так и социальные аспекты воспринимаемой связанности / одиночества, также маловероятно, что гендерная предвзятость в нашей операционализации воспринимаемой связности объясняет наблюдаемые гендерные различия.

Потенциально гендерные различия, наблюдаемые в данном исследовании, могут быть связаны с тем, как мужчины и женщины в нашей выборке были социализированы. Традиционно женщин социализировали, чтобы они могли ухаживать за ними (Chodorow, 1978), что, возможно, помогло им лучше приспособиться к социальным характеристикам своих сообществ.Хотя сестры не заботятся о своих биологических семьях, их занятия, тем не менее, в гораздо большей степени связаны с уходом (например, учителя, медсестры), чем с занятиями монахов (преимущественно священников). Гендерные возможности братьев и сестер также отражаются в высокой отрицательной корреляции между полом и высшим образованием (таблица 1), что согласуется с тем фактом, что женщины в Германии и Австрии, родившиеся до 1960-х годов, не имели такого большого доступа к высшему образованию. как мужчины.Хотя на жизнь монахинь и монахов по-прежнему явно влияют традиционные гендерные роли, одним уникальным аспектом порядочной жизни является то, что, в отличие от населения в целом, гендерное разделение «работы по уходу» (например, уход за детьми, уход за детьми) больных членов семьи, вкладывающих средства в поддержание и улучшение отношений) не происходит в общинах монахов и монахинь. Это связано с тем, что монахини и монахи живут в однополых сообществах и потому, что монахини и монахи имеют одинаковые условия жизни (не состоят в браке, без детей, живут вместе в сообществах).Поэтому монахи могут выполнять относительно больше «работы по уходу», чем мужчины в целом, а монахини потенциально меньше «работы по уходу», чем женщины в целом. Различное распределение работы по уходу между мужчинами и женщинами-членами ордена по сравнению с мужчинами и женщинами в общей популяции может объяснить, почему взаимосвязь между предполагаемой связью и здоровьем на самом деле была сильнее среди мужчин в нашей выборке, в отличие от предыдущих исследований.

Настоящее исследование имеет ряд сильных сторон, включая высокую частоту ответов на индивидуальном уровне и уровне сообщества и использование соответствующего анализа для отделения индивидуальных (действующих лиц) эффектов от контекстных (коллективных) эффектов.Тем не менее, текущие результаты следует интерпретировать с учетом ряда ограничений. У нас были данные только от членов сообщества в возрасте 50 лет и старше. Таким образом, социальные характеристики сообщества не учитывают конфликтность и связанность более молодых членов сообщества. Из-за резкого сокращения числа участников с 1960-х годов на самом деле очень мало членов ордена моложе 50 лет (Luy et al., 2015). Поэтому мы не считаем, что отсутствие данных от более молодых членов ордена представляет собой значимое ограничение.Существует также некоторая двусмысленность в отношении направления взаимосвязей, поскольку наш анализ основан на перекрестных данных. Для подтверждения направленной связи между социальными характеристиками сообщества и индивидуальным здоровьем потребуются лонгитюдные исследования. Особенно полезными будут исследования, которые измеряют изменения социальных характеристик сообщества и изменения индивидуального здоровья с течением времени. Кроме того, более подробный анализ с альтернативными показателями здоровья (например, множественные показатели, объективные показатели) и исследования, которые включают меры потенциальных посреднических механизмов (например,g., психологическое благополучие, физиологический стресс, здоровое поведение) необходимы для подтверждения наших результатов. Это также поможет определить, коренятся ли обнаруженные нами отношения между социальными характеристиками сообщества и индивидуальным здоровьем в конкретных аспектах здоровья.

Мы утверждали, что наш анализ членов порядка имеет явные преимущества для приблизительной изоляции взаимосвязи между социальными характеристиками сообщества и здоровьем из-за контроля нескольких потенциальных факторов, влияющих на индивидуальный и общинный уровень, и низкой мобильности наших участников.При интерпретации результатов важно отметить, что религиозные сообщества в текущем исследовании были относительно близкими по отношению к типам сообществ (например, штаты, регионы, районы) в некоторых других исследованиях взаимосвязи между характеристиками сообщества и здоровьем. Мы утверждаем, что меньшая, более близкая среда обитания более важна для индивидуального здоровья, особенно когда социальные взаимодействия (и возникающий в результате физиологический стресс, эмоции, отношения и познания) считаются основными опосредующими механизмами, связывающими социальные характеристики сообщества с индивидуальным здоровьем ( Эрикссон и др., 2011). Также неясно, можно ли обобщить результаты, основанные на сообществах членов отряда, на другие типы сообществ и социальных групп, встречающихся в общей популяции. Например, религиозность наших участников может ограничить применимость наших результатов к населению в целом, поскольку религия может оказывать глубокое влияние на межличностные взаимодействия и управление межличностными конфликтами (Cohen, 2015). Более того, есть свидетельства того, что католики более коллективистичны, чем протестанты (и менее коллективистичны, чем евреи) (Cohen & Hill, 2007).То есть, по сравнению с протестантами, католики склонны определять себя больше с точки зрения своих межличностных отношений и своих сообществ. Воспринимаемая и общинная взаимосвязь наряду с воспринимаемым и общинным конфликтом может быть в большей степени связана со здоровьем высокорелигиозных католиков в текущей выборке по сравнению с представителями более индивидуалистичных популяций и в меньшей степени связана со здоровьем по сравнению с членами более коллективистских популяций. Наконец, многие правила поведения в отношении здоровья определяют правила нормального образа жизни (например,g., низкое потребление алкоголя и табака, особенно среди сестер, ежедневная молитва и медитация). Таким образом, взаимосвязь между социальными характеристиками и здоровьем человека и сообщества может быть более сильной среди населения в целом из-за дополнительной возможности для социальных характеристик отдельных лиц и сообществ влиять на здоровье через поведенческие пути.

Важно отметить, что мы утверждаем, что наши результаты актуальны для населения в целом, потому что сообщества членов отряда имеют значимое сходство с семейными сетями (Luy et al., 2015). В частности, семейные сети в общей популяции аналогичны сообществам членов отряда, проанализированным в текущем исследовании, в отношении включения не родных членов, размера, стабильности и амбивалентного характера отношений. Например, данные репрезентативного исследования неорганизованного взрослого населения Нидерландов показывают, что пожилые люди часто считают чужаков (например, друзей, соседей) членами «семьи» (Voorpostel, 2013). Люди называют в среднем около семи человек в своей семейной сети, и размер семейной сети остается стабильным на протяжении всей жизни (Wrzus, Hänel, Wagner, & Neyer, 2013).Наконец, среди населения в целом отрицательные социальные обмены пожилыми людьми, как и их положительные обмены, обычно происходят в их семейных отношениях и дружбе (Sorkin & Rook, 2004). Из-за сходства между характеристиками религиозных сообществ в текущем исследовании и семейных сетей среди населения в целом, мы считаем, что будущее исследование, направленное на воспроизведение текущих результатов с использованием данных из семейных сетей, будет особенно плодотворным.

Финансирование

Эта работа была поддержана Европейским исследовательским советом в рамках Седьмой рамочной программы Европейского сообщества (FP7 / 2007–2013) / ERC (грант номер 262663-HEMOX для M.Л.).

Благодарности

Мы благодарны католическим общинам братьев и сестер, без сотрудничества и поддержки которых было бы невозможно провести это исследование. Мы также благодарим других исследователей Немецко-австрийского монастырского исследования за их помощь в сборе данных и отзывы о ранних версиях этой статьи: Паоле Ди Джулио, Инне Яшински, Дезире Криванек, Кристиану Вегнер-Зигмундт и Анджеле Видеманн. Вклад авторов : К.Е. Боуэн выполнил все статистические анализы и написал статью. М.Л. организовал сбор данных и отредактировал статью.

Список литературы

Алмейда

Д. М

. (

2005

).

Устойчивость и уязвимость к повседневным стресс-факторам, оцененные с помощью дневниковых методов

.

Текущие направления психологической науки

,

14

,

64

—

68

. DOI:

Birditt

K.S

. (

2014

).

Возрастные различия эмоциональных реакций на ежедневные негативные социальные встречи

.

Геронтологические журналы, серия B: Психологические и социальные науки

,

69

,

557

—

566

. DOI:

Chaix

B

. (

2009

).

Географические условия жизни и ишемическая болезнь сердца: обзор литературы, теоретические материалы, методологические обновления и программа исследований

.

Ежегодный обзор общественного здравоохранения

,

30

,

81

—

105

. DOI:

Chaix

B.

Lindström

M.

Rosvall

M.

, &

Merlo

J

. (

2008

).

Социальные взаимодействия в районе и риск острого инфаркта миокарда

.

Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения

,

62

,

62

—

68

.DOI:

Chodorow

N

. (

1978

).

Воспроизведение материнства: Психоанализ и социология гендера

.

Беркли, Калифорния

:

Калифорнийский университет Press

.

Коэн

A. B

. (

2015

).

Глубокое влияние религии на психологию: мораль, межгрупповые отношения, самооценка и инкультурация

.

Текущие направления психологической науки

,

24

,

77

—

82

.DOI:

Cohen

A. B.

, &

Hill

P. C

. (

2007

).

Религия как культура: религиозный индивидуализм и коллективизм американских католиков, евреев и протестантов

.

Журнал личности

,

75

,

709

—

742

. DOI:

Cross

S. E.

и

Madson

L

. (

1997

).

Модели себя: самооценка и пол

.

Психологический бюллетень

,

122

,

5

—

37

. DOI:

de Jong-Gierveld

J.

и

Kamphuls

F

. (

1985

).

Развитие шкалы одиночества Раша

.

Прикладное психологическое измерение

,

9

,

289

—

299

. DOI:

Diez-Roux

A. V

. (

1998

).

Возвращение контекста в эпидемиологию: переменные и ошибки в многоуровневом анализе

.

Американский журнал общественного здравоохранения

,

88

,

216

—

222

.

Diez-Roux

A. V

. (

2000

).

Многоуровневый анализ в исследованиях общественного здравоохранения

.

Ежегодный обзор общественного здравоохранения

,

21

,

171

—

192

. DOI:

Diez Roux

A. V.

и

Mair

C

. (

2010

).

Окрестности и здоровье

.

Анналы Нью-Йоркской академии наук

,

1186

,

125

—

145

. DOI:

Дункан

C.

Джонс

K.

и

Moon

G

. (

1998

).

Контекст, состав и неоднородность: использование многоуровневых моделей в медицинских исследованиях

.

Социальные науки и медицина

,

46

,

97

—

117

. DOI:

Эрикссон

М.

Ng

N.

Weinehall

L.

и

Emmelin

M

. (

2011

).

Важность гендера и концептуализации для понимания связи между коллективным социальным капиталом и здоровьем: многоуровневый анализ из северной Швеции

.

Социальные науки и медицина

,

73

,

264

—

273

. DOI:

Fujisawa

Y.

Hamano

T.

и

Takegawa

S

. (

2009

).

Социальный капитал и восприятие здоровья в Японии: экологический и многоуровневый анализ

.

Социальные науки и медицина

,

69

,

500

—

505

. DOI:

Garcia

R. L.

Meagher

B. R.

и

Kenny

D. A

. (

2015

).

Анализ влияния характеристик членов группы: руководство по модели взаимозависимости актор-партнер группы

.

Групповые процессы и межгрупповые отношения

,

18

,

315

—

328

. DOI:

Glass

T. A.

Goodman

S. N.

Hernán

M. A.

, &

Samet

J. M

. (

2013

).

Причинно-следственный вывод в общественном здравоохранении

.

Ежегодный обзор общественного здравоохранения

,

34

,

61

—

75

. DOI:

Holt-Lunstad

J.

Smith

T. B.

Baker

M.

Harris

T.

и

Stephenson

D

. (

2015

).

Одиночество и социальная изоляция как факторы риска смертности: метааналитический обзор

.

Перспективы психологической науки

,

10

,

227

—

237

. DOI:

Iwasaki

M.

Otani

T.

Sunaga

R.

Miyazaki

H.

Xiao

L.

Wang

N.

,…

Suzuki

S

. (

2002

).

Социальные сети и смертность на основе когортного исследования Komo-Ise в Японии

.

