Житейская и научная психология — Психологос

Фильм «Лекции в МГУ»

Профессор В.В. Петухов о научной и житейской психологии.
скачать видео

​​​​​​​

Фильм «Формула любви»

Житейская психология всегда конкретна и приземлена, в этом ее сила и слабость.
скачать видео

​​​​​​​ Житейский опыт, житейская психология — база для психологии научной. Научная психология опирается на житейский психологический опыт, извлекает из него свои задачи и на последнем этапе житейским опытом проверяется.

Основное различие житейской и научной психологии — в качестве и характере знания. Житейские знания и опыт обычно более конкретны, носят интуитивный характер и чаще невысокого культурного уровня: основаны на стихийных наблюдениях, случайных размышлениях, часто негативны и безответственны, сильно подвержены моде, настроениям, страхам и слухам, во многом иррациональны. Научные психологические знания — продуманы, обобщены, рациональны, обоснованы профессиональным наблюдением и организованным экспериментом.

Конкретность — обобщенность

Житейские психологические знания конкретны; они приурочены к конкретным ситуациям, конкретным людям, конкретным задачам.

Официанты и водители такси, как правило, хорошие житейские психологи, но, как правило, только в рамках своей профессии.

Дети — профессора психологии, с мамой он один, с отцом — другой, с бабушкой — совсем третий: в каждом конкретном случае ребенок хорошо знает, как надо себя вести, чтобы добиться желаемой цели. Но за рамками своей семьи дети, как правило, наивны и беспомощны. Их знания так далеко не распространяются.

Научная же психология, как и всякая наука, стремится к обобщениям. Она ставит себе такие задачи и к этим задачам, пусть постепенно, но движется.

Интуитивность — продуманность

​​​​​​​​​​​​​​Житейские психологические знания носят интуитивный характер. Как правило, они приобретаются путем практических проб и прилаживаний, а такой путь не требует рационального осмысления.

Например, дети приобретают свой опыт в ходе ежедневных и даже ежечасных испытаний, которым они подвергают взрослых. Опыт богатейший, он есть у каждого, но словесно его изложить может мало кто.

Научные психологические знания — продуманы, рациональны, вполне осознанны.

Культурный уровень

Культурный уровень научного знания и научных понятий, как правило, более высок. Житейские психологические знания основаны на стихийных наблюдениях, случайных размышлениях, часто негативны и безответственны, сильно подвержены моде, настроениям, страхам и слухам, во многом иррациональны и нередко ничем не отличаются от суеверий.

Основания, откуда взяли?

Любители желтой прессы редко задаются вопросом, на чем основаны те или иные суждения. Например,

• В рекламе используется «эффект 25 кадра»↑
• Контролировать свои эмоции вредно↑
• «All you need is love!» и так далее -

Подобные суждения подаются уверенно и якобы убедительно. Яркость и новизна суждения, близость к привычным точкам зрения чаще оказываются более важными обстоятельствами, нежели подтверждающие или опровергающие суждения факты.

Подвержены ли моде, слухам, страхам и настроениям научные знания? В области точных наук — в малой степени, в области психологии — к сожалению, да. Неофициальный запрет на слово «формирование», сложившийся в психологии в последние десятилетия, едва ли имеет под собой какие-либо объективные, научные основания. Тем не менее и в области психологии научные суждения более обоснованы, чем житейские понятия, и с развитием психологической культуры постепенно все более приближаются к высоким стандартам науки.

Распространенные в психологическом сообществе убеждения, не имеющие серьезной доказательной базы:

• Родовое проклятие можно снять, искренне попросив прощение у умершего.
• Без материнской любви не может сформироваться полноценная личность.
• Потеря близкого человека — это тяжелая психотравма.
• Последствия детских психотравм дают о себе знать в течение всей последующей жизни↑
• Поведенческая терапия менее эффективна, чем терапия глубинная↑.

Негатив и безответственность — определенность, ответственность

Учитывая, что культурный уровень населения невысок и находится скорее на уровне человека-ребенка, основные черты верований житейской психологии — негативизм и безответственность. Типовые образцы негативных и безответственных верований житейской психологии:

• Как Новый год проведешь, так год и сложится!
• Понедельник — день тяжелый.
• Утро добрым не бывает↑.
• Каждый думает только о себе↑.
• Тренинги никому не помогают↑.
• Все болезни — от нервов.

Психологи, работающие в научно-ориентированной традиции, стремятся быть более определенными и ответственными в своих формулировках.

Методы проверки

Житейские знания проверяются личным опытом, научно обоснованы профессиональным наблюдением и организованным экспериментом.

Суть экспериментального метода состоит в том, что исследователь не ждет стечения обстоятельств, в результате которого возникает интересующее его явление, а вызывает это явление сам, создавая соответствующие условия. Затем он целенаправленно варьирует эти условия, чтобы выявить закономерности, которым данное явление подчиняется.

Научные знания осознанно систематизируются и аккумулируются.

Научная психология располагает обширным, разнообразным и подчас уникальным фактическим материалом, недоступным во всем своем объеме ни одному носителю житейской психологии. Материал этот накапливается и осмысливается, в том числе в специальных отраслях психологической науки, таких, как возрастная психология, педагогическая психология, пато- и нейропсихология, психология труда и инженерная психология, социальная психология, зоопсихология и др. В этих областях, имея дело с различными стадиями и уровнями психического развития животных и человека, с дефектами и болезнями психики, с необычными условиями труда — условиями стресса, информационных перегрузок или, наоборот, монотонии и информационного голода и т. п., — психолог не только расширяет круг своих исследовательских задач, но и сталкивается с новыми неожиданными явлениями. Общая психология развивается через разработку специальных отраслей психологии, и именно это является основным Методом (методом с большой буквы) общей психологии. Житейская психология такого метода лишена.

Позиция научного психолога в отношении житейской психологии

Какова же должна быть позиция научного психолога по отношению к носителям житейской психологии? Развитие науки напоминает движение по сложному лабиринту со многими тупиковыми ходами. Чтобы выбрать правильный путь, нужно иметь, как часто говорят, хорошую интуицию, а она возникает только при тесном контакте с жизнью. Нужно чутко откликаться на запросы, идущие от жизни, и стремиться к тому, чтобы научные разработки входили в жизнь, повышали психологическую культуру людей, формировали более здоровую и позитивную житейскую психологию. Научный психолог должен быть одновременно хорошим житейским психологом, а если быть точнее — психологом практическим.

Житейское и научное психологическое знание. Их соотношение и сравнительная характеристика.

Любая наука имеет в качестве своей основы, в том числе и житейский эмпирический опыт, накапливавшийся на протяжении тысячелетий человеческой истории. В этом смысле психология не является исключением. Каждый человек в течение жизни приобретает опыт понимания других людей, учета их индивидуальных особенностей, влияния на их поведение и так далее. И когда мы характеризуем человека как «психолога», то обычно имеем в виду не факт получения им специального психологического образования, а умение хорошо «разбираться в людях». Чем же отличается это житейское знание от собственно научного?

Существует несколько признаков, по которым можно отличить житейское знание от научного. Житейское знание формируется в деятельности, не имеющей своей целью получение знания, то есть оно образуется стихийно и, как правило, не осознается. Этим объясняется его несистематизированный, противоречивый характер.

Житейское знание конкретно, то есть формируется и используется для решения реальных задач, возникающих перед человеком в повседневной жизни. Поэтому оно «приспособлено» для данного, единичного случая, а не для всей системы сходных задач в целом, как это бывает в науке. Психологическая наука — это организованная деятельность людей, целью которой является получение обобщённого знания о закономерностях психической жизни людей.

Есть отличие и в способах передачи этих видов знания. Житейское знание носит бесписьменный характер и передается при непосредственном контакте между людьми. Для трансляции научного знания в обществе имеются специальные каналы (учебные и научные заведения, библиотеки и т.п.). Для описания психической реальности ученые-психологи вырабатывают особый язык — категориальный аппарат. Он включает в себя специальные понятия, которые отражают наиболее существенные свойства психологических явлений, общие связи и соотношения между ними. Психологические понятия совершенно по-иному описывают человека, чем обыденный язык. Поэтому, изучая психологию необходимо чётко осознавать содержание каждого из понятий не полагаясь при этом на его «естественную» понятность.

Например, когда мы говорим: «Этот человек с характером», то подразумеваем, что он обладает рядом качеств, существенно отличающих его от других людей в положительную сторону (целеустремленность, ответственность, обаяние и др.). Напротив, называя человека «бесхарактерным», мы имеем в виду отсутствие у него этих качеств. С точки зрения психологической науки понятием «характер» обозначается некая совокупность черт, присущих любому человеку и определяющих основные особенности его поведения. Поэтому, выражение «бесхарактерный» не имеет с этой точки зрения смысла. Безусловно, граница между житейским и научным знаниям не является непроницаемой. С одной стороны, наука позволяет давать объяснение многим феноменам, которые давно зафиксированы в житейском знании, например, в форме пословиц, поговорок, житейских «премудростей». С другой — достижения научного знания ассимилируются житейским знанием, а многие термины, первоначально сформулированные как научные, становятся словами и словосочетаниями обыденного языка (таково, например, понятие «комплекс неполноценности»).

Вопрос 1. Общая характеристика психологии как науки. Научное и житейское психологическое знание. Отрасли психологии.

Психология- от греческого психе-душа, психика, логос-знание, наука т.е. психология- наука о душе (психике).

Психология — это область научного знания, исследующая особенности и закономерности возникновения, формирования и развития (изменения) психических процессов (ощущение, восприятие, представление, память, мышление, воображение), психических состояний (напряженность, мотивация, фрустрация, эмоции, чувства) и психических свойств (направленность, способности, задатки, характер, темперамент) человека, а также психику животных.

Таким образом, можно выделить ключевые особенности: изучает психику (психические явления), ее функционирование, возникновение и развитие, а также связь с поведением и деятельностью. Ключевым объектом является психика и психические явления.

Психика – субъективное отражение объективной реальности.

К психическим явлениям относят факты внутреннего субъективного опыта, субъективных переживаний. В реальности же психика проявляется не только в субъективных переживаниях, но и в объективных фактах (поведение, телесные процессы, продукты деятельности, социо — культурные явления), по которым, собственно, и изучается психика и ее особенности.

Предмет психологии менялся в процессе ее развития:

• Душа

• Явления сознания

• Поведение (бихевриоризм)

• Бессознательное (Психоанализ)

• Процессы переработки информации и их результаты (гештальт-психология)

• Личный опыт человека (гуманистическая психология)

Исторически вопросы психологии изучались в рамках философии. В 1879 г. она выделилась официально в отдельную науку (В.Вундт). Возникла на стыке естественных наук о человеке и гуманитарных (философия). Но психология имеет собственную специфику, поэтому не может быть строго отнесена к естественным или гуманитарным наукам.

Специфика:

• предмет психологии один из самых сложных, т.к. имеет собственные отличные законы функционирования по сравнению с физическим миром;

• субъект и объект исследования сливаются: мысль совершает поворот на себя;

• психологический факт зависит от представлений о нем теоретика;

• психологический факт зависит от представлений о нем испытуемого;

• психологическое знание меняет саму психику.

Соотношение житейской и научной психологии

Параметры	Житейская психология	Научная психология
абстракция знания	Знания конкретны, приурочены к конкретным ситуациям, задачам, лицам	Стремится к обобщению знаний с помощью понятий, в которых отражаются существенные свойства, их увязывания в законы
характер знания	Знания носят интуитивный характер и приобретаются путем проб и ошибок	Знания рациональны и осознаны, утверждаются на основе экспериментов
накопление и передача знания	Знания не накапливаются и не передаются	Знания аккумулируются и передаются
путь получения знания	Получаются путем наблюдений и размышлений	Получаются путем наблюдения, размышления и эксперимента
четкость понятий и широта материала	Понятия расплывчаты, многозначны, ограниченный материал	Понятия четко определены, материал широкий, богатый

Три источника и три составные части психологического знания Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2005. Т. 2. №3. С. 3-18.

Философско-методологические проблемы

ТРИ ИСТОЧНИКА И ТРИ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

А.В. ЮРЕВИЧ

Юревич Андрей Владиславович — заместитель директора Института психологии РАН, доктор психологических наук. Автор 8 монографий и 162 научных статей, посвященных актуальным проблемам психологии и науковедения. Член редакционных коллегий журналов «Вопросы психологии», «Психологический журнал», «Науковедение», ряда российских и международных научных организаций.

Контакты: [email protected]

Резюме

В статье рассматриваются три основные области психологического познания, к числу которых автор относит психологические исследования (исследовательскую психологию), психологическую практику (практическую психологию) и обыденную психологию. По мнению автора, несмотря на традицию считать только первую область психологического познания собственно научной, в современной — постнеклассической — науке две другие области тоже выглядят вполне легитимными источниками научного знания, способными многим обогатить научную психологию.

Психологическое исследование

1. Научное знание основано на твердых эмпирических фактах.

2. Теории выводятся из фактов (и следовательно, вторичны по отношению к ним).

3. Наука развивается посредством постепенного накопления фактов.

4. Поскольку факты формируют основания нашего знания, они независимы от теорий и имеют самостоятельное значение.

5. Теории (или гипотезы) логически выводятся из фактов посредством рациональной индукции.

6. Теории (или гипотезы) принимаются или отвергаются исключительно на основе их способности выдержать проверку экспериментом (Weimer, 1976).

Приведенную систему утверждений можно использовать в качестве теста на выявление общей методологической позиции исследователя, относя полностью согласных с нею к радикальным позитивистам, полностью не согласных — к радикальным постмодернистам, согласных лишь частично — к представителям «умеренных» методологических ориента-ций. А суммировавший эти утверждения У. Веймер назвал их «мифами о науке», подчеркнув, что они имеют мало общего с тем, как осуществляется реальное научное познание (там же).

Тем не менее именно данная, описанная У. Веймером в качестве «мифической» траектория научного познания в целом ряде научных дисциплин, в том числе и в психологии, считается нормативной и закреплена в стандартной структуре диссертаций, научных статей и т. п. В соответствии с воплощенным в ней образом науки ученый, представляющий собой некий беспристрастный и обезличенный «автомат по «вычерпыванию знания из фактов»» (Eiduson, 1962), выводит из теорий гипотезы, проверяет их в эмпирических исследованиях и, обобщая результаты, строит новые теории и т. д. Согласно традиционному — позитивистскому — представлению о науке, бывает или, по крайней мере, должно быть только так, а все, что не вписывается в

данную траекторию познания, следует элиминировать из науки как «неправильное» или, что еще хуже, как «субъективное». Согласно новому взгляду на науку, утвердившемуся благодаря работам Т. Куна, П. Фейе-рабенда, У. Селларса, М. Полани и др., так вообще не бывает, поскольку факты всегда «теоретически нагружены», т. е. устанавливаются и интерпретируются на основе соответствующих теорий, теории принимаются и отвергаются не под давлением фактов, а под влиянием совсем других обстоятельств, а соответствующий образ научного познания — не что иное, как набор мифов о нем. Согласно третьей, более умеренной позиции, так бывает, но бывает и по-другому, универсализированная позитивизмом траектория приращения научного знания возможна, но возможны и другие, не похожие на нее траектории.

И действительно, даже на фоне постмодернистских и прочих современных представлений о постнеклас-сической науке, сделавших ее позитивистский образ по меньшей мере старомодным, не соответствующим новым, да и старым реалиям, все же трудно отрицать, что ученые ставят эксперименты и проводят другие эмпирические исследования, при всей своей предвзятости и приверженности определенным теориям проверяют их опытом, полученные результаты далеко не всегда интерпретируют так, как им хочется, нередко строят обобщения, опираясь именно на эмпирические данные, а не на что-то другое, и т. д. Возможно, позитивистский образ научного познания все же не следует списывать в тираж как полностью ошибочный или как сыгравший

важную роль только на определенном этапе развития науки, в современной же науке выглядящий как архаизм, а противоположный ему — постмодернистский — образ не следует считать безоговорочно победившим. И приращение психологического знания тем способом, который зафиксирован в описанных выше «мифах» о науке не так уж «мифично», а представляет собой один из реальных путей его развития. (Иначе всех психологов-эмпириков пришлось бы объявить либо слабоумными, не ведающими истинного смысла того, что они делают, либо шарлатанами, умышленно искажающими этот смысл.)

