Платон. Критика. Теория любви в философии Платона

УДК 1/14

Зохре Мозафари Хамсе,
кандидат философских наук

В статье проводится философский анализ феномена любви Платона. Отмечается, что существует большое число работ, посвященных данной теме, но не все аспекты философии Платона изучены, например проблемы эротософии Платона. Феномен любви интересовал философов с давних времен. Первые попытки объяснения феномена любви появились уже в античные времена. Эти попытки были сделаны античными философами Сократом, Платоном и Аристотелем. Учение Платона многогранно, и выявление всех возможностей эротической философии Платона, способных пополнить другие области философии, является важным и актуальным.

Ключевые слова: феномен, любовь, Платон, эротософия, философия.

Zohreh Mozafari,
Candidate in Philosophy

THEORY OF LOVE IN PLATO’S PHILOSOPHY

The article presents a philosophical analysis of the phenomenon of Plato’s love.

It is noted that a large number of works are devoted to the philosophy of Plato’s love, but not all aspects of his philosophy are studied, for example the problems of erotosophy of Plato. Phenomenon of love interested philosophers since ancient times. The first attempts to explain the phenomenon of love appeared in ancient times. These attempts were made by ancient philosophers Socrates, Plato and Aristotle. Platonism is a multifaceted teaching; identification of all possibilities of Plato’s erotic philosophy which can supp

Keywords: phenomenon, love, Plato, erotosophy, philosophy.

Личность Платона, равно как и его произведения, представляет собой несомненный интерес для истории философии. Прежде всего, его считают одним из родоначальников древнегреческой философии в том смысле, что именно он фактически определил ее характерные черты. Исследованию философии любви Платона посвящены труды иранских ученых М.Х. Лутфи [Lutfi 1380], А.М. Собири [Saberi 1389], М. Панджтани и др.

Но, несмотря на значительное количество трудов, посвященных философии любви Платона, некоторые вопросы его философии любви остались все-таки неисследованными, в том числе проблемы эротософии Платона и всесторонний анализ феномена платонической любви.

Феномен любви интересовал философов с давних времен. Первые попытки объяснения феномена любви появились уже в античные времена. Эти попытки были сделаны античными философами Сократом, Платоном и Аристотелем.

Многие философы, психологи, ученые считают, что во время античности любви не было, а был один только телесный эрос, простое половое влечение. Вряд ли верно, что в древности не было настоящей любви. О любви говорится уже в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти 25 веков назад, появились даже теории духовной любви Сократа и Платона, а также Афродита, Эрот и многие другие боги любви. А если были боги и попытки объяснения природы любви, значит, мы можем смело сказать, что в античные времена любовь существовала.

Однако необходимо заметить, что античных философов мало интересовал вопрос, что такое любовь. В любви не видели никакой тайны. Она просто есть, как космос, боги, люди, растения, птицы, насекомые, животные и многое другое, что существует в этом мире. Свои представления о любви философы античности обычно выражали при помощи мифологических образов.

В Древней Греции любовь называли разными словами: «эрос», «филия», «сторге», «агапэ». И в этом есть определенное преимущество. Возможно, у древних греков было меньше поводов для недоразумений, чем сегодня у нас, так как в Древней Греции все виды любви имели определенное название, и, если люди разговаривали между собой, каждый точно знал, что имеет в виду другой человек. Сегодня же, когда кто-то говорит о любви и его с пониманием выслушивают, в конце концов нередко выясняется, что один собеседник имел в виду любовь к ближнему, а другой, например, эротику.

В древнегреческой мысли почти нет попыток понять, что же такое любовь. Исключением является миф об андрогинах, рассказанный одним из персонажей диалога Платона «Пир», а также еще одно объяснение природы любви, там же озвученное Сократом.

В мифе об андрогинах рассказывается, что когда-то давно люди были трех полов. Помимо мужского и женского существовал еще третий пол, соединявший в себе признаки обоих: у этих людей было по четыре руки и ноги, два лица, глядевшие в разные стороны. «Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, либо шел колесом» [4].

Когда боги узнали о том, что андрогины хотят свергнуть богов и занять их место, они долго думали, как не допустить этого. Сначала они хотели убить их, но это было невыгодно богам, так как их некому будет почитать. И тогда Зевс сказал: «Кажется, я нашел способ. Я разрежу их пополам, они станут слабее и полезней для нас, потому что число их увеличится». «И когда их тела были рассечены пополам, каждая половина устремлялась к другой половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая опять срастись, умирали от голода.

Тогда Зевс сжалился и переставил вперед срамные места, которые раньше были сзади, чтобы люди могли продолжать свой род» [3].

Еще одно объяснение природы любви, озвученное Сократом в том же диалоге Платона «Пир», звучит примерно так. Люди вовсе не стремятся к целостности, а хотят достичь бессмертия. Есть люди, беременные телом и беременные духовно. И когда встречаются два духовно развитых человека, то происходит зачатие духовного детища. «Всегда помня о своем друге, где бы тот ни был – далеко или близко, он сообща с ним растит свое детище, благодаря чему они гораздо ближе друг другу, чем мать и отец…» [4].

Тему любви в древней Греции рассматривали не только Сократ и Платон, а также и Аристотель. В труде «Этика (к Никомаху)» он затрагивает тему любви и дружбы, а именно такую любовь, которая в Древней Греции именовалась «филией».

И все же в Древней Греции любовь ценилась высоко. В том же диалоге Платона «Пир» содержится подлинное прославление любви, где говорится и о ее положительном нравственном содержании. «Ведь тому, чем надлежит руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь» [4].

Античное представление о любви весьма далеко от того, что зовем любовью мы, и тесно переплетается с ответом на вопросы, каково место и назначение человека в мире, откуда появилось и куда уходит все живущее, что представляет собой окружающий мир. Осмысление любви подчиняется законам древнего мировоззрения, главная черта которого – тесная связь с жизнью природы.

С возникновением патриархата в Греции наблюдается пренебрежение к женщине. Дружба между мужчинами выдвигается в противовес общению с женщиной. Любовь часто носит принципиально гомосексуальный характер, принимая различные формы: товарищество воинов, отношения наставника и ученика, интимная дружба мужчины с юношей. В мифах периода патриархата, в поэзии и философии мы встречаемся с любовью гомосексуальной.

