Лев наталья: Лев Наталия Сергеевна
Совместимость имен Наталья и Лев в любви и браке
- Главная
- Совместимость имен
- Наталья и Лев
Наталья и Лев
Терпение и такт помогут вам наладить отношения с партнером
50%
Совместимость характера
100%
Совместимость духовная
90%
Совместимость в браке
30%
Совместимость физиологическая
Совместимость по стихии имени
Наталья: вода + Лев: огонь
К огненным знакам относятся Овен, Лев и Стрелец, а к водным – Рак, Скорпион и Рыбы. Огненные знаки представляют субстанцию Ян, а водные – субстанцию Инь.
Совместимость по числу имени
Наталья: 5 + Лев: 4
Наталья и Лев испытывают друг к другу сильное влечение.
Но романтика в паре может омрачиться разницей в характерах
Черты характера имени Наталья
застенчивость, самостоятельность, свободолюбие
Узнать о значении имени Наталья
Черты характера имени Лев
решительность, целеустремленность, обязательность
Узнать о значении имени Лев
Проверить совместимость имен:
Женское ♀:
Мужское ♂:
Чаще всего наши посетители проверяют эти имена:
- Совместимость имен Амина и Геворг
- Совместимость имен Юлия и Вадим
- Совместимость имен Августа и Лан
- Совместимость имен Айлана и Василий
- Совместимость имен Акулина и Владимир
- Совместимость имен Акулина и Фарид
- Совместимость имен Армина и Кузьма
- Совместимость имен Асия и Иоанн
- Совместимость имен Аэлита и Жан
- Совместимость имен Ванда и Еремей
- Совместимость имен Василиса и Соломон
- Совместимость имен Виктория и Ильяс
- Совместимость имен Владислава и Анатолий
- Совместимость имен Джульетта и Митрофан
- Совместимость имен Диана и Архип
- Совместимость имен Евгения и Искандер
Наталья Репина.
Жизнеописание Льва — рецензии и отзывы читать онлайн- Наталия Репина. Жизнеописание Льва. — М.: Эксмо : Inspiria, 2021. — 224 с.
Наталья Репина — писательница и сценаристка. Ее первый роман, «Пролог», в 2019 году был нагржден премией журнала «Урал».
Главный герой «Жизнеописания Льва» — второго романа — библиотекарь Лев, блаженный тридцати двух лет, который понимает птиц и животных. Его жизнь посвящена написанию монографии о поэте мандельштамовского круга Клименте Сызранцеве. И все бы хорошо, но однажды выясняется, что Сызранцева не существовало, и все — сплошная мистификация. Попасть на другую сторону безумия, взглянуть на мир глазами юродивого — все это возможно в книге Натальи Репиной.
Еще один дождливый день
На той самой даче, откуда серого кабысдоха изгнал некто Борис, смотрят телевизор.
Хозяин, собственно Борис, — в кресле, вязаная кофта; хозяйка — за столом, красивая шаль, раскладывает пасьянс.
Изредка взглядывает на экран. На стуле притулилась маленькая старушка, кто запомнил — Полина Петровна, бабушка того самого внука, который кого-то пырнул или не пырнул (внук Шредингера). Левина мама на другом стуле.
И вот гости в капюшонах. Баба Лара, Вова и Катя.
— Лариса Витальевна! Милая моя! — ошарашенно говорит хозяйка, пропуская их в дом. — Это же «Красное и черное»! Куда ж вы детей!
— Ничего, дружочек, они тихо, — невозмутимо говорит баба Лара. — Мы их сейчас куда-нибудь в другую комнату. Толька пошел на станцию провожать Светлану. Вернется — заберет, я ему записку оставила. Мы их где-то тут…
Хозяйка колеблется, потом решается.
— Нет уж, пусть с нами смотрят, хоть на виду. Все равно не поймут или… ну я не знаю, глаза им, что ли, будем закрывать…
Они идут в комнату. Смех и удивленные восклицания. Сосредотачиваются на экране. Старушка По- лина Петровна вполголоса пересказывает Ларисе Витальевне, что она пропустила.
