Православие неуверенность в себе: Уверенность в себе или самоуверенность? / Православие.Ru
Уверенность в себе или самоуверенность? / Православие.Ru
| Монашеский постриг |
На эти вопросы ответить не так-то просто, потому что это тонкая проблема, которую каждый переживает по-своему. Что здесь можно сказать? Совсем не обязательно, что человек, действительно желающий изменить свою жизнь, имеет эгоистичную самоуверенность. Христианин, как правило, говорит, что сделает все от него возможное, а Бог поможет.
Вспоминаются монашеские обеты при постриге, когда дающий их обещает соблюдать их, не полагаясь только на себя.
Постригаемого спрашивают:
– Пребудешь ли в подвиге и в обители до последнего вздоха?
Он отвечает:
– Да, с Божией помощью.
– Будешь ли хранить воздержание с предусмотрительностью и благоговением?
– Да, с Божией помощью.
– Ты пришел сюда, чтобы сохранить послушание до самой смерти?
– Да, с Божией помощью.
Итак, человеку задают несколько очень важных вопросов,
причем на некоторые из них он не может дать точный ответ
сразу же – в силу ограниченности человеческих
способностей, а он уверенно отвечает: «Да, я буду
делать то, что вы говорите, но только с помощью
Бога». При этом личная свобода никем не отменяется,
а, следовательно, не отменяется и наша собственная
личность. Когда мы говорим о нашем бытии, личности, то
имеем в виду, что можем руководить своими силами и волей.
Вот я говорю: я желаю сделать то-то и то-то, а Бог пусть
поможет мне достигнуть этого. Но если я не достигаю
желаемого, то смиряюсь и прошу Господа о прощении, с
кротостью и покаянием заполняю ту пустоту, которая
создается невозможностью осуществления того, о чем я
заявлял.
Все сказанное выше касается, прежде всего, молодых людей, для которых особенно характерна самонадеянность. А когда человек уже взрослый, в годах… Какая уверенность в себе у него может быть? Если ему за 60 или за 70, он уже может начинать со всеми прощаться… После 50 человек начинает готовиться, «паковать свои вещи» – подобно тому, кто возвращается домой из отпуска. Он жил здесь месяц, но отпуск закончился, осталось два или три дня, нужно наконец собираться, складывать вещи, одежду, укладывать их, стирать, убирать в чемодан, быть готовым к тому, чтобы уехать через пару дней.
Вы ведете себя совершенно по-разному – в первый день отпуска, когда знаете, что останетесь в этом месте на месяц или два, и в последние дни. В эти дни все кончено – вам остается только собирать вещи…
Когда человек только в начале какого-либо пути, он должен
иметь дерзновение, но и предположение о том, как он
приступит к своему делу, как распорядится днями своей
жизни, как он вступит в брак, создаст семью, будет
продвигаться по карьерной лестнице, брать кредит, строить
свой дом… Если он лишен такого взгляда в будущее,
отходит в сторону, заявляя: «Я ничего не смогу
сделать», то в этом нет ничего хорошего – это
нездоровое, болезненное пораженчество, и Бог не хочет,
чтобы мы были такими, потому что Бог создал нас царями, а
не пораженцами и рабами.
Но, конечно, царями мы становимся
только после того, как обуздаем наши страсти и грехи,
которые делают нас своими рабами. Только тогда духовная
свобода претворится в реальность наших решений и дел.
Все, что мы делаем, мы делаем потому, что так хотим: то есть я следую за Христом в своей жизни, потому что хочу следовать за Ним… Итак, я хочу быть христианином, у меня может не получиться, но я хочу этого – в соработничестве с Богом. С Божией помощью и уповая на Его поддержку, я могу. Мне нужно показать свое намерение, и Бог даст мне требуемые силы – как гласит прекрасное изречение из Патерика, которую отцы часто повторяют: «Пусть Бог даст силу вашим намерениям и желаниям».
У нас нет силы, у нас, возможно, многого нет, но главное
– у нас есть своя воля. «Да, я хочу это
сделать, я хочу быть христианином, я хочу следовать
Евангелию, я хочу держать свое слово и свое обещание Богу.
Смогу ли я? Не знаю, но знаю, что хочу этого. Так что если
я проявлю свою волю, то Бог даст мне силы, и моя свобода и
Божия сила будут работать вместе ради блага меня, как
человека, на пути к совершенству».
Так разрешается вопрос: «У меня уверенность в себе или эгоистичная самоуверенность?» Наличие или отсутствие эгоизма становится явным благодаря совсем другому.
Иногда человек должен оказать сопротивление. Он должен быть настойчивым в том, что есть его.
Многие будут говорить вам: «Вы упрямы, вы следуете только своей воле». Так что же? Что, если так? Разве я должен быть как тростинка, которую ветер качает туда-сюда? Неужто вы думаете, что если скомандуете: «Эй! Иди сюда!», то я тотчас и побегу?
Нужно иметь твердость говорить: «Нет, я не пойду в это место; это не по мне, у меня нет желания идти туда, а вы можете идти… Вы можете делать, что хотите, я уважаю вашу свободу, я не могу ей мешать, но я, безусловно, не считаю обязательным для своей свободы делать то, чего не хочу. Это все».
Как все мы знаем из собственного опыта, человек должен иногда быть настолько тверд, настолько непоколебим в своих убеждениях, что даже если все его окружение будет давить на него или угрожать, тем не менее он ответит: «Я не откажусь от своей точки зрения, а вы можете делать все, что хотите!»
Человеку не нужно разрушать себя, он не должен действовать
так, чтобы всегда и во всем уступать якобы из смирения.
Такая позиция не имеет отношения к смирению, потому что
подлинное смирение не обезглавливает человека. Смирение
делает нас совершеннее; смирение предоставляет нам свободу
выбора в понимании того, где мы должны устоять, а где нет;
где должны сказать «нет» и остаться на
месте, а где – полностью подчиниться другому
человеку – безусловно.