С Платона начинается иная линия античной идеи любви, попытавшаяся вычленить из эстетики нравственно-философский смысл, двусторонность, соединение в эросе высокого и низкого, доброго и злого, телесного и духовного.

В искусстве эти две стороны любви предстали в образах Афродиты Пандемос и Афродиты Урании. У Платона происходит новое конструирование мифа на основе дуализма материи и сознания.

Платон исходит из того, что существует мир идей, или истинного бытия, и мир вещей, представляющих собой слепок, подобие мира идей. Идеи Платона, по сути, и есть новое конструирование мифа: за богами мифологии Платон «разгадал» идеи совершенных образцов вещей, служащих для подражания. Человек, чья бессмертная душа связывает его с миром идей, находится между двумя мирами и причастен как к миру идеального, так и к миру материального бытия. С материальным миром человек связан посредством тела, временного пристанища души.

Стремление души к своей истинной, бессмертной вселенской сути – настоящая любовная демоническая страсть, импульс, которому подвержено все живое. Для выражения такого безотчетного и безумного влечения Платону подходит понятие любви как эроса. Философию эроса Платон развивает в диалогах «Пир» и «Федр».

В них мотив эроса как томления по абсолюту переплетается с идеей познания как припоминания истин, которые душа знала, находясь в чистом, идеальном виде.

При всей ориентации на сущностный идеал, Платон далек от того, чтобы исключить из любви ту ее часть, что принадлежит телу. Для древнегреческого мировоззрения это неприемлемо. Сказывается чувственно-пластическое понимание космоса: влюбленным, по Платону, приятнее всего видеть любимого человека, и это ощущение зрения они предпочитают всем остальным, ибо зрением более всего питается любовь и благодаря зрению она возникает.

По Платону, тот, кто хочет избрать верный путь к высшим таинствам любви, должен начать с устремленности к прекрасному телу, и, «если стремиться к идее красоты, то нелепо думать, будто красота у всех тел не одна и та же. Поняв это, он станет любить все прекрасные тела» [4].

Эстетическое учение и вся философия Платона в целом с наступлением раннего Средневековья (VI–IX вв.) практически полностью предается забвению. В это время лишь на Ближнем и Среднем Востоке философия Платона пользуется определенной популярностью. Причины столь пристального внимания к наследию древнегреческой философии связаны с тем, что в это время в странах Востока происходит бурный рост городов, у жителей которых возникает потребность обратиться к культуре, которая была основана в условиях городской жизни. Полис древних греков интересовал средневековых арабов и персов, потому что они видели в нем как в зеркале свой город [2].

Как отмечет В.В. Соколов, «в произведениях самого Авиценны мы находим множество прямых и косвенных подтверждений его перипатетизма… «Князь» ученых не был простым комментатором произведений Стагирита» [5, с. 243].

Для древних греков любовь была вписана в порядок мироздания, судьбы, как был вписан туда человек. Любовь – это универсальная космическая связь, пролагающая себе дорогу для всеобщего соединения, творчества. Это томление, которое не задается вопросом, прекрасно ли и нравственно ли оно, но является таковым для грека в силу природной целесообразности и совершенства. Любви как чувства, как переживания почти нет. Есть всепоглощающая сила порыва, экстаза, вселенского тяготения. Она неотделима от самого себя свершающего бытия и не предполагает осознания чего-либо за ней. Свершая себя с человеком, любовь остается вне него; она внеличностна, иногда страшна, часто прекрасна, сулит то радость, то страдание, но всегда подчиняет себе. Любовь пластически телесна, как сам космос, чувственноцелостна; это – вселенская, а не просто человеческая страсть. Есть бытие, и в нем связь всего – так обозначает себя любовь в сознании древнего грека.

Другая линия античного понимания любви выделила в ней, согласно бытию идей и бытию вещей, две стороны. Одна сторона любви – томление по земному, телесному. Другая сторона – томление по совершенству, которого на земле нет. Это – любовь к идее, благу, к божественному.

Любовь есть универсальная космическая потенция, позволяющая преодолеть мысли изнуряющую власть бытия и снова таким образом вернуться в состояние звенящей свободы, или творческого эроса. Любовь, другими словами, составляет предпосылку того, чтобы духовная космическая сила вновь разлетелась на части. Можно сказать и так: именно она позволяет Вселенной начать новый оборот, открыть новый эон, не дать времени быть временем лишь этого мира.

Мы не пытаемся нападать на святую святых, на «чистую» любовь, так как непоколебима сама сила Божественного эроса, которая совершенно не занята самой собой и потому дает свободу всему остальному. С этих позиций любовь человека к самому себе не может выступать в качестве предпосылки его существования как личности. Если любовь понимать как субстанцию мира, то она действительно сосредоточивается лишь на самой себе. Такая любовь абсолютно бессильна.

Как говорит Шеллинг, если народ, «доведенный до грани отчаянья, в своем возмущении выбрал себе вождя», то он должен быть «совершенно свободен от каких-либо желаний и интересов и потому существует как глава народа отнюдь не для себя, но только для этого народа; подобным же образом существует и Бог» [6, с. 170].

Данные раздумья о Боге и судьбах Божественной любви актуальны для нашей действительности. В современном мире крайности «чистой» любви и духа особенно сильны. Но в настоящее время все больше и больше усиливается эгоистический дух, грозящий затопить всю современность. Романтическая устремленность к никогда не бывшему и лучшему будущему, так характерная для многих философов и революционеров, разлетелась на части, как только это стремление в актах безмерной любви к грядущему переполнило само бытие. Но творческий эрос современности неуклонно вновь и вновь размыкает круг событий. На место застоя и хаоса приходит нечто абсолютно подвижное, духовная жизнь.

Наша эпоха уже не в состоянии отвернуться от всего положительного и традиционного. В то же время она и не может начать мир сначала, заново построить его, пытаться навязать действительности абстрактные и общие представления, которые уже когда-то получили свое наиболее яркое воплощение в широко известных словах – Liberte, Egalite и Fraternite (свобода, равенство и братство – лат. ).