— Ну всё, Полина Петровна! — это хозяйка, тихо и убедительно: — Ларочка Витальевна сама разберется!
Госпожа де Реналь испуганно окликает своего сына, взобравшегося на дерево.
— Татулечка, как Лева? — тихо спрашивает Лариса Витальевна (как сказал бы Толстой, «по бессознательной для себя филиации идей»).
— Грех жаловаться, — несколько удивленно отвечает та. — А что?
— Нет, так, ничего.
Жюльен Сорель карабкается на скалы. Вова внимательно смотрит на экран. Катя разглядывает при- сутствующих. Дождь все сильнее. За окном ярко свер- кает и почти сразу раздается сильный удар грома.
— Как жахнуло! — это Покровский. — Где-то прямо над нами!
Ему никто не отвечает. Жюльен Сорель целует руку госпоже де Реналь и заявляет, что придет к ней в два часа ночи. Теперь Катя, замерев, глядит на экран, взрослые тоже, а Вова рассеян.
Никто не смотрит сейчас на вовсю бушующую грозу и сквозь мрак — на кусты, которые сгибаются под потоками воды. На соседний нежилой дом, где оторванный ставень сильно раскачивается от порывов ветра и ударов дождя. Даже издалека и даже сквозь дождь слышно — но никто не слушает! — как он громко стучит то о стену, то о раму окна, которое отвечает стеклянным дребезжанием.
И вот там, где оторван ставень, изнутри открывается оконная створка. Сама? Из открытого окна высовывается рука. Рука? Кто-то пытается притянуть и закрепить ставень, но, не закрыв предварительно окна, это сделать невозможно. И рука это понимает. Она исчезает, оставив все как есть. Никто этого не увидел.
Никто, кроме Вовы.
Тут жахает особенно сильно, и в комнате гаснет свет. Фильм утягивается в тоненькую горизонтальную полоску и исчезает.
— Ну вот, как всегда на самом интересном! — говорит Лариса Витальевна.
Суета, темнота. Но вот уже огонек мерцает внутри прозрачного кокона керосинки, оставляя на его стенках черные мазки.
— Вряд ли свет быстро включат, а серия уже заканчивалась, — говорит подсвеченная колеблющимся светом Покровская.
Толкотня в дверях. Зонты вспархивают над головами и врезаются друг в друга. И — аистами, аистами шагать по дорожке, вздымая ноги над лужами и помещая их на островки суши.
Покровская проводила, возвращается в комнату.
— М-да-а-а… — говорит ее муж Борис.
— Да, — говорит она. — Надо как-то прекращать эти киносеансы. Вот пригласила один раз Ларису Витальевну, и весь поселок повадился. А она, нет, это тоже надо додуматься, с внуками прийти!
— М-да, — говорит муж.
Ливень.
Анатолий: бесполезная газета над головой, дорога киснет под скачущими ногами, на крыльце поскользнулся, дома никого, сразу к холодильнику, спасительная водка, толстая граненая рюмка. Посмотрел долгим взглядом в окно, где дождь избивает клубнику, вылил водку обратно в бутылку, поставил на место, рюмку помыл, убрал.
Светлана: тамбур электрички, кусты, поле, забооооор, опять кусты, неразборчивое объявление станции, пустая платформа, плакат «Что тебе дороже: жизнь или сэкономленные минуты?», указатель «В Москву». Двери открылись. Вышла, открыла красивый импортный зонт. Ступеньки вниз, ступеньки вверх. Соседняя платформа, указатель «Из Москвы», плакат «Что тебе дороже: жизнь или сэкономленные минуты?» Свистит встречная электричка.
Заходит. Неразборчивое объявление, кусты, роооообаз, елоп, ытсук.
Дождь прошел, и свет дали. Дачные сумерки разбавлены фонарями и окнами; особенно хороши застекленные террасы — их густое желтое сияние обещает уют и покой. Там, конечно же, пьют чай с вареньем и ведут тихие беседы. Еще там, возможно, происходит нечто волшебное, отчего замирает сердце в предчувствии сказочных событий. Ночью они, вполне вероятно, начнут происходить.