Международный эпидемиологический журнал

,

31

,

1208

—

1218

. DOI:

Kavanagh

A. M.

Bentley

R.

Turrell

G.

Метла

D. H.

, &

Subramanian

S. V

. (

2006

).

Меняет ли гендер ассоциации между самооценкой здоровья и социальными и экономическими характеристиками местной окружающей среды

?

Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения

,

60

,

490

—

495

. DOI:

Kavanagh

A. M.

Turrell

G.

и

Subramanian

S.В

. (

2006

).

Имеет ли значение для здоровья австралийцев социальный капитал на основе местности? Многоуровневый анализ самооценки здоровья в Тасмании

.

Международный эпидемиологический журнал

,

35

,

607

—

613

. DOI:

Kawachi

I.

и

Berkman

L

. (

2000

)

Социальная сплоченность, социальный капитал и здоровье

. В

L. F.

Berkman

и

I.

Кавачи

(ред.),

Социальная эпидемиология

(стр.

174

—

190

).

Нью-Йорк, Нью-Йорк

:

Oxford University Press

.

Kiecolt-Glaser

J. K.

, &

Newton

T. L

. (

2001

).

Брак и здоровье: его и ее

.

Психологический бюллетень

,

127

,

472

—

503

. DOI:

Lau

Y. K.

и

Ataguba

J.E

. (

2015

).

Изучение взаимосвязи между самооценкой здоровья и социальным капиталом в Южной Африке: многоуровневый анализ панельных данных

.

BMC Public Health

,

15

,

1

—

10

. DOI:

Lund

R.

Christensen

U.

Nilsson

C. J.

Kriegbaum

M.

и

Hulvej Rod

N

. (

2014

).

Стрессовые социальные отношения и смертность: проспективное когортное исследование

.

Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения

,

68

,

720

—

727

. DOI:

Луонг

Г.

и

Чарльз

S. T

. (

2014

).

Возрастные различия в аффективных и сердечно-сосудистых реакциях на негативное социальное взаимодействие: роль целей, оценок и регуляции эмоций

.

Психология развития

,

50

,

1919

—

1930

.DOI:

Luy

M.

Flandorfer

P.

и

Di Giulio

P

. (

2015

).

Старение в пожилом обществе: опыт и отношение членов католического ордена к старению населения и пожилым людям

.

Старение и общество

,

35

,

1

—

36

. DOI:

Дуб

J. M

. (

2004

).

(неправильная) оценка влияния соседства: причинный вывод для практической социальной эпидемиологии

.

Социальные науки и медицина

,

58

,

1929

—

1952

. DOI:

Дуб

J. M

. (

2013

).

Комментарий: идентификация, районы и семьи

.

Международный эпидемиологический журнал

,

42

,

1067

—

1069

. DOI:

Poortinga

W.

Dunstan

F. D.

и

Fone

D. L

.(

2007

).

Восприятие окружающей среды в районе и самооценка здоровья: многоуровневый анализ исследования

, проведенного в Кайрфилли.

BMC Public Health

,

7

,

285

. DOI:

Raudenbusch

S. W.

Bryk

A. S.

и

Congdon

R

. (

2004

).

HLM 6 для Windows

.

Skokie, IL

:

Scientific Software International

.

Repetti

R. L.

Taylor

S. E.

и

Seeman

T. E

. (

2002

).

Рискованные семьи: семейное социальное окружение и психическое и физическое здоровье потомства

.

Психологический бюллетень

,

128

,

330

—

366

. DOI:

Ладья

К. S

. (

2015

).

Социальные сети в пожилом возрасте: оценка положительного и отрицательного воздействия на здоровье и благополучие

.

Текущие направления психологической науки

,

24

,

45

—

51

. DOI:

Райан

Л. Х.

Ван

У. Х.

и

Смит

Дж.

. (

2014

).

Социальная поддержка и напряжение супруга: влияние на здоровье пожилых пар

.

Журнал поведенческой медицины

,

37

,

1108

—

1117

. DOI:

Skrabski

A.

Kopp

M.

, &

Kawachi

I

. (

2003

).

Социальный капитал в меняющемся обществе: перекрестные ассоциации с показателями женской и мужской смертности среднего возраста

.

Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения

,

57

,

114

—

119

. DOI:

Соркин

Д. Х.

и

Ладья

К. С

. (2004).

Стремление к межличностному контролю и уязвимость к негативным социальным обменам в дальнейшей жизни

.

Психология и старение

,

19

,

555

—

564

. DOI:

Stafford

M.

Cummins

S.

Macintyre

S.

Ellaway

A.

и

Marmot

M

. (

2005

).

Гендерные различия в связи между здоровьем и окружающей средой

.

Социальные науки и медицина

,

60

,

1681

—

1692

.DOI:

История

L. B.

и

Repetti

R

. (

2006

).

Ежедневные факторы профессионального стресса и семейное поведение

.

Журнал семейной психологии

,

20

,

690

—

700

. DOI:

Subramanian

S.

Kim

D. J.

и

Kawachi

I

. (

2002

).

Социальное доверие и самооценка здоровья в сообществах США: многоуровневый анализ

.

Журнал городского здравоохранения

,

79

,

21

—

34

. DOI:

Uchino

B. N.

Smith

T. W.

Carlisle

M.

Birmingham

W. C.

и

Light

K. C

. (

2013

).

Качество социальных сетей супругов увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний друг друга

.

PLoS ONE

,

8

,

e71881

.DOI:

Voorpostel

M

. (

2013

).

Как семья: фиктивные родственные отношения в Нидерландах

.

Геронтологические журналы, серия B: Психологические и социальные науки

,

68

,

816

—

824

. DOI:

Wiedemann

A.

Marcher

A.

Wegner-Siegmundt

C.

Di Giulio

P.

, &

Luy

M

.(

2014

).

Der Gesundheits-Survey der Klosterstudie. Daten- und Methodenbericht zu Welle 1 [Исследование состояния здоровья монастыря. Отчет по данным и методам для волны 1]

(Vol.

37

).

Вена, Австрия

:

Австрийская академия наук

.

Woldoff

R. A

. (

2002

).

Влияние местных стрессоров на привязанность к соседям

.

Социальные силы

,

81

,

87

—

116

.DOI:

Wrzus

C.

Hänel

M.

Wagner

J.

и

Neyer

F. J

. (

2013

).

Изменения в социальных сетях и жизненные события на протяжении всей жизни: метаанализ

.

Психологический бюллетень

,

139

,

53

—

80

. DOI:

иен

I. H.

Майкл

Y. L.

и

Perdue

L

.(

2009

).

Соседство в исследованиях здоровья пожилых людей: систематический обзор

.

Американский журнал профилактической медицины

,

37

,

455

—

463

. doi:

© Автор (ы) 2016. Опубликовано Oxford University Press от имени Геронтологического общества Америки. Все права защищены. Для получения разрешений обращайтесь по электронной почте: [email protected].

Сравнение медицинских и социальных характеристик людей, покидающих тюрьмы Нью-Йорка, по возрасту, полу и расе / этнической принадлежности: значение для мероприятий общественного здравоохранения

Цели: Мы сравнили медицинские и социальные потребности людей, покидающих тюрьмы Нью-Йорка, по полу, возрасту и расовой / этнической принадлежности, и оценили значение этих различий для разработки программ возвращения в тюрьмы.

Методы: В период с 1997 по 2004 год в опросах участвовало 1946 человек (536 мужчин, 704 женщины и 706 мужчин подросткового возраста). Структурированные анкеты собирали данные о демографических характеристиках, уголовном правосудии, употреблении психоактивных веществ и характеристиках здоровья. Двумерные сравнения были выполнены для определения различий между мужчинами и женщинами, мужчинами и подростками мужского пола, а также чернокожими и латиноамериканскими / латиноамериканскими респондентами нелатиноамериканского происхождения.

Результаты: Большинство участников были чернокожими и латиноамериканцами / латиноамериканцами, сообщили о высоком уровне употребления психоактивных веществ, имели высокий уровень рецидивов и столкнулись с трудными жизненными обстоятельствами. По сравнению с мужчинами женщины чаще оказывались бездомными, употребляли запрещенные наркотики, сообщали об обвинениях в употреблении наркотиков при аресте, имели проблемы со здоровьем и были родителями. Подростки-мужчины чаще, чем мужчины, полагались на незаконную деятельность для получения дохода и в последнее время употребляли марихуану и алкоголь, и реже сообщали о бездомности или проблемах со здоровьем.Этнические / расовые различия между чернокожими и латиноамериканскими / латиноамериканскими респондентами в рамках гендерных и возрастных групп были меньше, чем различия между этими группами.

Выводы: В тюрьмах сосредоточены люди с многогранными медицинскими и социальными проблемами, что дает возможность вовлечь группы риска в комплексные программы возвращения. Гендерные, возрастные и этнические / расовые различия среди заключенных требуют, чтобы меры вмешательства были адаптированы к конкретным потребностям этих различных групп.

Социальные, психологические и демографические характеристики дегуманизации по отношению к иммигрантам

Значимость

В существующей литературе по дегуманизации часто рассматривается, как люди выносят суждения о дегуманизации и группы, которые дегуманизируются другими. Например, консерваторы более склонны к дегуманизации, чем либералы, а к иммигрантам, как правило, относятся не так, как к людям, по сравнению с американцами. Однако часто неясно, относится ли дегуманизация к социальным и психологическим характеристикам, выходящим за рамки демографической информации.Мы заметили, что люди, дегуманизирующие иммигрантов, чувствуют себя менее связанными с ними, описывают иммигрантов безлично и с позиции власти и одобряют социальный вред, который не должен иметь большого влияния на их иммиграционные взгляды. Мы предлагаем социальный, психологический и демографический профиль дегуманизации, который может выявить настораживающие признаки и помешать другим обращаться как с менее человечными.

Abstract

Это исследование расширяет текущий объем работ по дегуманизации, оценивая социальные, психологические и демографические корреляты вопиющего пренебрежения к иммигрантам.Участники ( n = 468) были случайным образом распределены для чтения сценария, в котором 1) иммигрант или 2) иммигрант и их ребенок были пойманы незаконно пересекающими южную границу Соединенных Штатов, а затем оценили, сколько времени они должны провести в тюрьме. в случае признания виновным. Участники сообщили, что приговорят иммигранта к большему сроку тюремного заключения, чем иммигранта с ребенком. Те, кто отправлял иммигрантов в тюрьму на более длительный срок, также считали их социально далекими и менее человечными, описывали иммиграцию безлично и одобряли другие социальные вреды, не связанные с иммиграцией (например,г., смертная казнь для осужденных убийц). Важно отметить, что подтвержденный социальный вред объясняет объясненное расхождение, выходящее за рамки простого консервативного взгляда. Мы помещаем эти данные в современную литературу по теории дегуманизации и вопросам иммиграции.

То, как мы судим других и делаем выводы о них, по сути, является социальным процессом. Мы склонны воспринимать других позитивно, если они говорят, как мы (1, 2), ведут себя как мы (3, 4) и выглядят как мы (5). Мы негативно воспринимаем других (например,g., они сбрасываются со счетов или строго оцениваются), если они отличаются от нас (6). Однако степень, в которой люди недооценивают других, может варьироваться: от того, что они считают их чужаком (7), до недочеловеков (8, 9). Такие взгляды могут иметь и поведенческие последствия: чужая группа может игнорироваться, потому что она отличается (10), тогда как явно дегуманизированным людям могут быть отказано в правах человека, лишено свободы воли или к ним относятся как к менее человечным из-за их простого существования (11). , 12). То, как мы думаем и относимся к тем, кто отличается от других, важно, а то, как мы говорим о дегуманизированных чужих группах, критически важно исследовать, поскольку вопиющая ненависть к другим остается повсеместной и неумолимой.