Наше время страдает от многих бед, но спасение не в абстракциях, а в науке, в непрекращающемся научном исследовании природы и духовного мира человека. Если «чистый» дух представить как стремление к «равенству», а «чистую» любовь – как «братство», то свобода есть то, что постоянно движется между ними. Данные абстракции, или чистые потенции мысли, не должны существовать сразу вместе. Свобода не должна растворяться в противоположностях любви и духа, то есть не должна быть чем-то субстанциальным.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что феномен любви интересовал философов с давних времен и именно с Платона начинается новая линия античной идеи любви, основанная на выделении из эстетики ее нравственно-философского смысла, двусторонности, соединения в эросе высокого и низкого, доброго и злого, телесного и духовного.

Список библиографических ссылок

1. Ibn Sina. Al-shifa. Al-Mantiq. 1. Al-Madkhal. al-Qahira, 1952. – P. 11.
2. Большаков О. Г. Средневековый город Ближнего Востока. VII – середина XIII вв. Социально—экономические отношения. – М.: Наука, 1984. – 343 с.
3. Ивин А.А. Философия любви. – М.: ИФ РАН, 1995.
4. Платон. Собрание сочинений в 4-х тт. Т.2: Пир. – М.: Мысль, 1993.
5. Соколов В.В. Средневековая философия. – М., 1979. – С. 243.
6. Шеллинг В.Ф.Й. Система мировых эпох: Мюнхенские лекции 1827–1828 гг. / Запись Э. Ласо. – Томск: Водолей, 1999. – С. 170.

References

1. Ibn Sina. Al-shifa. Al-Mantiq. 1. Al-Madkhal. al-Qahira, 1952. P. 11.
2. Bol’shakov O.G., А Medieval city in the Middle East. VII — mid-thirteenth centuries Socio-economic relations.[Srednevekovyj gorod Blizhnego Vostoka. VII – seredina XIII vv. Social’no-jekonomicheskie otnoshenija]. Moskva: Nauka, 1984. – 343p
3. Ivin A.A. Philosophy of love [Filosofija ljubvi]. Moskva: Institute of philosophy of RAS, 1995.
4. Platon. Collected works in 4 t So 2: PIR. [Sobranie sochinenij v 4-h tt. T.2: Pir.]. Moskva: Mysl’, 1993.
5. Sokolov V.V. centuries of Medieval philosophy. [Srednevekovaja filosofija]. Moskva. 1979. p. 243.
6. Shelling V.F.J. The system of world ages: Munich lectures 1827-1828, / Write E. laso. [Sistema mirovyh jepoh: Mjunhenskie lekcii 1827–1828 gg. . Zapis’ Je. Laso]. Tomsk: Vodolej, 1999. p. 170.

Информация об авторе

Зохре Мозафари Хамсе, кандидат философских наук, Таджикский государственный педагогический университет им. С. Айни, Душанбе, Таджикистан

Получена: 07.02.2015

Information about the author

Zohreh Mozafari, Candidate in Philosophy, the Tajik State Pedagogical University named after Ayni. Dushanbe city, Tajikistan

Received: 07.02.2015

Платоническая любовь и ее виды

Это чувство носит имя древнегреческого философа Платона (427-348 до н. э.). В сочинении «Пир» он вложил в уста своего героя Павсания рассуждения о высоких отношениях. Изначально отношения подобного рода допускались между мудрецом и его учеником. Платон подразумевал любовь к своим ученикам, ищущим мудрости у учителя. Любовь между учеником и учителем философ называет духовной.

Тема идеальной, духовной любви, когда людям не нужен сексуальный контакт, была впервые поднята Платоном в известном диалоге на ужине у Агафона. Платон в этом диалоге раскрывает свою мысль о поиске способа выражения любви человеческой. Платон говорил, что любовь скрывается за масками земного, низшего, Эрота и Эрота небесного, духовного. Земной ищет удовольствия в сексе, он основан на животных инстинктах, тогда как духовный ищет любимую душу, которая когда-то составляла с ним единое целое.

Платон признавал два рода любви — любовь небесную и любовь плотскую. Венера-Урания относится к душе, а не к телу, она ищет не личного наслаждения, но счастья любимого человека. Ее задача совершенствовать его в знании и добродетели. Вместо плотского, мимолетного соединения любовь небесная создает гармонию душ. Любовь плотская, наоборот, чувственна и возбуждает только низменные действия, она исходит из тела, а не из души и владычествует над грубыми людьми, рабами материи. В «Пире» Платона пышные восхваления любви со стороны Федра и Агатона Сократ охлаждает трезвым исследованием этого явления. Мудрец находит, что любовь нельзя назвать божеством (вопреки ходячим понятиям того времени), так как она не обладает ни красотою, ни благом (иначе она к ним не стремилась бы). Не обладая же этими свойствами, она не может быть блаженной, т. е. не имеет основного свойства божественности.

Меньшиков М. О. 1994

Со временем платонической любовью стали именовать любые духовные отношения между людьми без чувственного и сексуального контакта. Главное отличие любви платонической состоит в отношении к понятию «близость». Словосочетание «интимная близость», обычно описывающее сексуальные отношения, здесь приобретает совершенно иной смысл. Интимный — значит глубоко личный. Отношения платонической любви также подразумевают глубоко личный контакт, однако если в обычном понимании в проявлениях любви есть как духовные, так и телесные стороны, то в платонической существует исключительно духовная, эмоциональная сторона.

Надо сказать, что одни люди считают, что истинной любовью может называться лишь платоническая, потому что в ее основе лежат духовная близость и интеллект, а не гормоны и инстинкты. Другие полагают, что любовь двух душ, без телесного влечения, — сказка времен рыцарей и прекрасных дам. Например, известный русский философ Вл. Соловьев писал: «Любовь (платоническую) нельзя признать “истинной”, так как она не допускает противоположения духа телу: человек в целостности, духовно — телесен. Любовь духовная не имеет и не может иметь за собою никакого реального дела; она вне воли и движения».