Однако и в случае признания универсализированной позитивизмом траектории научного познания, с одной стороны, и лишения ее того универсализированного смысла, который был вложен в нее позитивизмом,— с другой, она тоже нуждается в существенном расширении. «Ученый — это не видеокамера и не магнитофон» (Maslow, 1966, p. 122). Каждому исследователю свойственно индивидуальное «личное уравнение», определяющее его возможности как наблюдателя (Порус, 1990 ). «Реальность лежит за пределами наблюдаемого и поэтому скорее выводится, чем воспринимается» (Maslow, 1966, p. 74). Развитие технологии экспериментирования сопровождается возрастанием количества интерпрета-тивных звеньев, что равнозначно возрастанию его субъективной опо-средованности (Pinch, 1985). Любой познавательный акт в качестве своей основы, помимо формализованного знания, науки требует неформализу-емого «личностного знания» (Порус,

1990). Научное исследование — это «наведение мостов между зримым и воображаемым» (Е1ёи;зоп, 1962, р. 134), и т. п.

Все это, в отличие от постмодернистского образа науки, не разрушает традиционного — позитивистского — образа научного познания, однако, сохраняя воплощенную в нем познавательную траекторию — от фактов к теориям, смягчает, расширяет и в значительной мере «психологизирует» его, примиряя «объективное и беспристрастное» познание с выражением психологических особенностей познающего субъекта (см.: Юре-вич, 2001б). И в нынешних условиях, отмеченных расширением влияния постмодернистской методологии, это, наверное, единственно возможный вариант «спасения» позитивистского образа науки, позволяющий не выплеснуть с водой и ребенка: сохранить здравое содержание этого образа, одновременно преодолев его искусственную линейность и излишний ригоризм, «примирив» его с не вписывающейся в него реальностью.

Уместно и, видимо, весьма своевременно и обратное действие — дополнение постмодернистского образа науки элементами традиционной позитивистской логики, которое в таком случае выглядит не как его позитивистское ограничение, а как расширение. Излюбленное постмодернистами высказывание А. Эйнштейна: «Именно теория определяет результаты наблюдения» (цит. по: МаЬопеу, 1976, р. 16) — можно трактовать следующим образом: не только теория определяет результаты наблюдения. А в известном высказывании П. Фейерабенда: «Теория, выдвигаемая ученым, зависит не только

от фактов, имеющихся в его распоряжении, но и от традиции, представителем которой он является, от математического аппарата, которым случайно владеет, от его вкусов, его эстетических взглядов, от мнения его друзей и других элементов, которые существуют не в фактах, а в мышлении теоретика и, следовательно, носят субъективный характер» (Фейерабенд, с. 54) — можно уловить и признание того, что от фактов она все же зависит.

В результате представляется, что «примирительная» позиция, объединяющая традиционный — позитивистский — и современный — постмодернистский — взгляды на науку, полезна для каждого из них, позволяя сохранить их здравые стороны и при этом преодолеть содержащиеся в них крайности. А универсализированная позитивизмом траектория научного познания при ее соответствующем расширении и «психологизации» выглядит его не вымышленной, а реальной траекторией, но при этом не единственно возможной траекторией, а одной из них.

Психологическая практика

Вторая базовая траектория психологического познания проложена так называемой практической психологией. Формально практическая или прикладная психология — это психологическая практика, имеющая такое же отношение к психологии как науке, какое инженерная практика имеет к физике. Однако в действительности психологическая практика — это «больше, чем практика», она представляет собой достаточно самостоятельную область психологического познания.

Любопытно, что самостоятельности и (в значительной мере) самодостаточности этой области, как правило, придается негативный смысл, и подобная самодостаточность обычно отмечается в связи с разобщенностью, а то и «схизисом» (Василюк, 1996) исследовательской (или академической) и практической психологии. Так, Р. Ван дер Влейст пишет о том, что исследовательская и практическая психология фактически представляют собой две разные науки, использующие разные «языки», разные «единицы» анализа и различные «логики» его построения (Vleist Van der, 1982). А Ф.Е. Василюк акцентирует их социальную разобщенность в виде размежевания соответствующих сообществ: «Психологическая практика и психологическая наука живут параллельной жизнью как две субличности диссоциированной личности: у них нет взаимного интереса, разные авторитеты (уверен, что больше половины психологов-практиков затруднились бы назвать фамилии директоров академических институтов, а директора, в свою очередь, вряд ли информированы о «звездах» психологической практики), разные системы образования и экономического существования в социуме, непересекающиеся круги общения с западными коллегами» (Василюк, 1996, с. 26).

Любопытно и то, что, когда на фоне разобщенности академической и практической психологии даются характеристики каждой из них — дабы показать, в чем они расходятся, практическая психология обычно выглядит «лучше» академической, а вина за их несостыковку возлагается на психологию академическую, по мнению ее «обвинителей», слишком

консервативную и неразворотливую для того, чтобы производить применимое на практике знание. Причем в последнее время наметилась тенденция отмерять современность, прогрессивность и прочие позитивные, а равно и противоположные им негативные характеристики двух областей психологии от их вовлеченности в культуру постмодернизма и освоения соответствующей методологии. И в этом плане практическая психология тоже выглядит «лучше» академической.

Д. Полкинхорн, например, выделяет такие общие черты постмодернизма и психологической практики, как нефундаментальность, фрагментарность, конструктивизм, понимание знания как динамичного, социально конструируемого и зависимого от контекста, неопрагматизм, подчеркивая, что психологи-практики охотнее применяют постмодернистскую методологию, чем академические психологи, но признавая при этом, что существуют и «близкие к практике» психологи-исследователи, которые тоже преуспели в освоении и распространении этой методологии (Ро1кшЬогпе, 1994). Л. Сасс улавливает в современной психологической, особенно в психоаналитической, практике такие постмодернистские черты, как релятивизм, скептицизм, вымышленность, акцентируя их в качестве ее ключевых отличий от академической психологии (8а88, 1994). К. Герген отмечает, что, в отличие от академической психологии, современная психологическая практика эволюциионирует в русле постмодернистской мысли, имеет дело с развивающейся индивидуальностью человека и сосредоточивается на контек-

стуальных смыслах человеческой деятельности (Gergen, 1994). В результате теоретическое знание академической психологии часто вступает в конфликт с эмпирическим знанием современности, психологическая практика предпочитает теоретическому знанию гетерогенные и качественные знания повседневной жизни, приобретающие достоверность в личном опыте (там же), а практическая психология представляет собой достаточно самостоятельную область психологического познания и психологической науки (следовательно, противопоставление практической психологии исследовательской психологии логически некорректно), которая не ждет, пока академическая наука снабдит ее необходимым знанием, а это знание самостоятельно добывает. «Практика — это не только трансформация психического содержания, но и процесс самопознания, познания группы, других людей, познание психопрактического процесса, новых реальностей, т. е. в ней наличествует исследовательский компонент» (Кариц-кий, 2003, с. 143). И симптоматично, что она осуществляет собственную методологическую рефлексию и строит собственную рефлексивную методологию (там же), что характерно для различных областей научного познания и знаменует их вступление в фазу зрелости.

Познавательный, знание-сози-дающий потенциал практической психологии связан не только с дефицитом академического знания, которое может быть использовано на практике. Психолог-практик не только заполняет «белые пятна» в структуре академического знания и создает новое психологическое знание не

только потому, что ему не хватает знания, производимого академической психологией1. Очевидно, сказываются не только дефицит существующего знания, но и неизбежно творческий характер самой практической психологии, имеющий, как минимум, три слагаемых. Во-первых, случаи, с которыми имеет дело практический психолог, всегда индивидуальны, обобщенного знания, которым он обладает, всегда недостаточно для решения стоящим перед ним уникальных проблем, и они не могут быть решены путем проекции общих алгоритмов. В результате всегда приходится адаптировать обобщенное знание и соответствующие алгоритмы к индивидуальным случаям, что неизбежно оборачивается созданием нового знания. Во-вторых, психолог-практик не только конкретизирует и модифицирует общее, но и делает обратное — обобщает индивидуальное, формулируя свой личный опыт в общезначимых терминах, а иногда и в виде общих закономерностей. И это тоже порождает новое знание. В-третьих, любая ситуация взаимодействия психолога-практика с его клиентом уникальна вследствие не только того, что уникален клиент, но и того, что уникален сам психолог, а также ситуация его взаимодействия с клиентом, что неизбежно порождает новое знание об этом взаимодействии.

Знание, вырабатываемое практической психологией, имеет ряд сущест-

венных отличий от знания, которое принято ассоциировать с академической психологией и на котором лежит печать традиций, заложенных в эпоху создания первых психологических лабораторий.

Исходной точкой его выработки служит анализ конкретных ситуаций (соотносимый с тем, что в академической психологии принято называть case studies), а объект познания для практического психолога — индивидуальный клиент или группа, в то время как типовой объект академической психологии — выборка, в которой индивидуальные особенности входящих в нее индивидов, как правило, растворены. Как отмечает Р. Браун, «в социальных науках, как и вообще в науке, индивидуальные действия представляют интерес только как представители некоторого класса действий» (Brown, 1963, p. 73). Разумеется, «объекты», с которыми имеет дело практический психолог, не только индивидуализированы для него, но и воспринимаются им как представители некоторых классов объектов, а свои обобщения он строит на основе сопоставления и обобщения их индивидуальных особенностей. Однако в данном случае общее надстраивается над индивидуальным и в определенном смысле «вторично» по отношению к нему, в то время как академический психолог имеет дело именно с классами объектов — с выборками, а не с отдельными

1В данной связи можно отметить, что «неудобоваримость» знания, производимого академической психологией, для психологической практики обусловлена не столько его излишней «теоретичностью», как принято считать, сколько, напротив, его «эмпиричностью». Типовой продукт исследования, выполненного в русле академической психологии,— это коэффициенты корреляции между переменными, демонстрирующие, «что на что влияет», и имеющие весьма отдаленное отношение к потребностям практической психологии.

испытуемыми, от индивидуальных особенностей которых он обычно абстрагируется.

Знание, производимое практической психологией, как правило, не квантифицировано, т. е. представлено не в форме коэффициентов корреляции, статистических закономерностей и т. п., а в виде личных наблюдений, ноу-хау и т. д. и не проходит через сито математического анализа, без которого очень редко обходятся исследования академических психологов. В результате оно значительно чаще имеет характер личностного или «группового» знания, чем знание академической психологии, хотя и в последней соответствующие виды знания достаточно распространены.

Это знание в большинстве случаев не верифицировано — по крайней мере, в тех формах, которые признаны нормативными в академической психологии. В типовом случае практический психолог формулирует его в виде своего личного опыта, основными критериями достоверности которого выступают богатство этого опыта, пропорциональное тому, насколько долго накопивший его психолог занимается психологической практикой, его авторитет в сообществе психологов-практиков и т. п., а не подтверждающие данный опыт эмпирические исследования. Поэтому симптоматично, например, то, что, хотя выросший из психотерапевтической практики психоанализ (как теория) стал одной из самых влиятельных психологических концепций и превратился в своего рода «религию» западного общества (Беккер, Босков, 1961), ни одно из его основополагающих утверждений до сих пор

не получило сколько-нибудь убедительного эмпирического подтверждения (Аллахвердов, 2003, и др.). Психологи-практики, использующие в своей работе базовые представления психоанализа, либо просто верят в их истинность, рассматривая их как аксиомы, не нуждающиеся в доказательствах, либо воспринимают в качестве их подтверждения успешность практической деятельности, основанной на них. И то, и другое, разумеется, очень далеко от тех стандартов верификации, которые приняты в академической психологии.

Знание практической психологии основано на конвенциях, а еще чаще включает в себя конвенции, которые в академической психологии выглядели бы очень странными или, по крайней мере, потребовали бы эмпирических подтверждений. Например, конвенции о том, что те или иные детали сновидений имеют определенный психологический смысл, о психологическом значении рисунков пациентов и т. п. Такие утверждения, как: «Мужчины стремятся к богатству из-за того, что конкурировали со своими отцами за любовь своих матерей» (Brown, 1963, p. 71), — звучат почти анекдотично для тех, кто не разделяет конвенций психоанализа, а сами эти конвенции подкрепляются не фактами, а верой, не слишком принципиально отличающейся от веры ряда племен в то, что дожди вызываются ритуальными танцами. Да и одна из главных традиций психоанализа — во всем видеть скрытую сексуальность — тоже выглядит как конвенция, не получившая обязательного для академической психологии эмпирического подтверждения.

Вместе с тем налицо тенденции не только к углублению разрыва между практической и академической психологией и возрастанию дистанции между соответствующими локу-сами психологического сообщества, но и к их сближению, причем не только тем способом, который традиционно считается нормативным для науки,— «подстраивания» практической психологии под академическую и вырастания из нее как своего рода «психологической инженерии», но и обратным.

К примеру, анализ «единичных случаев», изучение уникальных жизненных ситуаций и т. д. получает все большее распространение и в академической психологии, что в немалой степени было подготовлено идеями классиков отечественной психологии. Например, Л.С. Выготский стремился вывести законы психологии искусства из «анализа одной басни, одной новеллы и одной трагедии» (Выготский, 1983, с. 405) и при этом подчеркивал, что «засилие индукции и математической обработки и недоразвитие анализа значительно погубили дело Вундта и экспериментальной психологии» (там же, с. 402). Вследствие размывания традиционных, позитивистских ориентиров академической психологии в современной, постнеклассической науке (Степин, 1990) такие атрибуты практической психологии, как качественный анализ, изучение единичных случаев, признание значимости уникального опыта, полученного в обход репрезентативных выборок и подсчета коэффициентов корреляции, становятся все более распространенными и в исследовательской психологии. Дж. Шоттер отмечает тенден-

цию к изучению таких традиционных тем академической психологии, как восприятие, память, научение и мотивация, в контексте постмодернистской социальной практики (БЬойег, 1994). А Ф.Е. Василюк провозгласил, что «нет ничего теоретичнее хорошей практики» (Василюк, 1996), выразив претензии практической психологии на создание теоретического знания, которое традиционно считалось прерогативой академической психологии. Налицо и тенденция к развитию методологического самоанализа практической психологии, традиционно ассоциировавшегося с академической наукой и явившегося естественной реакцией на разрастание и усложнение психологической практики (см.: Вачков, 2003; Карицкий, 2003, и др.). А в академическом сообществе — как отечественном, так и зарубежном — все более разрастается описанный Д. Пол-кинхорном слой «близких к практике» исследователей (Ро1кшЬогпе, 1994), которые успешно сочетают академическую научную деятельность с практической.

Все эти и подобные им процессы имеют две стороны: во-первых, изменение традиционной академической психологии, ее «движение» навстречу психологии практической, в том числе и в плане усвоения характерных для нее стандартов; во-вторых, легализация и признание практической психологии (в том числе и психологией академической) в качестве не только области психологической практики, но и сферы производства психологического знания, а также признание вполне «научным» того знания, которое она производит.

Обыденная психология

Третья базовая траектория психологического познания сопряжена с обыденным познанием.

Наука выросла из обыденного познания и до сих пор опирается на него. «Вся наука является не чем иным, как усовершенствованием повседневного мышления»,— писал А. Эйнштейн (Эйнштейн, с. 200), а Л. де Бройль — что «мы конструируем наши понятия и образы, воодушевляясь нашим повседневным опытом» (Broglie, 1936, p. 242). «В процессе становления и развития картин мира наука активно использует образы, аналогии, ассоциации, уходящие корнями в предметно-практическую деятельность человека (образы корпускулы, волны, сплошной среды, образы соотношения части и целого как наглядных представлений и системной организации объектов и т. д.» (Сте-пин, 1989, с. 10). И поэтому, как констатирует Дж. Джейсон, образ науки как «организованного здравого смысла» общепризнан в современном науковедении (Jason, 1985).