Лева с мамой гуляют в вязаных кофтах и резиновых сапогах. Мама поет «L’amour est bien plus fort que nous», Лева чинит дорогу. Ему очень радостно, что в первый же день случились и грибы, и Сахрановы, и вот даже дорога. Он уже почти не помнит, что его смерти желали — пусть понарошку. Он ищет по обочинам крупные камни и кладет в лужи. Иногда не кладет, а роняет, орошая себя грязными брызгами. Темные струйки текут по голым ногам внутрь резиновых сапог. Наконец Лева уже не может найти нормального камня. Уперев руки в колени, он вприсядку высматривает камни.
— Лева, не уходи далеко! — говорит вслед мама.
В этот момент Катя и Вова выбегают из калитки.
— А давай попросим лото! — говорит Катя. — У Покровских только домино!
— У дяди Кости есть!
— К нему далеко, папа не разрешает!
— А мы быстро! Скажем, Покровских дома не было! Ой! Здрасте, теть Тань!
И скорее бегом дальше. Лева провожает их взглядом.
— Он ей сказал? — шепотом спрашивает Катя.
Вова пожимает плечами.
Лева смотрит, как они припускают по улице и как смешно сталкиваются на повороте к даче Покровских: Вова хочет к ним, а Катя — бежать дальше. Побеждает Катя: они бегут дальше.
Мама зевает и говорит:
— Лев! Хватит, а? Пошли пройдемся, завтра дочинишь свою дорогу.
Она берет его за руку, и они отправляются на прогулку.
Дача Константина — это вам не мещанские грядки. Хирургам столичных больниц не пристало выращивать клубнику. Они живут среди сосен и елей; сначала сирень, а потом жасмин и шиповник дурманят их сердца влажными вечерами.
Одинокое окно горит на втором этаже сонным приглушенным светом. Катя с Вовой подбегают к двери. Она закрыта.
— Дядя Костя! — зовет Вова, задрав голову.
Тишина.
— Дядя Костя! — опять зовет он.
— Ты не так! — говорит Катя. — Смотри!
— Дя-я-ядя-я-я-я Ко-о-о-о-стя!
Тишина.
— Глухой он, что ли, — говорит Катя.
— Давай обойдем, — предлагает Вова.
Они обходят дом. Оказывается, с изнанки тоже есть горящее окно — кажется, кухня. И дверь есть, но тоже закрытая. Катя подпрыгивает.
— Давай! — Вова берет сестру за талию. Она еще раз подпрыгивает, цепляется за подоконник и —
— Вооовкаааа! — срывается.
— Ты чего, офигела? Руку мне чуть не сломала! — говорит Вова.
— Вовкааааа! — Катя переходит на шепот. — Там знаешь чего? —
Ребята! Эй, вы где?
Константин появляется из-за дома, с той стороны.
— Здрасте, дядя Костя! У вас лото есть?
«Tombe la neige», — поет Татьяна. «Tu ne viendra pas se soir», — сокрушается она.
Они сделали круг и опять вышли на свою улицу.
Навстречу Константину с ребятами. Вова несет мешочек с лотошными бочонками, Катя — прямоугольные картонки с цифрами, Константин — сигарету с красным светящимся кончиком. Татьяна одергивает кофту.
— Ну всё! — говорит Константин. — Не заблудитесь?
— Ну конечно! — иронично и взросло говорит Катя.
Они бегут к своей даче.
— Бочонки не растеряйте! — кричит Константин вслед.
— Мы аккуратно! — кричат в ответ.
— Здравствуйте, Костя! — изменившимся лицом говорит Татьяна.
Ах, вот оно что! Но нет, невозможно. Не только из-за рыжей Светланы. Даже если бы ее не было. Просто вот это вот всё: немного мышь, очки, фортепиано, французский и такая же, как у Левы, общая пельменность внешнего вида (или, вернее, у Левы — такая же, как у мамы) — это точно не для Константина. Да и, правду сказать, Катя и то кокетничает удачнее.
— Здравствуйте, Таня! Вечерняя прогулка?
— Да вот вышла на мир посмотреть, себя показать… Лева, далеко не уходи!
— Вы какое-то странное время выбрали, Таня, себя показывать! Нет же никого.