Другую позицию высказывал философ П. Сорокин, приводя в пример идеальной (платонической) любви поэзию Блока — поэзию «вечной женственности», «прекрасной и незнакомой Дамы».

Нельзя не отметить идеализацию П. Сорокиным платонической любви и ее противопоставление любви эротической. Так, он писал: «Вполне очевидное положение, что эстетическое чувство развивается лишь с ростом культуры, что поэтому и в любви, чем ближе к первобытности — тем больше физиологических переживаний и чем выше культура — тем больше “психических элементов”. А раз это так, то, значит, в наше время их должно быть всего больше; иными словами, потребность любви-обожания, потребность Беатриче — должна быть теперь более сильной, чем когда бы то ни было. Из сказанного видно, что она теперь настолько сильна, что уже вполне отделилась от физиологической любви и даже стала враждебна ей <…>

Я отлично понимаю, что высказываю этим положение, которое многие сочтут парадоксом. В самом деле, разве не в наше именно время кричат всюду о “монизме” в любви, по которому союз душ должен влечь и союз телес; разве не теперь бросают громы и молнии “односторонней” любви, чисто ли духовной или плотской. Разве не называют их ненормальными? И однако этот “монизм” не существует или, вернее,

существует теперь менее, чем когда бы то ни было. Как это ни странно, но именно в наше время соединимость в одно целое физиологической и эстетической любви почти невозможна.

В самом деле, если в прошлом эстетика с физиологией уживались, то теперь нельзя в одно и то же время созерцать Венеру и обнимать ее или целовать по-земному. Венера, которую можно целовать и любить физиологически, перестает, по крайней мере в эти моменты, быть Венерой живой, чистой красотой или кантовским “незаинтересованным удовольствием”.

Еще Толстой в “Крейцеровой сонате” указал на эту несовместимость Беатриче и жены, любви физиологической и эстетической <…>

Эстетическое чувство, любовь-обожание — чувство весьма хрупкое, и привилось оно человеку гораздо позже, чем половой инстинкт. Поэтому, как только наступает последний — первый исчезает. Эта любовь не может соединяться и существовать со спазмами сладострастия <. ..>

Как только страсть удовлетворена — любимый на время становится чужим, ненужным, даже противным. Но мало того, что в половом акте нет эстетических эмоций, само “обладание другим существом” непроизвольно снимает с него вуаль чистоты и очарования, делает его как бы пустым выпитым сосудом <…> На месте Беатриче оказывается простая женщина, “пол”, “физиология”. А потому — нетленная, полутаинственная женская красота при половой близости превращается в “жену” <…>

И как роза с опавшими листьями, она уже не в состоянии восстановить эту старую декорацию. Переход из Венеры в жену прост и легок, но обратный труден и почти невозможен <…>

Итак, говоря коротко, любовь-биология и любовь-красота — несоединимы теперь и враждебны друг другу. Беатриче нельзя целовать, она должна быть неприкосновенной. Только при этом условии она и может быть Беатриче. И обратно, “жена”, т. е. женщина, которую любят физиологически, не есть Беатриче и не может ею быть. “Жена есть жена” и “муж есть муж”. Между ними возможно что угодно, но не эстетическая любовь» (с. 261-262).

А отсюда: «Раз человеку нужна теперь не только “жена” и друг, но и Мадонна, а “жена” в силу того, что она “жена”, Мадонной быть не может, — то человек принужден искать Мадонну в других женщинах, а не в жене» (с. 264), т. е. изменять ей.

Платоническая любовь полезна, ее можно считать нормой для детей и подростков. Мы наблюдали ее у учеников младших и средних классов. У них она может продолжаться достаточно долго — до 12-14 лет. Объектами такой любви становятся опытные учителя, тренеры, наставники. Ее проявление в таких случаях весьма полезно, и желательно, чтобы это чувство продолжалось достаточно долго, ибо оно способствует личностному росту ребенка, который старается соответствовать объекту платонической любви и, следовательно, хорошо учится <…>

Я бы даже сказал, что квалификацию педагога можно определять его способностью вызвать у учеников такую платоническую любовь к себе. К сожалению, вызывают ее только педагоги, тренеры, воспитатели и все остальные наставники, работающие с детьми и подростками, которые имеют большой опыт и очень высокую профессиональную квалификацию. Кроме того, у них должны быть решены собственные сексуальные проблемы. Тогда горящий взгляд подопечного, если наставник вдруг заметит его, не вызовет у него вожделения, и через короткое время возникшее вдруг сексуальное содержание исчезнет как следствие спокойной реакции сексуально удовлетворенного человека, с интересом занимающегося своим делом. Практически в 100% случаев развитие такой влюбленности значительно повышает успеваемость учащихся.
Литвак М. Е. 2008

Однако время внесло коррективы в понимание платонической любви. В ней теперь не отрицается и наличие сексуального желания, которое при этом виде любви сублимировано или подавлено. Об этом писал еще М. О. Меньшиков (1899): «Не называйте святой любовью так называемую платоническую любовь, вроде той, которою пылал рыцарь Тогенбург. Ведь такая “идеальная” любовь есть все же половая страсть, только неудовлетворенная». Это несколько размывает понятие «платоническая любовь», и хотя многие ее отрицают, говоря, что это просто дружба между мужчиной и женщиной, но все-таки она возможна. Друзьями могут быть коллеги по работе или люди, связанные общими интересами, однокурсники и т. п. Однако дружба — это еще не платоническая любовь, потому что любовь — это не просто общность интересов и схожесть взглядов, это обожание другого, это духовная близость, когда, даже живя своей жизнью, люди тесно связаны друг с другом эмоционально (о дифференциации любви и дружбы см. далее).

Исторические легенды платонической любви

О    великой любви Франческо Петрарки, великого поэта Средневековья, и Лауры де Новес сложены легенды. Франческо было двадцать три года в 1327 г, когда он впервые увидел возлюбленную всей своей жизни, замужнюю двадцатишестилетнюю Лауру в небольшой церквушке Св. Клары в предместьях Авиньона. У его музы к тому времени было уже несколько детей, но для романтичного поэта она была настоящим ангелом, воплощением душевной чистоты и неземной красоты.

