ЛОГОТЕРАПИЯ В. ФРАНКЛА — Студопедия

Созданная Виктором Франклом теория логотерапии и экзистенциального анализа представляет собой сложную систему философских, психологических и медицинских воззрений на природу и сущность человека, на механизмы развития личности в норме и в патологии и на пути и способы коррекции аномалий в развитии личности. Эта философия и терапия, разработанная в процессе клинической практики и преподавательской деятельности, были проверены и укрепились в скитаниях Франкла по концентрационным лагерям. Он увидел истину, открывающую, что любовь есть наивысшая цель людей и что спасение человека происходит через любовь и в любви. Он убедился в том, что это единственная цель существования.

 

ФИЛОСОФИЯ ЛОГОТЕРАПИИ

Невзирая на апатию заключенных концентрационных лагерей, Франкл обнаружил, что «человек способен сохранить остатки духовной свободы, независимость ума даже в таких ужасных условиях психического и физического стресса» (Frankl V.

Е., 1985). Всегда остаются возможности для выбора, известны примеры героических поступков, имеющих целью помочь другим, а не спасти себя. «Тип человека, сформировавшегося в заключении, определялся внутренним решением, а вовсе не был результатом внешних условий. По сути дела, каждый человек способен даже в таких обстоятельствах принять решение о своем выборе — психическом и духовном. Можно сохранить свое человеческое достоинство даже в условиях концентрационного лагеря. Это и есть духовная свобода, которую никто не может отнять, именно она делает жизнь осмысленной и придает ей цель».

Если есть смысл жизни, то есть и смысл страданий, поскольку страдания, как и смерть, являются неотъемлемой частью жизни; без них жизнь была бы неполной. Лишь некоторые заключенные.сопротивлялись разрушительному влиянию лагеря, не желая превращаться в жертвы. Отсутствие цели или надежды на будущее заставило многих пересмотреть существующие возможности позитивных изменений лагерной жизни.

Необычайно неблагоприятные внешние обстоятельства также могут способствовать духовному росту человека. Для этого ему нужно верить в будущее. Без такой веры он сдается и утрачивает желание жить. В отсутствии цели, смысла жизни нет стремления выжить. Франкл спрашивает, действительно ли вопрос в том, ждем ли мы чего-то от жизни или нет. Может быть, лучше спросить, чего ждет от нас жизнь? Жизнь ставит перед нами задачи, в решении которых состоит ее смысл. Задачи эти у каждого свои, каждая ситуация уникальна и требует уникальной реакции. Иногда от человека требуется смириться с судьбой и страданиями. Страдания каждого также уникальны, и от того, как человек их переносит, зависит возможность его личностного роста.

 

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

Личность — это единое целое трех аспектов, или измерений: соматического, или физического; психического, или психологического; духовного. Первые два близко взаимосвязаны и вместе составляют «психосоматику». Они включают наследственные и конституциональные факторы, такие ісак врожденные влечения.

Психоанализ благодаря Фрейду, Адлеру и Юнгу внес свой вклад в понимание этих измерений, особенно психологического, но практически не уделил внимания духовному, исключительно человеческому, измерению.

Логотерапия делает акцент именно на духовном измерении. Духовность — первая из трех характеристик человека, отличающих его от животного. Духовность ‘выявляется феноменологически непосредственно в самосознании, но проистекает из «духовного бессознательного». Духовность — это главный атрибут человека, из нее происходят совесть, любовь и эстетическое сознание.

Второй особенностью человеческого существования является свобода. Человеческая личность — это сущность, которая всегда принимает решения о том, какой ей быть в каждый следующий момент времени. Свобода означает независимость от инстинктов, наследственной предрасположенности и окружения. Хотя человек подвержен влиянию каждого из этих аспектов, он все. же свободен в своем решении принимать или отвергать их. Таким образом, люди не просто существуют, они решают, каким будет их существование.

В связи с возможностью подняться над биологическими, психологическими и социологическими условиями, на которых строятся прогнозы, люди непредсказуемы.

Основной тезис учения Франкла о свободе воли гласит, что человек свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами. Признавая очевидную детерминированность человеческого поведения, Франкл отрицает его пандетерминированность: «Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью». Франкл говорит о свободе человека по отношению-к своим влечениям, к наследственности и к факторам и обстоят тельствам внешней среды.

Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности принять или отвергнуть их, сказать им «нет». Даже когда человек действует под влиянием непосредственной потребности, он либо позволяет ей определять свое поведение, либо сохраняет свободу не позволить этого. Аналогичным образом обстоит дело и тогда, когда речь идет о детерминации человеческого поведения ценностями или моральными нормами, — человек позволяет или не позволяет себе быть ими детерминированным. Свобода в плане к наследственности — это отношение к ней как к материалу, возможность свободного духа строить из него то, что ему необходимо. Франкл характеризует организм как инструмент, как средство, которым пользуется личность для реализации своих целей. Похожие отношения существуют между личностью и характером: он тоже сам по себе не определяет поведения, напротив, в зависимости от личности характер может претерпевать изменения или сохранять свою неизменность. Свобода человека в плане внешних обстоятельств выражается в возможности, хотя и не беспредельной, занять по отношению к ним ту или иную позицию, так что само влияние обстоятельств на человека опосредуется позицией человека по отношению к ним.

Личность свободна благодаря тому, что ее поведение определяется прежде всего ценностями и смыслами, локализованными в ноэтическом измерении и не испытывающими детерминирующих воздействий со стороны рассмотренных выше факторов. Человек — это больше, чем психика, человек — это дух. В этом своем качестве человек характеризуется двумя фундаментальными онтологическими характеристиками: способностью к само- трансценденции и способностью к самоотстранению. Первая выражается в постоянном выходе человека за пределы самого себя, в направленности его на что-то, существующее вне его, вторая — в возможности подняться над собой и над ситуацией, посмотреть на себя со стороны. Обе способности позволяют человеку быть самодетерминирующимся существом; механизмы этой самодетерминации принадлежат к ноэтическому измерению человека.

Для чего нужна свобода. Важным в учении о свободе воли является вопрос: для чего человек обладает свободой? Главное в ответе на этот вопрос — положение о том, что существует свобода взять на себя ответственность за свою судьбу, свобода слушать свою совесть и принимать решения о своей судьбе. Это свобода изменяться, свобода от того, чтобы быть именно таким, и свобода стать другим. Франкл определяет человека как существо, которое постоянно решает, чем он будет в следующий момент. Свобода — это не то, что он имеет, а то, что он есть. Человек решает за себя; любое решение есть решение за себя, а решение за себя есть всегда формирование себя.

Третий фактор в существовании человека — ответственность. Свобода — это не только свобода «от», но также свобода «для»: для чего-либо, что, согласно Франк- лу, представляет собой обязанности индивида. Человек ответствен перед собой, своей совестью или Богом. Лого- терапия пытается заставить пациента полностью осознать собственную ответственность. Поэтому ему должно быть предоставлено право выбора: за что, перед кем или перед чем нести ответственность.

. Психоанализ имеет дело с осознаванием пациентами своих вытесненных переживаний или влечений. Индивидуальная психология Адлера фокусируется на принятии человеком ответственности за свои симптомы. Каждый из этих подходов односторонен, и они удачно дополняют друг друга. Фактически можно сформулировать это в виде основной теоремы, которая гласит: «Быть человеком — значит быть сознательным и быть ответственным».

Ответственность соотносится с сознанием через совесть.

Свобода и ответственность. Принятие решения — акт не только свободы, но и ответственности. Свобода, лишенная ответственности, вырождается в произвол. Ответственность человека сопряжена с бременем- выбора: какие таящиеся в мире и в нем самом возможности заслуживают реализации, а какие нет. Человек ответствен за аутентичность своего бытия, за правильное нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это ответственность человека за свою жизнь. Проблема ответственности является узловой проблемой логотерапии.

Логотерапия нацелена на осознание бессознательных духовных факторов личности пациента, в то время как экзистенциальный анализ имеет задачей помочь пациенту осознать свою ответственность. В рамках эксистенциаль- ного анализа стоит задача логотерапевтического вмешательства для стимуляции конкретных осмысленных возможностей; это, в свою очередь, предполагает анализ конкретного человеческого существования (дазайн), личного существования данного пациента.

Представляется, что экзистенциальный анализ занимается существованием индивида, тогда как логотерапия осуществляет собственно вмешательство.

 

МОТИВАЦИЯ

Поддержание гомеостаза, снижение напряжения или психоаналитический принцип удовольствия, по мнению Франкла, не могут адекватно объяснить человеческое поведение — все это является скорее следствиями, чем интенциями. Франкл обосновывает тезис о том, что первичная мотивация человека — это не жажда удовольствия или власти, а воля к смыслу. Лірди осознают ценности жизни исходя из отношения к выпавшим на их долю неизбежным страданиям. Эти установочные ценности и возможность их осознания сохраняются до последних мгновений жизни. Страдание, таким образом, имеет смысл.

В своем теоретическом здании Франкл выделяет три основные части: учение о стремлении к смыслу, учение о смысле жизни и учение о свободе воли.

Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Из жизненных наблюдений, клинической практики и разнообразных эмпирических данных Франкл заключает: для того, чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл своих поступков. «Даже самоубийца верит в смысл — если не жизни, то смерти», в противном случае он не смог бы существовать (Frankl V. Е„ 1979).

Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Именно экзистенциальный вакуум, согласно его наблюдениям, подкрепленным многочисленными клиническими исследованиями, инициирует широкомасштабные специфические «ноогенные неврозы», распространившиеся в послевоенный период в странах Западной и Восточной Европы и в еще больших масштабах — в США, хотя некоторые разновидности таких неврозов (например, «невроз безработицы») были описаны еще раньше. Необходимым же условием психического здоровья является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить. адресован ему. Жизнь бросает нам. вызов, в ответ на него мы и начинаем действовать. Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности, именно поэтому он выступает для человека как императив, требующий своей реализации.

В психологической структуре личности Франкл выделяет особое, «ноэтическое измерение», в котором локализованы смыслы. Это измерение, как явствует из построенной Франклом чрезвычайно наглядной «димензиональной онтологии», несводимо к измерениям биологического и психологического существования человека; соответственно, смысловая реальность не поддается объяснению через психологические и, тем более, биологические механизмы и не может изучаться традиционными психологическими методами.

Утверждая, что смысл жизни каждого человека уникален и неповторим, Франкл тем не менее отвергает некоторые из «философий жизни». Так, смыслом жизни не может быть наслаждение, ибо оно есть внутреннее состояние субъекта. По той же логике, человек не может стремиться к счастью, он может искать лишь причины для счастья. Борьба за существование и стремление к продолжению рода также оправданы лишь постольку, поскольку сама жизнь уже обладает каким-то независимым от этого смыслом.

Франкл вводит представление о ценностях — смысловых образованиях, складывающихся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться в истории. Это позволяет обобщить возможные пути сделать свою жизнь осмысленной. Человек может сделать свою жизнь осмысленной, во- первых, с помощью того, что он дает жизни (его творческая работа), во-вторых, с помощью того, что он берет от жизни (переживания ценностей), и, в-третьих, посредством позиции, занимаемой по отношению к судьбе, которую он не в состоянии изменить. Соответственно, Франкл выделяет три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения.

Приоритет отдается ценностям творчества, основным путем реализации которых является труд. При этом смысл и ценность приобретает труд человека как его вклад в жизнь общества, а не просто как его повседневное занятие, способ времяпрепровождения. который никогда не любил и не был любим, тем не менее может сформировать свою жизнь весьма осмысленным образом.

Основной пафос и новизна подхода связаны у Франк- ла с третьей группой ценностей — наибольшее внимание он уделяет ценностям отношения. К этим ценностям человеку приходится прибегать, когда он оказывается во власти обстоятельств, которые он не в состоянии изменить. Но при любых обстоятельствах человек свободен занять осмысленную позицию по отношению к ним и придать своему страданию глубокий жизненный смысл. Как только мы добавляем ценности отношения к перечню возможных категорий ценностей, пишет Франкл, становится очевидным, что человеческое существование никогда не может оказаться бессмысленным по своей внутренней сути. Жизнь человека сохраняет свой смысл до конца — до последнего дыхания.

Наибольшие практические достижения логотерапии связаны как раз с ценностями отношения, с нахождением людьми смысла своего существования в ситуациях, представляющихся безвыходными и бессмысленными. Франкл считает ценности отношения в чем-то более высокими, хотя их приоритет наиболее низок — обращение к ним оправдано, лишь когда все остальные возможности более активного воздействия на собственную судьбу исчерпаны.

Однако, согласно Франклу, правильно ставить вопрос не о смысле жизни вообще, а о конкретном смысле жизни данной личности в данный момент. Каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей, но для каждого он единственный и единственно истинный. Не только от личности к личности, но и от ситуации к ситуации этот смысл меняется.

Вопрос о том, как человек находит свой смысл, является ключевым .для практики логотерапии. Франкл не устает подчеркивать, что смыслы не изобретаются, не создаются самим индивидом; их нужно искать и находить. Смыслы не даны нам, мы не можем выбрать себе смысл, мы можем лишь выбрать призвание, в котором мы обретём смысл. В нахождении и отыскании смыслов человеку помогает совесть. Совесть Франкл определяет как смысловой орган, как интуитивную способность отыскивать единственный смысл, кроющийся в каждой ситуации, даже если он противоречит сложившимся ценностям, когда эти ценности уже не отвечают быстро изменяющимся ситуациям. Именно так, по Франклу, зарождаются новые ценности.

Из закономерностей нахождения смысла человеком вытекают и специфические задачи и ограничения логотерапии. Ни в чьих силах, и логотерапевта в том числе, дать нам тот единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни, в нашей ситуации. Однако лого- терапия ставит целью расширение возможностей клиентов видеть весь спектр потенциальных смыслов, содержащихся в любой ситуации. «Все, что мы можем делать, — это быть открытыми для смыслов, сознательно стараться увидеть все возможные смыслы, которые предоставляет нам ситуация, и затем выбрать один, который, насколько нам позволяет судить наше ограниченное знание, мы считаем истинным смыслом данной ситуации» (Fabry J. В., 1968).

Но найти смысл — это полдела; необходимо еще осуществить его. Человек несет ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни. Осуществление смысла — процесс не простой, он далек от того, чтобы совершаться автоматически, коль скоро смысл найден. Франкл характеризует стремление, порождаемое смыслом, в отличие от влечений, порождаемых потребностями, как то, что требует постоянного принятия индивидом решения, желает ли он осуществить-его в данной ситуации или нет. Осуществление смысла является для человека императивной необходимостью по причине конечности, ограниченности и необратимости его бытия в мире, невозможности отложить что-то на потом, неповторимости тех возможностей, которые предоставляет человеку каждая конкретная ситуация. Осуществляя смысл своей жизни, человек осуществляет самого себя; так называемая самоактуализация — это лишь побочный продукт осуществления смысла. Тем не менее человек до последнего мгновения никогда так и не знает, удалось ли ему действительно осуществить смысл своей жизни.

Поскольку стремление к реализации уникального смысла своей жизни делает каждого человека уникальной личностью, Франкл говорит также о смысле самой личности человека, его индивидуальности. Смысл человеческой личности всегда связан с обществом, в своей ориентации на общество смысл индивида трансценди- рует себя. И наоборот, смысл общества, в свою очередь, конституируется существованием индивидов.

Сверхсмысл. Франкл вводит понятие сверхсмысла. Речь идет о смысле того целого, в свете которого приобретает смысл человеческая жизнь, то есть о смысле Вселенной, о смысле бытия, о смысле истории, каковой трансцен- дентен человеческому существованию, посему ответа на вопрос о сверхсмысле дать невозможно. Франкл подчеркивает, что из этого не следует вывод о бессмысленности или абсурдности бытия, с чем якобы приходится мириться человеку. Человеку приходится мириться с другим — с невозможностью охватить бытие в целом, с невозможностью познать его сверхсмысл. Естественно, что сверхсмысл осуществляется независимо от жизни отдельных индивидов.

Экзистенциальный вакуум и экзистенциальная фрустрация. Общая жалоба сегодняшних пациентов — отсутствие смысла жизни (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003). Они охвачены переживаниями своей внутренней пустоты, они попадают в ситуацию, которую Франкл называет «экзистенциальным вакуумом» (Frankl V. Е., 1985). При отсутствии инстинктов, руководящих их поведением, и исчезновении традиций, определяющих выбор, люди, сталкиваясь с необходимостью делать выбор, не знают, что им делать, чего они хотят, ради чего стоило бы жить. «Этот экзистенциальный вакуум проявляется преимущественно в состоянии скуки… В действительности скука сейчас ставит перед психиатрами больше проблем, чем страдания» (Frankl V. Е., 1985). В частности, одним из проявлений скуки является так называемый «воскресный невроз», представляющий собой специфическую разновидность депрессии, которая настигает человека тогда, когда все текущие дела завершены и на первый план выходит скрывающаяся за повседневной суетой пустота.

Стремление человека к смыслу также может быть фрустрировано, и в таком случае логотерапия говорит об «экзистенциальной фрустрации». Термин «экзистенциальный» мы будем использовать для обозначения:

1) самого существования, то есть специфически человеческого способа бытия;

2) смысла существования;

3) стремления к отысканию конкретного смысла в личном существовании, то есть воли к смыслу.

Экзистенциальная фрустрация также может привести к неврозу. Для этого типа невроза логотерапия изобрела термин «ноогенный невроз», в отличие от невроза в обычном смысле этого слова, то есть психогенного. Ноогенный невроз происходит не в нсихологической, но, скорее, в ноо- логической сфере (от греческого «ноос» — разум, дух, смысл) человеческого существования. Это еще один логотерапевтический термин, обозначающий нечто, принадлежащее к «духовному» ядру человеческой личности. Следует, однако, иметь в виду, что в контексте логотерапии понятие «духовный» не имеет первично религиозной коннотации, а относится к специфически человеческой сфере духа. Экзистенциальный вакуум — широко распространенное явление в XX веке. Оно и понятно: человек претерпел в ходе своего становления подлинно человеческим существом двойную утрату. В начале своей истории он утратил некоторые из базисных животных инстинктов, определявших и обспечивавших поведение животных. Такая обеспеченность закрылась для человека навсегда, отныне ему придется самостоятельно осуществлять выбор. Однако человек претерпел и другую потерю, в более недавнем своем развитии: традиции, которые поддерживали его поведение, сейчас быстро ослабевают. Никакой инстинкт не говорит ему, что ему делать, и никакая традиция не подсказывает, что он должен делать; скоро он уже не будет знать, что он хочет делать. Все чаще и чаще он руководствуется тем, чего добиваются от него другие, все глубже и глубже погрязая в конформизме, становясь его жертвой,

Экзистенциальный вакуум проявляется прежде всего в состоянии скуки. Теперь мы понимаем Шопенгауэра, полагавшего, что человечество, видимо, осуждено вечно колебаться между двумя крайностями — лишениями и скукой. И эти проблемы угрожающе нарастают, так как прогрессирующая автоматизация производства, вероятно, ведет к значительному увеличению свободного времени. Беда в том, что многие не знают, что делать с этим свободным временем.