Настоящая статья направлена ​​на понимание социальных, психологических и демографических характеристик людей, которые дегуманизируют. Мы сосредотачиваемся на людях, выносящих дегуманизирующие суждения об иммигрантах, и на том, как их описания иммигрантов (или иммиграционные проблемы в Соединенных Штатах) соотносятся с их готовностью наказать тех, кто пересекает границу Мексики и США. Наша работа своевременна, потому что дегуманизация иммигрантов остается нерешенной проблемой для Америки (13). В 2019 году в США почти 70 000 детей-мигрантов содержали в изоляторах в нечеловеческих условиях, которые также основывались на политике безжалостного содержания под стражей (14).Необходимы дополнительные исследования, чтобы понять, связана ли дегуманизация с другими характеристиками, которые могут идентифицировать тех, кто будет относиться к иммигрантам как к менее человечным, в надежде предотвратить или обуздать злодеяния в будущем.

Для достижения этой эмпирической цели мы дополняем и расширяем традиционные исследования дегуманизации, развивая социальные (например, прошлый неблагоприятный опыт детства, который может указывать на дегуманизирующие тенденции, подтвержденный социальный вред), психологический (например, как люди говорят об иммигрантах, иммиграционные проблемы) , и демографический профиль (например,ж., политическая ориентация, пол, возраст) тех, кто отрицает человечность других.

Теоретические основы дегуманизации

Дегуманизация — это точка зрения, согласно которой определенным людям следует отказывать исключительно в правах человека и, следовательно, конкретным чужим группам отказывают в привилегиях, действиях или действиях, которые обычно приписываются внутренним группам (8, 9, 15 ). Предыдущая работа (16) предполагает, что дегуманизация имеет долгую историю и часто выражается молчаливо (например, игнорируя эмоции другой группы) или явно с помощью метафор (например,г., называя переселенцев животными). Явная дегуманизация является наиболее распространенной; например, иммигранты рассматривались как больные организмы (например, паразиты, пиявки), предметы или материалы и захватчики (8, 17, 18). Адольф Гитлер и другие группы называли евреев паразитами и бациллами (19, 20). Во время Второй мировой войны японцев сравнивали с москитами, которых нужно было истребить (21). Такие метафоры сильны, потому что они являются общими ориентирами для понимания людьми (22). Однако их простота может привести к неправильному пониманию групп (23).

Четыре теории дегуманизации.

Исследования дегуманизации обширны и охватывают различные дисциплины (24), включая исследования, посвященные тому, как люди дегуманизируют (18), репрезентации дегуманизации в СМИ (17), как дегуманизация влияет на отношение к группам (15) и оценки групп, которые вероятно, будут дегуманизированы больше, чем другие (9). Эти данные были обобщены как четыре основных теоретических взгляда на дегуманизацию (25), все из которых в целом предполагают, что определенные аспекты гуманности недоступны для групп людей.Эти теории в значительной степени согласуются друг с другом и дополняют друг друга, но полагаются на разные показатели для измерения или вывода о дегуманизации.

Первая, называемая теорией инфрагуманизации , — это идея отрицания вторичных эмоций для чужой группы (11). Вторичные эмоции, такие как ностальгия или унижение, которые считаются уникальными человеческими характеристиками, удерживаются от чужих групп в примерах инфрагуманизации, но в остальном выражаются внутри групп (26). Этот процесс является преднамеренным, целенаправленным и представляет собой форму молчаливой дегуманизации.

Вторая теория утверждает, что дегуманизация представлена ​​двойной перспективой человечности (8). С первой точки зрения, если людям отказано в человеческой уникальности, они будут восприниматься как животные без «утонченности, самоконтроля, интеллекта и рациональности» (25). Это приводит к появлению явных метафор о дегуманизированных группах, таких как евреи, называемые паразитами, а иммигранты — пиявками. Во второй перспективе, если людям отказывают в человеческой природе, они объективизируются и воспринимаются как инструменты в обществе.Двойная перспектива человечности уникальна, потому что она предлагает различия между человеком и объектом и человек-животное, а также потому, что предполагает, что человечность ортогональна в двух измерениях (человеческая уникальность и человеческая природа).

Третья теория дегуманизации, дегуманизированное восприятие (27), предлагает когнитивную перспективу, связанную с отношением к другим как к менее человечным. Эта теория предполагает, что дегуманизация происходит, когда один человек (или группа) не признает, не принимает во внимание или не учитывает мнение другого человека (или группы).Когда мозг не может активироваться в присутствии целевой группы, такая нейронная активность является маркером дегуманизации. Свидетельства в поддержку этой исследовательской традиции предполагают, что внутренние и внешние группы часто оцениваются по характеристикам теплоты и компетентности, которые можно определить по активности в мозгу (28).

Последняя теория исследования дегуманизации, названная рамкой восприятия сознания , рассматривает то, как люди воспринимают познание других. Согласно предыдущей работе (29), люди обычно верят, что у других есть свобода выбора и опыт в их способности думать и чувствовать.То есть большинство людей верят, что обычные группы могут думать, общаться и выполнять сложные когнитивные задачи, такие как выражение эмоций. Компьютеры и животные, с другой стороны, могут бороться или не обладать способностью действовать и иметь опыт (25). В модели восприятия разума дегуманизированным группам отказывают в агентстве и опыте, потому что они, как считается, не обладают способностью к познавательной свободе, и лишены вторичных психологических процессов. Таким образом, дегуманизированным людям отказывают в человеческой уникальности (8).

Вместе четыре теории сосредотачиваются на аспектах человечности, человечности, человеческой природы или человеческого опыта, которые отрицаются, когда одна группа воспринимается как «меньше чем». Такие отрицания могут быть молчаливыми (например, отрицание вторичных эмоций) или явными (например, использование языка для явного игнорирования или отрицания человечности другой группы). Недавняя работа предполагает, что дегуманизирующие тенденции, в соответствии с предшествующими теориями, могут быть измерены и применены ко многим потенциальным чужим группам. Например, в предыдущей работе (12) была измерена вопиющая дегуманизация с повышением уровня человечности, по которой участники оценивают группы (например,g., иммигранты, американцы, австралийцы) как неразвитые или полностью развитые по скользящей шкале. Факты свидетельствуют о том, что те, кто дегуманизирует иммигрантов и мексиканцев, склонны поддерживать более агрессивную антииммиграционную политику (например, они с большей вероятностью подпишут антииммиграционную петицию) и поддерживают республиканских политиков в Соединенных Штатах (например, от Карли Фиорины до Дональда Трампа). Мера восхождения человека получила широкое распространение и представляет собой основной способ измерения того, как люди оценивают человечность определенных групп (например,ж., иммигранты) по отношению к другим (например, американцам).

Хотя вопиющее игнорирование человечности другой группы является насущной и постоянной проблемой в Соединенных Штатах (13), недостаточно утверждать, что существует дегуманизация и определенные группы склонны к дегуманизации. Мы считаем, что важно понимать основы дегуманизации и то, как она сохраняется на социальном и психологическом уровне. В настоящем исследовании мы стремимся охарактеризовать тех, кто склонен к дегуманизации, и описать мировоззрение людей, которые относятся к определенным группам как к менее человечным.

Предикторы дегуманизации

Предыдущие работы признают несколько индивидуальных различий, которые часто связаны с тенденциями дегуманизации. Определенные параметры личности (например, нарциссизм) связаны с усилением дегуманизации (30), лица, обладающие высокой властью и статусом, склонны к дегуманизации (31), а те, кто демонстрирует повышенные черты Темной триады (например, психопатия), как правило, чувствуют себя менее связанными и настроенными на умы других (32, 33). Как предполагают другие авторы (25), люди, придерживающиеся стереотипно-консервативных и правых ценностей, склонны к дегуманизации больше, чем те, кто придерживается стереотипно-либеральных и левых ценностей, и эти эффекты носят межкультурный характер (12, 34, 35).

Связанные данные свидетельствуют о том, что дегуманизация представляет собой утверждение одной группой своего господства над другой. Эта тенденция, получившая название ориентации на социальное доминирование (SDO), отражает степень, в которой люди поддерживают неравенство вне группы (36). Те, кто дегуманизирует, не просто воспринимают других как угрозу, но получают удовольствие от утверждения своей власти над определенными чужими группами и поддерживают усилия по отделению чужой от внутренней группы (например, с помощью институциональной политики и явно бессердечных метафор).Предыдущая работа, изложенная Haslam и Loughnan (25), предполагает, что SDO предсказывает дегуманизацию многих воспринимаемых чужеродных групп, а также является кросс-культурным (37–39), особенно для тех, кто дегуманизирует иммигрантов (40).

В то время как существующие исследования предлагают характеристики людей, которые часто дегуманизируют, остаются без ответа вопросы о других социальных и психологических коррелятах отношения к группам как «менее чем». Здесь мы дополняем существующие исследования, исследуя другие теоретически важные и лежащие в основе социальные, психологические и демографические характеристики дегуманизаторов.

Социальные предикторы дегуманизации.

Мы измерили четыре социальные переменные, чтобы рассмотреть, как предыдущий жизненный опыт и представления о политике могут предсказать дегуманизацию по отношению к иммигрантам. Во-первых, предварительные данные свидетельствуют о том, что воспринимаемая социальная дистанция является важным предиктором предубеждений по отношению к чужим группам. Например, Синклер и его коллеги (41) наблюдали отрицательную взаимосвязь между сострадательной любовью и предубеждением к иммигрантам, опосредованную тем, насколько люди считают себя и иммигрантов социально близкими и связанными.Таким образом, мы оцениваем социальную близость людей к иммигрантам, прогнозируя уровень их дегуманизации. Во-вторых, мы оцениваем, связан ли неблагоприятный детский жизненный опыт с тенденциями дегуманизации. Люди, которые пережили сексуальное насилие, отсутствие родителей или другие потенциальные детские травмы, как правило, чувствуют себя менее социально связанными с другими и имеют худшие результаты для здоровья, чем люди, не испытавшие неблагоприятного детского опыта (42, 43). В рамках исследовательского анализа мы оцениваем, склонны ли люди, которые пережили травму или чувствовали себя маргинализованными в детстве, дегуманизировать больше, чем люди с благоприятным детским опытом.

В-третьих, дегуманизирующие люди часто хотят утвердить свою власть над определенными чужими группами, которые, по их мнению, могут нарушать права, привилегии и образ жизни их внутренней группы (36, 44). Это может привести к усилению восприятия уязвимости перед нападением или захватом со стороны других (например, иммигрантов, которые могут угрожать гарантии занятости американцев). Поэтому мы измеряем степень, в которой люди чувствуют себя уязвимыми в обществе, чтобы исследовать, связана ли большая воспринимаемая уязвимость с более высокими показателями дегуманизации.Наконец, мы измеряем поддержку вредных социальных и социальных действий. В соответствии с предположением, что люди, которые чувствуют себя более уязвимыми в обществе, с большей вероятностью дегуманизируют чужую группу, такую ​​как иммигранты, те, кто одобряет больший вред в обществе (например, иммиграционные рейды, смертная казнь), должны с большей вероятностью дегуманизировать иммигрантов, поскольку хорошо.

Психологические предикторы дегуманизации.

Вторая цель этого исследования — оценить психологию дегуманизаторов с помощью языковых паттернов.Слова дают важные подсказки о психологической динамике и опыте. Например, полевые исследования и эксперименты показывают, что словосочетания указывают на психологическое благополучие (45), социальный статус (46, 47) и личность (48). Слова — это поведенческие следы нашей психологии, которые могут привести к заключениям о том, как люди думают и чувствуют определенную группу.

В общем, есть две основные категории слов: слова содержания (например, существительные) и функциональные слова (например, местоимения, артикли) (49).Слова содержания описывают, о чем говорят люди, и могут помочь идентифицировать темы в фрагменте текста (50), в то время как служебные слова указывают на стиль речи человека (то, как он общается). Например, люди, которые обманывают, часто хотят дистанцироваться от своих ложных действий, что отражается в снижении самофокусировки (51). Люди, которые лгут о своем отношении к друзьям или взглядах на аборт, как правило, используют меньше слов «я» (например, I , me , my ), чем люди, которые говорят правду (52).Как содержание, так и стиль имеют значение для обозначения психологических процессов, и мы используем несколько подходов, чтобы понять, о чем говорят дегуманизаторы и как они общаются, запрашивая их мысли об иммигрантах и ​​иммиграции.