Шли годы, Лаура от частых родов (всего у нее было одиннадцать детей) быстро старела и теряла стройность, однако для Петрарки это было не важно — он любил ее всей душой. Поэт наделял ее высокой нравственностью и чистотой помыслов, эта платоническая любовь вдохновляла великого классика на творчество. За все долгие годы своей любви он ни разу с ней не заговорил, но всякий раз, заметив нежный взгляд Лауры, Петрарка, вдохновленный и окрыленный, писал новые шедевры всю ночь.

Его муза скончалась в возрасте сорока семи лет во время эпидемии чумы. Поэт долго и мучительно страдал, воспевая свою возлюбленную в великолепных сонетах.

Эта широко растиражированная «односторонняя любовь» Петрарки к Лауре и сонеты, ей посвященные, как-то не увязываются с менее известной информацией о Петрарке. Франческо Петрарка себя считал влюбчивым с юности. Он нередко сожительствовал с простолюдинками, у него было несколько незаконнорожденных детей, были романы и со знатными дамами. Некоторые из современников даже считали его донжуаном.

Другая история великой любви также осталась в веках — любовь русского писателя Ивана Тургенева и французской певицы Полины Виардо. Тургенев, зная, что его возлюбленная замужем, добровольно согласился на роль преданного обожателя. По легенде, эта любовь была платонической, однако сегодня историки, изучая переписку влюбленных, сходятся во мнении, что отношения были не только духовными. Они никогда не были вместе, и Тургенев так и не женился. Его внебрачную дочь от крепостной крестьянки воспитывала Полина Виардо, Тургенев даже переименовал девочку из Пелагеи в Полинет в честь своей любимой женщины.

Умирал писатель на руках своей возлюбленной в Париже, диктуя ей последние рассказы и письма. Уходя из жизни, он был счастлив — любимая была рядом, сорок лет обожания смогла прервать только смерть.

Пятерикова Ж. Платоническая любовь // По материалам Интернета

М. Е. Литвак тоже приводит пример «большой, настоящей» романтической любви.

Александр Блок, когда шел свататься к Любе Менделеевой, нес в кармане пистолет, а дома на столе он оставил предсмертную записку, так как планировал застрелиться в случае отказа. Его предложение было принято, так что стреляться не пришлось.

В первую брачную ночь он страстно объясняет Любе: «Я хочу не объятий: потому что объятия — вонючее чудище. Я хочу сверх слов и сверх объятий». Он мечтал о неземной любви, а ей нужны были вовсе не стихи, а жизнь, какой обычно ожидает девушка: общие заботы, дети, тихие вечера и разговоры о том, о сем.

«…Я стремилась устроить свою жизнь, как нужно, как удобней… Я думала только о том, как бы избавиться от этой уже не нужной мне любви», — писала в воспоминаниях о том времени уже состарившаяся Любовь Дмитриевна. Хорошо быть возлюбленной поэта, но быть его женой!

Она хотела иметь детей, но это не входило в планы А. Блока, и она была вынуждена завести любовника, забеременела от него. Родившийся ребенок прожил совсем недолго.

А Блок скоро разочаровался в жене, и началась большая череда любовниц, но своего идеала Прекрасной Дамы он так и не нашел.

При других вариантах платоническая любовь — это безответная любовь, любовь на расстоянии, любовь, когда один из партнеров или оба несвободны и не хотят изменять, когда сексуальные отношения невозможны по состоянию здоровья, по причине возрастной разницы или при отсутствии потребности. Это и отношения между молодыми людьми до брака при соблюдении культурных и религиозных традиций. Платоническую любовь можно испытывать к актеру кино, певцу, любой знаменитой личности.

Платоническую любовь иногда обвиняют в абстрактности, называя ее любовью-фантазией. Возможно, в какой-то степени это и так. Именно такую любовь часто испытывают подростки, наделяя объект самыми прекрасными качествами, воплощая в нем мечту о прекрасном. Но именно у них платоническая любовь способствует формированию бесценного опыта и часто становится переходным этапом в отношениях, при которых возникает и физическая близость.

Рыцарская любовь

Карл Вайнхольд в своем основополагающем произведении о жизни женщин в Средние века «Die deutschen Frauen in dem Mittelalter» («Германские женщины в Средние века», Вена, 1882) пишет следующее:

«Эпоха рыцарства создала институт службы женщине (Frauendienst). Жизнь рыцарского ордена регулировали особые правила, отличные от правил гражданской жизни. Существовало специальное понятие “честь ордена” и существовали его специальные традиции. Цель жизни для рыцаря заключалась в том, чтобы дерзкими подвигами доказать свое мужество и отвагу. Эта цель порождала и жажду приключений, а один из главнейших законов в поиске приключений — защищать слабых, особенно женщин. Стремление защищать слабых, служить женщинам позже привело к тому, что рыцарь посвящал свое служение одной-единственной женщине <…> Эта рыцарская служба превращалась в конвенциональную привычку, очень часто обходилась без действительных страстей и проявлялась как чисто внешняя, хотя и накладывающая отпечаток на всю жизнь привычка <. ..> Рыцари посвящали свою службу замужним женщинам, ибо те фигурировали в первых рядах благородного общества. Целью была всего лишь игра ума и любовных чувств. Рыцарь выбирал одну даму (frouwe) и предлагал ей свою верную службу. Для него жизненной необходимостью было найти даму, рыцарем (frouwenritter) которой он себя объявит. Если дама принимала его предложение, рыцарь в дальнейшем все свои поступки совершал от ее имени. По неписаным правилам дама после этого не имела права принимать услуги другого рыцаря и в знак состоявшейся договоренности одаривала своего рыцаря лентой, косынкой или венком, которые тот носил на своем шлеме или на наконечнике копья, чтобы во время свершения рыцарских подвигов память о даме постоянно сопутствовала ему, стимулируя на героические деяния» <…> «Все, что ни делал рыцарь, будь то просто рыцарский турнир или же участие в крестовом походе, он делал это с именем своей дамы или по ее приказу. Когда Хартманн фон Ауэ шел в поход на сарацинов, он пел: “Пусть никто не спрашивает у меня, зачем я иду на войну. Я скажу сам, что делаю это по приказу любви. И изменить тут ничего нельзя, нельзя нарушать клятву или слово. Многие хвалятся, что ради любви они сделают то-то и то-то, но это лишь слова. А где дела? Ради настоящей любви мужчина способен оставить свой дом и отправиться в чужие края. Видите, как изгнала меня из собственного дома любовь, хотя даже полчища султана Саладина не смогли бы выманить меня из Франконии”».