Так что нельзя думать, будто бы нам не пристало хотеть что-то изменить в своей жизни, иметь мечту – особенно в молодости – например, стать врачом или кем-то еще. Кто-то скажет вам, что это невозможно, – ну и что? Я должен перестать хотеть? Разумеется, невозможно не иметь желаний – только мертвый ничего не хочет. Даже великие святые имели большие желания… Какие же? Исполнить Божию волю. И хотя святые обычно по смирению уступали, но, когда дело касалось Божией воли, они оставались непреклонными. Они были непоколебимы, так что даже если бы весь мир обрушился на них, они не изменили бы своего положения.
Вспомним, что говорил святой Косма Этолийский:
«Когда ты видишь турок и они требуют серебро,
позволь им взять серебро; они захотят земли – отдай
им поля; разреши им взять все – и не сопротивляйся.
Только не отдавай туркам свою душу». В этом ты
должен оставаться непоколебимым. Ты должен выучить, что
значит «нет», и ответить всему, что
посягает на твою душу: «Нет». К сожалению, в
наши дни многие подростки говорят: «…но это
же мои друзья – что я могу сделать? Это моя компания
– как я могу сказать им “нет”? Разве
могу я разочаровать их и пойти против?»
Здесь не может быть двух мнений. Есть определенные границы в наших отношениях с людьми. Как гласит пословица: ты же не позволяешь кому угодно ложиться в твою постель? Да, он может войти в твою гостиную, даже пройти на кухню, но ему не дозволен доступ в твои личные покои. Незнакомцы просто не могут туда войти. Есть определенные пределы, и мы говорим: «Нет, сюда вы не можете войти».
Нам необходимо научиться обозначать эти пределы. И, как мы
уже говорили, истинное смирение дарит человеку личность
– чрезвычайно сильную, но ни для кого не опасную.
Она никому не вредит, как и Сам Бог, Который управляет
миром, никому не нанося ущерба.
Бог дал нам свободу делать все, что мы хотим. У нас есть свобода отвергать Его, оскорблять Его… Он дал нам эту свободу, потому что у Него нет чувства незащищенности. У смиренного человека тоже нет чувства незащищенности, он не склонен к подозрительности или слабости; он позволяет другим поступать, как те хотят, но сам остается непоколебимым в своих решениях. Он уверен, но никому не мешает.
Эгоистичная самоуверенность есть в том случае, когда человек говорит: «Я могу делать все сам и ни в ком не нуждаюсь». Но не в том случае, когда вы говорите: «С Божией помощью, я сделаю; я попытаюсь это сделать, и я молю Бога, чтобы Он помог мне…»
Например, вы говорите: «Я хотел сдать эти экзамены;
я сделал все возможное, я учился, я во всем поступал так,
как было нужно, но я не сдал». Это то, что
обнаруживает вашу внутреннюю сущность как духовно
здоровую. Да, вы чувствуете разочарование –
по-человечески, но вы не будете ощущать уныния или
отчаяния и бросать все.
Вот почему, даже когда святые грешили, у них были силы подняться вновь с простотой и здоровым отношением; если они грешили, то каялись из самой глубины своего сердца, и так до самой смерти, но они никогда не поддавались чувству угнетения и депрессии. Мы же, когда внутри нас есть грех, начинаем заниматься мучительным самокопанием и терзанием, как будто согрешить есть что-то странное для нас… Неужто вы и впрямь считаете себя настолько важным и непогрешимым, что рассчитывали никогда не ошибаться и не в чем не погрешить?
Грех и ошибка рядом с нами в любую минуту; они
«замешаны» в нас.
Это обычное для нашего
состояния дело, и поэтому даже скромный человек должен
быть благоразумным. Он скажет себе: «Эй, я должен
быть осторожным и не подвергать себя опасности».
Смиренный человек будет действовать осмотрительно, в то
время как надменный скажет, что нет проблем, а потом
– бац! – падает…
Жить во Христе не значит, что вы спокойно можете «проспать» всю свою жизнь, и все будет идти гладко, без всяких забот. Нет. Жизнь во Христе проходит в серьезной борьбе; вы должны заплатить за свою свободу кровью. Слова «Я буду следовать за Христом» исполнить не так-то просто, и в этом нет ничего странного. Жизнь во Христе требует многого, иногда очень многого. Чтобы обрести такую жизнь, необходимо приложить к этому все свои силы… Иными словами, вы не сидите, сложа руки и ожидая от судьбы, что она подаст вам все, что пожелаете. Вы боретесь. Жизнь во Христе – это борьба.
Арсений Тверской: 3 способа победить неуверенность в себе
Сокрытая Русь
Сокрытая Русь
Владимир Басенков
Святой Арсений, епископ Тверской. Фрагмент стенной росписи из Троицкого собора Макарьева Калязина монастыря
Источник: Wikimedia Commons
С чего начать борьбу с неуверенностью в себе? Как груз ответственности помогает преодолевать страхи? И почему не стоит обслуживать чужое самолюбие? Ответы на эти и другие вопросы найдем в житии святителя Арсения Тверского.
Решитесь наконец что-то сделатьСделайте шаг навстречу мечте.
Самой маленькой и самой простой, реализацию которой вы так давно откладывали. Да, вас гложут сомнения, страх уже подкрался к вам сзади, и недалеко до панической атаки. Но попробуйте прокрутить в голове позитивный сценарий развития событий. Что будет, если у вас получится? Помечтайте. Примерьте на себя удачно сложившиеся обстоятельства. Чувствуете, как вам уже захотелось сделать первый шаг? Тогда не теряйте времени и действуйте. Уверенность – привычка, состояние, которое нужно пережить. Совершите действие, о котором давно мечтали. Приближайте мечту! Да, надо перебороть себя. А иногда просто броситься в неизвестность, только потому – что хочу! Вы убедитесь, что кое на что способны. А дальше нужно просто закреплять успех. Действуйте.