В соответствии с теоретическими взглядами, изложенными Хасламом и Локнаном (25), мы ожидаем, что три языковых измерения будут отражать тех, кто склонен дегуманизировать иммигрантов: безличные местоимения, слова силы и термины эмоций. Безличностные местоимения — это ссылки на людей или объекты, когда говорящий пытается установить социальную и психологическую дистанцию ​​(49).Ссылка на иммигрантов или иммиграцию с помощью таких терминов, как , , , другие, или , независимо от того, отдаляет говорящего от чужой группы. Мы ожидаем, что дегуманизаторы будут использовать больше безличных местоимений по сравнению с негуманизаторами.

Мы также ожидаем, что дегуманизаторы установят власть над иммигрантами в их языковом стиле, что соответствует модели SDO (36). Такие слова, как выше , судят , превосходят и наказывают , увеличивают степень различия между двумя группами (например,g., внутренняя и чужая: американцы и иммигранты соответственно). Те, кто считает, что иммигранты менее развиты или менее развиты, чем люди, должны поэтому описывать иммиграционные проблемы в Соединенных Штатах с позиции власти и доминирования. Наконец, мы оцениваем уровень эмоций (например, такие слова, как ненависть , отвращение или дружеский ), когда люди описывают свои взгляды на иммиграцию (53). Исследования социальной справедливости показывают, что эмоции связаны с тем, как люди относятся к просителям убежища и иммиграционной поддержке (54).Таким образом, мы оцениваем общий уровень эмоций, а также положительные и отрицательные эмоции как отдельные измерения в моделях общения участников об иммиграции.

Демографические предикторы дегуманизации.

Опрос и экспериментальные исследования предлагают несколько индивидуальных различий, которые описывают людей, которые склонны резко дегуманизировать по отношению к иммигрантам (25): тех, кто придерживается консервативных взглядов и менее образован (15). Мы собрали множество демографической информации, описанной ниже, чтобы выявить внутриличностные корреляты дегуманизации по отношению к иммигрантам.

Вместе мы связали социальные, психологические и демографические меры с вопиющей дегуманизацией двумя способами. Во-первых, мы рассмотрели время, в течение которого участники приговорили бы иммигранта к тюремному заключению, если бы их поймали при попытке незаконно пересечь южную границу США. Мы оцениваем, считают ли люди, приговорившие иммигрантов к большему сроку тюремного заключения, их менее человечными и менее развитыми людьми, а также имеют ли они более негативное мировоззрение по отношению к иммиграции. Во-вторых, мы используем шкалу восхождения человека, потому что это проверенная мера того, как люди оценивают развитую природу чужих групп (9).

Мы также исследовали, будут ли участники выносить различные суждения о дегуманизации в зависимости от того, кто пересек южную границу Соединенных Штатов: 1) иммигрант или 2) иммигрант и их ребенок. Разумно ожидать, что участники будут с большей вероятностью дегуманизировать и выносить более суровые суждения об иммигранте в одиночку, чем об иммигранте и их ребенке, поскольку последние данные показывают, что большинство людей считают, что нынешняя иммиграционная политика Америки в отношении детей (например, разделение семей) неприемлемо (55).

Метод

Участники и власть.

Мы набрали участников из Prolific, веб-платформы для проведения исследований. Мы попытались набрать четное количество участников из двух основных политических партий США (например, Демократической партии и Республиканской партии), а также провели априорный анализ власти, чтобы убедиться, что у нас было достаточно участников в этом исследовании. Предыдущая работа предполагает, что различия в степени дегуманизации между американцами и иммигрантами представляют собой небольшой или средний эффект (9).То есть вопиющая дегуманизация между американцами и мексиканскими иммигрантами была третьей по величине оценкой по критерию восхождения человека по сравнению с другими чужими группами (9) (исследование 1, Коэн d = 0,38). Мы использовали этот размер эффекта, чтобы довести наше текущее исследование до 90% (α = 0,05, двусторонний), которое требовало минимум 294 участников (147 на одно условие) для выявления эффекта дегуманизации, связанного с социальными, психологическими и демографическими переменными.

Мы провели избыточную выборку (500 участников), чтобы у нас были хорошие шансы получить сильное, равное количество демократов и республиканцев.Однако два человека были исключены после предоставления бессмысленных ответов, а 30 участников были удалены из-за коротких ответов (≤15 слов) в нашей письменной задаче (см. Ниже). Последний критерий исключения снизил влияние коротких ответов, завышающих преобладание словесных категорий. Участникам нашей выборки (последние n = 468) заплатили 2,50 доллара в этом эксперименте между участниками. Наше исследование было рассмотрено и одобрено Институтом по анализу решений Decision Research (IORG0009857) за этические методы исследования, и было дано информированное согласие.Данные общедоступны в Open Science Framework по адресу https://osf.io/7zfx2/.

Процедура.

Участники вошли в интерфейс опроса Qualtrics, дали согласие на участие, и им сказали, что они будут делать суждения о сценарии. В каждом сценарии иммигрант (или иммигрант и их ребенок, в зависимости от состояния) пытался нелегально въехать в Соединенные Штаты, пересекая южную границу.

Участники, случайно отнесенные к одному только иммигранту , прочитали следующий текст:

Иммигрант был пойман при попытке нелегально въехать в Соединенные Штаты через южную границу.Исходя из обстоятельств данного инцидента, иммигрант может быть подвергнут наказанию в виде тюремного заключения.

Другие участники, случайно отнесенные к условию иммигрант и ребенок , прочитали следующий текст:

Иммигрант и их ребенок были пойманы при попытке нелегально въехать в Соединенные Штаты через южную границу. В зависимости от обстоятельств данного инцидента они могут быть наказаны в виде тюремного заключения.

Затем участников спросили: «В случае признания виновным, сколько времени [иммигрант / иммигрант и ребенок] должны провести в тюрьме?» Рейтинги по этому показателю, который служил одной из наших основных зависимых переменных, включали 1) нет, 2) дни, 3) недели, 4) месяцы, 5) годы и 6) жизнь в тюрьме, и участники выбрали один переключатель. Если участники выбирали любое время тюремного заключения, логика отображения предлагала участникам указать количество дней, недель, месяцев или лет, которые иммигрант или иммигрант и ребенок должны провести в тюрьме.То есть, если участники выбирали дни, их спрашивали: «Сколько дней?» Если они выбирали недели, их спрашивали: «Сколько недель?» и процесс продолжился для других маркеров времени. Затем ответы участников были преобразованы в общую метрику — дни. Проверив измерения продолжительности в днях, мы обнаружили, что они ненадежны и сильно искажены даже после естественного преобразования бревна. Поэтому они были исключены из анализа.

После манипуляции и приговора к тюремному заключению участников попросили написать о своих мыслях и чувствах, связанных с приговором.Мы ограничили ответы участников 400 символами, что обеспечило относительно постоянное количество текста в разных условиях.

Точное написание подсказки гласило:

А теперь расскажите нам, что вы думаете и чувствуете по поводу вынесенного вами суждения. Вы можете обсудить, почему вы считаете, что это наказание должно быть назначено, как вы относитесь к иммиграции, ваши мысли об иммигрантах, политику США в отношении отделения детей от их родителей до тех пор, пока их иммиграционное дело не будет рассмотрено, требуя от лиц, ищущих убежища, сначала попытаться получить убежище в другой стране. , или другие связанные темы, которые могут прийти в голову.Пожалуйста, будьте конкретны и подробны.

Наконец, участники ответили на вопросы из наших социальных, психологических и демографических категорий, которые подробно описаны ниже.

Меры.

Социальные меры.

Мы использовали пять критериев для оценки того, как приговор к тюремному заключению может быть связан с тем, насколько люди близки к иммигрантам, как они относятся к иммигрантам как к развитым (или примитивным) людям, неблагоприятным опытом детства, который может повлиять на их мировоззрение, мерой воспринимаемой личной уязвимости и взгляды на социальные проблемы, которые могут предсказать чувства к иммигрантам и иммиграции.

Включение другого в себя.

Мы использовали включение других в показатель «Я» (IOS) (56) для оценки близости к иммигрантам. Этот показатель был подтвержден во многих исследованиях, чтобы понять степень социальной дистанции, которую люди воспринимают между собой и группой (57).

В нашем исследовании участники оценивали, насколько они близки к семи группам или объектам: 1) иммигрантам, 2) гражданам США, 3) друзьям, 4) семье, 5) огнестрельному оружию, 6) вашей любимой спортивной команде и 7) вашей машина.Близость оценивалась по пяти изображениям 1) отдельных или 5) почти полностью перекрывающихся кругов. Низкие баллы по этому показателю предполагают, что участники чувствуют себя далекими от определенной группы или объекта по сравнению с высокими баллами. Близость к иммигрантам была ниже средней ( M = 2,28, SD = 1,16; Q1 = 1,00, медиана [ Mdn ] = 2,00, Q3 = 3,00).

Восхождение человека.

Предыдущие исследования показывают, что дегуманизирующие люди часто считают «других» менее развитыми по эволюционной шкале.Например, люди открыто дегуманизируют и оценивают арабов и мусульман как менее человечных, чем другие группы, такие как американцы или европейцы (9). Мы используем шкалу восхождения человека (AOM) как меру вопиющей дегуманизации, когда участники перемещали ползунок, чтобы отразить менее развитую (от 1 до 7) или полностью развитую (8) природу семи групп: 1) арабы, 2) русские. , 3) мусульмане, 4) австралийцы, 5) иммигранты, 6) американцы и 7) шведы. Низкие баллы по этому показателю предполагают более вопиющую дегуманизацию по сравнению с высокими баллами.В среднем участники не считали иммигрантов полностью развитыми ( M = 7,01, SD = 1,67; Q1 = 7,00, Mdn = 8,00, 3 квартал = 8,00).

Неблагоприятные детские переживания.

Люди, пережившие травмы в детстве (например, сексуальное насилие, дисфункция в семье), как правило, имеют худшие результаты в отношении здоровья и имеют негативное мировоззрение о других (58). Наше исследование включало 10 пунктов шкалы неблагоприятных детских переживаний (ACE), которая измеряет ответы на такие вопросы, как: «Часто ли вы чувствовали, что никто в вашей семье не любит вас или считает вас важным или особенным?» или «Кто-то из домочадцев попал в тюрьму?» Затем мы оценили, как такие реакции связаны с чувствами к иммигрантам.Участники предоставили бинарные ответы на 10 пунктов ACE (да = 1, нет = 0; α Кронбаха = 0,77), и вопросы были суммированы внутри участника ( M = 1,96, SD = 2,21; Q1 = 0,00, Mdn = 1,00, Q3 = 3,00).

Индекс уязвимости.

Четвертая социальная мера состояла из шести пунктов, которые указывали на степень, в которой участники считали себя уязвимыми в обществе. Предыдущая работа предполагает, что, когда люди чувствуют, что они недостаточно представлены, уязвимы или ущемлены, они часто приписывают более высокий риск своему социальному миру и считают, что они более восприимчивы к вреду (59).

Шесть пунктов: 1) «Я часто чувствую себя дискриминированным», 2) «Мне кажется, что весь мой мир рушится», 3) «Такие люди, как я, не выигрывают от роста экономики» 4. ) «Я очень мало контролирую риски для моего здоровья», 5) «Как вы оцениваете свое личное здоровье как отличное, хорошее, удовлетворительное или плохое?» И 6) «Как бы вы оценили качество медицинского обслуживания, которое доступен вам и вашей семье? » Обратите внимание, что первые четыре вопроса оценивались по шкале от 1) полностью не согласен до 4) полностью согласен.Последние два вопроса оценивались по шкале от 1) плохо до 4) отлично и с обратной оценкой. Шесть пунктов были усреднены ( M = 2,02, SD = 0,53; Q1 = 1,67, Mdn = 2,00, Q3 = 2,33) для создания индекса уязвимости (α Кронбаха = 0,75).

Индекс Хармса.

Наконец, мы измерили мнения участников о трех социальных вредах. Измерение поддержки трех социальных политик, наносящих вред другим, может быть связано с тем, как люди воспринимают текущее состояние иммиграции в Соединенных Штатах или иммигрантов в целом.Три пункта, описанные ниже, были суммированы, чтобы сформировать составной показатель, названный индексом вреда (α Кронбаха = 0,75). Эти предметы также оценивались отдельно, чтобы выделить конкретный социальный вред, связанный с дегуманизацией.