Запечатленное в «филогенезе» науки воспроизводится и в «онтогенезе» каждого конкретного ученого. «Став ученым, человек не перестает быть субъектом обычного донаучного опыта и связанной с ним практической деятельности. Поэтому система смыслов, обслуживающих эту деятельность и включенных в механизм обычного восприятия, принципиально не может быть вытеснена предметными смыслами, определяемыми на

уровне научного познания» (Лекторский, 1980, с. 189). Причина очень проста: «Большая, а возможно, и основная часть предметного мышления ученого формируется в тот период, когда он еще не стал профессиональным ученым. Основы этого мышления закладываются в его детстве» (Holton, 1978, р. 103). В результате, как отмечает В.П. Филатов, освоение ученым форм познания, характерных для науки, сравнимо с обучением второму — иностранному — языку, которое всегда осуществляется на базе родного языка — обыденного познания (Филатов, 1989, с. 126). Причем зависимость от обыденного опыта и привычных схем его осмысления существует во всех науках, даже в наиболее развитых и, казалось бы, давно дистанцировавшихся от этого опыта, таких, как физика. В частности, «физики накладывают семантику социального мира, в котором живут, на синтаксис научной теории» (цит. по: Miller, 1989, р. 333). А, например, Гейзенбергу принадлежит такое признание: «Наша привычная интуиция заставляет нас приписывать электронам тот же тип реальности, которым обладают объекты окружающего нас социального мира, хотя это явно ошибочно» (там же, p. 330)2.

Психология вписывается в общую схему взаимоотношений науки и обыденного познания, однако при этом взаимоотношения научной психологии и обыденного психологического познания носят особый характер. Одна из главных причин этого состоит в том, что так называемый

2Эта же тенденция отчетливо представлена и в «филогенезе» физической науки. «Вся физика, ее определения и вся ее структура первоначально имели, в известном смысле, антропоморфный характер»,— писал М. Планк (Планк, 1966, с. 25).

«человек с улицы» хотя и осуществляет физическое, химическое, биологическое и т. п. познание, обладая соответствующими рецепторами и органами чувств, все-таки это познание имеет меньше сходства с познавательным процессом, осуществляемым соответственно физикой, химией и биологией, чем постоянно осуществляемое им обыденное психологическое познание — себя и других людей — с познанием, которое реализует научная психология.

Для научной психологии близость к обыденному психологическому познанию порождает неоднозначную ситуацию. С одной стороны, обыденная психология, существующая намного дольше психологии как науки, накопила богатейшее психологическое знание и служит для нее важнейшей точкой опоры. Этот вид психологического знания можно вслед за В.П. Филатовым называть «живым» знанием, индивидуально приобретаемым человеком в его повседневной жизни и обобщающим его уникальный личностный опыт (Филатов, 1990)3. И вполне симптоматична попытка Г. Келли выстроить систему научной психологии с опорой на обыденную психологию, переведя ключевые понятия последней на «язык» научных категорий (Attribution…, 1970). С другой стороны, эта близость и богатые возможности обыденной психологии в качестве источника психологического знания таят и опасность для научной психологии — постоянную угрозу ее стату-

су как науки. И это вынуждает ученых-психологов постоянно отвечать на вопрос: «Чем научное психологическое познание отличается от обыденного и, зачем нужны профессиональные психологи, если каждый человек — психолог?» А это, в свою очередь, вынуждает научную психологию постоянно поддерживать дистанцию с психологией обыденной, трактовать ее наблюдения и обобщения как «ненаучные» и т. п. А в «зазор» между научной и обыденной психологией постоянно встраивается так называемая «поп-психология», наиболее типичными примерами которой служат книги «Как заводить друзей?», «Как нравиться женщинами?» и т. п.4, авторы которых дают советы, опираясь в большей степени на свой здравый смысл, чем на научное знание, что выглядит как постоянное подсыпание песка в охранительный ров вокруг крепости.

Несмотря на форсирование дистанции с обыденным психологическим познанием научная психология не может абстрагироваться от него. Одна причина невозможности такого абстрагирования является «родовой» для всей науки и состоит в ее описанной выше «онтогететичес-кой» и «филогенетической» зависимости от обыденного познания. Другая — «видовая» для психологии — коренится в том, что любой психолог одновременно является субъектом и научного, и обыденного психологического познания, будучи не способным произвольно «включать» одно

3В.П. Филатов считает целесообразным различать это знание и системы донаучного знания, такие, как мифология, религия, алхимия и др. (Филатов, 1990).

4Любой, кто посещает наши книжные магазины, не может не заметить, что подобные издания составляют основную часть продаваемой там психологической литературы.

из них, «выключая» другое. К тому же знания научной психологии всегда «не хватает», причем не только психологу-практику, но и психологу-исследователю, и он вынужден регулярно восполнять недостаток научного знания своим «личностным» знанием, основным источником которого служит его обыденный опыт.

Здесь, правда, нужно сделать оговорку, что обыденный опыт профессионального психолога не вполне тождествен обыденному психологическому опыту «человека с улицы». Обыденный психологический опыт профессионального психолога приобретается им на фоне профессионального знания, часто ассимилируется и интерпретируется на основе научных категорий, а основой его приобретения является не просто здравый смысл «человека с улицы», а профессиональный здравый смысл. Этот профессиональный здравый смысл служит прослойкой между научным и обыденным психологическим познанием, сближая их и содействуя их взаимообогащению, но отнесение его исключительно к области научного опыта представляет собой либо профессиональный самообман, либо профессиональную конвенцию, призванную придать больший научный «вес» деятельности профессиональных психологов.

Разумеется, зависимость от обыденного психологического познания более характерна для психологов-практиков, деятельность которых имеет больше общего с искусством, нежели с применением научного знания и использованием стандартных, отработанных наукой алгоритмов, область которых покрывает лишь незначительную часть необходимого

практике. Однако и в исследовательской психологии эта зависимость выражена достаточно отчетливо. Приведем высказывание М. Полани, успевшее стать хрестоматийным: «Внелогическое суждение является универсальным способом соединения элементов научного знания, не элиминируемым никакими формальными процедурами» (Полани, 1985, с. 195). Основой этого «внелогического суждения», связывающего между собой элементы научного знания, во многих случаях служит здравый смысл и опыт психолога, приобретаемый вне сферы его профессиональной деятельности. А те гипотезы, которые направляют основную часть психологических исследований, хотя и подаются — в соответствии с позитивистскими стандартами — их авторами как «вытекающие» из теорий и других общих утверждений психологической науки, в действительности часто представляют собой формулировку интуитивных ощущений психологов, результирующих их обыденный опыт. Симптоматично, что даже Э. Толмен был вынужден признать: когда существует слишком много степеней свободы в интерпретации эмпирических данных, исследователь неизбежно черпает объяснительные схемы из своей собственной феноменологии (То1тап, 1959). Он же сделал и еще одно любопытное признание: пытаясь предсказать поведение изучаемых им крыс, он идентифицировал себя с ними, обнаруживал в себе стремление в прямом смысле слова «побывать в их шкуре», регулярно задавая себе вопрос: «А что бы я сделал на ее (крысы — А.Ю.) месте?» (там же).

Но, пожалуй, наиболее яркий пример в данном плане — сами

психологические теории. В соответствии со стандартными — опять же, позитивистскими — представлениями о науке они строятся путем обобщения эмпирических данных, путем пересмотра, уточнения и т. п. других теорий или путем конкретизации неких более общих общеметодологических принципов. Возможно, так действительно бывает (вновь не будем списывать в тираж позитивистские представления как абсолютно неверные, впадая в прямо противоположную крайность). Но налицо и другой способ построения психологических теорий. Например, теории психоанализа, которую З. Фрейд построил на основе обобщения своего опыта общения с пациентами, а также рефлексии над своими собственными психологическими проблемами. Или теории его последователя — Дж. Салливена, который занялся изучением шизофрении, поскольку сам страдал от нее и основную часть своих теоретических обобщений построил на основе саморефлексии (Perry, 1982). А в работах У. Джемса, по мнению его психобиографов, можно не только обнаружить проявление его психологических особенностей, но и проследить перепады его настроения (Richards, 1987)5. Таких примеров в психологии, как, впрочем, и в других науках о человеке, предостаточно, в результате чего Б. Эй-дюсон сформулировала следующий вывод: «Теории природы человека являются интеллектуальными средства-

ми выражения в меньшей степени объективной реальности, чем психологических особенностей их авторов» (Eiduson, 1962, р. 197). Хотя противопоставление одного другому не вполне корректно: психолог может «выражать», адекватно понимать и объяснять именно эту объективную реальность, «пропуская» ее через свой личный опыт и фиксируя в своих собственных психологических особенностях.

Л. Хьел и Д. Зиглер отмечают, что в основе психологических теорий лежит система имплицитных, не всегда осознаваемых представлений о человеческой природе, выражающая личный опыт авторов этих теорий (Хьел, Зилгер, 1997). А Дж. Ричардс подчеркивает, что, хотя все теории, создаваемые в науках о человеке и обществе, несут на себе печать личностных особенностей их авторов, нет ни одной науки, в которой эта связь проявлялась бы с такой отчетливостью, как в психологии (Richards, 1987). Подобная зависимость представляется естественной и неизбежной, хотя и не вписывается в традиционное — позитивистское — самосознание психологической науки и противоречит ее стремлению выглядеть системой познания, изучающей и обобщающей исключительно внешний (по отношению к самому исследователю) опыт. Во-первых, во многих случаях «творческое поведение — это сублимация глубоких негативных переживаний» (Albert, Runco, 1986, p. 335)6. Психо-

5Он же, по мнению его психобиографов, воплотил свои личные особенности в созданную им философскую систему: будучи прагматиком по своему личностному складу, Джемс свои бытовые прагматические установки возвел в ранг общефилософских принципов (Вргк, 1983).

6Авторы этой формулы придают ей универсальный смысл, видя в сублимации негативных переживаний главный стимул творчества, что выглядит, опять же если не разделять психоаналитических конвенций, весьма спорно.

логия в данном плане «удобна» тем, что психолог может познавать именно то, что он сублимирует, т. е. делать объектом профессионального психологического познания то, что гнетет лично его, как в случаях Фрейда или Салливена, и в таких ситуациях проекция психологических особенностей самих психологов на разрабатываемые ими теории неизбежна. Во-вторых, как подчеркивает Дж. Холтон, ученый всегда стремится «уяснять отдаленное, неизвестное и трудное в терминах близкого, самоочевидного и известного по опыту повседневной жизни» (Но коп, 1978, р. 102). А для психолога наиболее «близок и самоочевиден» его собственный психологический опыт, порожденный его самоанализом, и в этом случае, как пишет А. Маслоу, «познание себя самого логически и психологически первично по отношению к познанию внешнего мира» (Маз1ош, 1966, р. 48)7.

Означает ли все это «дискредитацию» психологических теорий ввиду того, что в них запечатлена проекция психологических особенностей их авторов, или другую крайность — необязательность и «излишество» общепринятых в психологии исследовательских приемов вследствие того, что находимое психологом в других он может найти и в себе? Подобные выводы могли бы стать квинтэссенцией двух экстремальных — позитивистского и постмодернистского — способов видения науки, а одновременно и иллюстра-

цией абсурдности любых «экстри-мов».

Психолог — не марсианин, и его обращение к самому себе как к объекту психологического осмысления — это обращение не к психике иноземного существа, а к человеческой психике, представленной ему наиболее естественным и доступным для осмысления способом. А запе-чатление в психологических теориях личностных особенностей их авторов — это отражение в них важных и общезначимых свойств человеческой психологии, даже если они не универсальны, а свойственны людям определенного типа (данное обстоятельство, впрочем, тоже необходимо учитывать, рассматривая претензии психологических теорий на универсальность). Когда древние медики ставили медицинские эксперименты на самих себе, они в принципе делали то же самое, от чего подчас страдали они сами, но не общезначимость их открытий8. Вместе с тем психолог никогда не может быть уверен в общезначимости своего личного опыта и в достаточной универсальности закономерностей, выявленных им путем саморефлексии. Это создает потребность в проведении исследований на других людях, в набирании статистики и т. п., в результате чего самоанализ органически дополняется традиционным арсеналом исследовательской психологии, и одно ни в коей мере не исключает другого, а стремление найти в других найденное

7Отсюда, в частности, проистекают такие формулы, как: «Понимая нечто, субъект понимает самого себя и, лишь понимая себя, способен понять нечто» (Порус, 1990, с. 264), «Познай самого себя — это одна из главных заповедей силы и счастья человека» (Фромм, 1990, с. 208) и др.

8В какой-то степени этим путем идут и некоторые современные специалисты по детской психологии, изучая ее закономерности на своих собственных детях.

психологом в самом себе — вполне правомерный ориентир психологического исследования. Смещается — относительно позитивистских ориентиров — не весь исследовательский арсенал психологии, а лишь исходная точка психологического познания, которой может быть не только внешний для психолога

объект, но и его самоанализ.

***

Таким образом, можно констатировать, что научной психологии свойствен плюрализм способов познания, а основными источниками психологического знания служат: а) специально организованное — в соответствии с научными стандартами — психологическое исследование, б) психологическая практика, в) обыденный опыт. Традиционная психология в качестве собственно «научного» признавала только первый, что, разумеется, не было методологическим или каким-либо другим артефактом и сыграло немалую позитивную роль в становлении психологии как науки. Вместе с тем такое сужение «легальных» источников психологического познания создавало его существенно искаженный образ, во многом содействовало

созданию и углублению разрыва между исследовательской и практической психологией, препятствовало экспликации истинной методологии этого познания и интеграции психологии. Новый образ психологического познания и соответствующая методология, формирующиеся в пост-неклассической науке, основанные на размывании монистических принципов, формируемые идеями «методологического плюрализма» (Смирнов, 2004), «методологического либерализма» (Юревич, 2001а) и др., включают не только новое отношение к психологическим теориям и т. п., но и новое отношение к источникам психологического знания, среди которых нет «единственно правильного» или «единственно научного». Этот образ предполагает не только признание различных, традиционно конфликтовавших друг с другом систем психологического знания — когнитивизма, бихевиоризма, психоанализа и др. — как равно адекватных способов понимания и изучения психологической реальности, но и легитимизацию различных способов психологического познания как вполне «научных», взаимодополняющих и обогащающих друг друга.

Литература

Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. СПб., 2003.

Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М., 1961.

Василюк Ф.Е. Методологический смысл психологического схизиса // Вопросы психологии. 1996. № 6. С. 25-40.

Вачков И.В. Нужна ли практическому психологу методология? // Труды Ярославского методологического семинара.

Методология психологии. Ярославль,

2003. С. 72-79.

Выготский Л.С. Собр. соч. Т. 1. М., 1983.

Карицкий И.Н. Методология практической психологии // Труды Ярославского методологического семинара. Методология психологии. Ярославль, 2003. С. 135-158.

Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

Планк М. Единство физической картины мира. М., 1966.

Полани М. Личностное знание. М., 1985.

Порус В.Н. Искусство и понимание: сотворение смысла // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990. С. 256-277.

Смирнов С.Д. Методологический плюрализм и предмет психологии // Труды Ярославского методологического семинара. Предмет психологии. Ярославль,

2004. С. 276-291.

Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 3-18.

Степин В.С. От классической к пост-неклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки. М., 1990. С. 152-166.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

Филатов В.П. Научное познание и мир человека. М., 1989.

Филатов В.П. Об идее альтернативной науки // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990. С. 152-174.

Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990.

Хьел Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1997.

Эйнштейн А. Собр. науч. тр. М., 1967. Т. 4.

Юревич А.В. Методологический либерализм в психологии // Вопросы психологии. 2001а. № 5. С. 3-18.

Юревич А.В. Социальная психология науки. СПб., 2001б.

Albert R.S., Runco M.A. The achievement of eminence: A model based on a longitudinal study of expertionally gifted boys and their families // Conceptions of gifted-ness. Cambridge, 1986. Р. 332-357.

Attribution: Perceiving the causes of behavior. Morristown, 1970.

Bjork D. The compromised scientist: William James in the development of American psychology. New York, 1983.

Broglie L. de. La phisique nouvelle et les quants. P., 1936.

Brown R. Explanation in social science. Chicago, 1963.

Eiduson B.T. Scientists, their psychological world. New York, 1962.

Gergen K.J. Toward a postmodern psychology // Psychology and postmodernism. London, 1994. P. 17-30.

Holton G. The thematic component in scientific thought. Cambridge, 1978.