Святитель Арсений долгое время находился не просто под гиперопекой родственников. Оставшись после смерти родителей наследником их имения, святой превратил дом… в благотворительную гостиницу. Проходившие через Тверь странники могли остановиться в доме Арсения, а еще он привечал местных бедняков. Родственники, что называется, лишь крутили пальцем у виска и укоряли святого в бездарном, по их мнению, распоряжении имуществом. Арсений хотел служить Богу. И взвесив все за и против, он решил кардинально изменить образ жизни под свою заветную мечту. Поскольку реализоваться в миру ему откровенно мешали, Арсений оставил дом и ушел в монастырь. Конечно же, связанному родственными связями святителю, человеку скромному и кроткому, сделать это было не просто. Но, решившись, он шагнул в самостоятельную жизнь и поборол свою неуверенность.
Ответственность делает человека увереннее. Обязательства буквально вынуждают менять старые привычки, совершать доселе непривычные поступки и расти над собой. Иногда новая должность по умолчанию помогает поднять уверенность в себе как дополнительный мотиватор. Конечно же, не за счет самой должности, а за счет новых функций, которые расширяют спектр задач и поднимают планку ответственности. Мозг начинает работать по-новому, может добавиться и стресс. Но, в целом, иногда можно прибегнуть к помощи в борьбе с неуверенность с помощью полезного в данной ситуации давления со стороны общественности, будь то трудовой коллектив или бытовая общность граждан.
Арсений Тверской долгое время был дьяконом. Когда же речь зашла о поставлении святого на епископскую кафедру, он испугался. Хотел тихой жизни, под стать своему кроткому нраву, но разве ставят светильник под спуд? Конечно нет. Только давление со стороны митрополита Московского Киприана и князя Михаила Тверского заставило Арсения согласиться. А ведь епископство – это уже не работа в подчинении, а управление обширной епархией! Но святитель Арсений справился, ведь в обстоятельствах стресса (а именно так можно назвать внезапный рост святого по церковной лестнице) мозг начинает искать решения выхода из ситуации. Образуются новые нейронные связи, ну и к уверенности прибавляется. Так что не бойтесь, испытывайте себя. Наращивайте «веса» как тренажерном зале, примеряя на себя новые сферы ответственности.
Иногда мы стремимся излишне угодить людям, думая, что поступаем по-христиански. Ничего подобного. Любовь, доброта, такт, учтивость, уважительное отношение – без них, конечно, никуда. Но порой люди (кстати, иногда и бессознательно) начинают пользоваться нашей благорасположенностью. А нам по каким-то причинам трудно им отказать. Да, все дело в нашей неуверенности и ложном страхе кого-то обидеть. Будьте честны с людьми. Скажите, если вам что-то не нравится. Видите, что брат творит грех? Обличите наедине. Не согласны с чьей-то позицией? Скажите об этом. Не делайте чего-то переступая через совесть, пытаясь это оправдать смирением и страхом обидеть ближнего. Служите Богу, любите ближнего, но не угождайте чужим прихотям. Да, именно прихотям. Научитесь говорить «нет». Вы с удивлением заметите, как честно сообщая людям свою позицию, в вашу жизнь придет уверенность в себе.
Святитель Арсений, кстати, несмотря на скромность, ничье самолюбие не обслуживал. Людей любил, но избегал поддерживать кого-то в бытовых междоусобных войнах, не человекоугодничал, хотя и выкладывался по полной в деле служения ближнему. Понимаете, накормить голодного и отдать голому последнюю рубашку совсем не то же самое, что засыпать кого-то комплиментами (чтоб не обиделся), делать за кого-то его работу и вместе дружить против ближнего за компанию (потому что большинство так решило). Будьте честны с собой и с людьми вокруг. Сразу часть страхов рухнет в небытие, а к уверенности прибавится. Появятся силы на творчество, а окружающие будут вас уважать.
Ну, и, конечно, самое главное – доверяйте Богу, говорите с Ним и просите в любом деле помощи у Него. И все получится!
Поделиться
Исповедь в эпоху самоуважения – Греческая православная церковь Святого Павла
Среди самых популярных бестселлеров 1970-х была книга с броским названием Я в порядке, ты в порядке . Один из его восторженных читателей, молодой римско-католический священник из Бостона, произнес о нем проповедь, которая вызвала восторженные отзывы. Он хотел, чтобы он мог дать каждому, кого он знал, копию. Послание книги было простым: любить других начиналось с любви к себе, а любовь к себе означала приобретение чувства собственного достоинства. В конце мессы, стоя у дверей, священник спросил одного из своих старших прихожан, понравилась ли ему проповедь. Мужчина не стал критиковать, но ответил: «Я не читал книгу. Если то, что вы говорите, правда, это лучше, чем Библия. Моя единственная проблема заключалась в том, что я продолжал думать о Христе на Кресте, который говорил тем, кто смотрел, как он умирает: «Если все в порядке, какого черта я здесь делаю?»
Проблема в том, что я не в порядке, и, скорее всего, вы тоже.
Я в порядке, ты в порядке была одной из новаторских книг, положивших начало движению за самооценку, которое привело к созданию ниагарского водопада книг, журнальных статей и телевизионных шоу, которые напоминают нам о том, что В той мере, в какой нам не хватает чувства собственного достоинства, мы несчастливы, наши браки обречены, наши карьеры чахлы, в то время как общество, граждане которого благословлены высоким уровнем чувства собственного достоинства, будет более стабильным, более процветающим и менее обеспокоенным антиобщественными или преступное поведение. В 1986 Законодательное собрание штата Калифорния создало Калифорнийскую целевую группу по развитию чувства собственного достоинства и личной и социальной ответственности.