— Ну… вот встретила вас.
— И все былое?
Пауза.
— Да, темновато тут у нас.
— Зато романтично.
Страдания молодого Ш. Лев Шестов в женских дневниках, письмах и снах
Иван Толстой: Московское издательство «АСТ» в редакции Елены Шубиной выпустило книгу Натальи Громовой «Потусторонний друг», посвященную истории любви философа Льва Шестова и Варвары Малахиевой-Мирович. По канве этой истории я и попросил провести нас мою сегодняшнюю собеседницу, автора книги.
Наталья Александровна, Лев Шестов не самый популярный автор и для чтения, и уж особенно для говорения о нем, для особых биографических писаний. Что вас подвигло на то, чтобы каким-то образом подавать его в биографическом плане? По-моему, его жизнь была лишена каких-то особых приключений и ярких эпизодов.
Или это не так?
Наталья Громова: Это совсем не так. Провокационный вопрос. Относительно того, что о нем говорить не так интересно, Лев Шестов был очень популярен и, по-моему, остается на Западе больше, чем в России. Он все-таки лег в основу европейского экзистенциализма. Не только он, но и Гуссерль, и Камю, и Сартр, и очень многие писатели опирались на его тексты. Но его биография и события его жизни достаточно закрыты, и тем это любопытно, что они приоткрываются. Мы должны понимать, что философ философу рознь. Есть философы кабинетные, типа Канта, Гегеля, а есть философы жизни, которые фактически из своей жизни делают философию. Может, я огрубляю, но это и Кьеркегор, и Ницше, это люди, пережившие некие пограничные мучительные состояния, которые и породили в них тех философов, которых мы знаем.
И тут наступает самое интересное. Кьеркегор сам написал свои признания, он пишет о том, что он отказался от Регины Ольсен, потому что в нем не было веры, и с этого начинается его философия, с Ницше происходит свой переворот, и с Шестовым происходит свой переворот, но он никому не был известен до последнего времени.
Все, что написано в биографии Льва Исааковича, это огромное количество умолчаний, просто незнание дочери Натальи Львовны, которая не могла знать все про раннюю жизнь отца. Это, видимо, не афишировалось и скрывалось, но не оттого, что он был такой замкнутый человек, а так сложилась его жизнь. Но я к этому пришла абсолютно не со стороны философии, а со стороны героини. Я посвятила переписке и его отношениям с героиней книгу «Потусторонний друг», о который мы хотели бы поговорить.
Иван Толстой: Итак, кто такая героиня? Кто такая Варвара Малахиева-Мирович?
Наталья Громова: Если Лев Исаакович Шестов как-то известен публике, то Варвара Григорьевна известна мало. В 2015 году мы выпустили большой ее дневник, в редакции Елены Шубиной он назывался «Маятник жизни моей» – это цитата из ее дневников 1930–1954 годов. Мы к ним будем обращаться.
Маятник жизни моей, обложка книгиОна была человеком самых разнообразных дарований, но абсолютно сознательно растворилась в истории.
Она была поэтом, Татьяна Феликсовна Нешумова сделала о ней книжку, почти пятьсот стихов из многих тысяч она отобрала и сделала сборник «Хризолит». Она была автором детских книжек в 1920-х годах, была автором детских пьес, множества рецензий, которые печатались в «Мире искусства», в «Аполлоне». Но не этим она осталась в истории, потому что у нее не было амбиций (при том, что талант там явно был) стать известным писателем. Выясняется, читая про нее, что это человек такой странной жизни, саморефлексии (особенно в дневниках это видно), она занималась тем, что исследовала сам процесс жизни. Ее дневники еще и поэтому интересно читать – это не только события, не только вся эпоха Серебряного века, но и постоянное философское исследование. И тем она близка Льву Исааковичу, что она все время анализирует и пытается понять собственную жизнь. Она была еще и наследницей Льва Николаевича Толстого, была какое-то время толстовкой, и в этой же книге есть одна из ее встреч с Толстым, описанная ею.