Jason G.L. Science and common sence // Journal of critical analysis. 1985. Vol. 8. №4. P. 117-123.

Mahoney MJ. Scientists as subjects: The psychological imperative. Cambridge, 1976.

Maslow A. The psychology of science: A Reconnaisance. New York, 1966.

Miller A.G. Imagery, metaphor, and physical reality // Psychotagy of science. Contributions to metascience. Cambridge, 1989. P. 326-341.

Perry H.S. Psychiatrist of America. Mas-sachusets, 1982.

Pinch T. Towards an analysis of scientific observation: The externality and evidential significance of observational reports in physics // Social studies of science. 1985. Vol. 15. № 1. P. 3-36.

Polkinhorne D.E. Postmodern epistemo-logy and practice // Psychology and postmodernism. London, 1994. P. 146-165.

Richards G. Of what is history of psychology a history // British journal for the history of science. 1987. Vol. 20. № 65. P. 201-211.

Sass L.A. The epic of disbelief: The postmodernist turn in contemporary psychoanalysis // Psychology and postmodernism. London, 1994. P. 166-182.

ShotterJ. «Getting in touch»: The Me-tha-methodology of a postmodern science of

mental life // Psychology and postmodernism. London, 1994. P. 58-73.

Tolman E.C. Principles of purposive behaviour // Psychology: A study of science. New York, 1959. Vol. 2.

Vleist Van der R. Special psychological theory and empirical studies of practical problems // Confronting social issues: Applications of social psychology. London, 1982. Vol. 1. P. 7-22.

Weimer W.B. Psychology and the conceptual foundations of science. Hillsdale, 1976.

Чем отличаются житейские психологические знания от научных (пять отличий которые выделила Ю.Б. Гиппенрейтер)

Чем отличаются житейские психологические знания от научных?

Термин «ПСИХОЛОГИЯ» в переводе на русский язык буквально означает «наука о душе» (гр. psyche – «душа» + logos – «понятие», «учение»).

С лингвистической точки зрения «душа» и «психика» одно и то же.

Большинство людей считают, что они знают психологию, так как имеют опыт общения с другими людьми. Итак, каждый человек в той или иной мере – психолог-любитель.

Рассмотрим соотношение научной и житейской психологии.

Любая наука имеет в качестве своей основы некоторый житейский, эмпирический опыт людей. Например, физика опирается на приобретаемые нами в повседневной жизни знания о движении и падении тел, о трении и инерции, о свете, звуке, теплоте и многом другом.

Математика тоже исходит из представлений о числах, формах, количественных соотношениях, которые начинают формироваться уже в дошкольном возрасте.

Но иначе обстоит дело с психологией. У каждого из нас есть запас житейских психологических знаний. Есть даже выдающиеся житейские психологи. Это, конечно, великие писатели (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, Олег Рой, Астрид Линдгрен и др.), а также некоторые представители профессий, предполагающих постоянное общение с людьми: педагоги, врачи, священнослужители и др.

Но если задуматься над вопросом: чем, же отличаются житейские психологические знания от научных?

Ю.Б. Гиппенрейтер выделила пять таких отличий.

Первое: житейские психологические знания конкретны; они приурочены к конкретным ситуациям, конкретным людям, конкретным задачам. Говорят, официанты и таксисты – тоже хорошие психологи. Но в каком смысле, для решения каких задач? Как известно, часто довольно прагматических. Также конкретные прагматические задачи решает ребенок, ведя себя одним образом с матерью, другим с отцом, и снова совсем иначе с бабушкой. В каждом конкретном случае он точно знает, как надо себя вести, чтобы добиться желаемой цели. Но вряд ли можно ожидать от него такой, же проницательности в отношении чужих бабушек и мам. Итак, житейские психологические знания характеризуются конкретностью, ограниченностью задач, ситуаций и лиц, на которые они распространяются.

Научная же психология, как и всякая наука, стремится к обобщениям. Для этого она использует научные понятия. В научных понятиях отражаются наиболее существенные свойства предметов и явлений, общие связи и соотношения. Научные понятия четко определяются, соотносятся друг с другом, связываются в законы и позволяют увидеть закономерности развития личности и ее индивидуальные особенности.

Второе отличие житейских психологических знаний состоит в том, что они носят интуитивный характер. Это связано с особым способом их получения: они приобретаются путем практических проб и прилаживания.

Подобный способ особенно отчетливо виден у детей. Путем ежедневных, а в некоторых случаях ежечасных испытаний, которым они подвергают взрослых и которых взрослые не всегда догадываются. В ходе этих испытаний дети обнаруживают, из кого можно «вить веревки», а из кого нельзя.

Часто педагоги находят эффективные способы воспитания и обучения, идя тем же путем: экспериментируя и зорко подмечая малейшие положительные результаты, т.е. в определенном смысле «идя на ощупь».

В отличие от этого научные психологические знания рациональны и вполне осознанны. Обычный путь состоит в выдвижении словесно формулируемых  гипотез и проверке логически вытекающих из них следствий.

Третье отличие состоит в способах  передачи знаний и даже в самой возможности их передачи.

Передается ли житейский опыт от старшего поколения к младшему? Как правило, с большим трудом и в очень незначительной степени. Вечная проблема «отцов и детей» состоит как раз в том, что дети не могут и даже не хотят перенимать опыт отцов.  Каждому новому поколению, каждому молодому человеку приходится самому «набивать шишки» для приобретения этого опыта.

В то же время в науке знания аккумулируются и передаются с большим, если можно так выразиться, КПД. Накопление и передача научных знаний возможна благодаря тому, что эти знания кристаллизуются в понятиях и законах. Они фиксируются в научной литературе и передаются с помощью вербальных средств, т.е. речи и языка.

Четвертое различие состоит в методах получения знаний в сферах житейской и научной психологии. В житейской психологии мы вынуждены ограничиваться наблюдениями и размышлениями. В научной психологии к этим методам добавляется эксперимент.

Суть экспериментального метода состоит в том, что исследователь не ждет стечения обстоятельств, в результате которого возникает интересующее его явление, а вызывает это явление сам, создавая соответствующие условия.

Пятое отличие, это, прежде всего преимущество научной психологии состоит в том, что она располагает  обширным, разнообразным уникальным фактическим материалом, недоступным во всем своем объеме  ни одному носителю житейской психологии. Материал этот накапливается и осмысливается, в том числе в специальных отраслях психологической науки, таких как возрастная психология, педагогическая психология, нейропсихология, социальная психология, специальная психология и др.

Итак, отношения научной и житейской психологии подобны отношениям Антея и Земли; первая, прикасаясь ко второй, черпает из нее свою силу. Научная психология опирается на житейский психологический опыт, извлекая из него свои задачи и проверяя с учетом закономерностей развития личности.

Сравнительный анализ и основные отличия обыденной и научной психологии

библиотека
материалов

Содержание слайдов

Номер слайда 1

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Армавирский государственный педагогический университет»Сравнительный анализ и основные отличия обыденной и научной психологии. Подготовила: Магистрант Лапина Жанна Владимировна

Номер слайда 2

Ю. Б. Гиппенрейтер выделила пять таких отличий. Первое: житейские психологические знания характеризуются конкретностью, ограниченностью задач, ситуаций и лиц, на которые они распространяются. Научная же психология, как и всякая наука, стремится к обобщениям. Для этого она использует научные понятия. В научных понятиях отражаются наиболее существенные свойства предметов и явлений, общие связи и соотношения.

Номер слайда 3

Второе отличие житейских психологических знаний состоит в том, что они носят интуитивный характер. Это связано с особым способом их получения: они приобретаются путем практических проб и прилаживания. В отличие от этого научные психологические знания рациональны и вполне осознанны. Обычный путь состоит в выдвижении словесно формулируемых  гипотез и проверке логически вытекающих из них следствий.

Номер слайда 4

Третье отличие состоит в способах  передачи знаний и даже в самой возможности их передачи. Передается ли житейский опыт от старшего поколения к младшему?В то же время в науке знания аккумулируются и передаются с большим, если можно так выразиться, КПД. Накопление и передача научных знаний возможна благодаря тому, что эти знания кристаллизуются в понятиях и законах. Они фиксируются в научной литературе и передаются с помощью вербальных средств, т.е. речи и языка.

Номер слайда 5

Четвертое различие состоит в методах получения знаний в сферах житейской и научной психологии. В житейской психологии мы вынуждены ограничиваться наблюдениями и размышлениями. В научной психологии к этим методам добавляется эксперимент

Номер слайда 6

Пятое отличие, это, прежде всего преимущество научной психологии состоит в том, что она располагает  обширным, разнообразным уникальным фактическим материалом, недоступным во всем своем объеме  ни одному носителю житейской психологии

Номер слайда 7

Литература. Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию. Курс лекций. –– М.: «Че. Ро», при участии издательства «Юрайт», 2002- с.12

Научная и житейская психология

В основе любой науки присутствует некоторый житейский, эмпирический опыт людей, потому что каждый человек имеет свой запас жизненных психологических знаний. Есть и свои выдающиеся житейские психологи – великие писатели, священнослужители, к ним также можно отнести врачей, педагогов, т.е. представителей тех профессий, которые постоянно общаются с людьми. Определенными психологическими знаниями располагают и обычные люди, судя по тому, что каждый человек в какой-то мере в состоянии понять другого, оказать влияние на его поведение, учесть индивидуальные особенности и оказать помощь.

Житейская или донаучная психология

Если говорить о психологии как форме обыденного знания, то она появилась вместе с человеческим обществом. Мировосприятие в житейской или донаучной психологии вырастало из повседневной практики и жизненного опыта первобытного человека. Взаимодействуя друг с другом, люди учились различать психические качества, скрытые в поведении. За совершаемыми поступками угадывались мотивы и характеры людей.

Психологические знания возникали в процессе осмысления конкретных ситуаций. Содержание этих знаний ограничивалось выводами, которые можно было сделать, анализируя простые события, а причины, лежащие в их основе, легко прослеживались. Все сделанные выводы люди фиксировали в пословицах и поговорках, например, «повторенье – мать ученья», «семь раз отмерь – один раз отрежь», «не зная броду – не лезь в воду» и др.

Безусловно то, что донаучная психология не могла подняться до целостной оценки бытия и ограничивалась только символическим объяснением отдельных его фрагментов. Психологические знания первобытных людей соответствовали несистемному, фрагментарному мировоззрению, которое возникло и существовало в условиях неразвитости рациональных способов освоения действительности. Его называют топоцентрическим, т.к. содержание было ограничено знаниями только того места, где обитал род или племя. И тем не менее, охватывая все сферы жизни первобытного человека, это знание могло быть достаточно обширным.

Готовые работы на аналогичную тему

Современные психологи считают, что зарождение этих знаний вызывалось такими очевидными проявлениями психики человека, как:

• Сновидения;
• Такие психические состояния, как радость, страх, грусть и др.;
• Психические качества – доброжелательность, враждебность, хитрость, все они проявляются в общении людей.

Явления, которые наблюдали древние люди и, делая попытки их объяснить, приводили к выводу, что душа может выходить из тела человека. В момент смерти она покидает тело навсегда. Так в Индии появилось самое древнее и широко распространенное учение о переселении души из одного тела в другое.

Совсем не значит, что обыденные формы психологического знания, несмотря на свою простоту, оказывались ложными. Часть этих представлений сохранила свое значение до настоящего времени и вошла в сокровищницу современной психологической науки:

• Все психологическое существует внутри человека;
• Душа остается жить вечно и не умирает вместе с человеком.

Бессмертие души сегодня представляется иначе по сравнению с древними египтянами, которые считали, что душа умершего человека превращается в птицу и живет на его могиле.

Вечность, бессмертие души, по представлениям современного человека, связана с добрыми делами, совершаемыми им в течение жизни. Еще Серафим Саровский (1754-1833) утверждал, что если спасешься сам, то вокруг тебя смогут спастись тысячи.

Идея, появившаяся у первобытного человека о вечности души, таким образом, продолжает жить в общественном сознании и сегодня, пусть несколько в иной форме.

Психология должна была начаться с идеи души, считал отечественный психолог Л.С. Выготский. Эта идея стала первой научной гипотезой древнего человека и огромным завоеванием мысли.

Отличия житейской и научной психологии

Наличие житейской психологии вызывает вопрос о её взаимоотношениях с научной психологией. Кроме академического интереса этот вопрос имеет еще и практический смысл. Жизнь человека пронизана психологическими связями и отношениями, поэтому если существует житейская психология в каких-то специфических формах, то люди являются её носителями. А если это так, то вполне возможно допустить, что, усваивая психологические уроки обыденной жизни, люди становятся или не становятся психологами.

Можно назвать целый ряд отличий житейских психологических знаний от психологии научной:

• Знания житейской психологии конкретны, приурочены к конкретной ситуации, конкретным людям. Например, ребенок в семье, решая конкретные прагматические задачи, точно знает, как надо себя вести с тем или иным родителем, чтобы добиться желаемой цели.
• Научная психология стремится к обобщениям, как и всякая наука. Для достижения результата используются научные понятия, и их отработка как важнейшая функция науки. У научных психологических понятий есть одна особенность, которая заключается в частом совпадении с житейскими понятиями, т.е. выражается теми же словами, но внутреннее содержание все-таки различно;
• Житейские психологические знания носят интуитивный характер, что зависит от способа их получения. Результат достигается в основном путем практических проб. У детей хорошо развита психологическая интуиция, приобретаемая испытаниями, которым они подвергают взрослых людей ежедневно и ежечасно. В результате получается, что дети прекрасно знают из кого можно «вить веревки». Подобным путем могут идти педагоги и тренеры, находя эффективные способы воспитания и обучения;
• Научные психологические знания отличаются своей рациональностью и осознанностью. Научный путь заключается в выдвижении словесно формулируемых гипотез и проверке вытекающих из них следствий;
• Способы и возможности передачи знаний. Такая возможность ограничена в сфере практической психологии, что вытекает их конкретного и интуитивного характера житейского психологического опыта. Житейский опыт старшего поколения передается младшему поколению в незначительной степени и с большим трудом, поэтому проблема «отцы и дети», будет вечной. Каждое новое поколение для приобретения этого опыта вынуждено самостоятельно «набивать шишки»;
• Научные психологические знания аккумулируются и передаются с большим коэффициентом полезного действия, потому что они кристаллизуются в понятиях и законах, фиксируются в научной литературе. Их передача происходит с помощью вербальных средств – речи и языка;
• Метод получения знаний в житейской психологии основан на наблюдении и размышлении;
• К научным методам в психологии добавляется эксперимент, и исследователь уже не ждет стечения обстоятельств, а вызывает это явление сам, создавая для него соответствующие условия. Введение метода эксперимента позволило психологии оформиться в самостоятельную науку;
• Преимущество научной психологии в том, что она располагает разнообразным, обширным, а порой уникальным фактическим материалом, что нельзя сказать о носителе житейской психологии.

Вывод

Таким образом, разработка специальных отраслей психологии является методом общей психологии, такого метода житейская психология не имеет, но тем не менее научная и житейская психология не являются антагонистами, сотрудничая, они дополняют друг друга.

Сравнительный анализ житейской и научной психологии в сжатом варианте показан в прилагаемой ниже таблице.

Научный процесс | Введение в психологию

Научные исследования — важнейший инструмент для успешной навигации в нашем сложном мире. Без него мы были бы вынуждены полагаться исключительно на интуицию, авторитет других людей и слепую удачу. Хотя многие из нас уверены в своих способностях расшифровывать окружающий мир и взаимодействовать с ним, история полна примеров того, насколько сильно мы можем ошибаться, когда не осознаем необходимость доказательств в поддержку утверждений. В разное время в истории мы были уверены, что Солнце вращается вокруг плоской Земли, что континенты Земли не двигались и что психическое заболевание было вызвано одержимостью (рис. 1).Именно благодаря систематическим научным исследованиям мы избавляемся от наших предвзятых представлений и суеверий и обретаем объективное понимание самих себя и своего мира.