Давайте подумаем, например, о «воскресном неврозе», этом виде депрессии, которым страдают люди, осознающие отсутствие содержания в их жизни, когда натиск рабочей недели прекращается и делается явной своя внутренняя пустота. Немало случаев суицида можно было бы объяснить подобным экзистенциальным вакуумом. Такие распространенные явления, как алкоголизм и юношеская преступность, нельзя понять, если не учитывать лежащего в их основе экзистенциального вакуума. Это справедливо также и в отношении психологических кризисов пенсионеров и пожилых людей.

Более того, экзистенциальный вакуум проявляется в разного рода маскировках и мимикриях. Иногда фруст- рированная потребность смысла компенсируется жаждой власти, включая наиболее примитивную ее форму — стремление к обогащению. В других случаях место фру- стрированной потребности смысла занимает стремление к удовольствию. Вот почему экзистенциальная фрустрация часто выливается в сексуальную компенсацию. В таких случаях сексуальное либидо становится чрезмерно активизированным и агрессивным, чтобы заполнить экзистенциальный вакуум.

 

КОНЦЕПЦИЯ БОЛЕЗНИ

Хотя экзистенциальные конфликты могут развиваться и без невроза, каждый невроз имеет экзистенциальный аспект. Неврозы коренятся в четырех совершенно различных слоях (или измерениях) человеческого бытия — физическом, психологическом, социальном и экзистенциальном, или духовном. Физиологические основы могут быть конституциональными (включая невропатию и психопатию), а также обусловленными (например, шок после травматического переживания), которые являются, вероятнее всего, ускоряющими факторами. Типы неврозов различаются по относительной важности каждого из этих четырех измерений. Физиологические основы не подлежат психотерапевтическому лечению, а лишь медикаментозному, при значительной выраженности физиологического компонента психотерапия практически бессильна (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003).

Ноогенные неврозы. «Ноогенные неврозы возникают не в результате конфликтов между влечениями и инстинктами,» а из экзистенциальных проблем. Среди таких проблем фрустрация воли к смыслу играет значительную роль» (Frankl V. Е., 1985). Нарушение происходит не в духовном измерении как таковом, к которому относится термин «ноэтический», оно проявляется в психосоматических заболеваниях и расстройствах.

Коллективный невроз. Некоторые особенности современного человека имеют сходство с неврозом и могут быть определены как коллективный невроз (Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003). Прежде всего, это беспорядочное отношение к жизни, отсутствие долгосрочного планирования, что, по-видимому, связано с неопределенностью жизни после второй мировой войны и создания атомной бомбы. Вторым симптомом является фаталистическое восприятие жизни. Оно также возникло в результате последней войны. Теперь принято считать, что планировать свою жизнь невозможно. Третий симптом — это коллективное мышление. Человек предпочитает погрузиться в массы. В действительности он лишь тонет в массах; он отказывается от себя как от свободной и ответственной сущности. Четвертый симптом — фанатизм. Если коллективист игнорирует собственную личность, фанатик игнорирует личность другого человека. Имеет значение лишь его собственное мнение. В конечном счете, все эти четыре симптома проистекают из страха ответственности и бегства от свободы (Frankl V. Е., 1986). Для преодоления коллективных неврозов требуются, скорее, психологическое просвещение и психогигиена, а не психотерапия.

Неврозы. Ноогенные и коллективные неврозы относятся к неврозам в широком значении этого термина. В более узком смысле невроз затрагивает преимущественно психическое измерение человека. Невроз не является ни ноэтическим, или духовным, заболеванием, ни заболеванием, касающимся лишь духовности. Более того, это всегда заболевание человека в его единстве и целостности. Психологические комплексы, конфликты, травматические переживания — это скорее проявления, чем причины невроза, который более тесно связан с дефектом развития структуры личности. Тревога хотя и не является причиной невроза, представляет собой общий фактор, поддерживает невротический круг. Базовым элементом служит ан- тиципационная тревога. В центре внимания может оказаться транзиторный симптом или минутная неудача в функционировании. Возникает страх рецидива симптома, подкрепляющий этот симптом, формируется невротический круг, который включает предупреждающую тревогу. Существуют два основных типа неврозов: тревожный невроз и обсессивный невроз.

Тревожный невроз включает в себя нарушение функционирования вазомоторной системы, нарушение эндокринной функции или конституциональный элемент. Травматические переживания действуют как провоцирующие агенты за счет фокусирования внимания на симптомах, однако за невротической тревогой кроется тревога экзистенциальная, которая, по Франклу, есть страх смерти и одновременно страх жизни в целом вследствие ощущения вины перед жизнью из-за собственного нереализованного потенциала. Этот страх сосредоточивается на конкретном органе тела или концентрируется на конкретной символической ситуации в форме фобии. Пациентка, испытывающая страх открытых пространств, описывает свою тревогу как «чувство парения в воздухе», что соответствующим образом передает и ее душевное состояние, выражением которого служит невроз. С экзистенциальной точки зрения невроз — это способ существования.

Обсессивный невроз, как все другие неврозы,-вклю- чает конституциональный фактор предрасположенности наряду с психогенным фактором. Однако имеется также экзистенциальный фактор, отражающий выбор или решение человека перейти к развернутому обсессивному неврозу. Франкл считает, что «пациент не несет ответственности за свои навязчивые идеи», но он «ответствен за свое отношение к этим идеям». Человек, страдающий об- сессивным неврозом, не способен переносить неопределенность, напряжение между тем, что есть, и тем, что должно быть. Его мировоззрение характеризуется «стопроцентностью», или поиском абсолюта, стремлением к «абсолютной определенности в познании и решении» (Frankl V. Е., 1985)  Из-за невозможности достичь в жизни всего желаемого такой человек концентрируется на конкретной области, но даже после этого может преуспеть лишь частично.

Психозы. При неврозах симптомы и этиология носят психологический характер. При психозах — меланхолии и шизофрении — этиология физическая, а симптомы психологические.

Меланхолия, или эндогенный психоз, также включает в себя психогенные и экзистенциальные аспекты, или «патопластический фактор», который заключается в свободе формировать свою судьбу и определять собственное психическое отношение к болезни. Следовательно, по мнению Франкла, «даже психоз в своей основе представляет собой проверку человека, человеческих качеств психотического пациента» (Frankl V. Е., 1986). Рядом со свободой психического отношения идет ответственность. Тревога, присутствующая в меланхолии, имеет физиологическую основу, но это не объясняет тревоги или вины, вызываемых преимущественно страхом смерти и совестью. «Сознательная тревога может быть понята только как тревога человека как такового: как экзистенциальная тревога» (Frankl V. Е., 1986). Хотя животное тоже может страдать от тревоги, психозы у людей включают в себя основополагающий элемент человечности — экзистенци- альность — помимо и прежде органического состояния.

При меланхолии физиологическая основа, или «психофизическая недостаточность», переживается уникальным для человека образом как напряжение между тем, чем человек является, и тем, каким он должен быть, между потребностью и возможностью реализации, отмечает Франкл. Эта недостаточность ощущается в виде неадекватности и проявляется в различных формах, вынося на поверхность страхи, ранее существовавшие в пре- морбидном состоянии: страхи неспособности заработать достаточно денег, невозможности достичь своих целей в жизни. Меланхолик «становится слепым к ценностям, свойственным ого собственному бытию», а позднее — и к внешним ценностям; вначале он ощущает себя никчемным и свою собственную жизнь бессмысленной, затем весь мир начинает видиться ему в таком же мрачном свете. Собственная недостаточность порождает экзистенциальное напряжение и чувство вины.

При шизофрении феномены ощущения внешнего влияния, наблюдения извне или преследования являются формами «переживания чистой объектности». Страдающий шизофренией переживает себя как объект наблюдения или преследования со стороны других людей, так, словно он трансформировался из субъекта в объект. «Страдающий шизофренией переживает себя как настолько ограниченного в своих человеческих качествах, что не может больше ощущать себя действительно существующим» (Frankl V. Е., 1986).

 

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЛОГОТЕРАПИИ

Логотерапевтические методы имеют специфическую и неспецифическую сферы применения. Специфическая сфера — это ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. В таких случаях используется методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла. Большую роль здесь играет личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо. Неспецифическая сфера применения логотерапии — это психотерапия разного рода заболеваний с помощью методов, построенных на соответствующем подходе к человеку.

Две психотерапевтические техники — парадоксальная интенция и дерефлексия — специально разработаны для работы с состояниями тревоги, с обсессивно-компульсив- ными и сексуальными неврозами. Тревожные неврозы и фобические состояния характеризуются предупреждающей тревогой, порождающей именно те обстоятельства, которых пациент боится. В данных случаях обращаются, например, к столь характерной для человека способности к самоотстранению, как чувство юмора. Юмор дает возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе и к самому себе, и тем самым обрести контроль над самим собой.

Парадоксальная интенция Франкла построена на том, что «пациент должен захотеть, чтобы осуществили то (при фобии) или чтобы он сам осуществил то (при обсес- сии), чего он так опасается. При этом парадоксальное предложение должно быть сформулировано по возможности в юмористической форме» (Карвасарский Б. Д., 1998).

Чрезмерно выраженное внимание, интенция и самонаблюдение поддаются воздействию другой логотерапевтической техники, называемой дерефлексией. Дерефлексия особенно полезна в случаях мужской импотенции и неспособности достичь оргазма у женщин. Дефлексия отвлекает внимание от собственной персоны, переключая его на партнера, что устраняет требования к выполнению действия. Благодаря дерефлексии пациент способен иг- нориройать свой невроз, фокусируя внимание вовне. Он нацеливается на жизнь, полную потенциальных смыслов и ценностей, которые аппелируют к его личным возможностям (Frankl V., 1967; Паттерсон С., Уоткинс Э., 2003).

 

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Айви А. Е„ Айви М. Б., Саймэк-Даунинг Л. Психологическое консультирование и психотерапия. Методы, теории и технгіки: практическое руководство. М., 1999.

Александров А. А. Интеграция принципов и методов гештальт- терапии в систему личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии // Интегративные аспекты современной психотерапии. Л., 1992.

Александров А. А. Психотерапия: Учебное пособие. СПб.: Питер, 2004.

Александров А. А. Современная психотерапия. Курс лекций. СПб., 1997.

Аммон Г. Динамическая психиатрия. СПб., 1995.

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969.

Антонян Ю. М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение (Генезис и профилактика дезадаптивных преступлений). Ереван: Айастан, 1987.

Антонян Ю. М., Гульдан В. В. Криминальная патопсихология. М.: Наука, 1991.

Бадмас Б. С. Астенические состояния. М.: Медгиз, 1961. ‘

Бассин Ф..В. Проблема «бессознательного» (О неосознаваемых формах высшей нервной деятельности). М., 1968.

Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 1988.

Бехтерев В. М. Избранные произведения. Л., 1954.

Бреслав Г. М. Эмоциональные процессы. Рига, 1984.

Бройтигам В., Кристиан П., Рад М. Психосоматическая медицина / Пер. с нем. Г. А. Обухова, А. В. Бруенка. М., 1999.

Бурлачук Л. Ф„ Морозов С. М. Словарь-справочник по психологической диагностике. Киев: Наукова думка, 1999 Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений М • Ичл во МГУ, 1976. ‘ «

Гринсон Р. Р. Техника и практика психоанализа. Воронеж 1994. • Губачев Ю. М., Либих С. С. Основы психосоматических отношений в клинике внутренних болезней. Психотерапия при cb- матических заболеваниях: Учебное пособие по терапии Л ‘ 1977. ‘ ‘Ц

Зачепицкий Р. А. О терапии поведения // Невропатология и пси* ;

хиатрия. 1976. № 9.                                 . •>;

Иванов-Смоленский А. Г. Очерки патофизиологии высшей нерв- ‘ ной деятельности. ; виантного поведения у детей и подростков // Нарушения, поведения у детей и подростков. М., 1997.

Когнитивная психотерапия расстройств личности / Под ред. А. Бека, А. Фримена. СПб.: Питер, 2002.                                                                                    ‘

Когнитивная терапия депрессии / Под ред. А. Бека, А. Раш, Б. Шо, Г. Эмери. СПб.: Питер, 2003.

Кондратенко В. Т., Донской Д. И. Общая психотерапия. Минск: Наука и техника, 1993.

Краткий психологический словарь / Под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. 2-е изд., расш., испр. и дон. Ростов- на-Дону: Феникс, 1998.

‘ Кржечковский А. Ю. Самосознание подростков с делинквентным и криминальным поведением // Сб. научн. тр. / Под ред. М. М.. Кабанова Л., 1991. Т. 128.

Левитов Н.Д. О психических состояниях человека. М.: Просвещение, 1964.

Левитов Н.Д. Психическое состояние агрессии // Вопросы психологии. 1972. № 6.

Левитов Н.Д. Психическое состояние беспокойства, тревоги // Вопросы психологии. 1969. № 1.

Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев: Вища школа, 1981.

Личко А. Е. Подростковая психиатрия: Руководство для врачей. Изд. 2-е, доп. и перераб. Л.: Медицина, 1985.

Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л.: Медицина, 1983.

Менделевич В. Д. Клиническая и медицинская психология: Практическое руководство. М., 1998.

Мерлин В. С. Личность как предмет психологического исследования. Пермь, 1988.

Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М., 1994.

Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960.

Нельсон-Джоунс Р. Теория и практика консультирования. 3-е международное издание. СПб.: Питер.

Павлов И. П. Двадцати лети ий опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных // Сборник статей. М.; Л., 1938.

Паттерсон С., Уоткинс Э. Теории психотерапии. 5-е изд. СПб.: Питер, 2003.

Перлз Ф. С. Внутри и вне помойного ведра. СПб., 1995.

Перлз Ф. С. Опыты психологии самопознания. М., 1993.

Перлз Ф. С., Гудмен П., Хефферлин Р. Практикум по гештальт- терапии. СПб., 1995.

Петровский А. В. Вопросы истории и теории психологии. М.: Педагогика, 1984.

Платонов К. К. Структура и развитие личности. М.: Наука, 1986.

Поиіивалов В. П. Экспериментальная психофармакология агрессивного поведения. Л.: Наука, 1986.

Психотерапевтическая энциклопедия / Под ред. Б. Д. Карвасар- ского. СПб.: Питер Ком, 1998.

Раттер М. Помощь трудным детям / Под ред. А. С. Сниваков- ской. М.: Прогресс, 1987.

Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979.

Рейнуотер Дж. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом / Под ред. Ф. Е. Василюка. М.: Прогресс, 1992.

Ротенберг В. С., Аршавский В. В. Поисковая активность и адаптация. М.: Наука, 1984.

Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М.: Наука, 1981.

Соколов Е. И., Белова Е. В. Эмоции и патология сердца. М.: Медицина, 1983.

Таіилыков В. А. Психология лечебного процесса. Л., 1984.

Тодд Дж., Богарт А. К. Основы клинической и консультативной психологии. СПб.: Сова, 2001.

Торндайк Э. Л. Принципы обучения, основанные па психологии. М., 1930.

Федоров А. П. Когнитивно-поведенческая психотерапия. СПб.: Питер, 2002.

Франкл В. Человек в поисках смысла / Под ред. Л. Я. Гозмана и Д. А. Леонтьева. М.: Прогресс, 1990.

Фрейд А., Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов. СПб., 1995.

Фрейд 3. Психология. Я и защитные механизмы. М., 1993.

Фрейджер Р., Фейдимен Д. Личность: теории, эксперименты, упражнения. СПб., 2001.

Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.

Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ / Под ред. Г. В. Бурменской. М., 1993.

ХьеллЛ., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, ис-‘ следования и применение). СПб., 1997.

Чеснокова И. И. Проблема самосознания в психологии. М., 1977.

Эйдемиллер Э. Г., Кулаков С. А., Черемисин О. В. Саморазрушаю- щее поведение у подростков: пути исследования, проблемы и разработка методов психотерапии// Саморазрушающее поведение у подростков. Л., 1991.

Эллис А., Драйден У. Практика рационально-эмоциональной поведенческой терапии. 2-е изд. / Пер. с англ. Т. Саушкиной. СПб., 2002.

Bandura A. Principles of behavior modification. New York: Holt, 1969.

Beck A. T. Cognitive therapy and emotional disorders. New York: International University Press, 1976.

Behaviour therapy and neuroses / Ed. H. J. Eysenck. London: Pergamon Press, 1960.

Berkowitz L. Aggression // A Social Psychological Analisis. New York, 1962.

Binswanger L. Grundformen und Erkenntnis menschlichen Daseins. Niehaus. Zurich, 1964.

Dengerink H. A., O’Leary M. R., Kasner К. H. Individual differences in aggressive pesponses to attack: internal-external locus of control and field dependence-independence // Journal of Research in Personality. 1975, 9.

Deutsch F. Analysis of Postural Behavior // Psychoanal. Quart., 1947.

Ellis A. Rational-emotive couple therapy. New York, 1990.

Fabry J. В. The pursuit of meaning. Boston: Beacon, 1968.

Fagan J., Shepherd I. L. Gestalt therapy now. New York, 1971.

Fenichel O. The psychoanalytic Theory of Neurosis. New York: Norton, 1945.

Frankl V. E. Der Mensch vor der Frage nach dem Sinn. Muncken: Piper, 1979.

Frankl V. E. The unconscious god. New York: Washington Square Press, 1985.

Freud S. Analysis Terminable and Interminable // Standard Edition. 1936.

Freud S. On Beginning the Treatment // Standard Edition. 1913.