К сожалению, недавние исследования в Америке и других странах показывают, что самооценка не выполняет своих обещаний. «Озабоченность самооценкой может быть неизбежной в обществе, где самооценка часто определяется дипломом Гарварда, платьем четвертого размера или особняком в Саутгемптоне», — прокомментировала журналист New York Times Эрика Гуд в опубликованном отчете. в октябре. Она отметила, что один из результатов недавних исследований самооценки заключается в том, что у преступников часто выше самооценка, чем у людей, которые не представляют опасности для своих соседей. Один из цитируемых ею исследователей, доктор Дженнифер Крокер, психолог из Института социальных исследований Мичиганского университета, утверждает, что лихорадочное стремление к самоуважению, измеряемому внешними атрибутами, влечет за собой высокие личные и социальные потери. «Стремление к самоуважению имеет краткосрочные преимущества, но долгосрочные издержки, — говорит Крокер, — что в конечном итоге отвлекает людей от удовлетворения их основных человеческих потребностей в компетентности, родственных связях и автономии и приводит к плохой саморегуляции и ухудшению психического и физического здоровья». ». Крокер обнаружил, что люди, чье чувство собственного достоинства основано на красивой внешности, благоприятном восприятии окружающих, академических или профессиональных достижениях, способностях к отдыху или подобных критериях, на самом деле больше подвержены риску трудностей, конфликтов в отношениях, агрессии и повышенной вероятности употребления наркотиков или наркотиков. алкогольная зависимость.
В исследовании 642 первокурсников колледжа Крокер обнаружил, что студенты, чья самооценка в значительной степени основывалась на успеваемости, сообщали о большем стрессе и большем количестве конфликтов со своими учителями, чем их сверстники. Они тратили на учебу больше времени, чем другие ученики, но успевали не лучше. Первокурсники, которые вкладывали значительные средства в то, чтобы выглядеть привлекательно, сообщали о большей агрессивности, гневе и враждебности, чем другие, о большем употреблении алкоголя и наркотиков и о большем количестве симптомов таких расстройств пищевого поведения. Они также стали более подавленными в течение года. Напротив, поразительно, что студенты, которые судили о себе по более внутренним меркам, таким как религиозная вера или добродетель, с меньшей вероятностью проявляли гнев и агрессию и были более сдержанными в употреблении алкоголя и наркотиков, даже несмотря на то, что некоторым из них приходилось справляться с более сильными чувствами. одиночество за то, что он находится вне основных течений общественной жизни в кампусе.
Вряд ли это должно стать главной новостью, но исследования доктора Крокера показывают, что одержимость внешними маркерами самооценки приводит к эгоцентризму. Крокер утверждает, что поправку на исключительное внимание к себе нельзя найти на занятиях по самооценке, которые поощряют детей верить в то, что их личный успех и счастье имеют первостепенное значение. «Не все зависит от меня, — сказал доктор Крокер. «Иногда есть более важные вещи, о которых нам следует беспокоиться».
Несколько дней назад в доме Мэтью 25 в Акроне, штат Огайо, меня встретило другое, более интимное свидетельство того, что мания самооценки подвергается сомнению. Основателем является Джо Мэй, член Благовещенской греческой православной церкви в том же городе и выпускник Крестовоздвиженской православной семинарии. В том, что раньше было наркопритоном, Джо и те, кто с ним работает, принимают бездомных. В настоящее время среди гостей есть несколько беженцев из Латинской Америки, а также несколько бывших заключенных, родившихся в США. В домашней библиотеке не было и следа Я в порядке, ты в порядке тип книги, но в соседней ванной, рядом с зеркалом, была небольшая табличка с надписью:
Я не имею большого значения.
Я не имею большого значения.
Я не имею большого значения.
За обедом я спросил, что стоит за этим неожиданным сообщением. Джо рассказал, что во время исповеди его священник однажды предложил ему каждое утро трижды повторять слова «я не большой». Просто чтобы убедиться, что он помнит, Джо положил текст на то место, где он бреется каждое утро.
Можно также сказать: я не в порядке. Мало того, что я не в порядке, так вполне может быть, что я никогда не буду в порядке по эту сторону рая. На самом деле я, прямо скажем, грешник. Я не просто грешник, но осмелюсь сказать, что я опытный грешник. В 61 год у меня было много практики.
Сорок лет назад, когда я был оглашенным, готовившимся к принятию в католическую церковь, я вспоминаю, с каким трудом я пытался понять слово «грех». Я был сбит с толку мыслью о том, что если вы знаете, что Бог не хочет, чтобы вы что-то делали, вы все равно можете это сделать. Как может любой здравомыслящий человек сознательно и преднамеренно не повиноваться Богу? Законническое определение греха, которое дал мой римско-католический катехизис, так и не прояснило мне ситуацию. Позже это помогло узнать еврейские и греческие слова — хата’ и хамартия — обычно переводимые как «грех», просто означающие сбиться с пути, сбиться с пути, сбиться с пути. «Вы выпускаете стрелу, но она не попадает в цель», — как однажды объяснил мне один раввин. Еврейский подход к греху имеет тенденцию быть конкретным. Автор 9.0005 Книга Притчей перечисляет семь вещей, которые ненавидит Бог: «Взгляд гордый, язык лживый, руки, проливающие кровь невинную, сердце, замышляющее злые дела, ноги, быстро бегущие ко злу, лжесвидетель, наговаривающий ложь, и сеющий раздор между братьями». (6:17-19). Как и во многих других списках грехов, гордыне, то есть самоуважению, отводится первое место. «Погибели предшествует гордыня, и падению предшествует надменность» — еще одно понимание в Книге Притчей 9.0006 16:18. В Эдемском саду сатана пытается оживить гордость в своем диалоге с Евой. Съешь запретный плод, говорит он ей, и «ты будешь как бог». Гордость — это считать себя богоподобным. Стремление быть впереди других, быть более ценным, чем другие, быть более высоко вознагражденным, чем другие, уметь держать других в состоянии страха, неумение признавать ошибки или извиняться — вот некоторые из симптомов гордыни. . Гордость открывает путь бесчисленному множеству других грехов: обману, лжи, воровству, насилию и всем тем другим действиям, которые разрушают общение с Богом и с окружающими.