Все свои поступки рыцарь совершал в надежде на награду. Наградой считали уже то, что посредством службы женщине рыцарь поднимался над буднями и достигал определенного возвышенного духовного состояния.

Бывали случаи, когда госпожа с поистине садистской жестокостью сама определяла тяжелейшие условия, а мечтательный фанатик без возражений принимал их. Здесь уже флирт охлаждался до уровня самого бессердечного кокетства. «Брантом приводит один случай из собственной практики, когда дама потребовала от рыцаря, чтобы тот в доказательство своей любви пронзил кинжалом собственную руку. Кавалер готов был пойти на это, и Брантому пришлось применить силу, чтобы помешать безумному поступку. Вспоминает он и случай с кавалером Жэнле, который безмятежно прогуливался с дамой; они были как раз на мосту через Сену, когда в даму вселился дьявол садистского флирта, она бросила в реку свой дорогой кружевной платочек и попросила рыцаря прыгнуть за ним и достать его из воды. Напрасно кавалер объяснял, что он не умеет плавать, дама обозвала его трусом, после чего тот в отчаянии бросился в воду. К счастью, поблизости была лодка и влюбленного безумца успели своевременно вытащить на берег».

Козлов Н. И. // По материалам Интернета

Любовь родителей к детям. Э. Фромм (1986) указывает на различия материнской и отцовской любви. Материнская любовь безусловна — мать любит своего ребенка за то, что он есть. Ее любовь не подвластна контролю со стороны ребенка, так как ее у матери нельзя заслужить. Материнская любовь либо есть, либо ее нет. Отцовская любовь обусловлена — отец любит за то, что ребенок оправдывает его ожидания. Отцовская любовь управляемая — ее можно заслужить, но ее можно и лишиться.

При этом Э. Фромм отмечает, что речь идет не о конкретном родителе — матери или отце, а о материнском или отцовском началах, которые в определенной степени представлены у обоих родителей.

Важной характеристикой родительской любви, особенно матери, является эмоциональная доступность. Это не просто физическое присутствие или физическая близость родителя, это его готовность дать ребенку свое тепло, свою нежность, а впоследствии и понимание, поддержку, одобрение.

Э. Фромм (1990) пишет, что «материнская любовь имеет два аспекта: один — это идеализация, знание и уважение, абсолютно необходимые для сохранения здоровья ребенка и его биологического роста; другой аспект выходит за пределы простого сохранения жизни, это установка, внушающая ребенку любовь к жизни, которая дает ему почувствовать, что хорошо быть живым, хорошо быть мальчиком или девочкой, хорошо жить на этой земле <…> Но ребенок должен расти. Он должен покинуть материнское лоно, оторваться от материнской груди, наконец, стать совершенно независимым человеческим существом. Сама суть материнской любви — забота о росте ребенка — предполагает желание, чтобы ребенок отделился от матери. В этом основное ее отличие от любви эротической. В эротической любви два человека, которые были обособлены, становятся едины. В материнской же любви два человека, которые были едины, становятся отдельными друг от друга. Мать должна не просто смириться, а именно хотеть и поощрять отделение ребенка. Именно на этой стадии материнская любовь возлагает на себя столь трудную миссию, требующую бескорыстности, способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья любимого человека» (с. 34).

Тезис, надо сказать, весьма спорный. Может быть, не мать является инициатором отделения ребенка, а ребенок, взрослея и приобретая самостоятельность, стремится отделиться от матери? Может быть, поэтому многие матери оказываются не способными к «настоящей любви» и не переходят на вторую стадию, на что сетует сам Э. Фромм? Иначе не было бы такого эмоционального явления, как «опустевшее гнездо», после того как дети покидают родительский дом.

Любовь детей к матери. По поводу того, за что ребенок любит свою мать, высказываются различные мнения. А. Фрейд (Freud, 1946) связывает сыновнюю и дочернюю любовь с тем, что мать, кормя и пеленая малышей, удовлетворяет их примитивную — «оральную» или «анальную» сексуальность. Д. Амброс (Ambrose, 1961) полагает, что поскольку мать чаще бывает возле ребенка, тот просто «запечатлевает» ее образ. Другие авторы (Condon, Sandler, 1974) ссылаются на эмоциональную общность матери и ребенка, происходящую из их биологической общности в период внутриутробного развития. Более правильной представляется позиция М. И. Лисиной (1986), считающей, что в основе избирательных привязанностей лежит сложный комплекс разнообразных причин.

Любовь к Богу. Как пишет Э. Фромм (1990), религиозная форма любви, которая называется любовью к Богу, берет начало в потребности преодолеть отчужденность и достичь единства. Основу религиозной формы любви, любви к Богу, составляют переживание одиночества и вытекающая отсюда потребность преодолеть тревогу одиночества посредством объединения.

Вера в Бога для большинства людей — это вера в помогающего отца. Однако истинно религиозный человек, если он следует сущности монотеистической идеи, не молится ради чего-то, не требует чего-либо от Бога; он любит Бога не так, как ребенок любит своего отца или свою мать; он достигает смирения, чувствует свою ограниченность, зная, что он ничего не знает о Боге. Бог становится для него символом, в котором человек на ранней стадии своей эволюции выразил полноту всего того, к чему стремится сам, реальность духовного мира, любви, истины и справедливости. Он верит в принципы, которые представляет Бог, он думает истинно, живет в любви и справедливости, считает свою жизнь ценной только в той мере, в какой она дает ему возможность более полного раскрытия его человеческих сил, как единственной реальности, которую он принимает в расчет. Любить Бога означает стремление. Несмотря на то что это понимание религии было преодолено некоторыми великими учителями рода человеческого и меньшинством людей, оно все еще остается преобладающей формой религии.