Рисунок 1 . Некоторые из наших предков по всему миру и на протяжении веков считали, что трепанация — практика проделывания отверстия в черепе, как показано здесь — позволяет злым духам покидать тело, тем самым вылечивая психические заболевания и другие расстройства. (кредит: «Тайпроект» / Flickr)

Цель всех ученых — лучше понять мир вокруг них.Психологи сосредотачивают свое внимание на понимании поведения, а также когнитивных (умственных) и физиологических (телесных) процессов, лежащих в основе поведения. В отличие от других методов, которые люди используют для понимания поведения других, таких как интуиция и личный опыт, отличительной чертой научных исследований является наличие доказательств, подтверждающих утверждение. Научное знание эмпирическое : оно основано на объективных, материальных доказательствах, которые можно наблюдать снова и снова, независимо от того, кто наблюдает.

В то время как поведение можно наблюдать, разум — нет. Если кто-то плачет, мы можем увидеть его поведение. Однако причину такого поведения определить труднее. Человек плачет из-за печали, боли или счастья? Иногда мы можем узнать причину чьего-либо поведения, просто задав вопрос, например: «Почему ты плачешь?» Однако бывают ситуации, когда человеку либо неудобно, либо он не желает честно отвечать на вопрос, либо не может ответить.Например, младенцы не смогут объяснить, почему они плачут. В таких обстоятельствах психолог должен творчески подходить к поиску способов лучше понять поведение. Этот модуль исследует, как генерируются научные знания и насколько они важны для принятия решений в нашей личной жизни и в общественной жизни.

Процесс научных исследований

Рисунок 2 . Научный метод — это процесс сбора данных и обработки информации.Он предоставляет четко определенные шаги для стандартизации того, как собираются научные знания с помощью логического и рационального метода решения проблем.

Научные знания развиваются с помощью процесса, известного как научный метод. По сути, идеи (в форме теорий и гипотез) проверяются в сравнении с реальным миром (в форме эмпирических наблюдений), и эти эмпирические наблюдения приводят к большему количеству идей, которые проверяются в реальном мире, и так далее.

Основные шаги научного метода:

• Наблюдать за природным явлением и задать вопрос о нем
• Сделайте гипотезу или возможное решение вопроса
• Проверить гипотезу
• Если гипотеза верна, найдите дополнительные доказательства или найдите контрдоказательства
• Если гипотеза неверна, создайте новую гипотезу или повторите попытку
• Делайте выводы и повторяйте — научный метод бесконечен, и ни один результат никогда не считается идеальным

Чтобы задать важный вопрос, который может улучшить наше понимание мира, исследователь должен сначала наблюдать природные явления.Проводя наблюдения, исследователь может определить полезный вопрос. Найдя вопрос, на который нужно ответить, исследователь может сделать прогноз (гипотезу) о том, каким, по его мнению, будет ответ. Этот прогноз обычно представляет собой утверждение о взаимосвязи между двумя или более переменными. Высказав гипотезу, исследователь затем разработает эксперимент, чтобы проверить свою гипотезу и оценить собранные данные. Эти данные будут либо поддерживать, либо опровергать гипотезу. Основываясь на выводах, сделанных на основе данных, исследователь затем найдет больше доказательств в поддержку гипотезы, найдет контрдоказательства, чтобы еще больше укрепить гипотезу, пересмотреть гипотезу и создать новый эксперимент или продолжить использовать собранную информацию для ответа. вопрос исследования.

Основные принципы научного метода

Две ключевые концепции научного подхода — это теория и гипотеза. Теория — это хорошо разработанный набор идей, предлагающих объяснение наблюдаемых явлений, которые можно использовать для прогнозирования будущих наблюдений. Гипотеза — это проверяемое предсказание, которое логически выводится из теории. Его часто формулируют как «если-то» (например, если я буду заниматься всю ночь, я получу проходную оценку за тест).Гипотеза чрезвычайно важна, потому что она ликвидирует разрыв между царством идей и реальным миром. По мере проверки конкретных гипотез теории модифицируются и уточняются, чтобы отразить и включить результаты этих тестов.

Рисунок 3 . Научный метод предполагает вывод гипотез из теорий, а затем проверку этих гипотез. Если результаты согласуются с теорией, то теория подтверждается. Если результаты не согласуются, тогда теория должна быть изменена, и будут созданы новые гипотезы.

Другие ключевые компоненты следования научному методу включают проверяемость, предсказуемость, фальсифицируемость и справедливость. Проверяемость означает, что эксперимент должен быть воспроизведен другим исследователем. Чтобы добиться проверяемости, исследователи должны обязательно задокументировать свои методы и четко объяснить, как их эксперимент структурирован и почему он дает определенные результаты.

Предсказуемость в научной теории подразумевает, что теория должна позволять нам делать прогнозы относительно будущих событий.Точность этих прогнозов — мера силы теории.

Фальсифицируемость относится к тому, можно ли опровергнуть гипотезу. Для того чтобы гипотеза была опровергнута, должна быть логическая возможность провести наблюдение или провести физический эксперимент, который показал бы, что гипотеза не имеет подтверждения. Даже если гипотеза не может быть доказана как ложная, это не обязательно означает, что она неверна. Будущее тестирование может опровергнуть эту гипотезу. Это не означает, что гипотеза имеет , которая должна быть доказана как ложная, просто ее можно проверить.

Чтобы определить, поддерживается или не поддерживается гипотеза, исследователи-психологи должны провести проверку гипотез с использованием статистики. Проверка гипотез — это тип статистики, который определяет вероятность того, что гипотеза верна или ложна. Если проверка гипотез показывает, что результаты были «статистически значимыми», это означает, что гипотеза была подтверждена и исследователи могут быть достаточно уверены в том, что их результат не был случайным. Если результаты не являются статистически значимыми, это означает, что гипотеза исследователей не была подтверждена.

Справедливость подразумевает, что все данные должны учитываться при оценке гипотезы. Исследователь не может выбирать, какие данные сохранить, а какие отбросить, или сосредоточиться на данных, которые поддерживают или не подтверждают определенную гипотезу. Все данные должны быть учтены, даже если они опровергают гипотезу.

Применение научного метода

Чтобы увидеть, как работает этот процесс, давайте рассмотрим конкретную теорию и гипотезу, которые могут быть выведены из этой теории.Как вы узнаете из следующего модуля, теория эмоций Джеймса-Ланге утверждает, что эмоциональное переживание зависит от физиологического возбуждения, связанного с эмоциональным состоянием. Если вы выйдете из дома и обнаружите на пороге очень агрессивную змею, ваше сердце начнет бешено колотиться, а желудок сжаться. Согласно теории Джеймса-Ланге, эти физиологические изменения могут вызвать у вас чувство страха. Гипотеза, которая может быть выведена из этой теории, может заключаться в том, что человек, не подозревающий о физиологическом возбуждении, которое вызывает вид змеи, не будет испытывать страха.

Помните, что хорошая научная гипотеза может быть опровергнута или может быть доказана как неверная. Вспомните из вводного модуля, что у Зигмунда Фрейда было много интересных идей для объяснения различного человеческого поведения. Однако основная критика теорий Фрейда состоит в том, что многие из его идей нельзя опровергнуть; например, невозможно представить себе эмпирические наблюдения, которые опровергли бы существование Ид, Эго и Супер-Эго — трех элементов личности, описанных в теориях Фрейда.Несмотря на это, теории Фрейда широко преподаются во вводных текстах по психологии из-за их исторического значения для психологии личности и психотерапии, и они остаются корнем всех современных форм терапии.

Рисунок 4 . Многие особенности (а) теорий Фрейда, такие как (б) его разделение разума на ид, эго и суперэго, вышли из моды в последние десятилетия, потому что их нельзя опровергнуть. В более широком плане его взгляды закладывают основу для большей части современного психологического мышления, такого как бессознательная природа большинства психологических процессов.

Напротив, теория Джеймса-Ланге действительно порождает опровергнутые гипотезы, такие как описанная выше. Некоторые люди, получившие серьезные травмы позвоночника, не могут почувствовать телесные изменения, которые часто сопровождают эмоциональные переживания. Следовательно, мы могли бы проверить гипотезу, определив, насколько эмоциональные переживания различаются между людьми, которые способны обнаруживать эти изменения в своем физиологическом возбуждении, и теми, кто этого не делает. Фактически, это исследование было проведено, и хотя эмоциональные переживания людей, лишенных осознания своего физиологического возбуждения, могут быть менее интенсивными, они все же испытывают эмоции (Chwalisz, Diener, & Gallagher, 1988).

Ссылка на обучение

Хотите принять участие в исследовании? Посетите веб-сайт этого психологического исследования в сети и щелкните ссылку, которая кажется вам интересной, чтобы принять участие в онлайн-исследовании.

Почему научный метод важен для психологии

Использование научного метода — одна из основных черт, которая отделяет современную психологию от более ранних философских исследований психики. По сравнению с химией, физикой и другими «естественными науками» психология долгое время считалась одной из «социальных наук» из-за субъективной природы вещей, которые она стремится изучать.Многие концепции, которые интересуют психологов, такие как аспекты человеческого разума, поведения и эмоций, являются субъективными и не могут быть измерены напрямую. Вместо этого психологи часто полагаются на поведенческие наблюдения и данные, предоставленные самими пациентами, которые, по мнению некоторых, являются незаконными или не имеют методологической строгости. Таким образом, применение научного метода к психологии помогает стандартизировать подход к пониманию самых разных типов информации.

Научный метод позволяет воспроизводить и подтверждать психологические данные во многих случаях, при различных обстоятельствах и различными исследователями.Благодаря воспроизведению экспериментов новые поколения психологов могут уменьшить количество ошибок и расширить применимость теорий. Это также позволяет проверять и подтверждать теории, а не просто домыслы, которые невозможно проверить или опровергнуть. Все это позволяет психологам лучше понять, как работает человеческий разум.

научных статей, опубликованных в журналах, и статей по психологии, написанных в стиле Американской психологической ассоциации (т.е., в «стиле APA») построены вокруг научного метода. Эти документы включают введение, которое знакомит с исходной информацией и излагает гипотезы; раздел методов, в котором излагаются особенности проведения эксперимента для проверки гипотезы; раздел результатов, который включает статистические данные, проверяющие гипотезу и указывающие, была ли она поддержана или нет, а также обсуждение и вывод, в которых излагаются последствия поиска поддержки или отсутствия поддержки для гипотезы.Написание статей и статей, основанных на научном методе, позволяет будущим исследователям легко повторить исследование и попытаться воспроизвести результаты.

Известные исследователи

Психологические исследования имеют долгую историю с участием важных фигур из разных слоев общества. Хотя во вводном модуле обсуждались несколько исследователей, которые внесли значительный вклад в эту дисциплину, гораздо больше людей заслуживают внимания, рассматривая, как психология продвинулась как наука благодаря своей работе.Например, Маргарет Флой Вашберн (1871–1939) была первой женщиной, получившей докторскую степень по психологии. Ее исследования были сосредоточены на поведении и познании животных (Маргарет Флой Уошберн, доктор философии, нет данных). Мэри Уитон Калкинс (1863–1930) была выдающимся американским психологом первого поколения, которая выступала против бихевиористского движения, провела значительные исследования памяти и основала одну из первых лабораторий экспериментальной психологии в Соединенных Штатах (Мэри Уитон Калкинс, н.э.).

Рисунок 5 .а) Маргарет Флой Вашберн была первой женщиной, получившей докторскую степень в области психологии. (б) Психолог Инес Беверли Проссер, первая афроамериканка, получившая докторскую степень в области психологии.

Фрэнсис Самнер (1895–1954) был первым афроамериканцем, получившим докторскую степень по психологии в 1920 году. Его диссертация была посвящена вопросам, связанным с психоанализом. Самнер также имел исследовательские интересы в области расовых предубеждений и справедливости в области образования. Самнер был одним из основателей факультета психологии Университета Говарда, и из-за его достижений его иногда называют «отцом черной психологии».Тринадцать лет спустя Инес Беверли Проссер (1895–1934) стала первой афроамериканкой, получившей докторскую степень по психологии. Исследование Проссер выдвинуло на первый план проблемы, связанные с образованием в сегрегированных школах по сравнению с интегрированными, и, в конечном счете, ее работа оказала большое влияние на решение Брауна против Совета по образованию, постановление Верховного суда о том, что сегрегация государственных школ является неконституционной (Серия «Этническая принадлежность и здоровье в Америке: избранные психологи» , nd).

Хотя научные корни психологии зародились в Европе и Соединенных Штатах, вскоре исследователи со всего мира начали создавать свои собственные лаборатории и исследовательские программы.Например, некоторые из первых лабораторий экспериментальной психологии в Южной Америке были основаны Горацио Пиньеро (1869–1919) в двух учреждениях в Буэнос-Айресе, Аргентина (Godoy & Brussino, 2010). В Индии Гунамудиан Давид Боаз (1908–1965) и Нарендра Нат Сен Гупта (1889–1944) основали первые независимые факультеты психологии в Университете Мадраса и Университете Калькутты, соответственно. Эти разработки предоставили возможность индийским исследователям внести важный вклад в эту область (Gunamudian David Boaz, n.d .; Нарендра Натх Сен Гупта, н.д.).

Когда Американская психологическая ассоциация (APA) была впервые основана в 1892 году, все ее члены были белыми мужчинами (Women and Minorities in Psychology, n.d.). Однако к 1905 году Мэри Уитон Калкинс была избрана первой женщиной-президентом АПА, а к 1946 году почти четверть американских психологов составляли женщины. Психология стала популярным вариантом получения степени для студентов, обучающихся в национальных высших учебных заведениях, которые исторически принадлежали чернокожим, что привело к увеличению числа чернокожих американцев, которые впоследствии стали психологами.Учитывая демографические сдвиги, происходящие в Соединенных Штатах, и расширение доступа к возможностям получения высшего образования среди исторически недопредставленных групп населения, есть основания надеяться, что разнообразие этой области будет все больше соответствовать большей части населения и что исследовательский вклад, сделанный психологами будущего будет лучше служить людям любого происхождения (Женщины и меньшинства в психологии, nd).

1.1 Психология как наука — Введение в психологию — 1-е канадское издание

Цели обучения

1. Объясните, почему использование нашей интуиции о повседневном поведении недостаточно для полного понимания причин поведения.
2. Опишите разницу между ценностями и фактами и объясните, как научный метод используется для различия между ними.

Несмотря на различие интересов, направлений и подходов, всех психологов объединяет одно: они полагаются на научные методы. Психологи-исследователи используют научные методы для создания новых знаний о причинах поведения , тогда как психологов-практиков , таких как клинические, консультационные, производственно-организационные и школьные психологи, используют существующие исследования для улучшения повседневной жизни людей. другие .Психология важна как для исследователей, так и для практиков.

В известном смысле все люди — ученые. Все мы заинтересованы в том, чтобы задавать вопросы о нашем мире и отвечать на них. Мы хотим знать, почему что-то происходит, когда и если оно может повториться, и как их воспроизвести или изменить. Такое знание позволяет нам предсказывать собственное поведение и поведение других. Мы можем даже собрать данных (то есть любую информацию, собранную посредством формального наблюдения или измерения ), чтобы помочь нам в этом начинании.Утверждалось, что люди являются «обычными учеными», которые проводят исследовательские проекты, чтобы ответить на вопросы о поведении (Nisbett & Ross, 1980). Когда мы плохо выполняем важный тест, мы пытаемся понять, что стало причиной нашей неспособности запомнить или понять материал и что может помочь нам добиться большего успеха в следующий раз. Когда наши хорошие друзья Мониша и Чарли расстаются, несмотря на то, что у них, казалось, были отношения на небесах, мы пытаемся определить, что произошло. Когда мы размышляем о росте террористических актов по всему миру, мы пытаемся исследовать причины этой проблемы, глядя на самих террористов, ситуацию вокруг них и реакцию других на них.

Проблема интуиции

Результаты этих «повседневных» исследовательских проектов могут научить нас многим принципам человеческого поведения. На собственном опыте мы узнаем, что если мы сообщим кому-то плохие новости, он или она могут обвинить нас, даже если новости не были нашей виной. Мы узнаем, что люди могут впадать в депрессию после того, как не справятся с важной задачей. Мы видим, что агрессивное поведение часто встречается в нашем обществе, и разрабатываем теории, объясняющие, почему это так. Эти идеи являются частью повседневной общественной жизни.Фактически, многие исследования в области психологии включают научное изучение повседневного поведения (Heider, 1958; Kelley, 1967).