Она занималась тем, что исследовала сам процесс жизни
Она родилась в Киеве, ее отец был когда-то монахом киевской обители, потом его обвиняли в каких-то строительных махинациях (он занимался строительством, был действующий монах-рабочий) и он попал в тюрьму.
Молодая девушка, которая за ним ухаживала, полюбила его и произошел брак. Он ушел из монашества и стал отцом Варвары Григорьевны. На нее оказало большое воздействие то, что отец был странником, домашним философом. Она уже с девяти лет придумала, что будет воскрешать из мертвых, отводила своих подруг гимназических на кладбище и все пыталась что-нибудь такое совершить. У нее ничего не получалось, но она все время придумывала не вполне обычные вещи.
Она очень рано научилась читать, у нее уже тогда, в детстве, был очень необычный круг друзей, в частности, ее самой близкой подругой была до самых последних дней мать актрисы Аллы Тарасовой. Так как она родилась в 1869 году, она проходит все стадии послереволюционных народнических увлечений, вот эти страдания народа. Она еще молодой записывается в какую-то из народнических групп, занимается торговлей какими-то книжками, собирая деньги для узников Шлиссельбургской крепости. Но они все ждали скорой революции, которая не происходила, многие и них тогда кончали с собой от безнадежности, это уже начало 1890-х годов – все то, что описано в романе Толстого «Воскресение», очень много драм с этим поколением.
И она, в конце концов, попадает к психоаналитику, тогда появились первые люди, которые лечили от психозов, потому что она уже была близка к самоубийству. Как часто было у русских девушек, когда их лечили, они влюблялись в своих врачей. Вот в этой точке, на исходе ее несчастного романа, происходит встреча с Львом Исааковичем Шестовым.
Она много потом писала в журналах, был такой журнал «Жизнь и искусство», очень популярное приложение к «Киевской газете», писала рассказы, стихи. И дальше она с очень известной дамой того времени, своей подружкой Зинаидой Венгеровой, едет завоевывать Петербург и попадает в эту декадентскую среду – салон Венгеровой, «Неделя» Гайдебурова, Зинаида Гиппиус, проходит все эти собрания, кружки, видит еще живого Владимира Соловьева. Она это очень любопытно описывает и в своих письмах к подруге, которые напечатаны в этой книге, и в своих дневниках, которые выглядят как ретроспективные рассказы об этом времени.
Тогда она и пишет в дневниках, что надо было завоевывать Петербург и делать себе литературное имя.
А именно этого она делать не стала, потому что она плыла немного по воле волн. Чтобы было понятно, что этот человек говорил про это декадентское время, я хотела прочесть маленькую цитату 1930-х годов:
Она и пишет в дневниках, что надо было завоевывать Петербург и делать себе литературное имя
«Мы, я и сверстники мои, интеллигенты, — дети предрассветной, переходной, нет, не переходной, а переломной и при этом костоломной эпохи. И перелом этот, сокрушающий кости, может быть, отменяющий их во имя нового органического строения души, прошел через так называемых декадентов — Брюсова, Сологуба, Гиппиус, Добролюбова, Белого и других. Кто не был, как я, настоящим декадентом, все равно переламывал свои кости на «переоценке ценностей» Ницше и глотал змею «вечного возвращения», то есть бессмыслицы бытия и гордыни кирилловского человекобога. Мы были не только раздвоены и обескрылены как Ставрогин «Бесов», мы были расстроены, расчетверены, раздесятерены. Нам надо было соощутить в себе множество различных ликов и не сойти от этого с ума.
Из них надо было создать себе свое новое «я».
Смотри также
Возвращение парижского мальчика
Дальше про неохристианство, про то, кто куда бросался из них. Варвара Григорьевна проходит ровно все эти дороги (путь Шестова будет более прямым), но на этих путях она встречает фантастических людей и сама занимается любопытными делами. Ей надо было зарабатывать деньги, и зарабатывала она их при помощи домашнего учительства. Она была очень хорошей домашней учительницей, что потом переросло в воспитание огромного количества будущих знаменитых подростков, от детей Нины Бальмонт, до детей Шестова, до пасынка Зайцева. Молодую Аллу Тарасову, всю московскую группу детей она будет воспитывать в кружке «Радость», курс будет называться «Философия и литература». Там они будут играть, разбирать философские тексты. Пожалуй, самое заметное, что об этом написано, это повесть Зайцева «Голубая звезда», где описывается такой кружок для девочек. С Зайцевым были хорошие и близкие отношения и с Иваном Новиковым.