«Мы способны на некоторые гадости, — замечает рассказчик из Миннесоты Гаррисон Кейллор, — и не все эти вещи являются результатом плохого общения. Некоторые являются результатом гниения. Люди делают плохие, ужасные вещи. Они лгут, мошенничают и коррумпируют правительство. Они отравляют мир вокруг нас. И когда их ловят, они не испытывают угрызений совести — они просто идут на лечение. У них были проблемы с питанием или что-то в этом роде. Они объясняют, что они сделали — они не чувствуют себя плохо из-за этого. Нет никакой вины. Есть только психология». Наше чувство греха настолько разрушено, что даже на исповеди часто бывает так, что люди объясняют, что они сделали, вместо того, чтобы признать, что они сделали то, что срочно нуждается в Божьем прощении. «Когда мне недавно довелось исповедовать около пятидесяти человек в типичном православном приходе в Пенсильвании, — сказал православный богослов и педагог о. Александр Шмеман однажды написал: «Ни один не признался в совершении какого-либо греха!»
Исповедь — это не обряд повышения самооценки, а скорее признание того, что в моей жизни есть мусор — сделанные и не сделанные вещи, — которые нарушают мою связь с Богом и с теми, среди кого Бог дал мне жить: людьми, которых я знаю и людей, которых я не знаю, людей, которых я люблю, и людей, которых я боюсь. Исповедь — это признание всего в моей жизни, что мне больно знать о себе, и я изо всех сил пытаюсь скрыть или замаскировать это от тех, кого я хочу любить или уважать. Это постепенное возвращение к целостности, возвращение к общению не потому, что я стал достойным восхищения благодаря церковным таинствам, но, по крайней мере, меня направили в правильном направлении и я стараюсь не обманывать себя относительно того, насколько я превосходен, когда предоставлен самому себе. .
Для человека, совершившего тяжкий грех, есть два ярких признака — надежда на то, что содеянное им никогда не станет известно; и мучительное чувство вины. По крайней мере, так происходит до того, как совесть полностью оцепенеет, когда шаблоны греха станут структурой жизни до такой степени, что ад, далеко не возможный опыт в следующей жизни, — это то, где я нахожусь в этой жизни. Поразительным фактом нашей базовой человеческой архитектуры является то, что мы хотим, чтобы определенные действия оставались в тайне, не из-за скромности, а потому, что существует неопровержимое чувство нарушения закона, более фундаментального, чем закон, записанный в любой книге законов, — «закона, написанного на нашем языке». сердец», о которых св. Павел упоминает в своих Письмо к римлянам 2:15. Мы не просто боимся наказания. Дело в том, что мы не хотим, чтобы другие думали о нас как о человеке, который совершает такие поступки. Одно из главных препятствий на пути к исповеди — опасение, что кто-то другой узнает то, что я хочу, чтобы никто не знал.
Нам необходимо восстановить чувство вины, которое, в свою очередь, обеспечит существенную опору для раскаяния, которое, в свою очередь, может мотивировать исповедь и раскаяние. Без вины нет раскаяния; без угрызений совести нет возможности освободиться от привычных грехов.
Однако есть формы вины, которые ведут в тупик. Если я чувствую вину за то, что мне не удалось стать идеальным человеком, которым я иногда хочу быть, или что я воображаю, что другие хотят, чтобы я был, то это вина, у которой нет божественной точки отсчета. Это просто я созерцаю себя глазами раздраженного театрального критика. Христианство сосредоточено не на действиях, законах, принципах или достижении безупречного поведения, а на Самом Христе и участии в преобразующей любви Бога. Когда Христос говорит: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5, 48), Он говорит не о совершенстве ученика, всегда получающего самые высокие баллы за тесты, или ребенка, который ухитряется не наступить ни на одну из тротуарных площадок. трещины, а быть целым, находиться в состоянии общения, участия в любви Божией.
Это состояние бытия безмолвно подсказывает икона Святой Троицы Андрея Рублева: эти три ангельские фигуры безмолвно наклоняются друг к другу вокруг чаши на маленьком алтаре. Они символизируют Святую Троицу: общение, существующее в Боге, не закрытое общение, ограниченное только ими самими, а открытое общение любви, в котором мы не только приглашены, но и призваны участвовать.
Святая вина — это боль, которую мы чувствуем, когда осознаем, что отрезали себя от того божественного общения, которое излучает все творение. Мы не должны страдать от распространенного заблуждения, что чьи-то грехи носят личный характер или затрагивают лишь нескольких других людей. Думать, что наши грехи, какими бы скрытыми они ни были, не влияют на других, это все равно, что воображать, что камень, брошенный в воду, пока он достаточно мал, не вызовет ряби.
Это тема, затронутая Гаррисоном Кейлором в одном из его рассказов Lake Wobegon . Друг — Кейлор называет его Джимом Нордбергом — пишет письмо, в котором рассказывает, как был близок к прелюбодеянию. Нордберг описывает, как ждет перед своим домом коллегу, с которой он работает, чтобы забрать его, женщину, которая, кажется, находит его гораздо более интересным и красивым, чем его жена. Они планируют поехать на профессиональную конференцию в Чикаго, хотя на самом деле не конференция привлекает Нордберга на этом мероприятии. Он знает, какую ложь он сказал другим, чтобы скрыть то, что он делает. Но совесть не переставала его мучить. Сидя под елью, оглядывая улицу вдоль и поперек на все дома своих соседей, он вдруг поражается тому, насколько качество жизни в каждом доме зависит от целостности жизни по соседству, даже если все остальные воспринимаются как должное. . «Эта улица была полезна для моей плоти и крови», — говорит он себе. Он достаточно честен, чтобы понять, что то, что он делает, может привести к краху его брака, и задается вопросом, не устанет ли его новый партнер через пять или десять лет от него и найдет кого-то другого на его место. Ему приходит в голову, что прелюбодеяние мало чем отличается от торговли лошадьми.