Однако проблема с тем, как люди собирают и интерпретируют данные в своей повседневной жизни, заключается в том, что они не всегда особенно тщательны. Часто, когда одно объяснение события кажется правильным, мы принимаем это объяснение за истину, даже если другие объяснения возможны и потенциально более точны. Например, очевидцы насильственных преступлений часто очень уверены в том, что они опознают виновных в этих преступлениях.Но исследования показывают, что очевидцы не менее уверены в своих идентификациях, когда они неверны, чем когда они верны (Cutler & Wells, 2009; Wells & Hasel, 2008). Люди также могут прийти к убеждению в существовании экстрасенсорного восприятия (ESP) или предсказательной ценности астрологии, когда нет доказательств того и другого (Гилович, 1993). Кроме того, психологи также обнаружили, что существует множество когнитивных и мотивационных предубеждений, которые часто влияют на наше восприятие и приводят к ошибочным выводам (Fiske & Taylor, 2007; Hsee & Hastie, 2006).Таким образом, принятие объяснений событий без их тщательного тестирования может привести нас к мысли, что мы знаем причины вещей, хотя на самом деле их не знаем.

Направление исследования: бессознательные предпочтения букв нашего собственного имени

Исследование, опубликованное в журнале Journal of Consumer Research (Brendl, Chattopadhyay, Pelham, & Carvallo, 2005), демонстрирует, насколько люди могут не осознавать причины своего поведения. Исследование показало, что, по крайней мере, при определенных условиях (и хотя они этого не знают) люди часто предпочитают торговые марки, содержащие буквы их собственного имени, названиям, которые не содержат букв их собственного имени.

Участники исследования были набраны парами, и им сказали, что это исследование вкусовых качеств разных сортов чая. Для каждой пары участников экспериментатор создал два чая и назвал их, добавив основу слова «оки» к первым трем буквам имени каждого участника. Например, для Джонатана и Элизабет названия чая были бы Джоноки и Элиоки.

Затем участникам показали 20 пакетов чая, которые предположительно тестировались.Восемнадцать пакетов были промаркированы вымышленными японскими именами (например, Матаку; Сомута), а два были помечены торговыми марками, составленными из имен участников. Экспериментатор объяснил, что каждый участник попробует только два чая, и ему будет разрешено выбрать один пакет из этих двух, чтобы забрать домой.

Одного из двух участников попросили нарисовать полоски бумаги, чтобы выбрать две марки, которые будут продегустированы на этой сессии. Однако рисунок был скомпонован таким образом, что для дегустации всегда выбирались две марки, содержащие названия участников.Затем, пока заваривался чай, участники выполнили задание, призванное повысить их потребность в самооценке, и ожидалось, что это повысит их желание выбрать бренд с буквами их собственного имени. В частности, все участники написали о том, что они хотели бы изменить.

После того, как чаи были готовы, участники попробовали их, а затем решили взять с собой пачку одного из чаев. После того, как они сделали свой выбор, участников спросили, почему они выбрали именно тот чай, который они выбрали, а затем им объяснили истинную цель исследования.

Результаты этого исследования показали, что участники выбирали чай, который содержал первые три буквы их собственного имени, значительно чаще (64% случаев), чем они выбирали чай, который содержал первые три буквы имени их партнера (всего 36 % времени). Более того, решения принимались бессознательно; участники не знали, почему они выбрали именно тот чай. Когда их спросили, более 90% участников подумали, что сделали выбор на основе вкуса, в то время как только 5% из них упомянули настоящую причину — что название бренда содержит буквы их имени.

Как только мы узнаем об исходе данного события (например, когда мы читаем о результатах исследовательского проекта), мы часто думаем, что смогли бы предсказать результат заранее. Например, если половине учеников сообщают, что исследования, касающиеся притяжения между людьми, продемонстрировали, что «противоположности притягиваются», а другой половине сообщают, что исследования продемонстрировали, что «птицы перья стекаются вместе», большинство учеников это сделают. сообщают, что верят, что результат, о котором они только что прочитали, является правдой, и что они могли бы предсказать результат до того, как прочитали об этом.Конечно, оба этих противоречивых результата не могут быть правдой. (На самом деле, психологические исследования показывают, что «птицы как перья собираются вместе».) Проблема в том, что простое чтение описания результатов исследования заставляет нас задуматься о многих известных нам случаях, которые подтверждают эти выводы, и, следовательно, заставляет их казаться правдоподобными. Тенденция думать, что мы могли предсказать то, что уже произошло, что мы, вероятно, не смогли бы предсказать , называется смещением задним числом .

Почему психологи полагаются на эмпирические методы

Все ученые, будь то физики, химики, биологи, социологи или психологи, используют эмпирический метод для изучения интересующих их тем. Эмпирические методы включают процессы сбора и систематизации данных и составления выводов об этих данных . Эмпирические методы, используемые учеными, разрабатывались на протяжении многих лет и обеспечивают основу для сбора, анализа и интерпретации данных в рамках общей структуры, в которой можно обмениваться информацией.Мы можем обозначить научный метод как — набор допущений, правил и процедур, которые ученые используют для проведения эмпирических исследований .

Хотя научные исследования — важный метод изучения человеческого поведения, не на все вопросы можно ответить с помощью научных подходов. Утверждения, которые нельзя объективно измерить или объективно определить как истинные или ложные, не входят в сферу научных исследований. Поэтому ученые проводят различие между ценностями и фактами. Значения являются личными утверждениями, например: «В этой стране нельзя разрешать аборты», «Я попаду на небеса, когда умру» или «Важно изучать психологию». Факты — это объективные утверждения, достоверность которых определена путем эмпирического исследования . Примеры: «В 2009 году в Канаде было совершено более 21 000 убийств» или «Исследования показывают, что у людей, подвергающихся высокому стрессу в течение длительных периодов времени, возникает больше проблем со здоровьем, чем у тех, кто этого не делает.”

Поскольку ценности нельзя считать ни истинными, ни ложными, наука не может их ни доказать, ни опровергнуть. Тем не менее, как показано в таблице 1.1, исследования иногда могут предоставить факты, которые могут помочь людям развить свои ценности. Например, наука может объективно измерить влияние нежеланных детей на общество или психологическую травму, которую получают женщины, сделавшие аборт. Влияние тюремного заключения на уровень преступности в Канаде также можно определить. Эта фактическая информация может и должна быть доступна, чтобы помочь людям сформулировать свои ценности в отношении абортов и лишения свободы, а также дать правительствам возможность сформулировать соответствующую политику.Ценности также часто играют роль при определении того, какое исследование целесообразно или важно провести. Например, правительство Канады недавно увеличило финансирование университетских исследований, выделяя 37 миллионов долларов ежегодно трем основным исследовательским советам, занимающимся вопросами здравоохранения, социальных наук и естественных наук (Research Canada, 2014).

Таблица 1.1 Примеры ценностей и фактов в научных исследованиях.

[Пропустить таблицу]
Личная ценность	Научный факт
Окружающая среда должна быть защищена.	Правительство Канады сократило финансирование охраны окружающей среды на 200 миллионов долларов, но ежегодно выплачивает более 1,4 миллиарда долларов в виде субсидий нефтегазовой отрасли.
Практический опыт работы способствует развитию квалифицированных рабочих.	Более 100 миллионов долларов в виде беспроцентных ссуд будут доступны в 2014 году в рамках программы Canada Apprentice Loan, являющейся расширением Канадской программы студенческих ссуд.
Технологии становятся все более необходимыми.	Федеральное правительство Канады вложит 305 миллионов долларов в течение пяти лет в распространение высокоскоростной широкополосной связи примерно в 280 000 домов в 2014 году.
Важно бросить курить.	Правительство Канады повысит стоимость сигарет более чем на 4 доллара за пачку в 2014 году.

Хотя ученые используют исследования для установления фактов, различие между ценностями и фактами не всегда четко выражено. Иногда утверждения, которые ученые считают фактическими, позже, в результате дальнейших исследований, оказываются частично или даже полностью неверными.Хотя научные процедуры не обязательно гарантируют, что ответы на вопросы будут объективными и непредвзятыми, наука по-прежнему является лучшим методом для получения объективных выводов об окружающем мире. Когда старые факты отбрасываются, они заменяются новыми фактами, основанными на более новых и более точных данных. Хотя наука несовершенна, требования эмпиризма и объективности приводят к гораздо большим шансам на получение точного понимания человеческого поведения, чем это доступно с помощью других подходов.

Уровни объяснения в психологии

Изучение психологии охватывает множество различных тем на разных уровнях объяснения , которые представляют собой точки зрения, которые используются для понимания поведения . Более низкие уровни объяснения более тесно связаны с биологическими влияниями, такими как гены, нейроны, нейротрансмиттеры и гормоны, тогда как средние уровни объяснения относятся к способностям и характеристикам отдельных людей, а самые высокие уровни объяснения относятся к социальным группам. организации и культуры (Cacioppo, Berntson, Sheridan, & McClintock, 2000).

Одна и та же тема может быть изучена в рамках психологии на разных уровнях объяснения, как показано в Таблице 1.2, «Уровни объяснения». Например, психологическое расстройство, известное как депрессия , затрагивает миллионы людей во всем мире и, как известно, вызвано биологическими, социальными и культурными факторами . Изучение депрессии и помощь в ее облегчении может быть достигнуто на низком уровне объяснения, исследуя, как химические вещества в мозге влияют на переживание депрессии.Такой подход позволил психологам разработать и прописать лекарства, такие как прозак, которые могут уменьшить депрессию у многих людей (Williams, Simpson, Simpson, & Nahas, 2009). На средних уровнях объяснения психологическая терапия направлена ​​на то, чтобы помочь людям справиться с негативным жизненным опытом, который может вызвать депрессию. А на самом высоком уровне психологи изучают различия в распространенности депрессии между мужчинами и женщинами и между культурами. Возникновение психических расстройств, включая депрессию, значительно выше у женщин, чем у мужчин, и также выше в западных культурах, таких как Канада, США и Европа, чем в восточных культурах, таких как Индия, Китай. и Японии (Chen, Wang, Poland, & Lin, 2009; Seedat et al., 2009). Эти половые и культурные различия позволяют понять факторы, вызывающие депрессию. Изучение депрессии в психологии помогает нам напомнить, что ни один уровень объяснения не может объяснить все. Все уровни объяснения, от биологического до личного и культурного, необходимы для лучшего понимания человеческого поведения.

Таблица 1.2 Уровни объяснения

[Пропустить таблицу]
Уровень объяснения	Базовый процесс	Примеры
Нижний	Биологический	Депрессия частично вызвана генетикой. Депрессия вызвана действием нейротрансмиттеров в головном мозге.
Средний	Межличностное общение	Люди в депрессии могут слишком негативно интерпретировать происходящие с ними события. Психотерапия может помочь людям говорить о депрессии и бороться с ней
Высшее	Культурное и социальное	Женщины больше страдают депрессией, чем мужчины. Распространенность депрессии варьируется в зависимости от культур и исторических периодов времени.

Проблемы изучения психологии

Понимать и пытаться снизить издержки психологических расстройств, таких как депрессия, непросто, потому что психологический опыт чрезвычайно сложен. Психологи задают такие же сложные вопросы, как и врачи, биологи, химики, физики и другие ученые, если не больше (Wilson, 1998).

Основная цель психологии — предсказывать поведение, понимая его причины. Делать прогнозы сложно отчасти потому, что люди различаются и реагируют по-разному в разных ситуациях. Индивидуальные различия — это различия между людьми по физическим или психологическим параметрам. Например, хотя многие люди иногда в жизни испытывают по крайней мере некоторые симптомы депрессии, этот опыт сильно различается у разных людей. Некоторые люди переживают серьезные негативные события, такие как тяжелые физические травмы или потеря близких, не испытывая особой депрессии, тогда как другие люди испытывают тяжелую депрессию без видимой причины.Другие важные индивидуальные различия, которые мы обсудим в следующих главах, включают различия в экстраверсии, интеллекте, самооценке, тревоге, агрессии и подчинении.

Из-за множества переменных индивидуальных различий, которые влияют на поведение, мы не всегда можем предсказать, кто станет агрессивным или кто будет лучше всех учиться в аспирантуре или на работе. Прогнозы, сделанные психологами (и большинством других ученых), являются только вероятностными. Например, мы можем сказать, что люди, получившие более высокие баллы в тесте на интеллект, в среднем будут добиваться большего успеха, чем люди, получившие более низкие баллы в том же тесте, но мы не можем делать очень точные прогнозы относительно того, как именно будет выполнять какой-либо один человек.

Другая причина, по которой поведение трудно предсказать, заключается в том, что почти все поведение определяется множеством , или , порожденным множеством факторов . И эти факторы встречаются на разных уровнях объяснения. Мы видели, например, что депрессия вызывается генетическими факторами более низкого уровня, личностными факторами среднего уровня и социальными и культурными факторами более высокого уровня. Вы всегда должны скептически относиться к людям, которые пытаются объяснить важные человеческие поступки, такие как насилие, жестокое обращение с детьми, бедность, беспокойство или депрессия, с точки зрения одной причины.

Более того, эти множественные причины не независимы друг от друга; они связаны таким образом, что когда присутствует одна причина, как правило, присутствуют и другие причины. Это перекрытие затрудняет точное определение причины или причин срабатывания. Например, некоторые люди могут находиться в депрессии из-за биологического дисбаланса нейромедиаторов в их мозгу. Возникающая в результате депрессия может привести к тому, что они будут действовать более негативно по отношению к другим людям вокруг них, что затем приведет к тому, что эти люди будут реагировать на них более негативно, что затем усилит их депрессию.В результате биологические детерминанты депрессии переплетаются с социальными реакциями других людей, что затрудняет выявление последствий каждой причины.

Еще одна трудность в изучении психологии состоит в том, что человеческое поведение в значительной степени вызвано факторами, которые находятся за пределами нашего сознательного понимания, что делает невозможным для нас, как людей, по-настоящему их понять. Роль бессознательных процессов подчеркивалась в теории австрийского невролога Зигмунда Фрейда (1856-1939), который утверждал, что многие психологические расстройства были вызваны воспоминаниями, которые мы подавляем и, таким образом, остаются за пределами нашего сознания .Бессознательные процессы станут важной частью нашего изучения психологии, и мы увидим, что текущие исследования подтвердили многие идеи Фрейда о важности бессознательного в управлении поведением.

Ключевые выводы

• Психология — это научное исследование разума и поведения.
• Хотя легко думать, что повседневные ситуации имеют здравый смысл, научные исследования показали, что люди не всегда так хорошо предсказывают результаты, как они думают.
• Предвзятость в ретроспективе заставляет нас думать, что мы могли предсказать события, которые на самом деле не могли предсказать.
• Люди часто не осознают причины своего поведения.
• Психологи используют научный метод для сбора, анализа и интерпретации доказательств.
• Использование научного метода позволяет ученому объективно собирать эмпирические данные, что способствует накоплению научных знаний.
• Психологические явления сложны, и делать прогнозы о них сложно из-за индивидуальных различий и из-за того, что они многократно определяются на разных уровнях объяснения.

Упражнения и критическое мышление

1. Можете ли вы вспомнить время, когда вы использовали свою интуицию для анализа результата, а позже удивились, обнаружив, что ваше объяснение было совершенно неверным? Помог ли этот сюрприз вам понять, как интуиция может иногда сбивать нас с пути?
2. Опишите научный метод так, чтобы его мог понять тот, кто ничего не знает о науке.
3. Подумайте о поведении, которое вы считаете важным, и подумайте о его возможных причинах на разных уровнях объяснения.Как вы думаете, как психологи будут изучать такое поведение?

Список литературы

Брендл, К. М., Чаттопадхай, А., Пелхам, Б. В., и Карвалло, М. (2005). Буквенное обозначение имени: валентность передается, когда проявляются особые потребности продукта. Журнал потребительских исследований, 32 (3), 405–415.

Cacioppo, J. T., Berntson, G. G., Sheridan, J. F., & McClintock, M. K. (2000). Многоуровневый интегративный анализ человеческого поведения: социальная нейробиология и дополняющий характер социальных и биологических подходов. Психологический бюллетень, 126 (6), 829–843.