В преобладающей на Западе религиозной системе любовь к Богу это в сущности то же, что и вера в Бога, в божественное существование, божественную справедливость, божественную любовь. В восточных религиях и в мистицизме любовь к Богу — это напряженное чувственное переживание единства, нераздельно соединенное с выражением этой любви в каждом жизненном действии.

Симпозиум Цитаты Платона

«Согласно греческой мифологии, люди изначально были созданы с четырьмя руками, четырьмя ногами и головой с двумя лицами. Опасаясь их силы, Зевс разделил их на две отдельные части, обрекая их на то, чтобы провести жизнь в поисках своих вторых половинок».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«. ..и когда один из них встречает другую половину, настоящую половину себя, будь он любовником юности или любовником другого сорта, пара теряется в изумлении любви, дружбы и близости, и один будет не исчезай из виду другого, так сказать, ни на мгновение…»
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь — это просто название желания и стремления к целому».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь рождается в каждом человеке; он созывает вместе половинки нашей изначальной природы; он пытается сделать из двух одно и залечить рану человеческой натуры».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Итак, когда человек встречает половинку свою, какова бы ни была его ориентация, будь то к юношам или нет, то происходит нечто чудесное: обоих сводит с ума любовь, чувство принадлежности к одному другого и по желанию, и они не хотят расставаться друг с другом ни на мгновение».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь» — это название нашего стремления к целостности, нашего желания быть совершенным.
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Тот, кто любит прикосновения, не ходит во тьме».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«что, если бы человек мог видеть Саму Красоту, чистую, беспримесную, лишенную смертности и всей ее скверны, пятен и сует, неизменную, божественную… человек, становящийся в этом общении другом Божиим, сам бессмертным; … разве можно пренебрегать этой жизнью?
― Платон, Симпозиум

Нравится

«…когда он взглянет на Красоту единственным способом, которым Красота видна, — только тогда станет возможным для него родить не образы добродетели (потому что он не соприкасается ни с какими образами), а истинную добродетель [ arete] (потому что он соприкасается с истинной Красотой). Любовь богов принадлежит тому, кто отдавал истинную добродетель и взращивал ее, и если бы кто-нибудь из людей мог стать бессмертным, то это был бы он».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«По Диотиме, Любовь вовсе не бог, а скорее дух, являющийся посредником между людьми и предметами их желаний. Любовь не мудра и не прекрасна, а скорее является стремлением к мудрости и красоте».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Зло есть вульгарный любовник, который любит тело больше, чем душу, поскольку он даже не постоянен, потому что он любит вещь, которая сама по себе непостоянна, и поэтому, когда цветение юности, которого он желал, закончилось, он принимает взлетает и улетает, несмотря на все его слова и обещания; тогда как любовь благородного характера пожизненна, ибо она становится единой с вечным».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«При прикосновении любви каждый становится поэтом»
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Ему особенно стыдно, если его любовники увидят, что он замешан в чем-то бесчестном».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«И сказал Агафон: возможно, Сократ, что я ничего не знал из того, что говорил.

И все же ты прекрасно говорил, Агафон, сказал он.
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь — это просто название желания и стремления к целому».
― Платон, Симпозиум

Нравится

— И я понял тогда, что был дураком, когда сказал вам, что в свою очередь буду воспевать Любовь, и признался, что я ужасно ловок в любовных делах, тогда как, кажется, я действительно понятия не имел, какой должна быть хвалебная речь. сделал. Ибо я был достаточно глуп, чтобы думать, что мы должны говорить правду о каждом восхваляемом лице, и сделать это основанием, и из этих истин выбрать самые красивые вещи и расположить их самым изящным образом; и я был очень горд, думая, как хорошо я должен говорить, потому что я верил, что знаю правду».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь состоит из чего-то, и то, чего желает любовь, не является тем, что есть или есть у любви; ибо никто не желает того, что он есть или имеет. А любовь от прекрасного и поэтому не имеет прекрасного. А прекрасное есть добро, и поэтому, желая и желая прекрасного, любовь хочет и желает также добра».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«…Каждое живое существо считается живым и является одним и тем же индивидуумом — как, например, о ком-то говорят, что он остается одним и тем же человеком с детства и до старости. А между тем, если он так и называется, то это несмотря на то, что он никогда не составляется из одних и тех же вещей, а всегда обновляется и теряет то, что имел прежде, будь то волосы, или плоть, или кости, или кровь, в на самом деле все тело. И не думайте, что это верно только в случае с телом; и в случае с душой ее черты, привычки, мнения, желания, удовольствия, страдания, страхи — все это никогда не бывает одинаковым у каждого человека, но одни возникают, другие исчезают».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Правда в том, что мы изолируем особый вид любви и присваиваем ему имя любви, которая на самом деле принадлежит более широкому целому».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Поэтому там, где есть общее правило, что ублажать любовников неправильно, это можно объяснить недостатками тех, кто устанавливает это правило: жаждой власти правительства и трусостью подданных».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Даже сейчас я прекрасно осознаю, что если бы я позволил себе послушать его, то не смог бы устоять, но снова испытал бы то же самое. Он заставляет меня признать, что, несмотря на мои большие недостатки, я пренебрегаю собой и вместо этого ввязываюсь в афинскую политику. Поэтому я заставляю себя заткнуть уши и уйти, как спасающийся от сирен, чтобы не сидеть рядом с ним, пока не состарюсь».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«И когда любовь бывает такого рода бескорыстной, нет никакого позора в том, чтобы быть обманутым, но во всяком другом случае такой же позор быть обманутым или не быть обманутым. Ибо тот, кто проявляет милость к своему возлюбленному, думая, что он богат, и разочаровывается в своих приобретениях, потому что оказывается бедным, все же опозорен: ибо он сделал все возможное, чтобы показать, что он предаст себя. к чьей-либо «использующей базе» ради денег; но это не почетно. И по тому же принципу тот, кто отдается любовнику, потому что он хороший человек, и в надежде, что он станет лучше от его общества, показывает себя добродетельным, даже если предметом его привязанности окажется злодей и не иметь добродетели; а если он обманут, то совершил благородную ошибку. Ибо он доказал, что, со своей стороны, он сделает все для каждого ради добродетели и улучшения, чем это не может быть ничего благороднее».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«καὶ οὗτος ἄρα καὶ ἄλλος πᾶς ὁ ἐπιθυμῶν τοῦ μὴ ἐτοίμου ἐπιθυμεῖ»
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Любовь — великий дух. Все духовное находится между богом и смертным».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Человеческая природа изначально была едина, и мы были целым, и стремление к целому называется любовью».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Ибо гармония есть симфония, а симфония есть согласие; но согласия разногласий, пока они расходятся, быть не может; вы не можете согласовать то, что несогласно».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Если бы кто-нибудь увидел само Прекрасное, абсолютное, чистое, несмешанное, не оскверненное человеческой плотью, красками или какой-либо другой великой чепухой смертности, но если бы он мог увидеть саму божественную Красоту в ее единой форме? Думаете ли вы, что это была бы бедная жизнь для человека, если бы он смотрел туда и созерцал то, что ему следует, и был бы с этим? Или не вспомнили ли вы, что в той одной жизни, когда он взглянет на Красоту единственным способом, каким Красота может быть видна, — только тогда станет возможным для него родить не образы добродетели, а истинную добродетель. Любовь богов принадлежит тому, кто породил истинную добродетель и взрастил ее, и если бы кто-нибудь из людей мог стать бессмертным, то это был бы он».
― Платон, Симпозиум