Снова Нордберг размышляет о своем районе: «Когда я сидел на лужайке и смотрел на улицу, я видел, что мы все зависим друг от друга. Я увидел, что, хотя я думал, что мои грехи могут быть тайными, они не более тайны, чем землетрясение. Все эти дома и все эти семьи — моя неверность их как-то пошатнет. Это загрязнит питьевую воду. Из вентиляторов в начальной школе будут выходить ядовитые газы. Когда мы кричим в бессмысленном гневе, блокирует маленькая девочка, которую мы не знаем, проливает тарелку соуса на белую скатерть. Если я поеду в Чикаго с этой женщиной, которая не является моей женой, школьный патруль каким-то образом забудет охранять перекресток, и чей-то ребенок будет ранен. Учитель шестого класса подумает: «Какого черта» и исключит Южную Америку из географии. Наш служитель решит: «Какого черта — я не собираюсь читать эту проповедь о бедных». Каким-то образом мое прелюбодеяние заставит человека в продуктовом магазине сказать: «К черту Департамент здравоохранения. Эта колбаса вчера была хороша, сегодня уж точно не может быть хуже».
К концу письма становится ясно, что Нордберг все-таки решил не ехать на ту конференцию в Чикаго — решение, ставшее моментом благодати не только для него, его жены и детей, но и для многих других, кто хотел пострадали от его прелюбодеяния. «Мы зависим друг от друга, — снова говорит Кейлор, — больше, чем мы можем себе представить».
Далеко не скрытый, каждый грех — еще одна трещина в мире. Как заметил епископ Каллистос Уэр: «Не бывает полностью личных грехов. Все грехи — это грехи против моего ближнего, а также против Бога и против меня самого. Даже самые сокровенные мои мысли на самом деле мешают окружающим следовать за Христом».
Одна из самых распространенных молитв, Иисусова, состоит всего из одного предложения: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, будь милостив ко мне, грешному! Каким бы коротким он ни был, многих людей, привлеченных им, отпугивают последние два слова. У тех, кто учит молитве, часто спрашивают: «Но должен ли я называть себя грешником?» На самом деле это окончание не обязательно, но наши трудности с его использованием говорят о многом. Что заставляет меня так неохотно говорить о себе такими простыми словами? Разве я не делаю довольно хорошую работу, скрывая, а не открывая Христа в своей жизни? Разве я не грешник? Признание того, что я есть, дает отправную точку.
Есть только два возможных ответа на грех: оправдать его или покаяться. Между этими двумя нет золотой середины. Оправдание может быть словесным, но в основном оно принимает форму повторения: я снова и снова делаю одно и то же, чтобы продемонстрировать себе и другим, что на самом деле это не грех, а нечто нормальное, или человеческое, или необходимое, или даже хорошее. «После первого проявления греха приходит равнодушие», — писал Генри Дэвид Торо в своей книге « о долге гражданского неповиновения».0006 . Есть еще более острая еврейская пословица: «Согреши дважды, и это не будет казаться преступлением». Покаяние, с другой стороны, есть осознание того, что я не могу больше жить так, как жил, потому что, живя так, я отгораживаю себя от других и от Бога. Покаяние — это изменение направления. Покаяние – это дверь к общению. Это также обязательное условие прощения. Как о. Александр Шмеманн отмечает: «Не может быть отпущения грехов там, где нет покаяния».
Покаяние — это врата в рай. Как сказал шестнадцать веков назад св. Иоанн Златоуст, проповедуя в городе Антиохии: «Покаяние открывает небеса, ведет в рай, побеждает диавола. Вы согрешили? Не отчаивайся! Если грешишь каждый день, то каждый день приноси покаяние! Когда в старом доме есть гнилые детали, мы заменяем детали на новые и не прекращаем ухаживать за домом. Так же и ты должен разуметь себя: если сегодня ты осквернил себя грехом, тотчас же очистись покаянием».
Жизненно важный брак или глубокую дружбу невозможно представить без признания и прощения. Если вы сделали что-то, что повредило глубоким, любящим отношениям, признание необходимо для их восстановления. Ради этой связи вы признаетесь в содеянном, извиняетесь и обещаете больше так не делать. В контексте религиозной жизни исповедь — это то, что мы делаем, чтобы защитить и возобновить наши отношения с Богом, когда они нарушаются. Исповедь восстанавливает наше общение с Богом.
Цель исповеди не в том, чтобы отбросить свои грехи как не в грехи, а в том, чтобы получить прощение и восстановить общение. Как писал Иоанн Богослов и евангелист: «Если исповедуем грехи наши, то Бог верен и праведен и простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9). Апостол Иаков писал в том же духе: «Итак, исповедуйте друг пред другом грехи ваши и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться» (Иакова 5:16).
Исповедь — это больше, чем раскрытие греха. Это также включает в себя восхваление Бога и исповедание веры. Без второго и третьего элементов первый бессмысленен. В той мере, в какой мы отрицаем Бога, мы низводим себя до случайных существ на временной планете в случайной вселенной, расширяющейся в никуда. В той мере, в какой мы чувствуем существование Бога, мы обнаруживаем все в творении, исповедующем Бога, и видим всю красоту как исповедание Бога. Мы обнаруживаем, что вера — это не столько то, что у нас есть, сколько то, что мы переживаем, — и мы исповедуем этот опыт так же, как стекло признает свет.