Самое заметное, что об этом написано, это повесть Зайцева «Голубая звезда»
Но прежде чем возникнут эти кружки, она вернется в Москву, подружится с Надеждой Бутовой, мхатовской актрисой, о которой тоже много чего написано в этом приложении к книжке, а Надежда Бутова будут подругой и Ремизова, и Шестова. Она будет такой актрисой – подругой философов. Она очень была умна и актрисой была во вторую очередь, а в первую – замечательным собеседником. Варвара Григорьевна попадет через нее в дом Добровых, который был пресечением всех дорог – Леонид Андреев нашел в этом доме свою прекрасную Шурочку Велигорскую, там будет расти маленький Даниил Андреев, который родится, а мать его погибнет родами. Варвара Григорьевна почти до 1947 года будет очень связана с этой семьей, а потом уже с Даниилом Андреевым.
И весь этот мистический опыт, вся эта путаница и сложность буддизма, христианства, такого набора религий (она будет переводчиком книги «Многообразие религиозного опыта» Джеймса), все это каким-то поразительным образом попадет и в ум юного Даниила Андреева.
Это то, что ей удавалось замечательно – она, оказываясь рядом с каким-то юношеством, поразительно умела влиять на молодых людей. Ровно в это же время возникает ее очень нежное отношение с Еленой Гуро, она пишет о «Шарманке» замечательные рецензии, и это будет тоже необычная дружба, они обе были женщины странные, необычные, а Варвара Григорьевна всегда умела поддерживать такие отношения.
Потом, во время в жизни в Киеве при восемнадцати переворотах, они будут жить так называемым «Скрябинским обществом». В доме на набережной Днепра сходятся несколько семей, бежавших от революции в Киев. Там будет Татьяна Скрябина с тремя детьми, Лев Шестов со своей семьей, Варвара Григорьевна и Алла Тарасова с первым мужем. Их всех прибьют туда эти революционные волны, и для того, чтобы спасаться и от белых, и от красных, они назовут себя «Скрябинским обществом», и, когда будут приходить большевики, они будут показывать им аттестат от Ленина, потому что Скрябин оказался таким странным композитором, которого и белые, и красные признавали своим.
Белые и красные признавали Скрябина своим
Таким образом, они некоторое время там удержались, но когда там невозможно станет существовать (ведь среди них была половина евреев), надо будет бежать, компания раскалывается, одни бегут за границу через Крым, а другие бегут в Москву, потому что Татьяне Скрябиной дают охранную грамоту, и открывают Музей Скрябина. И тут – одна из самых поразительных историй. Когда Татьяна Скрябина ездила получать от Ленина аттестат на открытие музея, погиб маленький Юлиан Скрябин. Погиб случайно, со школой они были у реки, купались, мальчик просто не выплыл. А он был очень талантливый композитор, не менее талантливый, чем сам Скрябин. Это начало всех бед и болезней матери, и Варвара Григорьевна будет тем человеком, который будет ее утешать, ходить с ней в церковь, оплакивать, она будет очень близкой подругой. И из рук Варвары Григорьевны Скрябина попадет уже к Марине Цветаевой.
Следующий поразительный сюжет, тоже описанный в дневниках, это так называемый «Сен-Жермен Сергиева Посада», как они в 1921 году называли место, куда сбежалось огромное количество русской аристократии – и которая не успела сбежать за границу, и которая сознательно осталась.
Там были и Фаворский, и Флоренский, и Оболенский, и Комаровский, очень много знаменитых семей, которые предполагали, что они там будут спасать русскую жизнь, культуру, что их там оставят в покое. Мы знаем, чем все это кончилось. Два-три года они там существуют, это все описано в дневниках Варвары Григорьевны и ее младшей подруги Ольги Александровны Бессарабовой. А это безвестные дневники, которые я нашла в свое время в Музее Цветаевой и тоже опубликовала. Этот сюжет тоже очень мощный и яркий.