Нравится

«И если бы существовал какой-нибудь способ, чтобы государство или армия состояли из влюбленных и их возлюбленных, они были бы самыми лучшими правителями своего города, воздерживаясь от всякого бесчестья и соревнуясь друг с другом в чести; и сражаясь на стороне друг друга, хотя и всего лишь горстка, они победят мир. Ибо какой любящий не предпочел бы быть увиденным всем человечеством, а не своей возлюбленной, покидая свой пост или бросая оружие? Он был бы готов умереть тысячей смертей, чем вынести это. Или кто бросит своего возлюбленного или подведет его в час опасности?»
― Платон, Симпозиум

Нравится

«Правда об эросе ужасна».
― Сет Бенардете, Симпозиум

Нравится

«вдруг он увидит что-то удивительно прекрасное в своей природе; это, Сократ, причина всех его прежних трудов».
― Платон, Симпозиум

Нравится

Платон Цитаты и высказывания о любви

Платон Цитаты и высказывания о любви, Фото: Wikiquote

Платон Цитаты и высказывания о любви

# 1 Лисид, или Дружба, Персонажи диалога: Сократ (Рассказчик), Менексен, Гиппоталес и Ктесипп, Диалоги Платона, том I, перевод Бенджамина Джоветта [S]

1. Тогда любящий, истинный, а не подделка, неизбежно должен быть любим своей любовью.

# 2 Алкивиад I, Персонажи диалога: Алкивиад и Сократ в «Диалогах Платона», том I, перевод Бенджамина Джоветта [С]

2. А я тот любовник, который не уходит, а остается с тобой, когда ты уже немолод и остальные ушли?

# 3 Книга V, Республика Платона, перевод Бенджамина Джоветта [S]

3. …любящий, если он достоин этого имени, должен проявлять свою любовь не к какой-то одной части того, что он любит, а ко всему.

#4 Речь Аристофана, Симпозиум, Перевод Александра Нехамаса и Пола Вудраффа [С]

4. Любовь рождается в каждом человеке; он созывает вместе половинки нашей изначальной природы; он пытается сделать из двух одно и залечить рану человеческой природы.

#5 Речь Аристофана на симпозиуме Платона, перевод Бенджамина Джоветта [S]

5. И когда один из них встречается со своей второй половинкой, истинной половиной самого себя, будь он любовником юности или любовником другого рода, пара теряется в изумлении любви, дружбы и близости, и не исчезнет из поля зрения другого, так сказать, ни на мгновение: это люди, которые всю жизнь проводят вместе; однако они не могли объяснить, чего они хотят друг от друга.

________________

Выдержка из Википедии: Платон (произв.: /ˈpleɪtoʊ/; греч. Πλάτων, Платон, «широкий»; 424/423 г. до н.э.[a] – 348/347 г. до н.э.) был философом в классической Греции. Он также был математиком, учеником Сократа, автором философских диалогов и основателем Академии в Афинах, первого высшего учебного заведения в западном мире. Вместе со своим наставником Сократом и учеником Аристотелем Платон помог заложить основы западной философии и науки.
________________

#1 Theaetetus, Перевод Бенджамина Джоуэта [S]

1. Как можно определить, спим ли мы в этот момент, и все наши мысли — сон; бодрствуем ли мы и разговариваем ли друг с другом в состоянии бодрствования?

# 2 Апология Платона, претендует на то, чтобы быть записью реальной речи, которую Сократ произнес в свою защиту на суде, Перевод Джорджа Максимилиана Энтони [S]

2. …он не мог навредить мне, потому что я не считаю допустимым, чтобы лучший человек причинял вред худшему…

#3 Софист, перевод Гарольда Н. Фаулера Никто не должен отчаиваться… кто может постоянно прогрессировать, даже если это будет медленно.

#4 Критон: Лица диалога: Сократ и Критон, Диалоги Платона, Перевод Бенджамина Джоветта заканчиваются их воспитанием и образованием.

#5 Законы, Перевод Бенджамина Джоветта [S]

5. …любой человек может легко причинить вред, но не каждый человек может сделать другому добро.

#6 Республика, Перевод Десмонда Ли

6. Человек, обнаруживший, что в течение своей жизни он сделал много плохого, часто просыпается ночью в ужасе, как ребенок с кошмар, и жизнь его полна предчувствия: но человек, сознающий отсутствие проступка, исполнен бодрости и надежды, «утешения старости»…

#7 Книга II, Республика Платона, перевод Бенджамина Джоуэтта Платон, перевод Бенджамина Джоуэта [S]

8. Тогда мы можем начать с предположения, что есть три класса людей — любители мудрости, любители чести, любители наживы?

#9 Книга IV, Республика Платона, перевод Бенджамина Джоветта [S]

9.