В своей автобиографии Исповедь Святой Августин использовал все три значения этого слова. Он исповедовал определенные грехи, главным образом те, которые открыли процесс, приведший его к крещению и сделавший его учеником Христа и членом Церкви. Он исповедал свою веру. Его книга в целом — произведение хвалебное, исповедание любви Божией. Но именно первое значение слова — исповедание грехов — обычно самое трудное. Никогда не бывает легко признаться в том, что вы сделали что-то, о чем вы сожалеете и стыдитесь, что вы пытались сохранить в тайне, или отрицали, или пытались обвинить кого-то еще, возможно, доказывая — как себе, так и другим, — что на самом деле это не так. грех вообще, или не было почти так плохо, как некоторые люди могли бы утверждать. В тяжелом труде взросления одна из самых мучительных задач — научиться говорить: «Прости». И все же мы созданы для исповеди. Секреты вообще трудно хранить, но неисповеданные грехи не только никогда не исчезают, но имеют свойство становиться тяжелее с течением времени — чем тяжелее грех, тем тяжелее бремя. Признание — единственное решение.
Чтобы понять исповедь в ее сакраментальном смысле, сначала нужно ответить на несколько основных вопросов: Почему Церковь участвует в прощении грехов? Нужна ли исповедь в присутствии священника? Зачем вообще признаваться человеку? В самом деле, зачем исповедоваться перед Богом даже без человеческого свидетеля? Если Бог действительно всезнающий, то он уже все знает обо мне. Мои грехи известны еще до того, как мне приходит в голову исповедаться в них. Зачем говорить Богу то, что Бог уже знает? Да, действительно Бог знает. Мое исповедание никогда не может быть таким полным или откровенным, как знание Бога обо мне и обо всем, что нуждается в исправлении в моей жизни. Связанный с этим вопрос, который мы должны рассмотреть, имеет отношение к нашему основному замыслу как социальных существ. Почему я так хочу общаться с другими в любой другой сфере жизни, но не в этой? Почему я так усердно ищу оправдания, даже богословские объяснения, чтобы не исповедоваться? Почему я так усердно пытаюсь объяснить свои грехи, пока не решу, что они либо не так уж плохи, либо даже могут рассматриваться как добродетели? Почему мне так легко грешить, но я так неохотно признаюсь в этом в присутствии другого?
Мы социальные существа. Индивидуум как автономная единица — это заблуждение. Человек Мальборо — человек без сообщества, родителей, супруга или детей — существует только на рекламных щитах. Индивид — это тот, кто утратил чувство связи с другими или пытается существовать в оппозиции к другим — в то время как человек существует в общении с другими людьми. Не так давно на конференции православных христиан во Франции при обсуждении проблемы индивидуализма один богослов признался: «Когда я в машине, я личность, а когда выхожу, я снова человек. ” Мы социальные существа. Язык, на котором мы говорим, связывает нас с окружающими. Пища, которую я ем, была выращена другими. Навыки, переданные мне, медленно развивались в течение сотен поколений. Воздух, которым я дышу, и вода, которую я пью, предназначены не только для меня, но были во многих телах до меня. Место, где я живу, инструменты, которыми я пользуюсь, и бумага, на которой я пишу, были созданы многими руками. Я не сам себе врач, дантист или банкир. В той мере, в какой я отделяю себя от других, я в опасности. Один я умру, и скоро. Быть в общении с другими — это жизнь.
Поскольку мы социальные существа, важным элементом исповеди является сделать все возможное, чтобы исправить то, что я сделал неправильно. Если я что-то украл, это должно быть возвращено или оплачено. Если я солгал кому-то, я должен сказать этому человеку правду. Если я разозлился без уважительной причины, я должен извиниться. Я должен просить прощения не только у Бога, но и у тех, кого я обидел или причинил вред.
Мы тоже вербальные существа. Слова обеспечивают не только способ общения с другими, но даже с самими собой. Тот факт, что на исповеди присутствует священник, заставляет меня выразить словами все те пути, малые и большие, которыми я живу так, как будто нет ни Бога, ни заповеди любить. Сокрытая мысль имеет над нами великую власть. Исповедание грехов или даже искушений делает нас более способными сопротивляться. Основополагающий принцип описан в одном из сборников изречений отцов-пустынников, Геронтикон : «Если смущают тебя нечистые мысли, не таи их, а тотчас скажи их своему духовнику и осуди их. Чем больше человек скрывает свои мысли, тем больше они умножаются и набирают силу. Но злая мысль, будучи раскрыта, тотчас уничтожается. Если ты скрываешь вещи, они имеют над тобой великую власть, но если бы ты только мог говорить о них перед Богом, в присутствии другого, то они часто увядают и теряют свою силу».
Признание кому-либо, даже незнакомцу в аэропорту, скорее возобновляет, чем ограничивает мою человечность, даже если все, что я получаю в ответ на свое признание, — это заезженное замечание: «О, это не так уж плохо. В конце концов, вы всего лишь человек» — что-то вроде мультфильма «Нью-Йоркер», в котором психолог убеждает растянувшегося на диване наемного убийцу из мафии: «То, что ты делаешь плохие вещи, не означает, что ты плохой». Но если я могу исповедоваться кому угодно и где угодно, то зачем исповедоваться в церкви в присутствии священника? Это немаловажный вопрос в обществах, в которых так часто используется фраза «институционализированная религия», подразумевая, что религиозные институты обязательно препятствуют или подрывают религиозную жизнь. Тем не менее, это не тот термин, который мы склонны адаптировать к другим контекстам. Мало кто предпочел бы, чтобы мы избавились от институционализированного здравоохранения или представили себе мир без институционализированного транспорта. Что бы мы ни делали, в чем задействовано больше, чем несколько человек, требуются структуры.