Первый вопрос касался контроля за владением оружием: «Что, по вашему мнению, важнее — защитить право американцев владеть оружием ИЛИ контролировать владение оружием?» с двумя радиокнопками: 1) контролировать владение оружием и 2) защищать право американцев владеть оружием.Второй вопрос был задан: «Одобряете ли вы или не одобряете текущие иммиграционные рейды, которые проводятся по всей стране федеральными иммиграционными правоохранительными органами?» с двумя переключателями: 1) не одобряю и 2) одобряю. Последний вопрос был задан: «Вы решительно поддерживаете, поддерживаете, против или категорически против смертной казни для лиц, осужденных за убийство?» с изначально четырьмя радиокнопками от 1) сильно до 4) категорически против. Мы свернули четыре уровня третьего вопроса на два уровня (например,g., против и за) и оценили ответы в обратном порядке, чтобы сформировать индекс ( M = 1,40, SD = 1,21; Q1 = 0,00, Mdn = 1,00, Q3 = 3,00). Высокие баллы по индексу указывают на большее признание оружия, иммиграционных рейдов и смертной казни.

Психологические мероприятия.

Мы оценили психологические характеристики наших участников с помощью языковых паттернов и использовали два автоматизированных инструмента анализа текста, чтобы измерить, как люди говорят, когда они дегуманизируют.Первый инструмент, лингвистический запрос и подсчет слов (LIWC), основан на внутреннем словаре социальных (например, слов, относящихся к друзьям), психологических (например, слов, связанных с когнитивными процессами, эмоциями) и категорий частей речи ( например, местоимения) для оценки частотности слов (60). LIWC считает слова как процент от общего количества слов. Например, фраза «Я ценю жизнь иммигрантов» содержит шесть слов и увеличивает следующие категории: местоимения первого лица единственного числа (например, I ; 16.67% от общего количества слов), статьи (например, , ; 16,67%) и слова-эмоции (например, , значение ; 16,67%). Стиль письма каждого участника был количественно оценен с помощью LIWC, и все языковые параметры были взяты из стандартного словаря LIWC2015 (60).

Безличные местоимения.

Мы оценили, как люди описывают иммиграцию и иммигрантов через включение безличных местоимений. Предыдущие исследования показали, что местоимения могут служить маркерами непосредственности (46, 49, 52) и могут указывать на то, насколько близки люди к группе или событию.Местоимения указывают на то, как люди думают и чувствуют себя или других в социальном мире. Безличностные местоимения (например, it , who ) отражают частоту, с которой люди описывают «других» отдельными терминами ( M = 4,97%, SD = 3,47%; Q1 = 2,63%, Mdn = 4,55). %, 3 квартал = 7,14%).

Силовые слова.

Предыдущие исследования показывают, что дисбаланс во власти может способствовать дегуманизации, поскольку люди отстаивают свое господство по отношению к группам, в отличие от их собственной, и отдаляются от них (31, 36, 61).Чтобы оценить взаимосвязь между властью и дегуманизацией посредством языка, мы измерили общий коэффициент силовых слов (например, напротив , жалкий , жертва , слабый ) ( M = 4,15%, SD = 3,18%; Q1 = 1,97%, Mdn = 3,70%, Q3 = 5,63%). Мы ожидаем, что те, кто дегуманизирует и приговаривает иммигрантов к большему тюремному заключению, также будут отстаивать свою дистанцию ​​от иммигрантов с помощью более сильных слов.

Эмоциональные термины.

Когда люди делегитимизируют другую группу из-за страха или презрения, они часто испытывают повышенные эмоции и возбуждение (8). Например, возбуждающие жестокие видеоигры способствуют дегуманизации больше, чем нейтральные видеоигры, такие как Тетрис (62). Поэтому мы оценили общий уровень эмоций в письме каждого участника через категорию аффекта в LIWC (например, такие слова, как ненависть , отвращение , любовь ), чтобы определить, проявляется ли этот психологический эффект также в языковых моделях.Это языковое измерение помогло понять, как ответы участников на приговор к тюремному заключению могут быть связаны с более эмоциональным рассказом историй и повышенным возбуждением в целом ( M = 4,67%, SD = 3,26%; Q1 = 2,60%, Mdn = 4,46%, Q3 = 6,45%). Мы также оценили языковые данные по валентности, включая общий уровень положительных ( M = 1,90%, SD = 2,08%; Q1 = 0,00%, Mdn = 1,49%, Q3 = 3,12%) и отрицательных эмоций. ( М = 2.74%, SD = 2,62%; Q1 = 0,00%, Mdn = 2,30%, Q3 = 4,22%).

Обратите внимание, что, хотя мы выбрали эти языковые особенности на основе теории и эмпирических данных, мы предоставляем корреляционную матрицу всех параметров LIWC2015 и трех ключевых переменных результата (шкала времени заключения, IOS, AOM) в приложении SI, приложение , таблица S1. .

Второй инструмент, помощник по извлечению значений (MEH) (63), полагается на анализ главных компонентов (PCA) для обнаружения тем или тем в корпусе текста (все написанное нашими участниками).MEH удаляет служебные слова (например, артикли, предлоги, местоимения) и слова с низкой базой для захвата слов содержания (например, существительные, глаголы). В данном исследовании содержательное слово сохранялось, если оно появлялось не менее чем в 5% текстов. Затем MEH вычисляет, присутствует ли слово (закодировано как 1) или отсутствует (закодировано как 0) в тексте, что облегчило PCA. После вращения варимакс компоненты сохранялись, если нагрузки были больше или равны абсолютному значению 0,20 (50, 52, 64).

Без указания фиксированного количества компонентов процесс PCA извлек 24 компонента.Загрузка элементов для этих компонентов была относительно слабой, и простые темы было трудно анализировать. Поэтому мы решили указать фиксированное количество компонентов для извлечения ( n = 5), и эти данные были подходящими для PCA с использованием естественного языка [мера адекватности выборки Кайзера – Мейера – Олкина = 0,518, критерий сферичности Бартлетта = χ ² (1378) = 3 323,56, P <0,001]. Всего в этом процессе было извлечено 53 униграмма, и на пять компонентов приходилось 20.01% дисперсии, что также согласуется с другими оценками (50, 52, 65). После PCA компоненты были сохранены как оценки регрессии для использования в будущих статистических тестах.

Демографические показатели.

Мы набрали несколько классов демографической информации от участников. В среднем участники были 35,52 года ( SD = 12,63 года; Q1 = 26,00 лет, Mdn = 33,00 года, Q3 = 42,00 года), в основном белые (83,1%), женщины (53,4%; мужчины: 45,5%). ; прочие: 1,1%) и поровну среди демократов (46.2%) и республиканцы (44,4%), и большинство из них имели хотя бы какое-то высшее образование (86,5%). Мы также опросили участников по семибалльной шкале (1: крайне либеральные; 7: чрезвычайно консервативные) об их политических взглядах ( M = 3,75, SD = 1,94; Q1 = 2,00, Mdn = 4,00, Q3 = 6.00). Мы использовали демографические переменные, чтобы оценить, как приговор к тюремному заключению связан с индивидуальными различиями, которые могут иметь значение при вынесении приговоров о дегуманизации.

Результаты

Аналитический подход.

Наш первоначальный анализ изучал вопрос о том, будут ли люди приговаривать иммигранта к разным срокам тюремного заключения за пересечение южной границы США иммигранта и ребенка. Напомним, что эта мера представляла собой шкалу со следующими пунктами: 1) отсутствие тюремного заключения, 2) дни, 3) недели, 4) месяцы, 5) годы и 6) жизнь в тюрьме. В дальнейшем мы называем это мерой временной шкалы тюремного заключения .

Наш второй анализ оценил двумерные отношения между сроком заключения и социальными, психологическими и демографическими переменными.В-третьих, мы оценили, как такие переменные связаны с одобрением социального вреда и вопиющей дегуманизации, представленной шкалой AOM. Наконец, мы оценили, как одобрение социального вреда может сравниваться с идентификацией в качестве консерватора. Мы не использовали регрессии для предсказания дегуманизации, потому что такие модели страдали бы проблемами коллинеарности. Простые корреляции позволили нам утверждать относительную силу и направленность индикаторов дегуманизации.

Манипуляции.

Наши манипуляции повлияли на приговоры о тюремном заключении.Участники приговорили иммигранта и ребенка к меньшему сроку тюремного заключения ( M = 2,11, SD = 1,19), чем одного иммигранта ( M = 2,66, SD = 1,40) [Welch’s t ( 458,22) = 4,58, P <0,001, коэффициент Коэна d = 0,42]. Доказательства согласуются с усредненными моделями интеграции информации (66), согласно которым, если у ребенка меньшая отрицательная валентность, чем у нелегального взрослого, пара взрослый-ребенок будет казаться менее отрицательной.В качестве альтернативы может быть просто отвращение к тюремному заключению для ребенка.

Двумерные отношения.

Двумерную корреляционную матрицу всех первичных переменных из каждой категории более высокого порядка (например, социальных, психологических и демографических переменных) можно найти в таблице 1. Точные значения значимости приведены в тексте.

Таблица 1.

Двумерная корреляционная матрица ключевых переменных

Социальные переменные.

Люди приписывали иммигрантам больше тюремного заключения, если они чувствовали себя менее связанными с ними ( r = −0.243, P <0,001), считали иммигрантов менее развитыми ( r = -0,438, P <0,001) и одобряли больший социальный вред, связанный с оружием, смертной казнью и жестокими набегами на иммигрантов ( r = 0,511, P <0,001). Двухрядные точечные корреляции между каждым элементом индекса вреда и временной шкалой тюремного заключения показали, что защита права на владение оружием ( r = 0,391, P <0,001), поддержка смертной казни ( r = 0.336, P <0,001) и поддержка рейдов на иммигрантов ( r = 0,527, P <0,001) были значительно связаны.

Люди, которые пережили больше детских травм ( r = -0,125, P = 0,007) и воспринимали большую личную уязвимость в обществе, приписывали иммигрантам меньшее время тюремного заключения ( r = -0,115, P = 0,013).

Психологические переменные.

В соответствии с точкой зрения SDO, люди, которые отправили бы иммигрантов в тюрьму на большее время, также описывают иммиграцию и иммигрантов с позиции власти ( r = 0.142, P = 0,002). Безличные ссылки (например, it , who ) также положительно связаны с мерой шкалы времени тюремного заключения ( r = 0,132, P = 0,004).

В нашем анализе лингвистических тем четыре компонента, извлеченных из данных PCA, в значительной степени связаны с количеством приговоров к тюремному заключению иммигрантам. В таблице 2 описаны слова в каждом компоненте.

Данные свидетельствуют о том, что иммигранты приговариваются к меньшему сроку тюремного заключения, если автор считает, что они пересекают за лучшую жизнь (компонент 2; слова, выделенные курсивом, представляют элементы для каждого компонента).Компонент 3 предполагает, что люди приговаривали бы иммигрантов к тюремному заключению на меньший срок, если бы они искали убежище , но на большее время, если бы пересечение границы описывалось в терминах , нарушающих закон . Наконец, описания незаконности (компонент 4) и наказания (компонент 5), такие как , наказывающие иммигрантов за , незаконно въехавшие в страну , как правило, связаны с отправкой иммигрантов в тюрьму на более длительные сроки. Эти результаты показывают, что люди, которые дегуманизируют иммигрантов и приговаривают их к суровому тюремному заключению, как правило, представляют их как нелегалов, которых нужно наказать.Те, кто приговаривает иммигрантов к меньшему сроку тюремного заключения (или вовсе без него), склонны полагать, что иммигранты ищут лучшей жизни. Эти результаты также согласуются с выводами Гаринтера и его коллег (67), которые показали, что людей с антииммигрантскими взглядами в основном заботили угрозы безопасности, которые они могли представлять, в то время как тех, кто был гостеприимно относился к иммигрантам, относительно больше интересовало, кем они были как личности. их происхождение, причины бегства с родины и другие характеристики их человечности.

Демографические переменные.