Freud S. The Unconscious // Standard Edition. 1915.

Fromm E. Escape from Freedom. New York, 1941.

Gill М. M. Psychoanalisis and Exploratory Psychotherapy // J. Amer. Psychoanal. Assn. 1954.

Hall C. L. A behavior system. New York: Yale UP, 1952.

Kaplan M. L., Kaplan N. R. The linearity issue and gestalt therapy’s theory of experiental organization // Psychotherapy. 1985.

Karasu T. B. Psychotherapies: An Overview // Am.J. Psychiatry. 1977.

Klinger E. Consequences of commitmen to and disengagement from incentives // Psychological Rewiew. 1975.

Kosewski M. Biologiczne podloze zachowania agresywnego // Aggressywni przestepcy. Warszawa: Wipdza Powazechna, 1977.

Lindemann E. Symptomatology and management of acute grief // Amer. Journ. of psychiatry. 1944.

Maslow A. H. Motivation and Personality. New York, 1954.

May R. Dangers in the relation of existentialism to psychotherapy // Review of Existential Psychology and Psychiatry, 1963.

Nacht S. The Difficulties of Didactic Psycho-Analisis in Relation to Therapeutic Psycho-Analisis // Int.J. Psycho-Anal. 1954.

Peris F. Gestalt therapy verbatim // Real People Press. Lafayette, 1969.

Rachman S., Eysenck H.J. Reply to a «critique and reformulation» of bechavior therapy. Psychological Bulletin. 1966, 65. P. 165— 169.

Rogers C.R. Client-centered therapy. Boston: Houghton, 1951.

Rosenman R. H., Friedman M. The possible relationship of the emotions to clinical coronary heart disearse // In: Hormon and Atherosclerosis. New York: Academic Press, 1970.

Seligman М. E. P., Maier S. F. Failure to escape traumatic chock // Journal of Experimental Psychology, 1967.

Skinner B. F. Science and human behavior. New York, 1953.

Spielberger С. D. Theory and research on anxiety // Anxiety and Behavior / Ed.: C. D. Spielberger. New York: Academic Press,1966.

Stone L. The Psychoanalytic Situation. New York: International Universities Press, 1961.

Strotzka H. Psychiatrie. Roch, 1986.

Tausch R. Gesprachstherapie. Gottingen, 1973.

Taylor J. A. A personality scale of manifest anxiety // J. 1 of Abnormal and Social Psychology. 1953. N 48.

Tolman E. C. Purposive behavior in animals and men. New York: Appleton Century, 1932.

Watson J. B. Behaviorism. New York, 1924.

Wolpe J. The practice of behavior therapy. New York: Pergamon Press, 1973.

Yalom I. D. Gruppenpsychotherapie. Grundlagen und Metoden. Munchen: Kindler Verlag, 1974.

Zetzel E.R. Current Concepts of Transference // Int.J. Psycho- Anal. 1956.

 

По вопросам оптовой покупки книг «Издательской группы АСТ» обращаться по адресу:

Звездный бульвар, дом 21, 7-й этаж Тел. 615-43-38, 615-01-01, 615-55-13

Книги «Издательской группы АСТ» можно заказать по адресу: 107140, Москва, а/я 140, ACT — «Книги по почте»

Справочное издание

 

СПРАВОЧНИК ПРАКТИЧЕСКОГО ПСИХОЛОГА ПСИХОТЕРАПИЯ

Ответственный редактор Я. Судьина

Художественное оформление А. Филиппова

Компьютерная верстка Ю. Костиной

Технический редактор М. Водолазова

Корректор Н. Старостина

Подписано в печать с готовых диапозитивов заказчика 03.10.06.

• Формат 84Х 108‘/з2- Бумага газетная. Печать офсетная.

Уел. печ. л. 30,24. Тираж 3000 экз. Заказ 3100.

Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953004 — научная и производственная литература

Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953.Д.003857.05.06 от 05.05.2006 г.

ООО «Издательство АСТ»

170002, Россия, г. Тверь, пр. Чайковского, д. 27/32 Наши электронные адреса:

WWW.AST.RU E-mail: [email protected]

ООО «Издательство «Сова»

195112, г. Санкт-Петербург, а/я № 51 E-mail: [email protected]

Издано при участии ООО «Харвест».

Лицензия Ns 02330/0056935 от 30.04.2004.

Республика Беларусь, 220013, Минск, ул. Кульман, д. 1, корп. 3, эт. 4, к. 42.

Республиканское унитарное предприятие «Издательство «Белорусский Дом печати».

Республика Беларусь, 220013, Минск, пр. Независимости, 79. Заказ 3047.

Открытое акционерное общество «Полиграфкомбинат им. Я. Коласа». Минск, ул. Красная, 23.

 

www.e-puzzle.ru

 

Основные понятия логотерапии — Виктор Франкл

Сообщить читателю в коротком очерке материал, который потребовал четырнадцати томов в немецком издании, задача почти безнадежная. Я вспоминаю американского врача, который однажды обратился ко мне с вопросом: «Скажите, доктор, вы психоаналитик?». На что я ответил: «Не совсем; скажем так – я психотерапевт».

 

Тогда он спросил меня: «К какой школе вы относитесь?». Я ответил: «У меня свое собственное направление, оно называется логотерапия». «Вы не могли бы сказать мне одной фразой, что такое логотерапия? – спросил он. – По крайней мере, какая разница между психоанализом и логотерапией?». «Да, – сказал я, – но не могли бы вы сперва одной фразой пояснить, в чем, по-вашему, состоит суть психоанализа?» Его ответ был таким: «Во время психоанализа пациент должен лежать на кушетке и говорить вещи, о которых обычно говорить не принято». На что я незамедлительно сымпровизировал: «Ну, а в логотерапии пациент может сидеть на стуле, но должен слушать вещи, которые обычно не принято выслушивать».

 

Разумеется, это было сказано в шутку и не претендовало на законченное определение логотерапии. Тем не менее, приведенная формулировка указывает на существенное различие между психоанализом и логотерапией: последняя представляет собой менее ретроспективный и менее интроспективный метод, чем психоанализ.

 

Логотерапия обращает внимание пациента главным образом на будущее, точнее, на задачи и смыслы, которые ему предстоит осуществить в будущем. При этом логотерапия стремится отвлечь его внимание от механизмов порочного круга и обратной связи, играющих такую большую роль в развитии невроза. Благодаря этому типичная для невротика сосредоточенность на себе разрушается, а не постоянно подпитывается и подкрепляется.

 

Виктор Франкл — Основные понятия логотерапии

 

Несмотря на предельную упрощенность сказанного, в ходе логотерапии пациент действительно оказывается перед необходимостью осознать смысл своей жизни и соответственно переориентировать ее. Следовательно, мое шуточное определение логотерапии верно и в том, что отражает характерное для невротика стремление уклониться от полного осознания своей жизненной задачи. Поставить его перед лицом этой задачи, приблизить его к более полному ее осознанию – значит существенно повысить его способность к преодолению своего невроза.

 

Позвольте мне объяснить, почему я использовал для названия своей теории термин «логотерапия». «Логос» по-гречески означает «смысл». Логотерапия или, как ее называют некоторые авторы, «третья венская школа психотерапии» фокусируется на смысле человеческого существования, а также на поиске человеком такого смысла. Согласно логотерапии, стремление найти в своей жизни смысл служит для индивида фундаментальной побудительной силой. Поэтому я говорю о воле к смыслу , в противоположность принципу удовольствия (или, как можно было бы сказать, воле к удовольствию ) психоанализа Фрейда, и воле к власти , акцентируемой в психологии Адлера.

 

Воля к смыслу

 

Поиск смысла представляет собой первичный побудительный мотив жизни каждого человека, а не «вторичную рационализацию» его инстинктивных влечений. Это особый и неповторимый смысл, потому что он должен и может быть осуществлен только этим человеком и никем другим; лишь такой смысл обретает значимость, способную удовлетворить человеческую потребность в смысле. Некоторые авторы утверждают, что смыслы и ценности суть «не что иное, как защитные механизмы, реактивные образования и сублимации». Что до меня, то я не стал бы стремиться выжить ради спасения моих «защитных механизмов», равно как и не согласился бы пойти на смерть во имя моих «реактивных образований». Человек, однако, может жить и даже умереть ради своих идеалов и ценностей.

 

Несколько лет назад во Франции проводился опрос общественного мнения. Как показали результаты, 89% опрошенных признали, что человеку нужно «что-то такое», ради чего стоило бы жить. Более того, 61% согласился, что в их жизни есть то или кто, ради чего или кого они готовы были отдать свою жизнь. Я повторил этот опрос среди пациентов и персонала моей венской клиники, и результаты были практически теми же, что во Франции; разница составила всего 2%. Другими словами, для большинства людей потребность в смысле – это факт, а не предмет слепой веры.

 

Конечно, иногда ценностная озабоченность на самом деле служит маскировкой внутренних конфликтов человека; но такие случаи представляют скорее исключение из правила, нежели само правило. Для таких случаев психодинамическая интерпретация вполне оправдана. Здесь мы действительно имеем дело с псевдоценностями (фанатизмом, например), подлежащими разоблачению. Но разоблачение и развенчание тотчас нужно прекратить при первом же соприкосновении с подлинным и настоящим, со страстным стремлением человека к жизни, максимально наполненной смыслом. Продолжая и далее «разоблачать» человека, разоблачитель просто демонстрирует свою потребность принижать духовные стремления другого.

 

Следует остерегаться трактовать ценности как простое самовыражение человека. Потому что логос, «смысл» не столько появляется из экзистенции индивида (его собственного непосредственно переживаемого существования), сколько противостоит ей. Если бы смысл, подлежащий якобы осуществлению, был всего лишь выражением наличного «я» человека или проекцией его мыслей и желаний, он тотчас бы утратил свою побудительную силу, он не мог бы мобилизовать возможности человека и вести его к исцелению. Это относится не только к так называемой сублимации инстинктивных влечений, но и тому, что К.Г.Юнг называл «архетипами коллективного бессознательного», ибо последние также являются самовыражением, на сей раз человеческого рода в целом. Это относится также к спорным утверждениям некоторых мыслителей-экзистенциалистов, усматривающих в идеалах человека не более чем его собственные изобретения. Так, согласно Ж.-П.Сартру, человек творит себя сам, сам конструирует свою «сущность», т.е. то, что он есть, чем должен быть и чем станет. Однако я полагаю, что мы не изобретаем смысл своего существования, а обнаруживаем, раскрываем его.

 

Психодинамическое исследование ценностной сферы вполне правомерно; вопрос состоит в том, всегда ли оно уместно. Кроме того, важно учитывать, что любое чисто психодинамическое исследование в принципе может обнаружить только то, что человеком движет. Ценности, однако, не движут человеком, не толкают его вперед; они скорее тянут, притягивают его. Это разница, о которой я вспоминаю всякий раз, проходя через двери в американском отеле: с одной стороны на них написано «толкать», а с другой – «тянуть». Притягательность или привлекательность ценностей подразумевает, что человек в ценностном плане всегда остается свободен: он волен принять или отвергнуть предлагаемое, осуществить потенциальный смысл или оставить его неосуществленным.

 

У человека нет ни нравственного влечения ни религиозной потребности вроде тех влечений и потребностей, о которых говорят в контексте обусловленности человеческого поведения основными инстинктами. Человека не «влечет» к нравственному поведению; в каждом конкретном случае он решает совершить нравственный поступок. И человек совершает его не для того, чтобы удовлетворить свое нравственное влечение и восстановить внутренний гомеостаз, – он совершает его ради дела, которому себя посвятил, ради человека, которого любит, или ради своего Бога. Если же он в самом деле демонстрирует нравственное поведение ради психологического комфорта («спокойной совести»), то становится фарисеем и перестает быть нравственной личностью в полном смысле этого слова. Я думаю, даже святые не заботились о чем-то ином, кроме служения Богу, и я не думаю, что они когда-либо задавались целью стать святыми. В противном случае они стали бы обычными перфекционистами, а не святыми. Конечно, «спокойная совесть – лучшая подушка», как гласит немецкая пословица; но подлинная нравственность представляет собой нечто большее, нежели снотворное или транквилизатор.

 

Экзистенциальная фрустрация

 

Человеческое стремление к смыслу жизни вполне может быть фрустрировано, и в таком случае логотерапия говорит об «экзистенциальной фрустрации». Термин «экзистенциальный» мы будем использовать в трех значениях: для обозначения 1) переживаемого существования как такового, т.е. специфически человеческого способа бытия; 2) смысла существования; и 3) личного стремления к выявлению смысла в своем существовании, т.е. воли к смыслу.

 

Экзистенциальная фрустрация может привести к неврозу. Для невроза такого типа логотерапия изобрела термин «ноогенный невроз», чтобы отличить его от невроза в обычном смысле слова, т.е. психогенного невроза. Ноогенный невроз имеет место не в психической, а ноогенной (от греческого «ноос», «нус» – ум как носитель смыслов) сфере человеческого существования. Это еще один логотерапевтический термин, обозначающий нечто, принадлежащее к «духовному» ядру человеческой личности. Следует, однако, иметь в виду, что в контексте логотерапии понятие «духовного» не имеет религиозной окраски и относится к собственно человеческому измерению существования.

 

Ноогенные неврозы

 

Ноогенные неврозы возникают не из-за конфликтов между влечениями и сознанием, а из-за конфликтов между различными ценностями; иными словами они являются результатом нравственных конфликтов или, говоря более обобщенно, духовных проблем. Значительное место среди таких проблем занимает экзистенциальная фрустрация.

 

Очевидно, что в случае ноогенных неврозов соответствующей им адекватной терапией оказывается не обычная психотерапия, а логотерапия – терапия, которая затрагивает духовное измерение человеческого существования. В самом деле, «логос» по-гречески означает не только «смысл», но и «дух». Духовные проблемы, такие как стремление человека к осмысленному существованию или фрустрация этого стремления, трактуются логотерапией в духовном ключе. Вместо того, чтобы прослеживать их до бессознательных корней и истоков, т.е. низводить до уровня инстинктов, логотерапия искренне и серьезно принимает их.

Если врач не умеет отличить духовное измерение от инстинктивного, может возникнуть опасная путаница. Позвольте мне привести следующий пример.

 

Высокопоставленный американский дипломат явился в мою венскую клинику, чтобы продолжить психоаналитическое лечение, начатое им лет пять назад в Нью-Йорке. Прежде всего я спросил его, почему он решил, что ему требуется именно психоаналитическое лечение, и в связи с чем обратился к аналитику впервые. Оказалось, что пациент был не получал удовлетворения от своей карьеры и не мог согласиться с американской внешней политикой. Однако его аналитик снова и снова повторял ему, что он должен внутренне примириться со своим отцом, так как правительство  США, равно как и его непосредственное начальство было «не чем иным, как воображаемым отцом», а его неудовлетворенность работой, соответственно, была обусловлена той ненавистью, которую он бессознательно затаил к своему отцу. В ходе анализа, длившегося пять лет, пациент все больше и больше склонялся к тому, чтобы принять интерпретации аналитика, пока, наконец, не утратил способность видеть лес реальности за деревьями образов и символов. После нескольких бесед стало ясно, что его потребность в смысле жизни была фрустрирована его профессией, и что на самом деле он хотел бы найти себе какую-нибудь другую работу. Поскольку на старом месте его ничто не удерживало и не мешало заняться поиском новой работы, он так и поступил, и это принесло благотворный результат. С тех пор прошло больше пяти лет, и за это время он ни разу не пожалел о смене профессии.

 

Я не думаю, что в данном случае имел дело неврозом, и считаю, что этот пациент вообще не нуждался психотерапии, в том числе логотерапии, – по той простой причине, что он не был болен. Не всякий конфликт имеет непременно невротическую природу, бывают конфликты нормальные и здоровые. Подобным же образом страдания не всегда представляют собой патологическое явление. Страдание не только может не быть симптомом невроза, – напротив, оно может быть достижением человека, особенно если возникает вследствие экзистенциальной фрустрации. Я решительно отрицаю, что поиски смысла жизни или даже сомнение в нем всегда вызваны болезнью или ее порождают. Экзистенциальная фрустрация сама по себе ни патологична, ни патогенна. Озабоченность или даже отчаяние, которое человек испытывает в связи с никчемностью своей жизни, это духовное страдание , но никоим образом не психическое заболевание . Интерпретируя первое в терминах последнего, доктор может похоронить экзистенциальное отчаяние пациента под горой таблеток, тогда как на самом деле его задача состоит в том, чтобы провести пациента через экзистенциальный кризис роста.

 

Логотерапия считает своей задачей помощь пациенту в поисках смысла его жизни. Поскольку логотерапия помогает пациенту осознать скрытый смысл своего существования, она является аналитическим процессом. В этом плане логотерапия сходна с психоанализом. Однако, пытаясь довести нечто до сознания пациента, логотерапия не ограничивается инстинктивными явлениями в его бессознательном. Она фокусируется на духовных реалиях, таких как подлежащий осуществлению потенциальный смысл пациента, и самое его воля к смыслу. Впрочем, любой анализ, даже если он абстрагируется в ходе терапевтического процесса от ноогенного или духовного измерения пациента, стремится побудить его осознать, к чему он действительно стремится в глубине души. Логотерапия расходится с психоанализом в том, что рассматривает человека как существо, миссия которого состоит прежде всего в осуществлении смысла и воплощении в жизнь ценностей, а не просто удовлетворении влечений и инстинктов, примирении конфликтующих инстанций «Оно», «Я» и «Сверх-Я» или приспособлении к обществу и среде.

 

Ноодинамика

 

Разумеется, поиск смысла и ценностей скорее вызовет у человека внутреннее напряжение, нежели приведет его к внутреннему равновесию. Однако именно это напряжение служит необходимым условием психического здоровья. Я могу утверждать, что в мире нет ничего такого, что столь же эффективно помогало бы выдержать даже самые плохие условия существования, как осознание смысла своей жизни. У Ницше есть мудрое высказывание: «Тот, у кого есть зачем жить, может вынести почти любое как «. Я усматриваю в этих словах истинный девиз психотерапии как таковой. В нацистских концлагерях можно было воочию убедиться (и это подтверждали впоследствии американские психиатры, побывавшие в концлагерях Японии и Кореи): те, кто знал, что у них есть задача, которая ждет своего осуществления, были более жизнеспособны.