Исповедь — христианский ритуал, носящий общинный характер. Исповедь в церкви отличается от исповеди в гостиной точно так же, как венчание в церкви отличается от простого совместного проживания. Коммунальный аспект события имеет тенденцию охранять его, укреплять и призывать всех к ответу — тех, кто совершает ритуал, и тех, кто его видит. В социальной структуре Церкви огромная сеть местных общин скрепляется в единстве, каждая община помогает другим и все разделяют общую задачу, в то время как каждая предоставляет определенное место, чтобы узнавать и благословлять главные события в жизни от рождения до погребения. . Исповедь является неотъемлемой частью этого континуума. Моя исповедь есть акт воссоединения с Богом и со всеми людьми, которые зависят от меня и пострадали от моих ошибок и от которых я отдалился актами непричастия. Общину представляет человек, выслушивающий мою исповедь, рукоположенный священник, назначенный служить свидетелем Христа, который дает руководство и мудрость, помогающие каждому из нас преодолеть взгляды и привычки, сбивающие нас с пути, который провозглашает прощение и восстанавливает наше общение. Таким образом, наше покаяние вносится в общину, пострадавшую от наших грехов, — частное событие в публичном контексте. «Это факт, — пишет православный богослов о. Фома Гопко, ректор Свято-Владимирской семинарии, «что мы не можем увидеть истинного безобразия и безобразия наших грехов, пока не увидим их в уме и сердце того, кому мы исповедались».
Хотя мы часто боимся этого, исповедь сама по себе прекрасна. Я думаю о Захарии, крупной круглолицой эфиопке бабушкиного возраста с вытатуированным на лбу выцветшим крестом, которая часто стоит первой в очереди на исповедь в нашем приходе в Амстердаме. Священник принимает ее, как и всех кающихся, произнося слова, которые напоминают ей, что он только свидетель предстоящей исповеди и что это Христос Врач, невидимо присутствующий, исцеляет и прощает. Захария немного говорит по-голландски, еще меньше по-английски, и ни слова по-русски, по-гречески или по-немецки — таким образом, ни один из наших священников не понимает языка. Это не имеет значения. Она стоит перед иконой Христа, ее воздетые руки ритмично поднимаются и опускаются, рассказывая на своем непонятном родном языке все, что ее тяготит. Поскольку священник не улавливает ни слова из того, что она говорит, он ничего не делает, кроме как тихо читает Иисусову молитву, пока Захария не закончит. Затем она становится на колени, а он надевает ей на голову нижнюю часть своего священнического накидки и читает молитвы прощения. Последними словами молитвы он чертит крестное знамение на голове этой африканской женщины, которая пропускает Литургию только в случае болезни. Затем Захария встает, поворачивается к нему лицом и получает последнее благословение, прежде чем выходит следующий человек, и признания продолжаются.
Родители часто приводят с собой младенцев и детей, когда исповедуются. Это их постепенно разворачивающееся введение в таинство. В недавнее воскресенье в нашем приходе я заметил о. Сергей Овсянников, настоятель нашего прихода, выслушивает исповедь молодой матери, держащей на руках ее младенца. Я вспоминаю переполненный храм Космы и Дамиана в Москве воскресным утром. Три священника слушают исповедь. К каждому из них выстраивается длинная очередь. Ближайшим священником, к которому я случайно попал, был о. Георгий Чистяков, подвижник, похожий чем-то на русского Икабода Журавля, только о. Лицо Георгия кажется в основном полным радости. Кающиеся, зная, сколько людей ожидает своей очереди, склонны быть краткими. В некоторых случаях они просто вручают о. Георгий лист бумаги, на котором они написали, что они должны совещаться. В этих случаях он читает бумагу, рвет ее пополам и возвращает осколки человеку, как бы говоря: «Твои грехи теперь в мусорном ведре».
Reddit — Погрузитесь во что угодно
Я всего лишь катехумен, но уже некоторое время посещаю русский православный приход и хочу креститься. Но с недавних пор у меня возникают сомнения в истинности Православия.
Одной из причин, по которой меня убедило Православие, является то, что на многих Литургиях у меня были личные озарения. Но это сугубо личное, и есть много свидетельств людей, имевших такие озарения и на католических, и на протестантских богослужениях. Может быть, это просто мое воображение сработало из-за сенсорной перегрузки?
Еще одна причина, которая привела меня к Православию, заключалась в том, насколько знающими и красноречивыми были многие из православных, с которыми я разговаривал. У меня сложилось впечатление, что внимательное изучение христианской истории и Отцов Церкви приведет, по крайней мере, либо к католицизму, либо к православию. Но в последнее время я разговаривал со многими людьми, которые изучали христианскую историю, изучали Отцов Церкви и стали баптистами, лютеранами, англиканцами или кальвинистами… Я все еще изучаю Отцов Церкви, но это не так. не помогает видеть, что многие люди, более умные, чем я, приходят к выводу, совершенно отличному от моего.
Мы считаем иконоборчество ересью, потому что, хотя Бог и запретил гравировать изображения, Он тем не менее приказал Моисею сделать изображения херувимов и змея, так что ясно, что это идолы, которые мы не можем создать, пытаясь представить Творца как что-то, что Он создал, что особенно плохо, поскольку истинное представление Бога убило бы человека, а Моисей мог видеть Его только частично. А поскольку Бог воплотился как Иисус, мы можем изображать Иисуса. Но откуда мы знаем, что народное представление об Иисусе — это то, как Он действительно выглядел? Мы считаем, что Мандилион был передан нам от Самого Иисуса, но до 4-го века не было никаких упоминаний о таком артефакте, и это изображение Иисуса стало популярным только примерно в 6-7 веках. Можно подумать, что что-то настолько важное, что дает нам право изображать Господа, должно быть упомянуто в имеющихся у нас ранних христианских документах, включая Новый Завет.
Наконец, Благодатный огонь. Если это настоящее чудо, то это свидетельство Православия.