В соответствии с предыдущими исследованиями дегуманизации, люди, придерживающиеся консервативных взглядов, отправляли иммигрантов в тюрьму на большее время ( r = 0,464, P <0,001). Номинальная мера политической принадлежности (например, самоидентификация себя как демократ, республиканец или другой) также была в значительной степени связана с мерой шкалы времени тюремного заключения [ F (2, 465) = 45,32, P <0,001] . Республиканцы ( M = 2,97, SE = 0.09) приговорили бы иммигрантов к большему сроку тюремного заключения, чем демократы ( M = 1,84, SE = 0,08; P <0,001, поправка Бонферрони против республиканской группы) и тех, кто относится к категории «другой» политической принадлежности ( M = 2,36, SE = 0,18; P = 0,009, поправка Бонферрони против республиканской группы). Демократы также приговорили бы иммигрантов к меньшему сроку тюремного заключения, чем относящиеся к «другой» категории ( P = 0,028, с поправкой Бонферрони).

Пожилые люди приговорили бы иммигранта к большему тюремному заключению ( r = 0,130, P = 0,005). Мужчины приговаривали бы иммигрантов к большему сроку тюремного заключения, чем женщины [ F (2, 465) = 6,04, P = 0,003; P = 0,008, с поправкой Бонферрони]. Обратите внимание, что из-за нехватки места мы не включили уровень образования в Таблицу 1, хотя эта переменная не была связана со сроком заключения ( r = -0,004, P = 0,928). Этническая принадлежность была незначительно связана с временной шкалой тюремного заключения [ F (4, 463) = 2.26, P = 0,062].

Ассоциации с одобрением социального вреда.

Социальные переменные.

Люди, поддерживающие социальный вред (например, смертную казнь для осужденных убийц, огнестрельное оружие и рейды на иммигрантов), как правило, считают иммигрантов социально далекими ( r = -0,312, P <0,001) и менее развитыми ( r = -0,354, P <0,001). Элементом индекса вреда, наиболее тесно связанным с включением других в самоизмерение, была поддержка иммиграционных рейдов ( r = -0.337, P <0,001), за которым следует поддержка прав владения оружием ( r = -0,237, P <0,001) и смертная казнь ( r = -0,192, P <0,001).

Степень, в которой люди чувствуют себя лично уязвимыми в обществе, была негативно связана с индексом вреда ( r = –0,184, P <0,001). Точечно-двухрядная корреляция между индексом уязвимости и элементами индекса вреда, например, подтверждение владения оружием ( r = -0.161, P <0,001), поддержка смертной казни ( r = −0,142, P = 0,002) и поддержка рейдов на иммигрантов ( r = −0,147, P = 0,001), все были отрицательными и статистически значимыми.

Психологические переменные.

Люди, которые одобряют больший социальный вред, как правило, пишут с менее позитивным аффектом ( r = -0,091, P = 0,048), большей силой ( r = 0,113, P = 0,014) и описывают действия иммигрантов с точки зрения нелегальности ( r = 0.156, P <0,001). Как и ожидалось, люди, которые описывают пересечение границы как поиск убежища, склонны признавать меньший социальный вред ( r = -0,296, P <0,001).

Демографические переменные.

Социальный вред был положительно связан с консерватизмом ( r = 0,758, P <0,001) и возрастом ( r = 0,235, P <0,001). Все позиции индекса вреда положительно связаны с возрастом ( r s> 0.165, P s <0,001) и консерватизм ( r s> 0,484, P s <0,001). Номинальная мера политической принадлежности значимо связана с индексом вреда [ F (2, 465) = 254,27, P <0,001]. Республиканцы ( M = 2,34, SE = 0,06) одобряют больший социальный вред, чем демократы ( M = 0,50, SE = 0,06) и представители «другой» категории ( M = 1,34, SE = 0,13).Обратите внимание, что все множественные сравнения с поправкой на Бонферрони были статистически значимыми ( P <0,001).

Индекс вреда также был достоверно связан с этнической принадлежностью [ F (4, 463) = 5,34, P <0,001]. Корректировки с поправкой Бонферрони показали, что афроамериканцы ( M = 0,83, SE = 0,22) и азиаты ( M = 0,69, SE = 0,22) несут значительно меньший социальный вред, чем те, кто идентифицирует себя как белые ( P ). s <0.032). Другие тесты множественного сравнения не были значимыми. Эти данные разумны, поскольку люди этих этнических групп испытали значительно большую маргинализацию и дегуманизацию в Соединенных Штатах по сравнению с белыми (9). Вероятно, они не одобрили бы социальный вред в целом, причиняемый другим маргинализованным группам. Наконец, уровень образования был незначительно связан с меньшим одобрением социального вреда ( r = -0,086, P = 0,063), и мужчины одобряли больше социального вреда, чем женщины [ F (2, 465) = 4.07, P = 0,018; P = 0,046, с поправкой Бонферрони].

Без учета иммиграционных рейдов.

Важно отметить, что в наш индекс вреда включен пункт, связанный с иммиграционными и иммиграционными рейдами. Чтобы оценить надежность предыдущих отношений без этого элемента, мы создали пересмотренный индекс вреда, состоящий из одобрения владения оружием и поддержки только смертной казни. Затем мы повторно проанализировали корреляции, и, действительно, все отношения в основном сохранились.Это означает, что результаты указывают на более широкую социальную проблему, связанную с долей американцев, которые хотят наказать членов чужой группы, которые, по их мнению, в целом плохие, «менее чем» или угрожающие.

Ассоциации с явной дегуманизацией.

Социальные переменные.

Люди, которые считают иммигрантов менее развитыми (они дегуманизируют), как правило, сообщают о меньшем количестве неблагоприятных детских переживаний ( r = 0,092, P = 0,047). Люди, которые считают, что иммигранты менее развиты, также в целом одобряют больший социальный вред ( r = −0.354, P <0,001). На уровне предметов люди, считающие иммигрантов менее развитыми, также поддерживают право владеть оружием ( r = -0,274, P <0,001), иммиграционные рейды ( r = -0,299, P < 0,001) и смертной казни ( r = −0,295, P <0,001).

Психологические переменные.

Люди, дегуманизирующие иммигрантов, склонны описывать их безлично ( r = -0,091, P = 0.05) и с меньшим положительным воздействием ( r = 0,138, P = 0,003). Те, кто считает иммигрантов менее развитыми, с меньшей вероятностью назовут их просителями убежища ( r = 0,126, P = 0,006) и реже — людьми, пересекающими границу в поисках лучшей жизни ( r = 0,120, ). P = 0,01).

Демографические переменные.

Люди, дегуманизирующие иммигрантов, склонны придерживаться консервативных взглядов ( r = −0,260, P <0.001). Номинальная мера политической принадлежности также была значимо связана с дегуманизацией [ F (2, 465) = 13,82, P <0,001]. Республиканцы ( M = 6,60, SE = 0,11) оценили иммигрантов как менее развитых, чем демократы ( M = 7,43, SE = 0,11; P <0,001, с поправкой Бонферрони). Никаких других статистически значимых взаимосвязей между политической принадлежностью и дегуманизацией не было ( P s> 0.135). Дегуманизация была связана с полом [ F (2, 465) = 3,17, P = 0,043], при этом мужчины считали иммигрантов менее развитыми, чем женщины ( P = 0,036, с поправкой Бонферрони). Однако дегуманизация не была связана с этнической принадлежностью [ F (4, 463) = 0,97, P = 0,423] и возрастом ( r = -0,053, P = 0,251).

После этих тестов мы заметили, что почти две трети участников оценили иммигрантов как полностью развитых (292/468; 62.4%). Поэтому мы сравнили дегуманизаторов (например, тех, кто оценил иммигрантов как менее чем полностью развитых) с недегуманизаторами (например, теми, кто оценил иммигрантов как полностью развитых) по критериям из Таблицы 1.

Дегуманизаторы отправили бы иммигрантов в тюрьму на большее время [Welch’s t (324,85) = 7,68, P <0,001, коэффициент Коэна d = 0,75], подтверждают больший социальный вред [ t (391,99) Уэлча = 6,98, P <0,001, d = 0 .66], и рассматривают иммигрантов как более отдаленных в социальном плане, чем недегуманизаторов [ t (466) = 3,53, P <0,001, Коэна d = 0,33]. Наконец, дегуманизаторы также рассматривают пересекающих южную границу иммигрантов как нарушителей закона (компонент 3; [ t (466) = 2,05, P = 0,041, коэффициент Коэна d = 0,19]) и верят меньше, что иммигранты пересекают границу в поисках лучшей жизни по сравнению с недегуманизаторами (компонент 2; [Welch’s t (419.72) = 3,65, P <0,001, Коэна d = 0,34]). В среднем дегуманизаторы ( M = 37,45, SD = 13,00), как правило, на 3 года старше недегуманизаторов в нашей выборке ( M = 34,36, SD = 12,28) [ t (466) = 2,58 , P = 0,010, коэффициент Коэна d = 0,24].

Альтернативные объяснения.

Одна из потенциальных критических замечаний по поводу предшествующих доказательств заключается в том, что результаты могут отражать общий консерватизм, поскольку другая работа предполагает, что консервативные люди склонны дегуманизировать больше, чем люди других политических ориентаций (12).Чтобы продемонстрировать, что эти данные отражают важные социальные, психологические и демографические характеристики, выходящие за рамки политической принадлежности, мы провели несколько анализов.

Во-первых, мы заметили, что оценки консерватизма и индекс вреда сильно коррелировали ( r = 0,758, P <0,001). Это говорит о том, что участники, которые считают себя более консервативными, также одобряют больший социальный вред. Затем мы оценили, являются ли политические взгляды и одобрение конкретного социального вреда значимыми независимыми факторами суровости тюремного заключения.Если составная переменная социального вреда является уникальным предиктором дегуманизации, модель с индексом вреда и политической принадлежностью должна учитывать значительно более объяснимую дисперсию, чем модель с одной только политической принадлежностью.

Первая модель регрессировала шкалу времени тюремного заключения на меру непрерывной политической ориентации (1: крайне либеральная; 7: крайне консервативная), что объяснило 21,4% скорректированной дисперсии. Объяснение регресса шкалы сроков тюремного заключения на основе показателя непрерывной политической ориентации и индекса вреда 27.2% скорректированной дисперсии. Это R ² Δ было статистически значимым [ F (1,465) = 38,21, P <0,001]. Таким образом, после учета политических взглядов индекс вреда вносит значительный вклад в большее количество различий для объяснения приговоров к тюремному заключению для иммигрантов. R ² Δ также было значимым, когда мы заменили шкалу времени тюрьмы показателем AOM [ F (1, 465) = 30,72, P <0.001].

Дегуманизация, которая принимает форму приписанного тюремного заключения или эволюционировавшего характера чужой группы, выходит за рамки консерватизма и может быть предсказана одобрением социального вреда. Политические предпочтения могут составлять лишь часть того, как люди относятся к иммигрантам. Наши данные показывают, что совокупность точек зрения — социальных, психологических и демографических — может помочь лучше понять, как люди воспринимают иммиграцию в Соединенных Штатах.

Исследование аномальных эффектов.

Неблагоприятные детские переживания.

В таблице 1 связь между шкалой времени в тюрьме и неблагоприятным опытом детства была отрицательной и значимой ( r = -0,125, P = 0,007). Таким образом, люди, которые сообщают о том, что в детстве пережили экстремальный негативный опыт, отправили иммигранта в тюрьму на меньшее время. Для дальнейшего изучения этой взаимосвязи мы коррелировали шкалу времени в тюрьме со всеми элементами шкалы неблагоприятного детского опыта.

Три из 10 пунктов значимо связаны со шкалой времени в тюрьме.Если бы люди считали, что их не любят или их семья не заботится друг о друге, они приговорили бы иммигранта к меньшему сроку заключения ( r = -0,114, P = 0,014). Если бы у участников были разведенные родители, они бы приговорили иммигранта к меньшему тюремному заключению ( r = -0,123, P = 0,008). Наконец, если член семьи был психически болен или пытался покончить жизнь самоубийством, люди приговаривали бы иммигранта к меньшему сроку тюремного заключения ( r = −0,120, P = 0.009). Эти паттерны могут представлять собой форму сочувствия со стороны тех, кто пережил неблагоприятный детский опыт, особенно с членами семьи. Предыдущие исследования предполагают, что детские и семейные травмы связаны с повышенной склонностью к взглядам и состраданию во взрослом возрасте (68, 69). Поскольку эти утверждения были теоретизированы постфактум, мы поощряем более тщательное тестирование с экспериментами и полевыми работами.