 

Когда я попал в Освенцим, рукопись моей книги, готовая к публикации, была конфискована. Безусловно, только мое глубокое стремление написать эту книгу заново помогло мне пережить ужасы концлагеря. Так, когда я заболел тифом и слег, то набросал на обрывках бумаги множество заметок, которые должны были мне помочь снова написать рукопись, как если бы мое выздоровление и освобождение было делом решенным. Я уверен, что именно эта работа по восстановлению утраченной рукописи в полутьме барака баварского концентрационного лагеря помогла мне выстоять и не пасть духом.

 

Таким образом, можно полагать, что душевное здоровье основано на определенном напряжении, напряжении между тем, чего человек уже достиг, и тем, что ему еще предстоит осуществить; или тем, кем он есть, и тем, кем ему предстоит стать. Такое напряжение внутренне присуще каждому человеческому существу и требуется для его душевного благополучия. Поэтому не должно быть сомнения в том, следует ли вызывать у человека такое напряжение, связанное с возможностью осуществления смысла его жизни. Только таким путем можно пробудить его дремлющую волю к смыслу.

 

Я считаю опасным заблуждением полагать, что человек нуждается прежде всего во внутреннем равновесии или, как говорят биологи, «гомеостазе», т.е. оптимальном устойчивом состоянии напряжения. На самом деле человеку требуется не «устойчивое состояние напряжения», а устремленность, борьба за какую-то достойную его цель. Ему требуется не разрядка напряжения любой ценой, а пробуждение к осознанию потенциального смысла жизни, подлежащего осуществлению. Человек нуждается не в гомеостазе, а в том, что я называю «ноодинамикой», т.е. духовной движущей силе, которая порождается в поле напряжения, возникающего между двух полюсов, – между человеком и его смыслом. И не надо думать, что сказанное относится только к нормальным состояниям. Для невротических состояний это еще более значимо. Когда архитектор хочет укрепить арку, он увеличивает возложенный на нее сверху груз, чтобы концы ее обрели более прочную связь с опорой. Так и терапевт, если он хочет укрепить душевное здоровье пациента, не должен бояться увеличить возлагаемый на него груз переориентации относительно смысла его жизни.

 

Рассказав о благотворном влиянии ориентации человека на смысл жизни, я обращаюсь теперь рассмотрению вредоносного воздействия чувства, на которое жалуются сегодня столь многие пациенты, а именно, чувства полной и очевидной бессмысленности их жизни. Они более не сознают никакого смысла, ради которого стоило бы жить. Их преследует ощущение внутренней пустоты, пустоты собственного бытия; они оказались в ситуации, которую я назвал «экзистенциальным вакуумом».

 

Экзистенциальный вакуум

 

В XX веке экзистенциальный вакуум стал широко распространенным явлением. Это вполне понятно и может быть объяснено той двойной утратой, которую человек претерпел в ходе его становления подлинно человеческим существом. В начале своей истории человек утратил некоторые из основных животных инстинктов, которые определяют и обеспечивают поведение животных. Такая обеспеченность, подобно раю, закрылась для человека навсегда; отныне человеку приходится всякий раз делать выбор, решать, как ему поступить. В дополнение к этому человек относительно недавно пережил еще одну потерю: традиции, которые служили опорой его поведению и облегчали принятие решений, стали быстро терять свою силу. Никакой инстинкт более не диктует, и никакая традиция более не подсказывает ему, что делать. Все чаще и чаще он руководствуется тем, чего добиваются от него другие, все чаще оказываясь жертвой чьих-то корыстных манипуляций.

 

Нами было проведено статистическое обследование пациентов и персонала неврологического отделения нашей поликлиники. Оно показало, что 55% опрошенных в той или иной мере испытывали ощущение экзистенциального вакуума. Иными словами, более половины опрошенных утратили ощущение того, что жизнь их имеет смысл.

 

Экзистенциальный вакуум проявляется прежде всего в ощущении скуки. Теперь мы понимаем Шопенгауэра, который говорил, что человечество обречено вечно колебаться между двумя крайностями – нуждой и скукой. В самом деле, скука в наше время создает для психиатров больше проблем, чем нужда. И эти проблемы растут с угрожающей скоростью, так как процесс автоматизации производства по-видимому ведет к значительному увеличению свободного времени. Беда в том, что большинство не знает, что с этим временем делать.

 

Вспомним, например, о «воскресном неврозе», специфической форме депрессии, которой страдают люди, сознающие бессодержательность своей жизни: когда рабочая суета прекращается, для них становится очевидной их внутренняя пустота. Многие случаи самоубийств можно объяснить этим экзистенциальным вакуумом. Такие распространенные явления, как алкоголизм и юношеская преступность, невозможно понять без учета лежащего в их основе экзистенциального вакуума. Это относится также к психологическим кризисам пенсионеров и пожилых людей.

 

Более того, существуют всякого рода маскировки и мимикрии, под личиной которых скрывается экзистенциальный вакуум. Иногда фрустрированная потребность в смысле компенсируется стремлением к власти, включая наиболее примитивную форму воли к власти – стремление к обогащению. В других случаях место фрустрированной потребности в смысле занимает стремление к удовольствию. Вот почему экзистенциальная фрустрация нередко выливается в сексуальную компенсацию. Половой аппетит при этом непомерно разрастается, пытаясь заполнить экзистенциальный вакуум.

 

Аналогичное явление наблюдается и в случаях невроза. Существуют определенные типы механизмов невротической обратной связи с образованием порочного круга, которых я коснусь дальше. Можно наблюдать вновь и вновь, как эта патологическая симптоматика расцветает на почве экзистенциального вакуума. У таких пациентов мы имеем дело не с ноогенным неврозом. Однако мы никогда не сможем помочь им преодолеть невроз, если не дополним психотерапевтическое лечение логотерапией. Поскольку ощущение экзистенциального вакуума служит им оправданием для своих симптомов, заполнение этого вакуума выступает необходимым условием предупреждения рецидивов. Следовательно, логотерапия показана не только в ноогенных случаях, как отмечалось выше, но также и в психогенных, особенно в тех, которые я назвал «псевдосоматогенными неврозами». В этом свете вполне оправданным оказывается утверждение, сделанное однажды Магдой Б. Арнольд: «Любая терапия должна быть в той или иной степени также логотерапией». [ 1 ]

Давайте рассмотрим теперь, что нам делать, когда пациент спрашивает у нас, в чем смысл жизни.

 

Смысл жизни

 

Я не думаю, чтобы врач мог ответить на этот вопрос общей фразой. Ибо смысл жизни отличается от человека к человеку, со дня на день и от часа к часу. Поэтому речь идет не о смысле жизни вообще, а о конкретном смысле жизни данной личности в данный момент . Вопрос о смысле жизни вообще можно сравнить с вопросом к чемпиону мира по шахматам: «Скажите, учитель, какой ход самый лучший в мире?» В отрыве от конкретной игровой ситуации и личности противника, такой вещи, как лучший или даже просто хороший ход, не существует. То же относится и к смыслу жизни. Невозможно найти абстрактный смысл жизни. У каждого из нас свое собственное призвание и жизненная миссия; каждый должен выносить в душе свое собственное предназначение, которое ему надлежит осуществить. Жизнь каждого человеческого существа незаменима и неповторима. Уникальна в том числе и жизненная задача человека, равно как и пути ее осуществления.

 

Поскольку каждая ситуация в жизни представляет собой вызов человеку и проблему, которую он должен разрешить, вопрос о смысле жизни может быть поставлен в принципиально ином ракурсе. В конечном счете человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни; он должен сознавать, что он и есть тот, у кого спрашивают, – что этот вопрос обращен к нему, и что никто за него на этот вопрос не ответит.

Отвечая на этот поставленный жизнью вопрос, человек может отвечать только за свою жизнь. А чтобы ответить, он должен принять на себя ответственность за свою жизнь. В этой ответственности логотерапия усматривает самое суть человеческого существования.

 

Сущность существования

 

Этот акцент на ответственности отражен в категорическом императиве логотерапии, который гласит: «Живи так, как если бы жил во второй раз, и в первый раз уже поступил так неправильно, как собираешься поступить сейчас!» Мне кажется, что ничто так не стимулирует чувство ответственности, как эта максима, которая сперва предлагает представить, что настоящее уже стало прошлым, и затем, что это прошлое можно изменить и исправить. Такой прием ставит человека перед лицом конечности своей жизни и окончательности того, что он сделает из нее и из самого себя.

 

Логотерапия стремится побудить пациента к полному осознанию своей ответственности, а это значит, что ему должна быть предоставлена возможность выбора: он сам должен решать, за что, по отношению к чему или к кому сознавать себя ответственным. Вот почему логотерапевт менее чем какой-либо другой психотерапевт подвержен искушению навязывать пациенту ценностные суждения, так как никогда не позволяет пациенту переносить ответственность за свои суждения на доктора.

 

Таким образом, пациенту самому приходится решать, как ему истолковывать свою жизненную задачу, как отвечать перед обществом или своей собственной совестью. Большинство, однако, считают себя ответственными перед Богом; они интерпретируют свою жизнь не только в плане поставленной перед ними задачи, но и в плане отношений с тем, кто перед ними эту задачу поставил.

Логотерапия не поучает и не проповедует. Она равно далека и от логического рассуждения, и от морального увещевания. Образно говоря, роль логотерапевта ближе роли офтальмолога, нежели художника. Художник стремится передать картину мира, как он ее видит; офтальмолог пытается предоставить нам возможность видеть мир таким, каким он есть. Роль логотерапевта состоит в расширении и прояснении поля зрения пациента с тем, чтобы тот мог увидеть и осознать весь спектр смыслов и ценностей. Логотерапия не стремится навязывать пациенту каких бы то ни было суждений, ибо истина утверждает себя сама и не нуждается во вмешательстве.

 

Декларируя, что человек – существо ответственное, и что он должен выявить смысл, потенциально присущий его жизни, я хотел бы подчеркнуть, что подлинный смысл жизни следует искать скорее в окружающем человека мире, нежели в нем самом или его собственной психике, как если бы она была закрытой системой. Точно так же подлинная цель человеческого существования не может быть достигнута и посредством так называемой самоактуализации. Человеческое существование в сущности представляет собой скорее самотрансцендирование, превосхождение, выход за пределы наличного себя, нежели самоактуализацию, осуществление наличного себя в действительности. Самоактуализация вообще не может быть целью по той простой причине, что, чем больше человек будет стремиться к ней, тем больше будет от нее отклоняться. Ибо он будет актуализировать себя лишь в той мере, в какой будет посвящать себя осуществлению своей жизненной цели. Иными словами, самоактуализация недостижима, если становится самоцелью, она может быть лишь сопутствующим эффектом самотрансцендирования.

 

Мир нельзя рассматривать просто как проявление своего Я. Не следует его рассматривать и как инструмент, как всего лишь средство для самоактуализации. В обоих случаях мировоззрение, или Weltenschauung , превращается в Weltentwertung , т.е. мирообесценивание.

 

До настоящего момента мы рассматривали смысл жизни как постоянно меняющийся, но никогда не исчезающий. Согласно логотерапии, мы можем осуществить смысл жизни тремя разными способами: 1) через деятельность; 2) через переживание ценностей; 3) через страдание. Первый путь – путь достижения или исполнения – вполне очевиден. Второй и третий нуждаются в пояснениях.

Второй путь отыскания смысла жизни состоит в соприкосновении с переживанием природы или культуры, а также в переживании любви.

 

Смысл любви

 

Любовь – это единственный способ постижения другого человеческого существа во всей глубине его личности. Никто не может полностью понять самую сущность другого человеческого существа до тех пор, пока не полюбит его. Посредством духовного акта любви он обретает способность видеть сущностные черты и свойства любимого человека; и даже более того, он начинает видеть то, что содержится в нем потенциально, – то, что еще не выявлено, но подлежит осуществлению. Кроме того, своей любовью любящий создает условия, которые помогают любимому воплотить эти возможности в действительность. Помогая ему осознать, чем он может быть и чем он должен стать, он делает возможным их осуществление.

 

В логотерапии любовь не рассматривается как просто эпифеномен полового влечения в смысле так называемой «сублимации». Любовь – такой же первичный феномен, как и секс. В норме секс служит формой выражения любви. Секс оправдан и дозволен при условии, что служит выразителем любви, и лишь до тех пор, пока служит выразителем любви. То есть любовь понимается не просто как побочный эффект секса, но, напротив, секс понимается как выражение чувства единения, называемого любовью.

Третий способ отыскания смысла жизни состоит в переживании страдания.

 

Смысл страдания

 

Именно в тех случаях, когда человек сталкивается с невыносимой и неизбежной ситуацией, когда он имеет дело с судьбой, которую невозможно изменить, например с неизлечимой болезнью, стихийным бедствием или утратой близкого, ему дается шанс осуществить высшую ценность, постичь глубочайший смысл, смысл страдания. Ибо самое важное – это наше отношение к страданию, отношение, благодаря которому мы принимаем это страдание, берем его на себя.

 

Позвольте мне привести следующий пример. Однажды пожилой врач консультировался у меня по поводу тяжелой депрессии. Он не мог пережить потерю своей жены, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Но как я мог ему помочь? Что мне было ему сказать? Я отказался от каких-либо бесед и просто спросил его: «Скажите, доктор, что было бы, если бы вы умерли первым, а ваша жена вас пережила?». – «О! – сказал он, – для нее это было бы невыносимо; как бы она страдала!». На что я заметил: «Видите, доктор, какие вы причинили бы ей страдания своей смертью; ваше горе есть плата за то, что этого не произошло». Он не сказал больше ни слова, лишь пожал мне руку и тихо покинул кабинет. Страдание каким-то образом перестает быть страданием после того, как обнаруживается его смысл, – такой, например, как смысл жертвенности.

 

Разумеется, это не было терапией в собственном смысле слова, так как, во-первых, его отчаяние не было болезнью, и, во-вторых, я не мог изменить его судьбу, возвратить ему супругу. Но в тот момент я сумел так изменить его отношение к своей неотвратимой судьбе, что он смог увидеть в своем страдании смысл.

 

Один из основных принципов логотерапии в том и состоит, что человек стремится прежде всего не к получению удовольствия и избежанию боли, а к выявлению смысла своего непосредственно переживаемого существования. Вот почему человек готов даже страдать при условии, что его страдание имеет смысл.

 

Нет нужды говорить, что страдание не будет иметь смысла, если оно не неизбежно; скажем, рак, который может быть вылечен хирургическим путем, не должен приниматься пациентом как его крест, который он должен нести. Это было бы мазохизмом, а не героизмом. Но если врач не может ни излечить болезнь, ни облегчить страдания больного, он должен задействовать способность последнего к постижению смысла своего страдания. Традиционная психотерапия ориентировалась на восстановление способности человека трудиться и радоваться жизни; логотерапия принимает эти задачи, но идет дальше, восстанавливая его способность страдать, если это необходимо, благодаря выявлению смысла своего страдании.

 

В этом контексте Эдит Вейскопф-Джельсон [ 2 ] в своей статье по логотерапии отмечает, что «наша современная философия психогигиены акцентирует идею, что люди должны быть счастливы, и что несчастье служит симптомом дезадаптации. Такая система ценностей отвечает за тот факт, что бремя неизбежного несчастья усугубляется у человека ощущением несчастья оттого, что он несчастен». А в другой работе [ 3 ] она выражает надежду, что логотерапия «может помочь противодействовать некоторым нездоровым тенденциям в современной культуре США, где неизлечимо больной практически не имеет возможности гордо нести свое страдание, рассматривая его как нечто облагораживающее, а не унижающее», так что «в дополнение к тому, что он несчастен, он еще и стыдится своего несчастья».

 

Бывают ситуации, когда человек лишен возможности заниматься своим делом или радоваться жизни, и в то же время не может избежать страдания. В мужественном принятии такого страдания жизнь обретает и сохраняет смысл до конца. Иными словами, смысл жизни безусловен, ибо включает даже потенциальный смысл страдания.

 

Мне хотелось бы рассказать о, пожалуй, самом глубоком своем переживании в концентрационном лагере. Как свидетельствуют данные точной статистики, шансы выжить в лагере были не более одного к двадцати. Спасти рукопись моей первой книги, которую я прятал под одеждой, прибыв в Освенцим, оказалось невозможным. Таким образом, мне пришлось пережить утрату своего духовного детища. В тот момент мне казалось, что после меня в этой жизни не останется никого и ничего: ни естественного дитя, ни духовного! Так передо мной встал вопрос, не лишена ли моя жизнь в данных обстоятельствах какого-либо смысла вообще?

Я не знал, что ответ на этот мучительный для меня вопрос, уже готов, и что скоро я его получу. Это произошло тогда, когда я, как и остальные, сдал свою одежду, а взамен получил лохмотья какого-то заключенного, отправленного в газовую камеру. Вместо своей объемистой рукописи я обнаружил в кармане вновь приобретенного пальто всего одну страницу, вырванную из еврейского молитвенника, с главной молитвой «Shema Gisrael». Я не мог истолковать эту «случайность» иначе, кроме как чем призыв жить своими мыслями , вместо того, чтобы просто заносить их на бумагу.

 

Помню, немного позже мне казалось, что я вот-вот умру. Однако мое отношение к этой критической ситуации сильно отличалось от отношения к ней большинства моих товарищей. Они задавались вопросом: «Выживем ли мы? Ведь если нет, все эти страдания лишены смысла». Меня осаждал другой вопрос: «Имеют ли смысл все эти страдания, эта смерть вокруг нас? Ведь если нет, то выживание в конечном счете не имеет смысла; ибо жизнь, смысл которой сводится к выживанию, не стоит того, чтобы жить».

 

Метаклинические проблемы

 

Все чаще и чаще врач сталкивается с вопросами: Что такое жизнь? Что представляет собой страдание? Действительно, сегодня к психиатру нередко приходят пациенты с человеческими проблемами, а не с невротическими симптомами. Многие из тех, кто обращается к психиатру, в прежнее время пошли бы к пастору, священнику или раввину; но теперь пациенты зачастую не желают оказаться в руках священнослужителей, так что врачу приходится заниматься скорее философскими вопросами, а не эмоциональными конфликтами.