Chen, P.-Y., Wang, S.-C., Poland, R.E., & Lin, K.-M. (2009). Биологические различия в депрессии и тревоге между Востоком и Западом. ЦНС нейробиологии и терапии, 15 (3), 283–294.

Катлер Б. Л. и Уэллс Г. Л. (2009). Заключение эксперта об опознании очевидца. В J. L. Skeem, S.O. Lilienfeld, & K. S. Douglas (Eds.), Психологическая наука в зале суда: консенсус и противоречие (стр.100–123). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.

Фиск, С. Т., и Тейлор, С. Е. (2007). Социальное познание: от мозга к культуре . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Гилович Т. (1993). Как мы узнаем, что не так: способность человеческого разума ошибаться в повседневной жизни . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.

Хайдер, Ф. (1958). Психология межличностных отношений . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Хзее, К. К., & Хасти, Р. (2006). Решение и опыт: почему мы не выбираем то, что делает нас счастливыми? Тенденции в когнитивных науках, 10 (1), 31–37.

Hufffington Post. (2014). Основные сведения о бюджете Канады на 2014 год: что нужно знать . Получено 2 мая 2104 г. с сайта http://www.huffingtonpost.ca/2014/02/11/2014-canadian-budget-highlights_n_4769700.html

.

Келли, Х. Х. (1967). Теория атрибуции в социальной психологии. В Д. Левине (ред.), Симпозиум Небраски по мотивации (Том 15, стр. 192–240). Линкольн: Университет Небраски Press.

Нисбетт Р. Э. и Росс Л. (1980). Человеческий вывод: стратегии и недостатки социального суждения .Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Prentice Hall.

Research Canada. (2014). Бюджет на 2014 год — что это значит для нас . Получено 2 мая 2014 г. с сайта http://www.rc-rc.ca/blog/budget-2014-research-canadas-analysis

.

Сидат, С., Скотт, К. М., Ангермейер, М. К., Берглунд, П., Бромет, Э. Дж., Бруга, Т. С., и Кесслер, Р. К. (2009). Межнациональные ассоциации между полом и психическими расстройствами во Всемирных исследованиях психического здоровья Всемирной организации здравоохранения. Архив общей психиатрии, 66 (7), 785–795.

Уэллс, Г. Л., и Хазел, Л. Е. (2008). Опознание очевидцев: общеизвестные и обобщающие вопросы. В Е. Боргида и С. Т. Фиск (ред.), За пределами здравого смысла: Психологическая наука в зале суда (стр. 159–176). Молден, Нью-Джерси: Блэквелл.

Уильямс, Н., Симпсон, А. Н., Симпсон, К., и Нахас, З. (2009). Частота рецидивов при длительной терапии антидепрессантами: метаанализ. Психофармакология человека: клиническая и экспериментальная, 24 (5), 401–408.

Уилсон, Э. О. (1998). Последовательность: единство знаний . Нью-Йорк, Нью-Йорк: старинные книги.

Расширение перспектив после кризиса репликации

PS69Ch30-Shrout ARI 8 ноября 2017 г. 11:50

БЛАГОДАРНОСТИ

Авторы благодарят тех, кто дал комментарии к более ранним версиям этого обзора, включая участников

участников Коллоквиума по количественным методам на Университет Вандербильта, Лаборатория пар в Нью-

Йоркском университете, Исследовательский центр групповой динамики при Мичиганском университете и

следующих лиц: Корина Берли, Уильям Брэди, Барри Коэн, Пол Иствик, Джон Крушке,

Элисон Леджервуд, Ули Шиммак, Барбара Спеллман, Гертруда Стадлер, Ругиле Тускевичуте,

Джей Ван Бавель, Джулиан Уиллс и Марика Ип-Банник.

ЦИТИРОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Адольф К.Э., Коул В.Г., Комати М., Гарсиагирре Дж.С., Бадали Д. и др. 2012. Как научиться ходить? Тысячи

шагов и десятки падений в день. Psychol. Sci. 23 (11): 1387–94

Олдрич Дж. 2008. Р. А. Фишер по теореме Байеса и Байеса. Байесовский анал. 3 (1): 161–70

Alogna VK, Attaya MK, Aucoin P, Bahn´

ık ˇ

S, Birch S, et al. 2014. Отчет о зарегистрированной репликации. Перспектива.

Psychol. Sci.9 (5): 556–78

Андерсон С.Ф., Максвелл С.Е. 2017. Преодоление «кризиса репликации»: использование оригинальных исследований для разработки репликационных исследований

с соответствующей статистической мощностью. Мультивар. Behav. Res. 52: 305–24

Asendorpf JB, Conner M, de Fruyt F, de Houwer J, Denissen JJA и др. 2013. Рекомендации по повышению воспроизводимости

в психологии. Евро. J. Личное. 27 (2): 108–19

Баккер М., Вичертс Дж. М.. 2011. (Неправильная) публикация статистических результатов в психологических журналах.Behav. Res.

Методы 43 (3): 666–78

Баумейстер. 2016. Построение будущего социальной психологии. J. Exp. Soc. Psychol. 66: 153–58

Beasley WH, Rodgers JL. 2009. Теория ресэмплинга. В «Справочнике по количественным методам в психологии», изд. R

Millsap, A Maydeu-Olivares, стр. 362–86. Таузенд-Оукс, Калифорния: Sage

Bench SW, Rivera GN, Schlegel RJ, Hicks JA, Lench HC. 2017. Имеет ли значение опыт при воспроизведении? Экзамен

проекта воспроизводимости: психология.J. Exp. Soc. Psychol. 68: 181–84

Benjamini Y, Hochberg Y. 1995. Управление частотой ложных открытий: практичный и эффективный подход к множественному тестированию

. J. R. Stat. Soc. Сер. B 57 (1): 289–300

Бхаттачарджи Ю. 2013. Разум мошенника. Журнал New York Times, 28 апреля

Бонетт Д.Г. 2009. Метааналитическая интервальная оценка стандартизированных и нестандартных разностей средних.

Psychol. Методы 14 (3): 225–38

Borenstein M, Hedges LV, Higgins JPT, Rothstein HR.2009. Введение в мета-анализ. Хобокен, Нью-Джерси:

Wiley

Box JF. 1978. Р. А. Фишер: Жизнь ученого. Хобокен, Нью-Джерси: Wiley

Brandt MJ, IJzerman H, Dijksterhuis A, Farach FJ, Geller J, et al. 2014. Рецепт репликации: что делает

для убедительной репликации? J. Exp. Soc. Psychol. 50: 217–24

Braver SL, Thoemmes FJ, Rosenthal R. 2014. Постоянно накапливающий метаанализ и воспроизводимость. Пер-

спект. Psychol. Sci.9 (3): 333–42

Браун С.Д., Ферроу Д., Хилл Д.Ф., Гейбл Дж. К., Портер Л. П., Джейкобс В. Дж.. 2014. Обязанность описать. Перспектива. Psychol.

Sci. 9 (6): 626–40

Button KS, Ioannidis JPA, Mokrysz C, Nosek BA, Flint J, et al. 2013. Сбой питания: почему небольшой размер выборки

подрывает надежность нейробиологии. Nat. Rev. Neurosci. 14 (5): 365–76

Коэн Дж. 1988. Статистический анализ мощности для поведенческих наук. Абингдон, Великобритания: Рутледж. 2-е изд.

Коэн Дж.1994. Земля круглая (p <0,05). Являюсь. Psychol. 49 (12): 997–1003

Coyne JC. 2016. Инициативы по репликации не спасут доверия психологии. BMC Psychol. 4 (1): 28

Кронбах Л.Дж., Глезер Г.К., Нанда Х., Раджаратнам Н. 1972. Надежность поведенческих измерений.

Хобокен, Нью-Джерси: Wiley

Камминг Г. 2014. Новая статистика. Psychol. Sci. 25 (1): 7–29

Curran PJ, Hussong AM. 2009. Интегральный анализ данных. Psychol. Методы 14 (2): 81–100

Де Анжелис CD, Дразен Дж. М., Фризель Ф. А., Хауг С., Хои Дж. И др.2005. Полностью ли зарегистрировано это клиническое испытание? Заявление

Международного комитета редакторов медицинских журналов. N. Engl. J. Med. 352 (23): 2436–

38

www.annualreviews.org • Психология, наука и формирование знаний 507

Annu. Rev. Psychol. 2018. 69: 487-510. Скачано с www.annualreviews.org

Доступ предоставлен Нью-Йоркским университетом — Библиотека Бобст 01.04.18. Только для личного пользования.

1.1 Методы познания — методы исследования в психологии

Цели обучения

1. Опишите 5 методов получения знаний
2. Узнайте о преимуществах и проблемах каждого из них.

Найдите минутку, чтобы поразмышлять о том, что вы знаете и как вы приобрели эти знания. Возможно, вы знаете, что вам следует заправить постель утром, потому что ваши мать или отец сказали вам, что это то, что вы должны делать, возможно, вы знаете, что лебеди белые, потому что все лебеди, которых вы видели, белые, или, возможно, вы знаете, что ваши лебеди белые. друг лжет вам, потому что ведет себя странно и не смотрит вам в глаза. Но стоит ли доверять знаниям из этих источников? Методы получения знаний можно разбить на пять категорий, каждая из которых имеет свои сильные и слабые стороны.

Интуиция

Первый метод познания — интуиция. Когда мы пользуемся интуицией, мы полагаемся на свое чутье, свои эмоции и / или свои инстинкты, чтобы направлять нас. Вместо того, чтобы исследовать факты или использовать рациональное мышление, интуиция предполагает веру в то, что кажется правдой. Проблема с опорой на интуицию заключается в том, что наша интуиция может ошибаться, потому что она вызвана когнитивными и мотивационными предубеждениями, а не логическими рассуждениями или научными доказательствами. Хотя странное поведение вашего друга может привести вас к мысли, что он / она лжет вам, возможно, он просто держит в себе немного газа или озабочен какой-то другой проблемой, не имеющей отношения к вам.Однако взвешивание альтернатив и обдумывание всех различных возможностей может парализовать некоторых людей, и иногда решения, основанные на интуиции, на самом деле превосходят решения, основанные на анализе (людям, интересующимся этой идеей, следует прочитать книгу Малкольма Гладуэлла «Blink»).

Орган

Пожалуй, один из самых распространенных методов получения знаний — это власть. Этот метод предполагает принятие новых идей, потому что некоторые авторитетные лица заявляют, что они верны.К этим авторитетам относятся родители, СМИ, врачи, священники и другие религиозные деятели, правительство и профессора. Хотя в идеальном мире мы должны иметь возможность доверять авторитетным фигурам, история учит нас обратному, и многие случаи зверств против человечества являются следствием того, что люди беспрекословно следуют авторитету (например, процессы над Салемскими ведьмами, нацистские военные преступления). На более мягком уровне, хотя ваши родители, возможно, говорили вам, что вам следует заправлять постель утром, заправка постели создает теплую влажную среду, в которой размножаются клещи.Открытые простыни создают менее благоприятную среду для клещей. Эти примеры показывают, что проблема с использованием авторитета для получения знаний состоит в том, что они могут ошибаться, они могут просто использовать свою интуицию, чтобы прийти к своим выводам, и у них могут быть собственные причины, чтобы ввести вас в заблуждение. Тем не менее, большая часть информации, которую мы получаем через авторитет, потому что у нас нет времени задавать вопросы и самостоятельно исследовать каждую часть знания, которую мы узнаем через авторитет. Но мы можем научиться оценивать полномочия авторитетных фигур, оценивать методы, которые они использовали для своих выводов, и оценивать, есть ли у них какие-либо причины вводить нас в заблуждение.

Рационализм

Рационализм предполагает использование логики и рассуждений для приобретения новых знаний. Используя этот метод, формулируются предпосылки и соблюдаются логические правила, чтобы прийти к обоснованным выводам. Например, если мне дано предположение, что все лебеди белые, и предположение, что это лебедь, то я могу прийти к рациональному выводу, что этот лебедь белый, даже не видя лебедя. Проблема с этим методом заключается в том, что если посылки неверны или имеется логическая ошибка, то вывод будет недействительным.Например, предположение, что все лебеди белые, неверно; в Австралии есть черные лебеди. Кроме того, без формального обучения правилам логики легко сделать ошибку. Тем не менее, если посылки верны и логические правила соблюдаются должным образом, то это надежный способ приобретения знаний.

Эмпиризм

Эмпиризм предполагает приобретение знаний посредством наблюдения и опыта. И снова многие из вас, возможно, поверили, что все лебеди белые, потому что вы когда-либо видели только белых лебедей.На протяжении веков люди верили, что мир плоский, потому что он кажется плоским. Эти примеры и множество визуальных иллюзий, обманывающих наши чувства, иллюстрируют проблемы, связанные с тем, чтобы полагаться только на эмпиризм для получения знаний. Мы ограничены в том, что можем испытать и наблюдать, и наши чувства могут обмануть нас. Более того, наш предыдущий опыт может изменить то, как мы воспринимаем события. Тем не менее эмпиризм лежит в основе научного метода. Наука опирается на наблюдения. Но не просто наблюдения, наука полагается на структурированные наблюдения, которые известны как систематический эмпиризм.

Научный метод

Научный метод — это процесс систематического сбора и оценки доказательств для проверки идей и ответов на вопросы. Хотя ученые могут использовать интуицию, авторитет, рационализм и эмпиризм для генерации новых идей, они не останавливаются на достигнутом. Ученые идут еще дальше, используя систематический эмпиризм для проведения тщательных наблюдений в различных контролируемых условиях, чтобы проверить свои идеи, и используют рационализм, чтобы прийти к достоверным выводам.Хотя научный метод является наиболее вероятным из всех методов получения достоверного знания, как и все методы получения знаний, он также имеет свои недостатки. Одна из основных проблем состоит в том, что не всегда возможно использовать научный метод; этот метод может потребовать значительного времени и ресурсов. Другая проблема научного метода заключается в том, что его нельзя использовать для ответа на все вопросы. Как описано в следующем разделе, научный метод может использоваться только для решения эмпирических вопросов.Эта книга и ваш курс по методам исследования предназначены для того, чтобы предоставить вам углубленное изучение того, как психологи используют научный метод для улучшения нашего понимания человеческого поведения и разума.

---

Надежность в психологической науке: методология в кризисе?

«Научная правда — это движущаяся цель», — писали редакторы Публичной научной библиотеки (PLoS) десять лет назад. «Но неизбежно ли это, как утверждает Джон Иоаннидис… что большинство выводов на самом деле ложны?» За десять лет, прошедших с тех пор, как редакторы задали этот вопрос, психологические науки были потрясены новыми вызовами их авторитету, в том числе некоторыми широко известными противоречиями.Однако именно август этого года вызвал наибольшее потрясение, когда проект воспроизводимости Открытого научного сотрудничества объявил о своих выводах о том, что большинство статей, опубликованных в ведущих психологических журналах, ненадежны. Мост! Этот кризис знания — как по своей природе, так и по его интерпретациям — очень важен для нас, как учителей теории познания, стремящихся, как и мы, относиться к гуманитарным наукам с современным пониманием.

Какое значение имеет TOK?

Итак, во-первых, в чем проблема? Напоминаем об этом — просто чтобы поместить все в контекст TOK! Это сводится к надежности методологии области знаний, на которой основано обоснование ее требований к знаниям. Если методы получения знаний ошибочны в психологических науках, почему мы должны доверять каким-либо утверждениям о знаниях, связанных с их результатами? Есть веские причины для того, чтобы методология занимала важное место в нашей базе знаний TOK !

Центральное место в методологии науки занимает воспроизводимость , идея о том, что отдельные эксперименты должны быть воспроизведены , прежде чем их результаты будут считаться заслуживающими доверия:

1. Исследовательская группа должна проверить свои гипотезы с помощью повторных экспериментов, чтобы отсеять ошибки («фальсификация» и отбрасывание ошибочных гипотез) и собрать значительную степень подтверждения (со статистически измеренной значимостью), прежде чем она будет рассматривать любые результаты как готовые к представить для публикации как общие знания; и
2. Любая другая научная группа в рамках открытого научного процесса должна иметь возможность повторить эксперимент и достичь тех же результатов.В противном случае процедура, измерение и интерпретация требуют дальнейшего изучения, а результаты подлежат аннулированию.