Устойчивость ключевых результатов.

Чтобы продемонстрировать надежность наших результатов, помимо простой корреляции, в таблице 3 приводится сводка основных результатов.Республиканцы и те, кто идентифицирует себя как консерваторов, склонны дегуманизировать и чувствовать себя менее социально связанными с иммигрантами, чем демократы и либералы. Эти размеры эффекта довольно велики, особенно для меры шкалы времени тюремного заключения. Величина эффекта между теми, кто поддерживает и противостоит различным социальным вредам, также была значительной. Например, люди, которые поддерживают защиту американских прав на владение оружием, приговаривают иммигрантов к большему сроку тюремного заключения, чем те, кто хочет контролировать владение оружием. Такие люди также считают иммигрантов более отдаленными от общества и считают их менее развитыми, чем люди, которые хотят контролировать владение оружием.Аналогичная картина выявилась и при сравнении сторонников и противников смертной казни.

Таблица 3.

Ключевые результаты по демографическим переменным и переменным индекса вреда

Эти тенденции подтверждают наш тезис о том, что дегуманизация существует не только на уровне индивидуальных различий и демографии, но и на политическом уровне. Мы заметили, что значительное число американцев можно отнести к категории дегуманизаторов. Однако полагаться только на демографические данные и политическую идентичность для классификации таких лиц проблематично.Некоторые люди с дегуманизирующими тенденциями будут упущены из виду или замаскированы, если будут учитываться только демографические данные, а не их взгляды на политику. Наши данные свидетельствуют о том, что дегуманизация является превалирующей и повсеместной, подчеркивая необходимость рассматривать ее в целом как конструкцию, имеющую связи с социальными, психологическими и демографическими переменными.

Обсуждение

В начале этой статьи мы стремились выявить тех, кто дегуманизирует за пределами демографических характеристик, и тех, кто использует явные метафоры для чужих групп.В настоящем исследовании использовалось множество факторов, а именно социальные, психологические и демографические характеристики дегуманизаторов, чтобы выявить тех, кто выносит суждения «меньше чем» по отношению к иммигрантам. Важно отметить, что наши данные воспроизводят несколько эффектов, наблюдавшихся в предыдущих исследованиях (9, 12, 25, 70). Например, дегуманизаторы часто более консервативны, чем недегуманизаторы. В этом исследовании сообщается об эффектах, которые также расширяют текущую работу по дегуманизации.

Во-первых, мы наблюдали несколько социальных характеристик, которые связаны со склонностью к дегуманизации по отношению к иммигрантам.Люди, которые пережили семейную травму из-за психического заболевания, развода и отсутствия заботы, как правило, меньше дегуманизируют. Мы предполагаем, что это может привести к сочувствию иммигрантам, которые демонстрируют семейные узы, продвигаясь в Соединенные Штаты и страдая от травм из-за разлуки на границе и рейдов на американской стороне границы. С другой стороны, детская травма, возникшая в результате сексуального насилия или насилия, не имеет отношения к дегуманизации. Это предположение заслуживает дальнейшего изучения.

Во-вторых, мы заметили, что те, кто одобряет социальный вред (например, смертную казнь, защиту прав американца на владение оружием), склонны к бесчеловечности. Эта связь согласуется с предыдущими работами, в которых предполагается, что дегуманизация частично связана с идеологией, но также связана с перспективами политики. Мы исследовали, было ли одобрение социального вреда уникальным фактором суровости приговора к тюремному заключению, и, действительно, одобрение социального вреда объясняет расхождения, помимо консервативных взглядов.Следовательно, дегуманизация — это многогранная конструкция, которая связана с политическими наклонностями, но не полностью объясняется ими. Чтобы определить тех, кто может совершать бесчеловечные действия, люди должны спросить о консерватизме, политических партиях и социальной политике, чтобы получить всеобъемлющее представление о человеке и явлении.

Соответственно, это исследование также уникально тем, что связывает дегуманизацию иммигрантов с вербальным поведением. Это исследование продвигает наше понимание того, как люди обсуждают дегуманизацию иммигрантов, помимо метафор, и данные предлагают лингвистический профиль тех, кто дегуманизирует.В соответствии с теорией дегуманизации, такой как SDO (36), люди, приговаривающие иммигрантов к тюремному заключению на более длительный срок, склонны описывать иммиграцию (или иммигрантов) негативно, в безличных терминах и с позиции власти. Мы считаем, что эти языковые данные имеют решающее значение, потому что они дают возможность оценить потенциально крупномасштабную и повсеместную дегуманизацию, которая существует в Интернете через вербальное поведение (например, чаты для альтернативных правых), вместо того, чтобы полагаться только на меры самоотчета. Некоторые компании используют машинное обучение и обработку естественного языка, чтобы обуздать дегуманизацию в Интернете (например,g., Twitter) (71), но их процессы непрозрачны. Мы обеспечиваем обоснованный социальный научный подход с функциональными и содержательными словами, чтобы потенциально отмечать людей, которые судят об иммигрантах не по человечески. Мы призываем к будущим исследованиям, чтобы проверить, как эти параметры применимы к дегуманизации других групп и насколько хорошо эти параметры могут предсказать дегуманизацию в дикой природе.

Взятые вместе, наши данные свидетельствуют о том, что дегуманизация связана с взглядами на политику, с тем, как люди говорят о «менее чем» чужих группах, неблагоприятным опытом детства и воспринимаемой уязвимостью в обществе.Чтобы правильно выявлять дегуманизаторов, мы призываем исследователей и практиков использовать самоотчетные, поведенческие и основанные на политике меры, чтобы понять характеристики тех, кто относится к другим как к менее человечным.

Теоретические и методологические материалы.

В нашем исследовании стоит отметить несколько теоретических и методологических вкладов. Во-первых, наши результаты дополняют и расширяют теорию дегуманизации, предлагая поддержку структуры SDO с помощью языковых шаблонов.Люди, которые дегуманизируют, стремятся дистанцироваться от чужой группы, утверждая свою власть. Таким образом, эти результаты предполагают, что вербальный вывод связан с дегуманизацией, помимо явных и бессердечных метафор. Мы считаем, что это важное соображение для исследователей, которые могут попытаться выявить проблемы дегуманизации, которые проявляются в Интернете и представлены текстовыми данными.

Во-вторых, мы заметили, что подтвержденный показатель явной дегуманизации (шкала AOM) был связан с нашим показателем дегуманизации по отношению к иммигрантам (шкала времени в тюрьме).Мы рассматриваем это как методологический вклад, поскольку приписываемое тюремное заключение является мерой, которая может быть использована для выявления дегуманизаторов в условиях, не связанных с исследованиями. Доказательства в поддержку AOM, указывающие на дегуманизированные чужие группы, убедительны, и мы считаем, что это новаторская и ценная мера. Однако степень, в которой люди привыкли оценивать других как менее людей, заслуживает внимания. С другой стороны, люди, вероятно, более знакомы с назначением наказаний (например, родители, которые делают выговор своим детям), включая социальный вред, который коррелировал с AOM.

Это свидетельство свидетельствует о том, что дегуманизация может быть присуща людям как общая характеристика человечества, поскольку она связана с широким спектром вредного поведения (например, поддержка иммиграционных рейдов, смертная казнь). Возможно, дегуманизация является фундаментальной характеристикой пирамиды ненависти (72), которая явно и неявно поддерживает насильственный экстремизм на вершине пирамиды. Мы поощряем дальнейшие исследования для непосредственного изучения этой идеи.

Однако мы признаем, что наша мера дегуманизации тюремного заключения качественно отличается от меры AOM.Критически настроенный читатель может предположить, что приговор иммигранта к тюремному заключению, если он был уличен в нарушении закона, не является бесчеловечным. Наш контраргумент против этого утверждения предлагает, что многие иммигранты, пересекающие южную границу, не совершали бы серьезных или вопиющих противоправных действий, если бы их признали виновными, а вместо этого они пытаются въехать в Соединенные Штаты в надежде выжить (73). Следовательно, такие иммигранты, по нашему мнению, заслуживают нулевого или, самое большее, минимального лишения свободы. Приговор им больше, чем минимальный срок тюремного заключения, приписывает непропорциональное наказание, что, по нашему мнению, унижает человеческое достоинство, рассматривая иммигрантов как «менее чем» и отрицая их человечность.Поскольку наша мера тюремного заключения также в значительной степени коррелировала с мерилом AOM, мы чувствуем себя комфортно, называя тюремное заключение формой вопиющего бесчеловечного обращения с иммигрантами.

Благодаря этой работе мы надеемся, что академики и неакадемики смогут стать более осведомленными и восприимчивыми к различным социальным, психологическим и демографическим аспектам, которые увековечивают дегуманизацию. Исследования, пытающиеся понять основы дегуманизации, важны, поскольку соответствующие работы показывают, что дегуманизаторы и те, кто стремится к насилию над другими, считают, что их ненавистные чужие группы способны чувствовать, но заслуживают страданий (74).Наша работа уникальным образом подчеркивает условия и закономерности, связанные с отрицанием человечности других, и с помощью междисциплинарной науки мы надеемся информировать и сдерживать такие зверства.

Ограничения и будущие направления.

Наше исследование рассматривало только дегуманизацию по отношению к иммигрантам, и поэтому неясно, как эти результаты распространяются на дегуманизацию других чужих групп и как эти эффекты могут быть межкультурными. Мы также не знаем причинно-следственного характера отношений, описанных в этом исследовании.Возможно, что одобрение социального вреда ведет к дегуманизации, но дегуманизация может также привести к одобрению социального вреда. Следовательно, экспериментальное исследование должно проверить направленность многих эффектов в этом исследовании. Мы также не измеряли, являются ли люди в нашем исследовании иммигрантами или знали ли они других людей, пострадавших от иммиграционных рейдов в Соединенных Штатах. Это следует учитывать в дальнейшей работе.

Хотя размеры эффекта для некоторых из наших переменных, таких как социальный ущерб и политическая идентичность, были довольно значительными (таблица 3), размеры эффекта для многих других отношений варьировались от малых до средних.В будущей работе следует использовать предварительно зарегистрированные, априори обоснованные исследования, чтобы гарантировать, что набрано достаточно людей, чтобы понять, как социальные, психологические и демографические характеристики связаны с дегуманизацией. Включение большего количества поведенческих мер дегуманизации, помимо языка, также является важным соображением для будущей работы. Мы поощряем исследования репликации, чтобы оценить надежность наших эффектов, особенно те, которые включают относительно новые меры для исследований дегуманизации, такие как языковые шаблоны.

Заключение

Дегуманизация иммигрантов — насущная и неумолимая проблема во всем мире. Мы измерили социальные, психологические и демографические переменные, связанные с отношением к иммигрантам как к менее человечным, и данные показывают, что люди дегуманизируют, если они консервативны, старше, одобряют социальный вред, чувствуют себя более социально отдаленными от чужой группы и описывают проблему безлично. термины и с позиций власти. Мы рекомендуем использовать совокупность предикторов, чтобы понять, как люди дегуманизируют, а также людей, которые могут дегуманизировать определенные чужие группы.Это, в свою очередь, может привести к обнаружению предупреждающих знаков и предотвращению злоупотреблений в отношении маргинализированных людей во всем мире и, в более общем плане, к предотвращению многих форм крайнего насилия.

Выражение признательности

Эта работа была поддержана Фондом Альфреда П. Слоана в рамках гранта G-2018-11100 и Национальным научным фондом в рамках гранта 1728807. Мнения, выводы и выводы или рекомендации принадлежат авторам и не соответствуют обязательно отражают взгляды Альфреда П.Sloan Foundation или Национальный научный фонд. Мы благодарим Маркуса Майорга, К. К. Мерца и Эндрю Квиста за их ценную помощь в сборе данных и подготовке рукописи.

Сноски

• Вклад авторов: D.M.M. и P.S. разработал исследование, провел исследования, проанализировал данные и написал статью.