 

Логодрама

 

Я хотел бы привести следующий пример. Однажды после попытки самоубийства ко мне в клинику была доставлена мать мальчика, умершего в возрасте одиннадцати лет. Мой сотрудник предложил ей принять участие в терапевтической группе, и случилось так, что я вошел в помещение, где проводился сеанс психодрамы. Эта пациентка рассказывала свою историю. После смерти мальчика она осталась одна с другим, старшим сыном, который стал инвалидом после перенесенного в детстве паралича. Он мог передвигаться только в кресле. Против своей судьбы, однако, восстала его мать. И когда она попыталась совершить самоубийство вместе с ним, именно ее калека-сын воспрепятствовал этому. Он хотел жить! Для него жизнь сохраняла смысл. Почему же она потеряла смысл для его матери? Какой смысл могла иметь для нее ее жизнь? И как мы могли помочь ей осознать этот смысл?

 

Импровизируя, я включился в дискуссию и обратился к другой женщине из группы. Я спросил, сколько ей лет, и она ответила, что ей тридцать. Я сказал: «Представьте, что вам не тридцать, а восемьдесят, и вы лежите на смертном одре. А теперь окиньте взором всю свою прожитую жизнь, в которой у вас не было детей, но было много финансовых успехов и социального престижа». Затем я попросил ее представить, что она испытывала бы в этой ситуации: «Что вы сами себе сказали о прожитой вами жизни?» Позвольте мне процитировать ее слова по магнитозаписи, сделанной во время этого сеанса.

«О, я вышла замуж за миллионера; у меня была легкая, беззаботная жизнь, и я брала от нее все! Я флиртовала с мужчинами, я дразнила их! Но теперь мне восемьдесят. Своих детей у меня нет. Оглядываясь назад, я, старая женщина, не могу понять, ради чего все это было. Да, должна признаться, что я свою жизнь прожила зря».

 

Потом я предложил матери больного сына также окинуть взором прожитую ею жизнь. Давайте посмотрим, что она сказала.

 

«Я хотела иметь детей, и это мое желание сбылось; один мой мальчик умер, а другой оказался бы в приюте, если бы я не взяла всю заботу о нем на себя. Пусть он инвалид и беспомощен, но это мой ребенок. Я создала для него максимально полноценную жизнь; я воспитала из моего сына замечательного человека».

 

В этот момент она разрыдалась и в слезах продолжала:

«Что до меня, то я спокойно смотрю на свою жизнь, так как могу сказать, что она была наполнена смыслом, и я очень старалась его осуществить; я сделала все, что могла, я сделала для своего сына все, что было в моих силах. Я не зря прожила свою жизнь!»

 

Глядя на свою жизнь как бы со смертного ложа, она вдруг осознала ее смысл, который включал в себя в том числе и ее страдание. Благодаря этому ей стало ясно также, что короткая жизнь, как например жизнь ее умершего сына, может быть настолько насыщена радостью и любовью, что содержать в себе больше смысла, чем жизнь, которая тянется восемьдесят лет.

Через некоторое время я продолжил разговор, обращаясь на этот раз ко всей группе. Я спросил, может ли обезьяна, над которой проводятся мучительные опыты, постичь смысл своих страданий? Группа в один голос отвечала, что, разумеется, обезьяна на это неспособна, ибо она со своим ограниченным интеллектом не может проникнуть в человеческий мир, где ее страдание только и может быть осмыслено. Тогда я предложил следующий вопрос: «А как насчет человека? Вы уверены, что человеческий мир служит конечным пунктом развития космоса? Разве нельзя представить, что есть и другое измерение, мир за пределами человеческого мира, мир, в котором вопрос о конечном смысле человеческого страдания находит свое разрешение?»

 

Сверх-смысл

 

Этот окончательный, предельный смысл с необходимостью превосходит ограниченные интеллектуальные способности человека; в логотерапии мы говорим о нем как о сверх-смысле. От человека требуется не способность смиряться с абсурдом жизни, как утверждают некоторые философы-экзистенциалисты, а умение принимать свою неспособность постичь ее безусловный смысл в рациональных терминах; логос глубже, чем логика.

 

Психиатр, который не знаком с понятием сверх-смысла, рано или поздно будет озадачен пациентами, подобно тому как я был озадачен своей шестилетней дочкой, которая однажды спросила: «Папа, почему мы называем Боженьку добрым?» На что я сказал: «Несколько недель назад ты болела корью, а потом добрый Боженька послал тебе выздоровление». Однако этот ответ девочку не удовлетворил, и она возразила: «Это так, но не забывай, пожалуйста, что сперва он послал мне корь».

 

Однако если пациент стоит на твердой почве религиозной веры, нет никаких противопоказаний к использованию терапевтического эффекта его религиозных убеждений, привлечению его духовных ресурсов. С этой целью психиатр может поставить себя на место пациента. Именно так я поступил однажды, когда ко мне обратился раввин из одной восточной страны и рассказал свою историю. Первую жену и пятерых сыновей он потерял в Освенциме, где они были отправлены в газовую камеру; а теперь его вторая жена оказалась бесплодной. Я заметил, что продолжение рода – не единственный способ осуществления смысла жизни, ибо тогда жизнь как таковая потеряла бы смысл, а тому, что само по себе бессмысленно, смысл не может быть возвращен путем простого воспроизводства его до бесконечности. Однако раввин расценивал свое несчастье как ортодоксальный еврей, и приходил в отчаяние оттого, что у него не было собственного сына, который бы мог прочитать за него «Kaddish» [ 4 ] после его кончины.

 

Но я не сдавался. Я сделал последнюю попытку помочь ему, и спросил, неужели он не надеется вновь увидеть своих детей на небесах. В ответ на мой вопрос он расплакался, и теперь вскрылась подлинная причина его отчаяния: он объяснил, что его дети погибли как невинные мученики и заслуживают самого высокого места на небесах, а он, старый грешник, вряд ли мог бы на это рассчитывать. Я возразил: «Возможно, именно в этом и заключается смысл того, что вы пережили своих детей? За годы страданий вы могли так очиститься от грехов, что даже не будучи столь невинны, как ваши дети, в конце концов можете стать достойным соединения с ними на небесах. Разве не сказано в Псалмах, что Бог хранит все наши слезы? Так что не исключено, что страдания ваши не были напрасны». Благодаря этой новой точке зрения, которую мне удалось ему открыть, он впервые за много лет испытал облегчение от своего страдания.

 

Мимолетность жизни

 

К числу вещей, которые, казалось бы, лишают человеческую жизнь смысла, относится не только страдание, но и умирание, не только муки, но и смерть. Я не устаю повторять, что единственно преходящей стороной жизни являются возможности, но с момента осуществления они становятся действительностью; они фиксируются и переходят в прошлое, где и остаются, будучи защищены от исчезновения. Потому как в прошлом ничто не теряется, но все сохраняется – неизменно и необратимо.

 

Итак, преходящий характер нашего существования никоим образом не лишает его смысла. Но он обусловливает нашу ответственность. Потому что именно от нас зависит осуществление наших потенциальных возможностей. Человек каждый миг решает: какие из них будут осуществлены, а какие – обречены на небытие. Какой выбор будет сделан раз и навсегда, оставив «бессмертный след на песке времени»? Каждый миг человек должен решать – склоняясь к добру или ко злу, – что станет памятником его существованию.

 

Обычно человек сознает только сферу мимолетности и не замечает прошлого, в котором раз и навсегда гарантированно запечатлены его дела и радости, равно как и его страдания. Ничего нельзя переделать, ничего нельзя отменить. Можно сказать, что состоявшееся есть самый несомненный вид бытия.

 

Логотерапия, сознавая преходящий характер существования человека, относится к этому активно и без пессимизма. Образно выражаясь, можно сказать, что пессимист похож на человека, который со страхом и печалью смотрит, как его настенный календарь, от которого он отрывает по листку, с каждым днем становится все тоньше и тоньше. Напротив, человек с активным отношением к проблемами жизни, подобен тому, кто отрывая следующий лист календаря, заботливо и бережно добавляет его к стопке предшествующих листов, предварительно сделав на обороте краткие дневниковые заметки. Он может с радостью думать о богатстве, которое хранится в этих заметках, о полноте уже прожитой жизни. Что из того, что он замечает, как стареет? Есть ли у него причины завидовать молодым или ностальгически переживать свою утраченную молодость? Из-за чего завидовать молодым людям? Из-за возможностей, которыми они располагают, из-за будущего, которое у них впереди? «Нет, благодарю вас, – думает он. – Вместо возможностей у меня есть действительность моего прошлого, не только действительность свершенных дел и пережитой любви, но и действительность испытанного страдания. Вот то, чем я больше всего горжусь, хотя завидовать тут нечему».

 

Логотерапия как техника

 

Реалистичный страх, такой как страх смерти, не может быть снят посредством его психодинамической интерпретации. С другой стороны, страх невротический, например агорофобию, нельзя излечить с помощью философского понимания. Однако логотерапия разработала специальную методику для лечения и таких случаев. Чтобы показать, что происходит в ходе применения этой методики, давайте рассмотрим состояние антиципаторной или предваряющей тревоги, которое часто встречается у невротиков. Для этого страха характерно, что он вызывает именно то, чего пациент боится. Например, когда человек, входя в помещение, где находится много людей, боится покраснеть, он действительно краснеет. В этой связи можно перефразировать известную пословицу «желание – отец мысли», сказав, что «страх – мать происходящего».

 

Опять же, подобно тому как страх порождает то, чего человек боится, чересчур сильное желание делает невозможным то, чего он желает. Это избыточное намерение или гиперинтенция, как я ее называю, особенно часто наблюдается в случае неврозов на сексуальной почве. Чем больше мужчина пытается продемонстрировать свою половую потенцию или женщина – свою способность переживать оргазм, тем меньше они в этом преуспевают. Наслаждение есть и должно оставаться следствием или побочным эффектом, и оказывается недостижимым или испаряется, когда становится самоцелью.

Наряду с описанным выше избыточным намерением в качестве патогенного фактора может выступать также избыточное внимание или, как его называют в логотерапии, гиперрефлексия. Следующий клинический случай показывает, что я имею в виду.

 

Молодая женщина обратилась ко мне с жалобой на фригидность. Как следовало из ее рассказа, в детстве она была изнасилована отцом. Однако причиной сексуального невроза, в чем нетрудно было убедиться, выступало вовсе не это травматическое переживание как таковое. Ибо выяснилось, что в результате чтения популярной психоаналитической литературы пациентка все время жила в тревожном ожидании тяжелых последствий этого травматического переживания. Эта предваряющая тревога обусловила как избыточное желание доказать свою женственность, так и избыточное внимание, сосредоточенное на себе, а не на партнере. Этого было достаточно, чтобы пациентка оказалась неспособной к переживанию высшего полового удовлетворения, так как оргазм стал объектом ее внимания и целеполагания, вместо того чтобы оставаться непроизвольным результатом нерефлексируемой самоотдачи партнеру. В результате кратковременной логотерапии избыточное внимание и гиперинтенция пациентки по отношению к ее способности переживать оргазм были «дерефлексированы» – еще один термин логотерапии. Когда ее внимание было перенаправлено на надлежащий объект, т.е. на партнера, оргазм наладился сам собой. [ 5 ]

 

Исходя из этих двух фактов – страх порождает именно то, чего человек боится, а гиперинтенция делает невозможным то, чего человек желает – логотерапия и строит свою методику, называемую «парадоксальной интенцией». В рамках данной методики фобическому пациенту предлагается хотя бы на миг возжелать того, чего он боится.

 

Позвольте привести пример. Молодой врач консультировался у меня по поводу страха потоотделения. Едва он начинал бояться, что вспотеет, этой предваряющей тревоги было достаточно, чтобы вызвать обильное потоотделение. Чтобы разорвать данный порочный круг я посоветовал ему каждый раз, когда он начинает потеть, намеренно решать продемонстрировать людям, как хорошо он умеет это делать. Неделю спустя он рассказал мне следующее. Как только он встречал кого-нибудь, кто вызывал у него предваряющую тревогу потоотделения, то говорил себе: «Раньше я потел только на кварту, а теперь напотею по меньшей мере на десять кварт!» В результате после одного сеанса пациент, десять лет страдавший этой фобией, за неделю освободился от нее навсегда.

 

Читателю ясно, что этот прием состоит в инвертировании установки пациента, так что его страх замещается парадоксальной интенцией. Благодаря этому «паруса тревоги лишаются ветра».

 

Применение данного приема, однако, должно основываться на специфически человеческой способности к отстранению, лежащей в основе чувства юмора. Эта важная способность отстраняться от себя задействуется всякий раз, когда применяется логотерапевтический прием «парадоксальной интенции». При этом пациент обретает способность отстраниться также от своего невроза. Гордон Олпорт пишет: «Невротик, который учится смеяться над собой, встал на путь к самообладанию, а возможно и выздоровлению». [ 6 ] Парадоксальная интенция служит эмпирическим подтверждением и клиническим применением этого утверждения Олпорта.

 

Еще несколько примеров могут послужить дальнейшему разъяснению данного метода. Следующий пациент работал бухгалтером и лечился у многих врачей без малейшего успеха. Когда этот человек обратился в мою клинику, он был в крайнем отчаянии, признаваясь, что близок к самоубийству. В течение ряда лет он страдал от писчего спазма, который в последнее время настолько усилился, что вызвал угрозу потерять работу. Следовательно, только непосредственная краткосрочная терапия могла облегчить ситуацию. С самого начала мой ассистент порекомендовал пациенту, чтобы он поступал противоположным образом, нежели поступал обычно, а именно, вместо того чтобы стараться писать максимально разборчиво и красиво, постараться писать самыми безобразными каракулями. Он должен был говорить себе: «Ну, я им всем покажу, какой я каракулист!» И в тот же момент, когда он попытался писать каракули, ничего не получилось. «Я пытался писать каракули, но просто был неспособен к этому», – говорил он на следующий день. Таким образом, пациент за сорок восемь часов освободился от писчего спазма и не страдал от него в течение всего периода наблюдения после лечения. Он снова счастлив и совершенно работоспособен.

 

Об аналогичном случае, относящемся, однако, к речи, а не к письму, рассказывал мне коллега из ларингологического отделения поликлиники. Это был самый тяжелый случай заикания, с каким он имел дело за многие годы практики. Никогда за всю свою жизнь, насколько он мог вспомнить, пациент не был свободен от своего речевого дефекта, за исключением одного случая. Это случилось, когда ему было двенадцать лет и он ехал зайцем на трамвае. Пойманный кондуктором, он подумал, что единственный способ выпутаться – это возбудить у кондуктора жалость, а для этого попытаться продемонстрировать, какой он несчастный заикающийся мальчик. Но когда он попытался заикаться, у него ничего не получилось; он стал неспособен заикаться. Не сознавая этого, он применил парадоксальную интенцию, хотя и не для терапевтических целей.

 

Не следует думать, впрочем, что парадоксальная интенция эффективна только в моносимптоматических случаях. Используя эту логотерапевтическую технику, мои сотрудники в Венской поликлинической больнице проводили успешное лечение даже в случаях затяжных обсессивно-компульсивных неврозов тяжелой степени. Я могу, например, привести историю шестидесятипятилетней женщины, которая в течение шестидесяти лет страдала таким тяжелым навязчивым мытьем рук, что, казалось, только лоботомия может принести ей облегчение. Однако мой сотрудник начал лечить ее с помощью парадоксальной интенции, и два месяца спустя пациентка была способна вести нормальный образ жизни. Перед поступлением в клинику она признавалась: «Жизнь стала для меня адом». Парализованная своей компульсией и бактериофобической обсессией, она, в конце концов, целый день оставалась в постели, не способная выполнять никакой домашней работы. Было бы не совсем точно говорить, что сейчас она полностью свободна от симптомов, потому что обсессия может появляться в ее сознании. Однако она способна «посмеяться над ней», иными словами применить парадоксальную интенцию.

 

Парадоксальная интенция также может быть использована в случаях нарушения сна. Страх бессонницы [ 7 ] порождает экстенсивное стремление заснуть, которое в свою очередь делает пациента неспособным заснуть. Чтобы преодолеть этот специфический страх, я обычно советую пациенту не стремиться заснуть, но, наоборот, стараться как можно дольше бодрствовать. Иными словами, гиперинтенция (усиленное стремление) заснуть, порождаемая антиципированной боязнью не заснуть, должна быть заменена парадоксальной интенцией – стремлением не заснуть, вскоре за которым должен последовать сон.

 

Парадоксальная интенция эффективна при лечении обсессивных, компульсивных и фобических состояний, особенно в случаях, которые связаны с антиципированной тревогой. Кроме того, это быстродействующий терапевтический метод. Однако не следует думать, что такая быстрая терапия обязательно дает только временный терапевтический эффект. «Одно из наиболее распространенных заблуждений ортодоксального фрейдизма, – пишет Эмиль А. Гутейл, [ 8 ] – состоит в том, что устойчивость результатов считается соответствующей длительности терапии». В моей картотеке есть, например, история болезни пациента, с которым проводилась парадоксальная интенция более двадцати лет назад, и терапевтический эффект тем не менее сохраняется.

 

Наиболее замечательный факт состоит в том, что парадоксальная интенция не зависит от этиологической базы в каждом конкретном случае. Это подтверждается высказыванием Эдит Вейскопф-Джельсон: «Хотя традиционная психотерапия настаивает, что терапевтические процедуры должны основываться на выявлении этиологии, вполне возможно, что в раннем детстве неврозы могут вызываться одними причинами, а во взрослом возрасте – совсем иными». [ 9 ]

 

Комплексы, конфликты и травмы, которые нередко рассматривается в качестве причин неврозов, зачастую представляют собой скорее симптомы последних, нежели причины. Риф, который выступает из воды во время отлива, определенно не является его причиной; скорее отлив обусловливает появление рифа. Подобным же образом, что такое меланхолия , если не определенного рода эмоциональный отлив? С другой стороны, чувство вины, которое, как правило, проявляется в «эндогенных депрессиях» (которые не следует смешивать с невротическими депрессиями), не является причиной этого особого вида депрессии. Справедливо обратное, так как этот эмоциональный отлив извлекает чувство вины на поверхность сознания, выдвигает его на передний план.