Вот как должна работать наука : утверждения о знаниях, полученные в результате экспериментов, всегда открыты для дальнейшего тестирования и альтернативных интерпретаций, всегда открыты для изменений, если будут обнаружены противоположные данные. Но что, если результаты в статьях, опубликованных в ведущих журналах, после экспертной оценки не будут воспроизводиться большую часть времени (№2 выше)?

Что такое проект воспроизводимости и что он нашел?

Проект воспроизводимости : Психология, , координируемый Центром открытой науки, был попыткой оценить воспроизводимость опубликованных результатов, то есть выяснить, насколько надежны при тестировании общие результаты психологических экспериментов.Проект был запущен в ноябре 2011 года, а его выводы были опубликованы в августе 2015 года. При повторении экспериментов из 100 исследований, опубликованных в высокорейтинговых журналах, сотрудничество 270 ученых после строгой процедуры показало, что только 36% повторений дали статистически значимые результаты, опубликованные первоначальными исследователями. Этот проект воспроизводимости был «первым всесторонним исследованием подобного рода». (Открытое научное сотрудничество)

Руководитель проекта

Брайан Носек считает, что «другие научные области могут иметь много общего с психологией.«Проект воспроизводимости в биологии, в изучении рака, в настоящее время находится в стадии реализации.

Я рекомендую следующие две статьи для хорошего объяснения проекта:

Что означает частота отказов для знаний в данной области?

Некоторые утверждали, что высокий процент неудач может быть даже выше, учитывая, что только очень уважаемые журналы использовались в качестве источников для статей, которые должны были быть проверены. В конце концов, считается, что престижные журналы привлекают более сильную работу.Но, даже если принять его за 36%, что означает этот коэффициент неудач для психологических знаний?

Во-первых, что это НЕ означает? Во-первых, не означает, что исходные статьи были неправильными: проблема, проверенная в этом исследовании, была не правдивость или ложность утверждений о знаниях, а сама методология их достижения . Дело в том, что повторное выполнение эксперимента дало различных результатов , независимо от того, окажется ли оригинал неправильным, или репликация, или и то, и другое.Существенная проблема заключается в том, что опубликованные результаты считаются тщательно проверенными и надежными — а оказалось, что это не так.

Тем не менее, могут быть объяснения некоторым сбоям репликации. Вероятно, учёные-реплики внесли небольшие изменения в методологию, что потребовало дальнейших испытаний. Более того, хотя социальная психология оказалась хуже когнитивной психологии, также могло быть возможное объяснение, поскольку изучаемые социальные взаимодействия могли сами измениться с течением времени, так что репликация не изучала одно и то же.

Действительно, проблема может быть преувеличена: может быть ясно, что уровень репликации 36% является проблемой, но гораздо менее ясно, какой будет приемлемый уровень репликации, учитывая, что журналы публикуют самые последние результаты в поле.

Кроме того, можно утверждать, что степень, в которой результаты могут быть воспроизведены, в любом случае не является лучшим показателем надежности. Ученые Строб и Хьюстон критически относятся к проекту воспроизводимости — критически относятся к методологии из критики методологии — и комментируют, что метаанализ более надежен, чем тиражирование, как способ оценки исследования:

«Отчет о проценте успешных репликаций не очень информативен.Более полезно то, что в рамках проекта можно было выявить аспекты исследований, предсказывающих отказ репликации. Но здесь отчет разочаровывает. Поскольку метаанализ позволяет нам оценить достоверность исследования без необходимости сбора новых данных, можно задаться вопросом, оправдывают ли скудные результаты этого проекта временные затраты 270 исследователей и тысяч участников исследования на уровне бакалавриата ».

Тем не менее, несмотря на то, что кто-то смягчает проблему или предлагает лучшие способы решения, она не исчезает: Психологические науки сочли свои опубликованные результаты воспроизводимыми, и кажется, что по большей части они нет.

Неужели провал заключается в том, что ученые публикуют свои открытия, не проверяя их в достаточной степени? Связано ли это с процессом рецензирования журналов, когда некоторые статьи принимаются к публикации, а некоторые отклоняются? Это связано с пониманием воспроизводимости? Или психология — как подозревают некоторые представители «более сложных» наук — вообще ненаучна?

Публикационные предубеждения: как на формирование знания в психологии влияет его контекст?

И это подводит нас к самому важному открытию, которое следует из Проекта воспроизводимости: влиянию социального контекста исследования на научные результаты, особенно важности публикации.

Публикационная предвзятость в значительной степени направлена ​​на то, что ученые публикуют только результаты, которые приводят к положительным результатам путем подтверждения гипотезы, а не к отрицательным результатам, которые приводят к ее опровержению и в настоящее время ни к чему не приводят. Хотя наука работает, систематически устраняя ошибки, кто, , хочет опубликовать или прочитать все неправильные предположения? Журналы их точно не ищут!

Однако получение положительных результатов требует от ученых интерпретировать свои результаты, чтобы найти корреляции, которые являются статистически значимыми — , и предлагает соблазн манипулировать данными, чтобы СДЕЛАТЬ их значительными.Значимость результатов обычно измеряется как «p-значение». Манипуляция данными, чтобы результаты казались более значительными — возможно, преднамеренно, но, возможно, бессознательно (предвзятость подтверждения!) — называется «р-хакингом». Это тот самый вид предвзятости, который репликация предназначена для исправления: предвзятость со стороны отдельных ученых или групп проверяется и корректируется другими! (Для дальнейшего объяснения p-hacking с интерактивными примерами для опробования я рекомендую статью Кристи Ашванден: «Наука не сломлена».)

Публикации также сильно смещены в сторону инноваций — в сторону свежих и потенциально интересных новых открытий. Кто, , захочет повторить чью-то работу , чтобы проверить ее, когда собственная работа из-за этого останавливается?

Джон Иоаннидис, отметивший проблему десять лет назад, настаивает на том, что причины недостаточного воспроизведения кроются в трудовой жизни ученых:

«в условиях жесткой конкуренции за ограниченные исследовательские фонды и миллионов исследователей, пытающихся заработать на жизнь (публикации, получение грантов, повышение по службе), мы испытываем огромное давление, чтобы сделать« значительные »,« инновационные »открытия.Таким образом, многие научные области наводнены заявленными открытиями, которые никто никогда не проверял повторно. Повторное тестирование (называемое репликацией) не рекомендуется. В большинстве сфер не выделяется никакого финансирования на то, что называют «я тоже». Мы вынуждены спешить от одной «важной» статьи к другой, даже не переоценивая наши ранее заявленные успехи… »

Заключение Проекта воспроизводимости признает это препятствие репликации, встроенное в рабочие условия. В конце статьи подчеркивается проблема балансирования между новизной и тиражированием, когда все стимулы для ученых находятся на стороне новых открытий.«Рецензенты и редакторы журналов могут отклонить новый тест опубликованной идеи как неоригинальный», — говорится в отчете, но этот тест играет важную роль в развитии науки:

Утверждение, что «мы уже знаем это», опровергает неопределенность научных данных. Инновация указывает возможные пути; репликация указывает вероятные пути; прогресс зависит от обоих.

Чему психологические науки учатся в рамках проекта воспроизводимости?

Совершенно очевидно, что этот проект, инициированный и осуществленный психологами, пролил свет на их собственные методологии и некоторые из его недостатков.Однако значимость проекта теперь зависит от всех участников — от ученых до их работодателей, издателей и средств массовой информации. Коди Кристоферсон, один из соавторов проекта воспроизводимости, указывает на необходимость всем им осознавать свою роль в проблеме:

«Чтобы получить работу и продвинуться по службе в академических кругах, вы должны опубликовать оригинальные исследования, поэтому прямые копии встречаются реже. Я надеюсь, что в будущем университеты и финансовые агентства, ответственные за стимулирование этого исследования, — и средства массовой информации, освещающие их, — поймут, что они были частью проблемы, и что такое обесценивание репликации привело к созданию менее стабильной литературы, чем мы. хотелось бы.”

Были выдвинуты некоторые конкретные рекомендации по устранению проблемы воспроизводимости, в том числе Стюарт Бак до того, как проект достиг своего завершения: «Очевидные решения включают дополнительные исследования статистических и поведенческих исправлений для невоспроизводимости, активность в отношении изменений политики и требование дополнительных предварительных мероприятий. регистрация и обмен данными от получателей грантов ».

Итак … что теория познания может извлечь из проекта воспроизводимости?

Что касается TOK, я думаю, что выводы Reproducibility Project: Psychology еще раз демонстрируют, что знание человеческое и подвержено ошибкам.Но проект и реакция на него также показывают, что тщательная методология может улучшить знания — и что критический анализ методологии имеет решающее значение для повышения ее надежности. Одна из самых важных вещей, которую мы узнаем из науки, — это , как знать, , и, посредством осознанной критики, , как мы можем знать лучше.

Для TOK, кроме того, мы можем рассматривать этот проект как пример не неудачи, а как пример успеха в развитии знаний.В долгосрочной перспективе мы наблюдаем за развитием целых областей знания и можем признать этот кризис в психологических науках шагом в росте самопознания, в направлении повышения надежности.

В самом деле, мы можем приветствовать проект воспроизводимости и использовать его в классе как впечатляющее достижение науки. Как заявляет Джейсон Митчелл из Гарварда,

«Работа героическая. Огромное количество задействованных людей и тщательность, с которой она была проведена, просто поражают.Это пример того, как наука работает должным образом, будучи очень самокритичной и подвергая сомнению все, особенно свои собственные предположения, методы и выводы ».

И, наконец, все мы, идущие по пути создания, критики и передачи знаний — все мы, занимающиеся Теорией Знания, — вполне могли бы сделать паузу, чтобы оценить природу научного предприятия. По словам одного комментатора: «Если мы собираемся полагаться на науку как на средство достижения истины — а это по-прежнему лучший инструмент, который у нас есть, — важно, чтобы мы понимали и уважали, насколько сложно получить строгий результат.«Знание дается нелегко — и его очарование заключается в том, как мы стремимся его достичь.

Список литературы

Кристи Ашванден, «Наука не сломлена: это чертовски сложнее, чем мы думаем». FiveThirtyEight , 19 августа 2015 г. http://fivethirtyeight.com/features/science-isnt-broken/

Моня Бейкер «Более половины психологических исследований не проходят тест на воспроизводимость. Крупнейшее на сегодняшний день исследование репликации ставит под сомнение многие опубликованные положительные результаты.” Nature , 27 августа 2015 г. http://www.nature.com/news/over-half-of-psychology-studies-fail-reproducibility-test-1.18248

Дороти Бишоп «Психологические исследования: безнадежный случай или новаторская область?», The Guardian, , 27 августа 2015 г. http://www.theguardian.com/science/head-partments/2015/aug/28/reproducibility -проект-психология-исследование-безнадежный-случай-или-новаторская-область

Стюарт Бак, «От редакции: решение проблемы воспроизводимости», Science. 26 июня 2015 г .: Vol. 348 нет. 6242 с. 1403 DOI: 10.1126 / science.aac8041 http://www.sciencemag.org/content/348/6242/1403.summary

Брайан Хандверк, «Ученые повторили 100 психологических исследований, и менее половины получили те же результаты», Smithsonian. 27 августа 2015 г. http://www.smithsonianmag.com/science-nature/scientists-replicated-100-psychology-studies-and-fewer-half-got-same-results-180956426/?no-ist

Джон Иоаннидис, «Психологические эксперименты не проходят тест на репликацию — по уважительной причине», The Guardian, , 28 августа 2015 г.http://www.theguardian.com/commentisfree/2015/aug/28/psychology-experiments-failing-replication-test-findings-science

Open Science Collaboration, «Оценка воспроизводимости психологической науки», Science 28 августа 2015: Vol. 349 нет. 6251. DOI: 10.1126 / science.aac4716. http://www.sciencemag.org/content/349/6251/aac4716

Вольфганг Штробе и Майлз Хьюстон, «Что мы узнали из проекта воспроизводимости?» Times Higher Education, 17 сентября 2015 г. https: // www.timeshighereducation.com/opinion/reproducibility-project-what-have-we-learned

Эд Йонг, «Насколько надежны психологические исследования?», The Atlantic, , 27 августа 2015 г. http://www.theatlantic.com/science/archive/2015/08/psychology-studies-reliability-reproducability-nosek / 402466/

изображение: геральт, pixabay, Creative Commons. https://pixabay.com/en/meditation-silients-man-men-278792/

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Наука и психология в JSTOR

Абстрактный

Психологи потратили много времени и энергии, пытаясь превратить свою дисциплину в строгую науку.Утверждается, что эта попытка была как безуспешной, так и ошибочной. Тщательное изучение истории и современного состояния психологии показывает, что она лишь слабо разбирается в наиболее ценных характеристиках науки. Что еще более важно, чрезмерная идентификация с наукой привела к использованию концептуальных рамок и методологий, которые не подходят и неадекватны для работы с предметом психологии. Предмет психологии ставит ее на пересечение естественных и гуманитарных наук; настоятельно рекомендуется соответствующим образом скорректировать методы расследования.Акцент должен быть сделан на исследовании важных аспектов мышления, поведения и опыта, а не на приверженности научному методу.

Информация о журнале

Американский журнал психологии (AJP) был основан в 1887 году Дж. Стэнли Холлом и в первые годы редактировался Титченером, Борингом и Далленбахом. Журнал опубликовал одни из самых новаторских и формирующих статей в области психологии за всю свою историю. AJP исследует науку о разуме и поведении, публикуя отчеты об оригинальных исследованиях в области экспериментальной психологии, теоретические презентации, комбинированный теоретический и экспериментальный анализ, исторические комментарии и подробные обзоры значимых книг.

Информация об издателе

Основанная в 1918 году, University of Illinois Press (www.press.uillinois.edu) считается одной из самых крупных и выдающихся университетских издательств страны. Press публикует более 120 новых книг и 30 научных журналов каждый год по множеству предметов, включая историю Америки, историю труда, историю спорта, фольклор, еду, фильмы, американскую музыку, американскую религию, афроамериканские исследования, женские исследования и Авраама. Линкольн.The Press является одним из основателей Ассоциации прессов американских университетов, а также History Cooperative, онлайновой коллекции из более чем 20 журналов по истории.

Почему специальность в области психологии?

Что такое психология?

« Психология — это изучение разума и поведения. Дисциплина охватывает все человеческий опыт — от функций мозга до действий народов, от развитие ребенка для ухода за престарелыми.Во всех мыслимых условиях от научных исследовательских центров служб охраны психического здоровья . «(Американская психологическая ассоциация)

Что такое психологическая наука?

Психологическая наука — это использование научного метода для создания, проверки и улучшения гипотезы относительно поведения и факторов и процессов, лежащих в основе поведения.Некоторые ученые-психологи используют науку для углубления базовых психологических знаний. а некоторые применяют психологические принципы для анализа, улучшения или измерения поведения. Лежащий в основе как фундаментальные, так и прикладные исследования психологической науки являются фундаментальной опорой о научном подходе.

Почему специальность «Психологические науки»?

Студенты, изучающие психологию, развивают множество навыков, которые помогут им в их будущей карьере.Потому что психология наука о поведении, студенты-психологи много узнают о работе эффективно с другими людьми, но они также учатся мыслить логически и рационально.

Некоторые карьеры в области психологии требуют ученых степеней. Важный шаг к получению ученая степень дает глубокие и широкие познания в области психологии. Если вы посмотрите Изучив содержание предметного теста GRE Psychology, вы увидите, что степень бакалавра психологических наук WKU даст вам необходимую подготовку для успешной сдачи GRE.

Специализация в области психологии может подготовить вас к поступлению в аспирантуру, но эти навыки могут также поможет вам добиться успеха в рабочей силе. Понимание того, как люди обычно ведут себя а факторы, влияющие на поведение, являются активом на большинстве рабочих мест. Другие навыки, которые студенты бакалавриата в области психологических наук развивают навыки критического мышления, эффективно работать в различных организациях, а также использовать и интерпретировать данные.В У APA есть отличная статья об интересных карьерах в психологической науке.

Источник

Американская психологическая ассоциация (веб-сайт). http://www.apa.org/careers/resources/guides/careers.aspx

.