• Рецензенты: доктор медицины, Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл; и A.W., Северо-Западный университет.

• Авторы заявляют об отсутствии конкурирующей заинтересованности.

• Размещение данных: данные, представленные в этой статье, были размещены в Open Science Framework, https://osf.io/7zfx2/.

• Эта статья содержит вспомогательную информацию в Интернете по адресу https://www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.19217/-/DCSupplemental.

Влияние социальных характеристик на обращение за неотложной педиатрической помощью в Швеции — исследование на основе вопросника | BMC Emergency Medicine

Это шведское исследование педиатрического отделения неотложной помощи показывает статистические связи между прямым и менее срочным обращением за неотложной помощью и характеристиками родителей, такими как неродное происхождение, а также низкий уровень владения шведским языком.

Соответственно, было обнаружено, что неместные жители в разных европейских странах чаще обращаются за помощью по ЭД, чем местные жители, а также по менее неотложным с медицинской точки зрения причинам [26]. В итальянском исследовании сообщается о более высоком общем использовании педиатрической ЭД, а также, в соответствии с нашими выводами, о большем количестве несрочных посещений детьми неродных родителей [8]. Недавно мы обнаружили более высокий уровень использования педиатрической помощи в отделении неотложной помощи в городском округе с самой высокой долей неместных жителей [6]. В других скандинавских исследованиях [7, 9] также сообщается о более частом использовании ЭД взрослыми неместными жителями.Напротив, некоторые американские исследователи сообщили о меньшем количестве посещений отделений неотложной помощи и первичной медико-санитарной помощи взрослыми иммигрантами и их детьми, в основном из-за отсутствия национального государственного страхования и низкого доступа к медицинскому обслуживанию [11,12,13,14,15,16,17]. Соответственно, Американский колледж врачей [27] обратился к вопросу о необходимости серьезных изменений в американской политике в области здравоохранения, чтобы обеспечить адекватную медицинскую помощь этим уязвимым группам.

В настоящем исследовании мы подтвердили связь между прямым обращением за неотложной педиатрической помощью и менее неотложными с медицинской точки зрения визитами в отделение неотложной помощи среди родителей неместного происхождения, но у нас нет информации о соответствующих посещениях первичной медико-санитарной помощи.Наши результаты могут отражать препятствия на пути к догоспитальной медицинской помощи для этих групп и проблемы, с которыми система здравоохранения может их достичь.

Тот факт, что родители не по национальности, были значительно связаны с меньшим количеством догоспитальных медицинских контактов после поправки на плохое понимание шведского языка, и то, что их дети чаще отделялись от ED, может предполагать, что культурные различия — не только отражающие языковые барьеры. — может повлиять на обращение за педиатрической помощью в отделении неотложной помощи также в системе здравоохранения, основанной на национальном государственном страховании.

Фактическая организация медицинских услуг здравоохранения в разных странах может, по крайней мере частично, объяснить некоторые различия в обращении за медицинской помощью между родителями больных детей [28], e. г. обращаются ли они в первую очередь в государственные или частные, первичные или стационарные медицинские учреждения по поводу респираторных заболеваний, диареи или лихорадки [28].

Однако то, что со временем можно ожидать сокращения использования ЭД в педиатрии родителями-неродными, было высказано предположение в недавнем исследовании, в котором дети норвежских родителей-иммигрантов в первом поколении меньше пользовались первичной медико-санитарной помощью, а родители-иммигранты во втором поколении — больше. чем дети коренных родителей [29].Соответственно, было обнаружено, что латиноамериканские семьи с более низким уровнем аккультурации используют педиатрическую помощь при ЭД в качестве более регулярного источника медицинской помощи, чем те, которые прожили дольше в США [30].

В соответствии с нашими выводами, языковые барьеры для общения между датскими [31] и американскими [32, 33] иммигрантами были связаны с меньшим использованием догоспитальных услуг для получения медицинских консультаций или помощи, особенно по телефону. Соответственно, было заявлено, что использование телефонной линии здоровья немцами в Швеции усложняет принятие медицинских решений [34], и для решения этой проблемы были предложены услуги многоязычного телефонного оператора [32].Проблемы с общением и неуверенность в себе также были отмечены в Швеции как основные препятствия для оказания медицинской помощи родителями [35].

Наши выводы о том, что более короткое образование и безработица среди родителей были связаны с более прямым обращением за ЭП, а также с большей сортировкой вне ЭД по прибытии — хотя и незначительно с поправкой на этническое происхождение и знание шведского языка — соответствуют большему количеству случаев, не связанных с ЭД. срочное обращение к педиатрической помощи при ЭД американскими родителями с более низким уровнем образования и экономическим статусом [36].

Было обнаружено, что неродное население и население с низким социальным статусом имеют более низкую санитарную грамотность [37, 38], то есть индивидуальную способность получать, обрабатывать и понимать основную медицинскую информацию и услуги, необходимые для принятия соответствующих решений в отношении здоровья [39]. Низкая санитарная грамотность также была определена как предиктор более частого и менее срочного использования педиатрической ЭД в США [40, 41]. Соответственно, недавно сообщалось, что взрослые неместные пациенты с ЭД в Норвегии оценивают степень своей неотложности выше, чем местные, независимо от оценок врачей [42].Утверждается, что некоторые американские меры по повышению санитарной грамотности и обращения за помощью сокращают посещения педиатрических отделений неотложной помощи [43] и родителей с низким социальным статусом [44], что указывает на то, что недостаточное знание местной системы здравоохранения можно предотвратить ранним вмешательства, позволяющие преодолеть препятствия на пути к навигации по системе. Низкая медицинская грамотность и низкий социально-экономический статус могут отражать риски несвоевременной медицинской помощи и плохого состояния здоровья [12,13,14] — проблемы, которые еще более важно решить.

Наш вывод о том, что родители, посещающие своего первенца, чаще отделялись от ED, а также реже считались подходящими для ED врачами, может отражать их более низкий опыт в качестве родителей и, следовательно, более высокую потребность в медицинском совете и повторном обращении. -уверенность. Соответственно, поступают сообщения о том, что родители-новички более обеспокоены [45] и чаще пользуются услугами первичной медицинской помощи в нерабочее время в Дании [41] и педиатрической помощи во Франции [46]. Дополнительная информация в центрах здоровья детей может улучшить знания и уменьшить количество случаев неправильного обращения с ЭД менее опытными родителями.

Несмотря на то, что родители часто считают состояние здоровья больных детей более серьезным и неотложным, чем профессионалы, как показали настоящие и предыдущие [47] исследования, забота родителей о своих детях остается наиболее важной для раннего выявления и лечения медицинские условия . Услуги первичной медико-санитарной помощи, расположенные рядом с педиатрическим отделением неотложной помощи [48], и различные ускоренные решения [49] могут способствовать быстрому и надлежащему ведению больных детей, родители которых обращаются за помощью к педиатрическому отделению неотложной помощи, независимо от других доступных альтернатив.

То, что примерно четверть пациентов в настоящем исследовании были отсортированы по прибытии, чтобы не нуждаться в педиатрической помощи при неотложной помощи, подтверждая предыдущие выводы [5], подчеркивает важность быстрой и безопасной с медицинской точки зрения первоначальной оценки каждого ребенка, согласно определению [23, 24], а также медицинские консультации и заверения опытных медсестер [5], особенно когда нет необходимости в профессиональном направлении к ED. Кроме того, тот факт, что несколько исследуемых пациентов, первоначально отобранных для педиатрической помощи при ЭД, позже были признаны более подходящими для оказания первичной медико-санитарной помощи, можно рассматривать как отражающий широкий диапазон медицинской безопасности наших систем сортировки.

Основным преимуществом этого исследования является то, что все педиатрические пациенты с ЭД в зоне охвата приблизительно четырехсот тысяч человек посещали одну и ту же больницу. Хотя исследование проводилось в крупной университетской больнице, основные результаты по обращению за медицинской помощью, скорее всего, можно рассматривать как отражающие основные шведские городские районы, поскольку структура населения и системы здравоохранения не сильно различаются между крупными городскими регионами внутри страны.

Исследование могло быть ограничено потенциальными языковыми барьерами, которые также препятствовали участию некоторых родителей, хотя переводчики, необходимые для индивидуального управления ED, помогали заполнять анкеты.Тем не менее, наши основные результаты скорее недооценили бы влияние языковых барьеров, если бы родители пациентов, отобранных из отделения неотложной помощи, предпочли не участвовать из-за низкого уровня знания шведского языка. Уровень понимания шведского языка родителями также оценивался самостоятельно, что могло быть ограничением для наших результатов.

Еще одним ограничением исследования является то, что многие родители детей, отобранных из отделения неотложной помощи, направляясь в отделение первичной медико-санитарной помощи или возвращаясь домой, хотели покинуть отделение вскоре после завершения сортировки, не проводя там больше времени, несмотря на активные усилия по их включению. В исследовании.Однако отсутствие различий по возрасту и полу между участниками и не участниками исследования может указывать на то, что полученная информация об исследовании действительно отражает пациентов, отобранных в порядке исключения из ED в этом отношении. Еще одно ограничение (несмотря на отсутствие различий по возрасту и полу между дневными и ночными посещениями ED) заключается в том, что у нас не было возможности регистрировать поздние вечерние и ночные посещения пациентов ED.

Наконец, поскольку не было доступных валидированных инструментов оценки, достаточно подходящих для целей нашего исследования, нам пришлось разработать, протестировать, изменить и применить инструменты вопросника для конкретного исследования.

Что такое социальный тип личности? — Черты характера и возможные занятия

Люди, принадлежащие к социальному типу личности, являются преданными лидерами, гуманистическими, ответственными и благосклонными. Для работы с людьми они используют чувства, слова и идеи, а не физическую активность. Им нравится близость, общение, группы, неструктурированная деятельность и ответственность.

Социальный тип личности решает проблемы с помощью чувств.

Эти люди дружелюбны и искусны в словах и решают проблемы с помощью чувств.Тип социальной личности любит информировать, помогать, обучать, развивать и лечить людей в их работе. Их сочувствие и чувствительность к эмоциональным сигналам помогают им решать проблемы людей, иногда до того, как другие узнают о них. Эти люди могут объединять людей и генерировать положительную энергию для благого дела.

Социальный тип личности сосредотачивается на людях и их проблемах

Люди и их проблемы являются центром социального типа личности. Эти люди чувствительны к настроениям и чувствам людей и легко заводят друзей.Иногда они сосредотачиваются на заботах людей, исключая все остальное. Социальный тип личности может показаться непрактичным, особенно реалистичным типам. Пройдите бесплатный личностный тест, чтобы узнать больше о ваших рабочих предпочтениях, и тест личности .

Возможные профессии, соответствующие социальному типу личности

Их профессия часто включает работу с людьми, общение с ними и / или обучение. Эти занятия часто включают помощь или оказание услуг другим.Вот некоторые из профессиональных областей, которые соответствуют социальному типу :

Социальные / Художественные	Помогать людям, быть полезными, в сочетании с творчеством, творчеством и проектированием.
Типичные занятия	Учитель искусств средней школы Учитель архитектуры Учитель художественной академии Работник программы досуга телеведущий Сотрудник музея 9023 Музейный гид 50 Социальные / Обычные	Помогать людям, быть полезными, в сочетании с организацией, организацией, точностью и надежностью.
Типичные занятия
Социальные / Предприимчивые	Помогать людям, быть полезными, в сочетании с предпринимательством и влиянием.
Типичные занятия
Социальные / Следственные	Помогать людям, быть полезными, в сочетании с исследованиями, решениями и специализацией.
Типичные занятия
Социальные / Реалистичные	Помогать людям, быть полезными, совмещать с работой на открытом воздухе, с животными, работающим оборудованием, работать руками, путешествовать, заниматься работой.
Типичные занятия

Узнайте больше о своих рабочих предпочтениях, пройдя бесплатный личностный тест

Наш личностный тест основан на кодексах Голландии, разработанных психологом Джоном Л. Холландом. Социальный тип личности — один из шести типов личности в этой модели. У вас также могут быть характеристики других типов личности. Узнайте больше о своих предпочтениях в работе и типе личности и пройдите бесплатный тест на карьерный рост на основе кодов Голландии прямо сейчас.