 

Что касается действительной причины неврозов, то наряду с конституциональными факторами соматической или психической природы, главным патогенным фактором является, по-видимому, такой механизм обратной связи, как антиципированная тревога. Тот или иной симптом вызывает фобическую реакцию, фобия усиливает симптом, а симптом, в свою очередь, подкрепляет фобию. Подобная событийная цепочка наблюдается и в случае обсессивно-компульсивных неврозов, когда пациент борется с преследующими его мыслями. [ 10 ] Тем самым он увеличивает их разрушительную силу, так как действие вызывает противодействие. И снова симптом подкрепляется! Напротив, как только пациент перестает бороться со своими обсессиями, и применяет вместо этого парадоксальную интенцию, иронически трактуя их и высмеивая, порочный круг разрывается , симптом ослабевает и, наконец, атрофируется. В благоприятных случаях, когда отсутствует вызывающий и проявляющий симптом экзистенциальный вакуум, пациент оказывается в состоянии не только высмеивать свой невротический страх, но, в конце концов, и полностью его игнорировать.

 

Как видим, антиципированную тревогу нужно нейтрализовать с помощью парадоксальной интенции. Гиперинтенции, так же как и гиперрефлексии, надо противодействовать посредством дерефлексии. Дерефлексия, однако, возможна в конечном счете лишь при условии переориентации пациента на постижение своего специфического жизненного призвания и предназначения. [ 11 ]

Порочный круг разрывается не невротической сосредоточенностью на собственной личности, будь то жалость к себе или презрение, но личной вовлеченностью в осмысленную деятельность, что и становится ключом к исцелению.

 

Коллективный невроз

 

Каждой эпохе присущ свой коллективный невроз, и чтобы справляться с ним, каждая эпоха нуждается в своей собственной психотерапии. Экзистенциальный вакуум – коллективный невроз нашего времени – можно определить как личностную форму нигилизма, ибо нигилизм есть установка на то, что бытие не имеет смысла. Что касается психотерапии, то она не в состоянии будет иметь дело с этим массовым явлением, если будет не свободна от влияния современных нигилистических тенденций в философии. В противном случае она сама бы оказалась скорее симптомом массового невроза, нежели средством для его лечения. Она не только не отбрасывала бы нигилистическую философию, но непроизвольно и непреднамеренно навязывала пациенту эту карикатуру на истинный образ человека.

 

Опасность исходит прежде всего от учения о том, что человек является «не более чем» результатом биологической, психологической и социальной обусловленности, т.е. продуктом наследственности и среды. Подобные представления рисуют нам образ робота, а не человеческого существа. Построенная на них психотерапия отрицает свободу человека, подпитывая и подкрепляя тем самым невротический фатализм.

Разумеется, человек существо конечное, и свобода его ограничена. Это свобода не от обстоятельств, а свобода занимать по отношению к данным обстоятельствам определенную позицию. Например, я определенно не отвечаю за тот факт, что у меня седые волосы; однако я отвечаю за то, что не иду к парикмахеру, чтобы покрасить их, как могли бы поступить многие люди. Таким образом, у каждого человека имеется определенная степень свободы, – как минимум, свобода выбора цвета волос.

 

Критика пандетерминизма

 

Психоанализ часто обвиняют в так называемом пансексуализме. Не думаю, что это обвинение справедливо. По-моему, психоанализ несет в себе нечто гораздо более ошибочное и опасное, – то, что я называю «пандетерминизмом». Имеется в виду такое представление о человеке, которое игнорирует его способность занимать личную позицию по отношению к любым наличным обстоятельствам. Человек не обусловлен и не детерминирован полностью. Он сам определяет, сдаться ли ему перед лицом обстоятельств или противостоять им. Иными словами, человек в конечном счете – существо самоопределяющееся. Человек не просто существует, но решает, каким будет его существование, каким он станет в следующий момент.

 

Подобным же образом, каждый человек волен в любой момент измениться. Следовательно, мы можем предсказать будущее состояние человека лишь в рамках широких допусков статистического обследования целой группы; но отдельная личность остается в сущности непредсказуемой. Основанием для любых предсказаний служат биологические, психологические и социальные обстоятельства. Однако одной из главных черт человеческого существа является способность возвышаться над обстоятельствами, трансцендировать их. Точно так же человек в конечном счете способен трансцендировать и самого себя; человек – существо самотрансцендирующее.

 

Позвольте мне привести пример доктора J. Это был единственный из известных мне людей, которого я отважился бы назвать Мефистофелем, дьявольским существом. В то время он был известен как «массовый убийца Штайнхофа», по названию большой психиатрической больницы в Вене. Когда нацисты начали свою программу эвтаназии, он держал все нити в своих руках и был так фанатично предан делу, что старался не допустить, чтобы хотя бы один психически больной избежал газовой камеры. Когда я после войны,вернулся в Вену, то расспрашивал о его дальнейшей судьбе. Мне рассказали, что он попал в плен к русским; я был уверен, что в дальнейшем он с помощью товарищей бежал в Южную Америку.

 

Однако недавно я консультировал бывшего австрийского дипломата, который больше десяти лет пребывал в заключении по ту сторону «железного занавеса», сначала в Сибири, затем в знаменитой московской тюрьме Лубянке. Во время приема он неожиданно спросил меня, известно ли мне имя доктора J. После моего утвердительного ответа он продолжил: «Я познакомился с ним на Лубянке. Он умирал там от рака мочевого пузыря. Но перед смертью он проявил себя наилучшим товарищем, какого только можно вообразить! Он всех утешал, он жил по высшим моральным стандартам. Он был лучшим другом, какого я встретил за многие годы моего заключения!»

 

Такова история доктора J. – «массового убийцы Штайнхофа». Как можно предсказать поведение человека? Вы можете предсказать движения машины, автомата. Более того, вы можете предсказать даже «динамику» функционирования человеческой психики , но человек – это более чем психика .

 

Очевидно, пандетерминизм подобен заразной болезни, которую «подхватили» воспитатели; это справедливо также в отношении многих людей религиозных, которые, вероятно, не сознают, что тем самым подрывают саму основу своих убеждений. Ибо за человеком следует признать свободу выбирать за или против Бога, так же как и за или против человечности, – в противном случае религия оборачивается заблуждением, а образование иллюзией. Свобода с необходимостью предполагается и в том, и в другом случае.

 

Пандетерминистская трактовка религии утверждает, однако, что религиозная жизнь человека обусловлена его ранним детским опытом, а его представления о Боге зависят от существующего у него образа отца. Вопреки этому хорошо известно, что сын пьяницы вовсе не обязательно становится пьяницей. Точно так же человек может противостоять тлетворному влиянию образа своего отца и установить здоровые отношения с Богом. Даже самый плохой образ отца не может служить неодолимым препятствием для установления хороших отношений с Богом. Более того, глубокая религиозная вера может помочь человеку преодолеть ненависть к отцу. С другой стороны, бедная религиозная жизнь человека далеко не всегда обусловлена факторами раннего периода его развития. [ 12 ]

 

Пытаясь интерпретировать религию как «не более чем» продукт психодинамики, в смысле совокупности бессознательных мотивирующих сил, мы встаем на ложный путь и теряем из виду подлинный феномен религии. Вследствие этого психология религии нередко превращается в религию психологии в том смысле, что психология становится предметом поклонения и ею начинают объяснять все и вся.

 

Психиатрическое кредо

 

Невозможно представить, чтобы что-то могло обусловить личность человека до такой степени, что он полностью лишился своей свободы. Следовательно, определенная свобода, сколь бы ограниченной она ни была, сохраняется у человека и в случае невроза, и даже психоза; фактически, глубинное ядро личности пациента не затрагивается психозом. Я вспоминаю человека лет шестидесяти, который поступил ко мне в клинику по причине слуховых галлюцинаций, преследовавших его не один десяток лет. Предо мной предстала полностью разрушенная личность.

 

Как выяснилось, все близкие считали его идиотом. Но какое удивительное обаяние исходило от этого человека! В детстве он очень хотел стать священником. Но ему пришлось довольствоваться лишь радостью пения в церковном воскресном хоре. Его сопровождала родная сестра, по словам которой он иногда приходил в большое возбуждение, но в последний момент всегда умудрялся взять себя в руки. Меня заинтересовала психодинамика данного случая, так как я подумал, что тут могла иметь место сильная фиксация пациента на своей сестре. Поэтому я поинтересовался, как ему удается восстанавливать самоконтроль. «Ради кого вы это делаете?». Помолчав нескольких секунд, он ответил: «Ради Господа Бога». В этот момент приоткрылась глубина его личности, и в этой глубине за бедностью интеллектуального аппарата обнаружилась подлинно религиозная жизнь.

 

Неизлечимый психотик может утратить свою общественную полезность, но он не утрачивает своего человеческого достоинства. Таково мое психиатрическое кредо. Без него я не вижу смысла быть психиатром. Ради чего? Только ради поврежденного механизма мозга, который нельзя починить? Если бы пациент не был чем-то большим, эвтаназия, определенно, была бы оправданной.

Регуманизированная психиатрия

 

Слишком долго, фактически полвека, психиатрия пыталась интерпретировать человеческую психику как «не более чем» механизм, а лечение психических заболеваний, соответственно, как не более чем технику его ремонта. Я полагаю, этот сон разума закончился. То, что сегодня появляется на горизонте, это не просто психологизированная медицина, но гуманизированная психиатрия.

 

Врачу, который тем не менее продолжал бы рассматривать свою задачу как по сути дела техническую, пришлось бы признаться, что он усматривает в пациенте не более чем машину, и не в состоянии разглядеть за болезнью человеческое существо. Человеческое существо – не вещь среди вещей; вещи определяются вещами, а человек в конечном счете определяет себя сам. Кем он становится – в границах данной ему наследственности и среды – зависит от него самого. В концлагерях, этой живой лаборатории и испытательной площадке, мы были свидетелями того, как некоторые вели себя подобно свиньям, а некоторые – подобно святым. Человеку доступны обе возможности; какая из них будет осуществлена, зависит от принимаемых им решений, а не от окружающих условий.

 

Наше поколение реалистично, потому что нам довелось узнать человека, каков он есть. В конце концов человек изобрел газовые камеры; но человек был и тем, кто, не теряя достоинства, шел в эти камеры с Иисусовой молитвой или «Shema Gisrael» на устах.

 

 

Примечание

 

1. М . В .Arnold, J.A.Gasson. The Human Person. New York : Ronald Press Company, 1954. p. 618.

2. Е .Weisskopf-Joelson. Some Comments on Viennese School of Psychiatry // J. Abnorm. Soc. Psychol. 1955. Vol. 51. p. 701.

3. E.Weisskopf-Joelson. Logotherapy and Existential Analysis // Acta psychother. 1958. Vol. 6. p. 193-204.

4. Поминальная молитва, читаемая сыном по умершему отцу.

5. Для лечения случаев половой импотенции в логотерапии была разработана особая методика, основанная на ее теории гиперинтенции и гиперрефлексии. Разумеется, в этом кратком очерке принципов логотерапии она не может быть описана подробно.

6. G. В .Allport. The Individual and His Religion. New York : Macmillan Company, 1956. p. 92.

7. Боязнь бессонницы в большинстве случаев обусловлена незнанием пациентами того факта, что организм сам себя обеспечивает минимальным количеством действительно необходимого сна.

8. Е .A.Gutheile // Amer. J. Psychother. 1956. Vol. 10. p. 134.

9. Edit Weisskopf-Joelson. Some Comments on Viennese School of Psychiatry // J. Abnorm. Soc. Psychol. 1955. Vol. 51. p. 701.

10. Эта борьба мотивируется обычно страхом пациента, что его обсессии суть признаки грядущего или даже действительного психоза; пациент не знает, что обсессивно-компульсивный невроз скорее иммунизирует его против психоза, нежели свидетельствует о его угрозе.

11. Это убеждение поддерживается Олпортом, который писал: «Когда фокус стремлений смещается от конфликта к бескорыстным целям, жизнь как целое становится более здоровой, даже если невроз не исчезает до конца». (G. В .Allport. The Individual and His Religion. New York : Macmillan Company, 1956. p. 95.)

12. Статистическое исследование, проведенное моими сотрудниками в Венской поликлинической больнице, показало, что свыше одной трети тех пациентов, которые имели позитивный образ отца, в дальнейшем отвергли религию, тогда как большинству тех, у кого имелся негативный образ отца, удалось выработать позитивное отношение к религии.

 

Глава 14. Логотерапия: Франкл

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

⇐ ПредыдущаяСтр 31 из 35Следующая ⇒   Виктор Франкл родился (1905) и получил образование в Вене, степени доктора медицины (1930) и доктора философии (1949) были присвоены ему в Университете Вены. В 1928 г. он основал в Вене Молодежные дискуссионные центры (Youth Advisement Centers), которые возглавлял вплоть до 1938 г. В период с 1936 по 1942 г. он работал в области неврологии и психиатрии, затем возглавил неврологическое отделение Ротшильдской больницы в Вене. В 1947 г. он стал во главе Венской неврологической поликлинической больницы, в 1947 г. был выбран доцентом неврологии и психиатрии Венского университета, а с 1955 г. стал профессором. Франкл был приглашенным профессором Гарвардского университета, Южного методистского университета, Стэнфордского университета, университета Дюкень и Чикагского психиатрического фонда. С 1942 по 1945 г. он находился в германских концентрационных лагерях, в том числе в Освенциме и Дахау. Его отец, мать, брат и жена погибли в лагерях. Франкл написал ряд книг на немецком языке, многие из которых были переведены на польский, японский, голландский, испанский, португальский, итальянский, шведский и английский. Он не раз выступал с лекциями в Южной Америке, Индии, Австралии, Японии, США и Европе.     Становление и развитие   Франкл начал свою профессиональную карьеру в психиатрии с психоаналитической ориентации, будучи учеником Фрейда. Вместе с тем он испытал влияние работ экзистенциальных философов, включая Хайдеггера, Шелера и Ясперса, и стал развивать собственную экзистенциальную философию, а также экзистенциальную психотерапию. В 1938 г. он впервые употребил термины экзистенциальный анализи логотерапияв своих сочинениях. Чтобы избежать путаницы с экзистенциальным анализом Бинсвангера, Франкл остановился на термине логотерапия. Название «экзистенциальный анализ» также продолжает использоваться, указывая на иной аспект теории и метода Франкла, чем логотерапия. Твиди (Tweedie, 1961), пытаясь обобщить подход Франкла, отмечал, что «эти термины практически синонимичны и относятся к двум аспектам одной теории. Если экзистенциальный анализ больше характеризует антропологическое направление, в котором развивается теория, то логотерапия описывает собственно терапевтическую теорию и метод» (р. 27). Франкл утверждал, что «логотерапия развивается из духовного, в то время как экзистенциальный анализ движется к духовному» (р. 30). Позднее он писал, что «логотерапия… нацелена на осознание бессознательных духовных факторов личности пациента, в то время как экзистенциальный анализ имеет задачей помочь пациенту осознать свою ответственность», и цитировал собственное высказывание: «По определению, экзистенциальный анализ нацелен на «осознание своей ответственности»» (р. 129). Затем он приводит еще одну собственную цитату: «Отдельно от этого стоит задача логотерапевтического вмешательства для стимуляции конкретных осмысленных возможностей; это, в свою очередь, предполагает анализ конкретного человеческого существования (дазайн), личного существования данного пациента, иначе говоря, экзистенциальный анализ» (р. 129). Представляется, что экзистенциальный анализ относится к анализу существования индивида, в то время как логотерапия обозначает собственно вмешательство. Название логотерапия употребляется гораздо чаще, причем под ним подразумеваются оба аспекта, что мы и будем делать в данной главе. Эта философия и терапия, разработанная в процессе клинической практики и преподавательской деятельности, была проверена и укрепилась в скитаниях Франкла по концентрационным лагерям. Он увидел истину, о которой часто говорят поэты и писатели, что любовь есть наивысшая цель людей и что «спасение человека происходит через любовь и в любви» (Frankl, 1985a, р. 57). Он убедился в том, что это единственная цель существования. Франкл описал свои переживания в книге, опубликованной в 1946 г. на немецком языке и в 1959 г. на английском языке под названием «От лагеря смерти к экзистенциализму» (From Death Camp to Existentionalism).Пересмотренное издание с добавлением раздела «Основные концепции логотерапии» (Basic Concepts of Logotherapy)называется «Поиск человеком смысла» (Man’s Search for Meaning,1963b). Пересмотренное издание в мягком переплете вышло в 1968 г., следующее в 1985 г. Эта небольшая книга послужила одним из основных источников для данной главы. Другим источником является «Врач и душа» (The Doctor and the Soul),перевод Arztliche Seelsorge (1946a). Второе расширенное издание с изменениями и дополнениями в виде одной главы вышло в свет в 1965 г. Третье издание было опубликовано в 1986 г. Эта книга свела воедино материалы, опубликованные на немецком языке до 1946 г., некоторые из них вышли еще в 1930-х гг. Из других книг Франкла можно упомянуть такие как «Психотерапия и экзистенциализм» (Psychotherapy and Existentionalism,1967, 1985b), «Воля к смыслу» (The Will to Meaning,1981), «Бессознательный бог» (The Unconscious God,1985c), а также «Неслышная мольба о смысле: психотерапия и гуманизм» (The Unheard Cry for Meaning: Psychotherapy and Humanism,1985d).     Философия и концепции   Невзирая на апатию заключенных концентрационных лагерей, вызванную физическими и психологическими причинами, Франкл (Frankl, 1985a) обнаружил, что «человек способен сохранить остатки духовной свободы, независимости ума даже в таких ужасных условиях психического и физического стресса» (р. 86). Остается много возможностей для выбора, известны примеры героических поступков с целью помочь другим, а не спасти себя. «Тип человека, которым становился заключенный, определялся внутренним решением, а вовсе не был результатом внешних условий. По сути дела, каждый человек способен даже в таких обстоятельствах принять решение о своем выборе — психическом и духовном. Можно сохранить свое человеческое достоинство даже в условиях концентрационного лагеря… Это и есть духовная свобода, которую никто не может отнять, именно она делает жизнь осмысленной и придает ей цель» (р. 87). Если есть смысл жизни, то есть и смысл страданий, поскольку страдания, как и смерть, являются неотъемлемой частью жизни; без них жизнь была бы неполной. Лишь некоторые заключенные сопротивлялись разрушительному влиянию лагеря, не желая превращаться в жертвы. Отсутствие цели или надежды на будущее заставило многих пересмотреть существующие возможности позитивных изменений лагерной жизни. Необычайно неблагоприятные внешние обстоятельства также могут предоставить человеку возможность духовного роста. Для этого человек должен обладать верой в будущее. Без такой веры он сдается и утрачивает желание жить. В отсутствие цели, смысла жизни нет стремления выжить. Франкл (Frankl, 1986) спросил своих товарищей по несчастью, которые ничего уже не ждали от жизни: «действительно ли вопрос в том, ждем ли мы чего-то от жизни или нет? Может быть, лучше спросить, чего ждет от нас жизнь?» (p. XVII). Жизнь ставит перед каждым человеком задачи, в решении которых состоит ее смысл. Задачи эти у каждого свои, каждая ситуация уникальна и требует уникальной реакции. Иногда от человека требуется смириться с судьбой и страданиями. Страдания каждого человека уникальны, а возможность для роста зависит от того, как человек их переносит.   Природа человека   Человек представляет собой единое целое с тремя аспектами или измерениями: соматическим, или физическим; психическим, или психологическим; и духовным. (Следует подчеркнуть, что под «духовным» Франкл не обязательно подразумевает «религиозный».) Первые два близко взаимосвязаны и вместе составляют «психосоматику». Они включают наследственные и конституциональные факторы, такие как врожденные влечения. Психоанализ благодаря Фрейду, Адлеру и Юнгу внес вклад в понимание этих измерений, в особенности психологического, но практически не уделил внимания духовному, исключительно человеческому измерению. Логотерапия делает акцент на третьем, духовном, измерении. Духовность является первой из трех характеристик человеческого существования, которые отличают людей от животных. Духовность выявляется феноменологически непосредственно в самосознании, но проистекает из «духовного бессознательного». «Бессознательная духовность есть корень всего сознания. Другими словами, мы знаем и признаем не только инстинктивное бессознательное, но также духовное бессознательноеи в этом видим питательную почву всей сознательной духовности. Эго не управляетсяИд,а дух рождается в бессознательном»(Frankl, 1957, р. 674). Духовность является главным атрибутом человека, из духовности происходят совесть, любовь и эстетическое сознание. Второй особенностью человеческого существования является свобода. «Что представляет собой человек? Это сущность, которая всегда принимает решения. Он снова и снова принимает решение о том, каким ему быть в следующий момент» (Frankl, 1951, р. 39). Свобода означает свободу от инстинктов, наследственной предрасположенности и окружения. Хотя люди подвержены влиянию каждого из этих аспектов, они все же имеют свободу принимать или отвергать эти условия. Таким образом, люди не просто существуют; они решают, каким будет их существование. В связи с возможностью подняться над биологическими, психологическими и социологическими условиями, на которых строятся прогнозы, люди непредсказуемы (Frankl, 1963a). Третий фактор в существовании человека — это ответственность. Свобода — это не только свобода от,но также свобода для чего-либо, что, согласно Франклу, «представляет собой обязанности индивида. Человек ответственен перед собой, своей совестью или Богом». Логотерапия пытается заставить пациента полностью осознать собственную ответственность; следовательно, ему должно быть предоставлено право выбора: «за что, перед кем или перед чем нести ответственность» (Frankl, 1985a, р. 132). Психоанализ имеет дело с осознаванием пациентами своих вытесненных переживаний или влечений. Индивидуальная психология Адлера фокусируется на принятии человеком ответственности за свои симптомы. Каждый из этих подходов односторонен и они дополняют друг друга. «Фактически можно сформулировать это в виде основной теоремы, которая гласит: быть человеком — значит быть сознательным и быть ответственным».Как психоанализ, так и индивидуальная психология заблуждаются в том, что рассматривают только один аспект человечности, один фактор в человеческом существовании, в то время, как для получения истинной картины необходимо принимать во внимание оба аспекта» (Frankl, 1986, р. 5). Логотерапия идет дальше каждого из этих подходов, проникая в духовное (Geistig).Ответственность соотносится с сознанием через совесть. Хотя каждый человек уникален, сам по себе он не имеет значения. «Значимость каждой индивидуальности, смысл человеческой личности всегда связаны с сообществом» (Frankl, 1986, р. 70). В сообществе каждый индивид незаменим благодаря своей уникальности. В этом и состоит различие между сообществом и «массой», состоящей из одинаковых единиц. «Сообщество нуждается в существовании индивида, чтобы самому иметь смысл» (р. 70), но также «смысл индивидуальности реализуется в сообществе. До этой степени ценность человека зависит от сообщества» (р. 71). В то же время масса поглощает индивида: «уходя в массу, человек утрачивает наиболее характерное свое качество: ответственность» (р. 72). А становясь частью сообщества, что само по себе является выбором, человек повышает свою ответственность.   Мотивация   Поддержание гомеостаза, снижение напряжения или психоаналитический принцип удовольствия не могут адекватно объяснить человеческое поведение. Влечение к статусу, о котором идет речь в индивидуальной психологии Адлера, также не является удовлетворительным объяснением, равно как самовыражение, самореализация и самоактуализация. Все это, согласно Франклу, является скорее следствиям, чем интенциями, то же самое можно сказать об удовольствии. Фактически «лишь когда первичная объектная ориентация ослаблена, возникает интерес к себе, что наиболее резко проявляется в существовании больных неврозом. Следовательно, стремление к самореализации ни в коем случае нельзя считать первичным, напротив, мы усматриваем в нем признак снижения уровня человеческого существования» (Frankl, 1958, р. 31). Первичная мотивация человека — это не жажда удовольствия или власти, это воля к смыслу. Именно это «вдохновляет человека», иначе говоря, «это наиболее человеческое из всех явлений, поскольку животное, естественно, никогда не печется о смысле своего существования» (Frankl, 1986, p. XVI). Смысл не изобретается людьми, как утверждает Сартр, он ими «открывается». «Люди могут придать смысл своей жизни, осознав то, что я называю креативными ценностями,решая задачи. Они также могут придать своей жизни смысл, осознав эмпирические ценности,переживая Бога, Истину, Прекрасное или познав единственного человека во всей его уникальности. Воспринимать одного человека как уникального означает любить его» (Frankl, 1986, p. XIX). Даже когда эти переживания невозможны, «человек все-таки может придать своей жизни смысл тем, как он встречает свою судьбу, свои страдания» (p. xix). Люди осознают ценности за счет отношения к выпавшим на их долю неизбежным страданиям. Это установочные ценностии возможность их осознания сохраняется до последних мгновений жизни. Страдание, таким образом, имеет смысл. Стремление к цели не является движущей силой в психодинамическом понимании. «Ценности не влекут человека; они не подталкиваютего, а скорее тащат за собой»(Frankl, 1963b, p. 157). Они предполагают выбор или принятие решений. «Человек не испытывает влечения к нравственному поведению; решение вести себя нравственно принимается в каждом конкретном случае». Он поступает так не с целью удовлетворения соответствующего влечения и не для очистки совести, но «ради причины, которой себя посвятил, либо ради любимого человека, либо во имя Бога» (р. 158). Смысл жизни — это не абстракция. «В конечном счете человек не должен задавать вопрос, в чем заключается смысл жизни, напротив, он должен сознавать, что этот вопрос адресован ему. Иначе говоря, каждому человеку жизнь задает вопрос; ответ может быть дан только путем ответственностиза свою собственную жизнь; единственный ответ жизни — быть ответственным… Этот акцент на ответственности отражается в категорическом императиве логотерапии, который выглядит следующим образом: «Живи так, как будто ты живешь уже второй раз, и как будто в первый раз ты поступил неправильно, именно таким образом, как собираешься поступить сейчас!»» (Frankl, 1985a, pp. 131-132). Смысл жизни, таким образом, уникален для каждого человека и изменяется с течением времени. Существование преходяще, однако на этом его качестве основана ответственность, поскольку люди постоянно стоят перед выбором из существующих возможностей. Человечество постоянно делает выбор «из массы имеющихся возможностей». Как только «мы использовали возможность и реализовали потенциальный смысл, мы сделали это раз и навсегда. Мы спасли его в прошлом, куда он был благополучно доставлен и сложен. В прошлом ничто не теряется безвозвратно, напротив, абсолютно все неизменно сберегается и накапливается» (Frankl, 1985a, р. 175). Вместе с тем потенциальные возможности, которые не были выбраны, утрачиваются.   Читайте также:  

Логотерапия Франкла: основные принципы — Век живи

5.5.2. Теория экзестенциального анализа и логотерапия В. Франкла

Виктор Франкл (родился в 1905 г.) — еще один выдающийся персонолог и психотерапевт нашего времени. Он вошел в психологию как основатель третьей Венской психотерапевтической школы. Первой Венской школой стал психоанализ 3. Фрейда, вторую школу “индивидуальной психологии” создал А. Адлер.

В. Франкл — венский врач-клиницист, занимался психотерапевтической практикой, уже к концу 30-х гг. отмечает, что его клиентов чаще волнуют не проблемы подавленных сексуальных влечений, как во времена 3. Фрейда, а потери смысла жизни, жизненных ценностей, одиночества и т. п. Он формулирует положение о том, что у каждого времени есть свои психологические проблемы и неврозы, и к началу Второй мировой войны заканчивает рукопись своей первой книги — “Врачевание души”, где развивает основные идеи новой концепции личности. В центре ее — учение о врожденной тенденции поиска смысла жизни.

Но война приносит страшные испытания ученому: на четыре года он становится узником фашистских концлагерей. Опыт человеческих страданий и “упрямства духа”, который помогал выжить в лагерях смерти, по-новому высвечивает основные идеи его учения.

В. Франкл по-другому выстраивает здание психологии личности. В его теории экзистенциального анализа можно выделить несколько компонентов: о духовной сущности человека и свободе воли; смысле жизни и ценностях; о логотерапии. Рассмотрим их более подробно.

Учение о духовной сущности человека является главным стержнем творческого наследия В. Франкла, вокруг которого он выстраивает свои другие теоретические концепции: “Человек — это больше, чем психика: человек — это дух”. Каждый на нас чувствует, осознает в себе духовное начало. Но традиционно феномен духовности осмыслялся в богословии, философии, литературе, искусстве. В. Франкл, вслед за К. Юнгом и К. Роджерсом, вводит понятие духовности в категориальный строй современной психологии и выделяет его наиболее существенные проявления и характеристики. Духовность рассматривается им как духовное начало, которое, как искра божья, заложено в душу каждого человека и объединяет всех людей. Это соприсутствие сущего всему сущему.

В сфере человеческой духовности автор выделяет слои сознательной и подсознательной духовности. Слой подсознательной духовности содержит источники и корни всего сознаваемого. “Дух покоится на бессознательном”. В. Франкл анализирует ведущие проявления бессознательного духовного. К ним он относит прежде всего совесть, или нравственную интуицию. Совести открывается то, что еще не существует, а лишь должно существовать. Это — духовная антиципация, предвосхищение. Бог в душе человека, он подсказывает “то, что надо”. “Однако то, что надо, всегда только одно”.

Далее духовное бессознательное, по В. Франклу, проявляется в познавательной и художественной интуиции. “Вдохновение коренится в сфере бессознательной духовности. Художник творит по вдохновению, и поэтому источники его творчества находятся и остаются во тьме, которую сознание не в состоянии осветить ПОЛНОСТЬЮ”.

Еще одна сфера проявления бессознательной духовности человека — это любовь. В. Франкл отмечает, что полное духовное соприсутствие или событие возможно лишь между равными друг другу сущими. Полную отдачу себя другому без остатка он называет любовью. Это способность понять человека в его сути, уникальности и в его потенциальных возможностях. Любовь своим духовным взором предвосхищает нереализованные перспективы личностного и духовного развития человека, открывает в нем то, что только может быть.

Далее, анализируя основные проявления духовности человека, В. Франкл выделяет несколько фундаментальных духовных побуждений. К ним он относит следующие:

— интенциональность, или изначальная индивидуальная открытость миру. “Сущность человека включает в себя его направленность на что-то или на кого-то, на дело или на человека, на идею или на личность! И лишь поскольку мы интенциональны, постольку мы экзистенциональны. Человек здесь не для того, чтобы наблюдать или отражать самого себя, он здесь для того, чтобы представлять себя, поступаться собой, чтобы познавая и любя, отдавать себя”.

— стремление к самотрансценденции, или выходу человека за пределы самого себя, в его направленности реализовать себя в своих ценностях, смыслах, поступках; стремление к самоотражению, или саморегуляции.

Внутренним источником данных побуждений является свободная воля. Учение о духовности и свободе воли у В. Франкла взаимосвязаны. Духовность, свобода и ответственность рассматриваются им как основные экзистенциалы человеческого существования. Духовность человека реализуется через его внутреннюю свободу. “Необходимость и свобода локализированы не на одном уровне: свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью. Причиненные цепи всегда и везде замкнуты и в то же время разомкнуты в высшем измерении, открыты для высшей “причиненности”. Над свободой воли возвышается только божественное провидение.

В. Франкл характеризует свободу человека по отношению к влечениям, наследственности и обстоятельствам внешней среды. Во взаимодействии со всеми этими факторами человек может выработать свое отношение, позицию, сказать им “да” или “нет”. Но свобода не сводится к этим трем категориям, они понимаются более широко. Это свобода взять на себя ответственность за свою судьбу, свобода изменяться, быть таким, стать другим. Человек решает за себя, а решение за себя есть формирование себя.

Теория экзистенциального анализа признает человека свободным, но лишь условно. Он часто ограничен субъективными обстоятельствами. Реализуя свою свободу, он делает выборы и берет на себя ответственность за их выполнение. Свобода, лишенная ответственности, вырождается в произвол. Человек ответствен за аутентичность своего бытия, за нахождение и реализацию смысла своей жизни, за свою жизнь.

Другое направление в теории экзистенциального анализа — учение о смысле жизни и ценностях. Обобщая свои жизненные и клинические наблюдения, автор формулирует тезис о том, что человек стремится обрести смысл жизни, и ощущает вакуум, или фрустрацию, если это стремление остается нереализованным. Это изначальное духовное стремление присуще всем людям, является основным двигателем поведения и развития личности, но далеко не всегда достаточно отчетливо осознается. Смысл жизни для человека всегда существует, даже при особых, самых трудных и безысходных обстоятельствах. Если у психически больного имеется тесная эмоциональная связь с каким-либо человеком, его жизнь уже оправдана. Для человека смысл его бытия не субъективен, он не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности, но этот смысл уникален и неповторим для каждого.

В. Франкл говорит о конкретном смысле жизни данной личности в данной ситуации. Любой период жизненного пути индивида, каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей, но для человека он является единственным, истинным. В нахождении смыслов помогают совесть, т. е. нравственная интуиция, а также интуиция — познавательная и художественная.

В. Франкл вводит понятие сверхсмысла, т. е. смысла Вселенной, смысла бытия, смысла истории. Эта категория трансцендентна человеческому существованию, поэтому о ней мы не может знать, можем только предполагать, что она осуществляется через историю, судьбы народов, отдельных людей.

Смысл жизни всегда может быть найден для каждого человека. Но найти свой уникальный смысл в конкретных обстоятельствах — это только половина дела. Надо еще его реализовать. Для этого дана свобода воли, чтобы найти и реализовать его, даже если свобода заметно ограничена объективными обстоятельствами. Человек несет ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни.

Наиболее обобщенные жизненные смыслы В. Франкл рассматривает как жизненные ценности. Он выделяет три группы: ценности творчества, ценности переживаний и ценности отношений. Этот ряд отражает три основных пути, какими можно найти смысл жизни. Первый — что он дает миру в своих творениях, второй — что он берет от мира в своих встречах и переживаниях; третий — это позиция, которую он занимает по отношению к другому или ситуациям.

Среди этих групп ценностей приоритет принадлежит ценностям творчества, которые реализуются через труд. Ценности творчества связаны с изначальным духовным побуждением человека к трансценденции, стремлениям к выходу за пределы себя и реализации себя в деяниях, творениях, служении людям. В соответствии с этим самоактуализация, по В. Франклу, является не самоцелью, а одним из результатов творческой деятельности. Ценность переживаний — другой путь обретения осмысленности жизни. В этом плане В. Франкл раскрывает ценностный потенциал любви и потенциал страданий, которые выступают как источники эмоционально-духовного насыщения. Вместе с тем и любовь, и страдания не являются необходимым условием осмысленности жизни. Индивид, который никогда не любил и не был любим, тем не менее может организовать свою жизнь весьма осмысленным образом.

Третья группа — ценности отношения, которым В. Франкл придает наибольшее значение. Человек, пишет он, далеко не всегда может изменить обстоятельства, но в его силах изменить отношение к ним. При любых обстоятельствах он свободен занять осмысленную позицию к обстоятельствам, возвысить или минимизировать их значение для себя.

Как только мы добавляем ценности отношений к другим категориям ценностей, становится очевидным, что человеческое существование никогда не может оказаться бессмысленным по своей внутренней сути. Жизнь человека сохраняет свой смысл до конца — до последней минуты.

И, наконец, еще одно направление в творческом наследии В. Франкла — предложенный им новый метод психотерапии — логотерапия. Логотерапия (от древнегреческого “логос” — смысл) ставит своей задачей помочь человеку в его поисках смысла жизни. Согласно логотерапии, борьба за смысл жизни является основной движущей силой человека. Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое В. Франкл назвал “экзистенциальной фрустрацией”. Субъективно оно переживается как ощущение внутренней пустоты, бессмысленности существования. Это состояние может углубляться и порождать специфические “пусоченные неврозы” (от греческого “пус”, означающего дух, смысл). Пусоченные неврозы причинно коренятся в особой духовной сфере личности, в которой локализованы смыслы. В. Франкл назвал ее “поэтическим измерением” человека.

Логотерапия направлена на то, чтобы помочь человеку найти его единственный, уникальный смысл в данной ситуации. И это должен сделать он сам. Логотерапия ставит целью расширение возможностей клиентов видеть весь спектр потенциальных смыслов, которые может содержать в себе данная ситуация. Здесь используется метод духовно-ориентированного диалога, позволяющий подтолкнуть клиента к открытию им для себя адекватного смысла. В. Франкл показал, что наибольшие практические достижения логотерапии связаны с ценностями отношений, с нахождением людьми смысла своего существования в ситуациях, представляющихся крайне трудными или безвыходными.

Автор описывает случаи, когда психотерапевт помогает клиенту найти смысл в страданиях, изменить отношение к ним. “Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу своей серьезной депрессии. Он не мог пережить потерю своей супруги, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Я поставил перед ним вопрос: “Что было бы, доктор, если бы вы умерли первым, а ваша жена осталась бы в живых?”. “О, — сказал он, — для нее это было бы ужасно, как бы она страдала. ”. Он не сказал ни слова, только пожал мою руку и молча ушел. Страдание каким-то образом перестает быть страданием в тот момент, когда обнаруживается его смысл, как, например, смысл жертвенности”.

Материалы: http://yourlib.net/content/view/5952/70/

VFI / Логотерапия и экзистенциальный анализ

Что такое логотерапия / экзистенциальный анализ?

Автор: Александр Баттяни

Разработка LTEA началась в 1930-х годах. На основе Психоанализа Зигмунда Фрейда и Индивидуальной психологии Альфреда Адлера психиатр и невролог Виктор Эмиль Франкль (1905–1997) заложил основы нового и оригинального подхода, который он впервые опубликовал в 1938 году. Логотерапия / экзистенциальный анализ, иногда называемый » Третья венская школа психотерапии »- это международно признанный и эмпирически ориентированный на смысл подход к психотерапии.

В логотерапии / экзистенциальном анализе (LTEA) поиск смысла жизни определяется как основная мотивационная сила в людях.

Подход

Франкла основан на трех философских и психологических концепциях:

• Свобода воли

• Воля к значению

• Смысл в жизни

---

Свобода воли

Согласно LTEA, люди не полностью подчиняются условиям, но в основном свободны принимать решения и способны занять свою позицию в отношении внутренних (психологических) и внешних (биологических и социальных) условий.Свобода здесь определяется как пространство формирования собственной жизни в пределах данных возможностей. Эта свобода проистекает из духовного измерения человека, которое понимается как сущностное человеческое царство, сверх измерений тела и психики. Как духовные личности, люди не просто реагирующие организмы, но автономные существа, способные активно формировать свою жизнь.

Свобода человеческой личности играет важную роль в психотерапии, поскольку дает клиентам пространство для автономных действий даже перед лицом соматического или психологического заболевания.И это как раз тот ресурс, который позволяет клиентам в контексте техник Парадоксального Намерения и Дерефлексии справиться со своими симптомами и восстановить контроль и самоопределение.

Воля к значению

Люди не только свободны, но, самое главное, они свободны для чего-то, а именно для достижения целей и задач. Поиск смысла рассматривается как основная мотивация людей. Когда человек не может реализовать свою «волю к значению» в своей жизни, он испытает ужасное ощущение бессмысленности и пустоты.Разочарование экзистенциальной потребности в значимых целях порождает агрессию, зависимость, депрессию и суицидальность, а также может порождать или усиливать психосоматические заболевания и невротические расстройства.

Логотерапия / экзистенциальный анализ помогает клиентам воспринимать и устранять те факторы, которые мешают им в достижении значимых целей в их жизни. Клиенты чувствительны к восприятию смысловых возможностей; однако им не предлагается конкретное значение. Скорее, их направляют и помогают в реализации тех смысловых возможностей, которые они обнаружили сами.

Смысл в жизни

LTEA основан на идее о том, что значение является объективной реальностью, в отличие от простой иллюзии, возникающей в аппарате восприятия наблюдателя. Согласно LTEA, люди призваны, исходя из своей свободы и ответственности, проявлять лучшее в себе и в мире, воспринимая и осознавая значение момента в каждой ситуации. В этом контексте необходимо подчеркнуть, что эти потенциальные значения, хотя и объективны по своей природе, связаны с конкретной ситуацией и человеком и поэтому постоянно меняются.Таким образом, LTEA не декларирует и не предлагает какой-то общий смысл жизни. Скорее, клиентам помогают в достижении открытости и гибкости, которые позволят им осмысленно формировать свою повседневную жизнь.

---

Терапевтические методы в LTEA (выбор)

Парадоксальное намерение

Показания: преимущественно компульсивные расстройства и беспокойство, а также вегетативные синдромы.
Под руководством врача или терапевта клиенты учатся преодолевать свои навязчивые идеи или тревоги с помощью дистанцирования и юмористического преувеличения, тем самым разрывая порочный круг симптомов и их усиления.

Dereflexion

Показания: Сексуальные расстройства и бессонница, а также тревожные расстройства.
Инстинктивным, автоматическим процессам мешает и сдерживает преувеличенное самонаблюдение. Точно так же некоторые легкие и обоснованные ощущения тревоги или печали будут усиливаться и усиливаться самонаблюдением, делая их более заметными и порождая еще более интенсивное наблюдение. Цель дерефлексии — разорвать этот невротизирующий круг, отвлекая внимание клиента от симптома или естественного процесса.

Сократический диалог / изменение установок

Определенные отношения и ожидания могут быть препятствиями на пути к осуществлению смысла. Они могут отчуждать человека от смысловых возможностей его или ее жизни, тем самым обостряя невротические расстройства или даже вызывая их посредством повторяющихся неправильных решений и формирования моделей поведения.

Важно отметить, что терапевт или врач должны воздерживаться от навязывания своих собственных ценностей или смыслового восприятия.Скорее, клиентов направляют осознать свое нереалистичное и контрпродуктивное отношение и выработать новое мировоззрение, которое может стать лучшей основой для полноценной жизни.

Сократический диалог — разговорный метод, часто используемый логотерапевтами. Конкретные вопросы направлены на то, чтобы осознать возможность найти и свободу реализовать смысл своей жизни. В философскую среду этот метод руководства с помощью вопросов был введен Сократом, который охарактеризовал его как своего рода «духовную акушерку».

---

Словарь LTEA

Логотерапия

Греческое слово «логос» здесь используется в значении «значение»; равнозначные переводы, «слово» или «рациональный порядок» не помогают в объяснении принципов LTEA. В частности, логотерапевт не пытается убедить клиента логическими рассуждениями; скорее, они помогают клиентам определить их конкретное и индивидуальное значение.

Логотерапия — прикладная терапия на основе психолого-антропологической модели, разработанной Виктором Франклом.

Экзистенциальный анализ

EA можно рассматривать как философскую и научную основу логотерапии, а также как неотъемлемую часть самой терапии.

По сути, экзистенциальный анализ означает анализ относительно существования или «объяснение существования» с учетом самоответственной, самореализованной и гуманной жизни.

В «общем экзистенциальном анализе» поиск смысла обсуждается и идентифицируется как основная мотивация человека, и приводятся аргументы, демонстрирующие фундаментальную возможность обретения смысла в жизни.На этом основании можно объяснить терапевтические эффекты успешного поиска смысла.

В рамках «специального экзистенциального анализа» конкретная, индивидуальная жизнь человека или группы исследуется на предмет возможных экзистенциальных корней психического или психологического расстройства. В этом контексте она составляет основу логотерапии как специфической терапии, проходящей через «экзистенциальное ядро». Таким образом, терапевтическая ценность экзистенциального анализа заключается в выяснении конкретной экзистенциальной ситуации и подготовке к оказанию помощи в автономном поиске смысла.

---

… ЧТОБЫ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ: КНИГИ ВИКТОРА ФРАНКЛА

Логотерапия В. Франкл Основы психотерапии

План

1. Основные положения экзистенциальной психотерапии В.Франкла
2. Концепция нормального и патологического развития личности
3. Принципы и методы психотерапии

1 . Основные положения.

Экзистенциальный:

1.человеческий способ бытия

2. Смысл существования, стремление к значению

3. Свобода воли, способность к самоотчуждению

4. Нологическое измерение

Стремление к смыслу является фундаментальной мотивацией. Людям нужно то, ради чего стоит жить. Разница между смыслом и бытием ..

Сознание. Цель логотерапии — осознание своего духовного «я».

Духовное бессознательное — это личное духовное ядро, интегрирующий центр.Сознание: «логика глубже логики». Свобода «от» и свобода «для», самопревосхождение сознания. Религиозное подсознание — «бессознательный Бог». Непосредственный опыт экзистенциальной религиозности.

Смысл жизни и смерти. Концепция ответственности

Самопревосхождение — это желание выйти за пределы себя, чтобы осознать смысл и любовь. Виды защиты: гиперрефлексия (самокопание), гиперинтенция (чрезмерное стремление к удовольствиям).

Источники смысла: 1) дать что-то жизни (ценности творчества), 2) взять что-то из жизни (ценности опыта) 3) занять определенное отношение к судьбе, которое не может быть изменено (смысл страдания) .

Смысл работы. Значение в любви. Значение страдания (трагическая триада — боль, вина и смерть). Имеется ввиду в прошлом. Переосмысление (значение веры).

Экзистенциальный вакуум — переживание пустоты и бездны. Экзистенциальное разочарование (апатия и скука).

2. Ноогенный невроз — невроз, который основан на духовной проблеме и этическом конфликте, когда желание смысла не удовлетворяется.

Массовая невротическая триада: депрессия, наркомания и агрессия.Поддержание экзистенциального вакуума: подавление духовности, уход от ответственности, разрушение традиций и ценностей, редукционизм, недостаточное самопревосхождение, невротизация человечества.

3. Цель психотерапии : помощь в поиске смысла жизни.

Цели: переориентировать клиентов на решение экзистенциальных задач, помочь найти смысл, превратить духовное бессознательное в сознательное, превзойти через творчество, опыт и отношения, устранить экзистенциальное разочарование.

Методы: гуманные отношения, диагностика (экзистенциальное отчаяние), углубление осознания, объяснение, внушение максим, использование сравнений, сосредоточение внимания на поиске смысла, прислушивание к голосу своего сознания, увеличение количества источников смысла, социальный диалог, « логодрама », подсказывая смысл, анализируя сны.

Логотерапия при психогенном неврозе. Парадоксальное намерение — это сознательная реализация того, чего боится клиент. Развитие чувства юмора.

Дерефлексия — переориентация с беспокойства на решение доступной задачи.

Преимущества обретения смысла в жизни

Наличие цели в жизни может укрепить устойчивость перед лицом невзгод, говорится в исследовании. Это также основа логотерапии, традиционной психотерапевтической практики. В этой статье мы рассмотрим его использование в настоящее время и дадим вам несколько идей о том, как найти свою собственную жизненную цель.

Мы перемещаем школы, рабочие места и страны в поисках истинной цели нашей жизни, и, если никаких откровений не поступает, мы разочаровываемся и начинаем сомневаться в том, какой выбор мы сделали до сих пор.

Другим может казаться, что они точно знают свою цель — научить, распространять радость или спасать жизни — и это будет давать им новую энергию на каждом шагу, а также силу для преодоления всех препятствий.

Некоторые из нас могут обнаружить, что наша цель в жизни продолжает меняться по мере нашего эмоционального и интеллектуального роста, и поэтому мы корректируем свой жизненный выбор, чтобы соответствовать новым целям, которые придают нам жизненную силу.

Как показала наука, наличие или отсутствие жизненной цели может повлиять на наше психическое и физическое здоровье многочисленными и ощутимыми способами.Одно недавнее исследование показало, что, возможно, интуитивно, люди, которые считают, что они нашли свою цель в жизни, наслаждаются лучшим качеством сна.

Другой предположил, что чем больше мы живем с целью, тем больше замедляются процессы старения нашего организма, связанные со стрессом. Поэтому неудивительно, что существует положительная корреляция между стремлением к жизни и долголетием.

Тип традиционной психотерапии, называемый логотерапией, направлен на то, чтобы помочь людям лучше понять, что делает их жизнь значимой, чтобы они могли легче преодолевать препятствия, влияющие на качество их жизни.

Логотерапия была впервые разработана в 1940–1950 годах Виктором Эмилем Франклом (1905–1997), психиатром и неврологом из Вены, Австрия. Франкла интересовала важность цели жизни для психического здоровья людей.

Франклу выпала неудачная возможность проверить свои теории на себе; как еврей, он был схвачен нацистами в начале 1940-х годов и отправлен в концлагерь.

Как он позже объяснил, именно его настойчивость в том, чтобы цепляться за свою поставленную цель — или продолжать дело жизни, которое он был вынужден оставить позади, — укрепила его и помогла пережить ужасы Холокоста.

Позже он изложил основы логотерапии в своей самой известной книге Man’s Search for Meaning , где он написал знаменитую запись:

«[E] У человека можно отнять все, кроме одного: последнего из свободы человека — выбирать свое отношение к любому стечению обстоятельств, выбирать свой собственный путь ».

Логотерапия стала известна как «третья школа психотерапии», предлагая альтернативу так называемым «первой» и «второй» школам. Это Зигмунд Фрейд, основавший психоанализ, и Альфред Адлер, теории которого вращались вокруг концепции «чувства неполноценности».

Два самых выдающихся метода, используемых в терапии Франкла, — это парадоксальное намерение и обратное отражение. Парадоксальное намерение направлено на то, чтобы разорвать порочный круг предвосхищающей тревоги, в которой мы настолько озабочены чем-то, что затем испытываем беспокойство по поводу беспокойства по поводу нашего источника беспокойства.

Франкл предположил, что один из способов позволить кому-то дистанцироваться от этого порочного круга — это, как бы неинтуитивно это ни казалось, знакомство с источником их беспокойства.

Дерефлексия пытается прервать еще один порочный круг: когда мы настолько зацикливаемся на чем-то, чего мы хотим достичь, что подвергаем себя повышенному стрессу, что снижает вероятность того, что мы достигнем этой цели.

В этом случае Франкл посоветовал просто сделать перерыв, чтобы перестать так стараться достичь этой цели и позволить себе достичь чувства отстраненности, чтобы избежать чрезмерного давления, которое мы оказываем на себя.

Поскольку некоторые практики логотерапии рекомендуют воздействие раздражителей, которых боятся, для создания десенсибилизации, то есть привыкания к этим стимулам, чтобы их воздействие было уменьшено, они могут хорошо подойти к когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), которая также использует эту стратегию для лечить такие состояния, как фобии.

«На многих уровнях логотерапия представляет собой высокую степень совместимости с когнитивно-поведенческой терапией», — пишут авторы статьи 2013 года, опубликованной в журнале Psychotherapy .

Поделиться на PinterestЛоготерапевтические практики могут помочь при тревоге, депрессии и выгорании.

Они утверждают, что логотерапевтические методы могут быть особенно эффективными при лечении генерализованного тревожного расстройства и депрессии.

«Процедура воздействия […] может побудить клиента столкнуться с тревогой или страхом, заставив его / ее рассматривать ее как вариант», — пишут они, добавляя: «Не всегда можно контролировать свой уровень тревожности, но можете выбирать, как на это реагировать.

Именно эта реакция на тревогу, когда она начинает овладевать, может быть полезной в снижении ее уровня и минимизации его влияния. Делая сознательный выбор реагировать на тревогу противоположным образом, мы делаем первые шаги к тому, чтобы убрать ее из своей жизни.

Авторы исследования приходят к выводу, что «интеграция концепций смысла, личных ценностей и целенаправленных целей в протокол депрессии индивидуализирует процесс терапии и повысит благополучие и устойчивость, снизив частоту рецидивов.

Они говорят, что для людей, живущих с депрессией и обращающихся за лечением, важно иметь возможность размышлять, при поддержке своего терапевта, о том, что придает их жизни смысл, что помогает им жить с чувством цели и каковы их личные ценности. Это может помочь справиться с их специфическим контекстом для состояния.

Другой способ, которым могут быть полезны логотерпевтические методы, как утверждали некоторые, — это предотвращение или лечение синдрома выгорания. Хотя это состояние в настоящее время не указано в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам № , его связывают с депрессией и иногда называют формой посттравматического стрессового расстройства.

Выгорание характеризуется физическим и психическим истощением в результате длительного чрезмерного вовлечения, обычно в работу или проект. Это истощение может включать усталость, отсутствие мотивации и чувство отчуждения.

Моника Ульрихова, доцент Университета Градец Кралове в Чешской Республике, утверждает, что логотерапия помогает предотвратить или лечить выгорание, задавая людям уместные вопросы, которые позволят им изменить образ мышления, в котором они работают. .

«[A] Существенная часть [A] профилактики и лечения синдрома выгорания — это воплощение собственных ценностей людей — в отношениях, в семье, но также и в мелких мелочах. Люди должны двигаться в рамках «Я хочу и могу действовать по-другому».

Проф. Моника Ульрихова

«Люди должны пройти саморефлексию и ответить на следующие вопросы:« Действительно ли мне нужно? »,« Что произойдет, если я этого не сделаю? »,« Какие последствия будет?, «Мне действительно нужно?», — добавляет она.

Конечно, найти смысл в жизни, если вы застряли в трудном месте, — сложная задача, и рецепта не существует. У всех будет разная мотивация, и одни и те же стратегии поиска цели подойдут не всем.

Тем не менее, в книге Доктор и душа Франкл предположил, что есть три основных типа ценностей, на которые люди могут подписаться и которые могут помочь им определить смысл своей жизни:

• творческие ценности или «ценности, которые реализуются в творческом действии »
• эмпирические ценности, которые могут быть« реализованы в восприимчивости к миру — например, в подчинении красоте природы или искусства »
• оценочных ценностей, относящихся к« реакции человека на ограничения на [их] потенциальные возможности »

Другими словами, творческая деятельность, которая задействует наши таланты, открытость к поиску удовольствия и красоты в мире и способность справляться с нашей реакцией на обстоятельства, не зависящие от нас, — это хорошие способы жить целенаправленно и становиться более устойчивый.

Одно исследование, например, показало, что, хотя стресс действительно влияет на наше здоровье, то, как мы воспринимаем стресс, также может склонить чашу весов против нас; если мы задержимся на том, как стресс влияет на нас, его влияние на наше здоровье, вероятно, будет еще больше.

Хотя нет реального кратчайшего пути к обучению тому, как найти цель нашей жизни и как стать устойчивым перед лицом препятствий, Адам Лейпциг — продюсер и автор театра и кино — предполагает, что, задав себе пять простых вопросов, мы сможем правильное направление.

В своем выступлении на TED (которое вы можете посмотреть здесь) он предлагает всем нам уделить несколько минут, чтобы спросить себя, кто мы, что мы делаем, для кого мы это делаем, что эти бенефициары нуждаются или хотят, и каковы наши последние выплата есть.

Ответы на эти вопросы, по его мнению, могут помочь нам лучше понять, какие действия поддерживают нас и почему мы, в конечном итоге, хотим продолжать их.