Драма нашей истории состоит в том, что мы ее знаем только по верхушкам, а там, на глубине, у нас огромные пласты поразительных сюжетов. Дневники она начинает писать в 1930-е годы, в шестьдесят с лишним лет, думая, что она уже умирает, а доживет она до 1954 года.
И там начинается огромный сюжет, связанный с семьей Шаховских и Шиков. Это – наши Шаховские, потому что есть ветвь, которая эмигрировала, а есть часть, которая относилась к Дмитрию Ивановичу Шаховскому, создателю Кадетской партии и другу Вернадского, погибшему в 1937 году, расстрелянному на Бутовском полигоне.
У Варвары Григорьевны фактически не было угла, она ходила по московским квартирам своих друзей, рассказы о жизни 1930-50-х годов совершенно поразительны, это и война, и аресты, и голод, все это описано в этих дневниках.
А последнее ее житье это угол. Фон всей этой огромной жизни, в которой чего только не было, я уж не говорю про романы, – это история того, как она живет за ширмами актрисы Аллы Тарасовой, потому что комнатушку, которую ей выбивают силами Тарасовой, забирают для племянницы Тарасовых, актрисы Галины Калиновской, а ей говорят: давай ты будешь жить с нами? А у Тарасовой она и при родах присутствовала, это все ее друзья детских лет.
Варвара Малахиева-Мирович, фрагмент коллективной фотографии. 1923И дальше начинается драматическая история ее существования за ширмой, она в какой-то момент понимает, что зря отдала эту несчастную комнату, для нее это было мучительно, она приживалкой оказалась. Сначала она была включена очень в жизнь, помогала Алле Тарасовой работать с «Анной Карениной», воспитывала и растила ее детей, но потом становилась старее, начинала уже раздражать, жила за этой ширимой, бегала такой старухой по Москве, по своим очень известным друзьям.
Потом их всех стали арестовывать, в конце 1930-х и начале 1940-х погиб добровский дом вместе со всеми членами семьи – и Даниил Андреев, и его жена, и двоюродные братья его. И ее пространство все сужалось и сужалось до такой вот точки.
И в это время появляется еще один поразительный человек. Это самый конец 40-х годов, уже перед ее смертью, она глухая, когда ей надо разговаривать она такой рожок прикладывает к уху, и при этом она востребована, потому что в ней было что-то необычное, она была человеком мистическим. К ней приходит человек, которого она знала с детских лет, дружила с его матерью, Игорь Ильинский. Он был молодым артистом, матери его уже давно не было в живых. Ильинский тогда потерял свою жену, и он приходит к ней за духовным утешением. Она поразительно умела с людьми разговаривать, входить в их страдания, делиться мистическим опытом, пропускать через себя. Она не случайно знала и Минцлову, знала все эти приемы, руками лечила, гипнозом занималась. Это человек того времени.
Ильинский ее от себя просто не отпускал, привозил к себе на дачу, они ходили вместе на кладбище. У него была тяжелая депрессия, он объяснял, что тот образ, который он вынужден играть, и то, что он многие годы испытывает в душе, это два разных человека. И она ему помогала соединиться с самим собой.
Игорь Ильинский тогда потерял свою жену, и он приходит к ней за духовным утешением
И всегда в ее жизни происходили обломы. Он к ней приближается, но потом находит себе жену, ее опять зовут Татьяна, даже Варвара Григорьевна успела увидеть и благословить его ребенка. И она становится этой семье не нужна, ее опять отправляют в этот ее уголок, где она в 1954-м умрет, успев увидеть (так как это Глинищевский переулок, дом МХАТа, где Немирович-Данченко жил), как мимо нее будут идти эти толпы хоронить Сталина. Вот так странно это все начинается в 1869-м и кончается в 1954-м. Хотя дневников до 1930-го года не сохранилось, но сохранилось огромное количество историй ее жизни, о которых она рассказывает.
Поэтому это особый человек и эта связь ее с Шестовым абсолютно не случайна.
Иван Толстой: Мне остается только непонятной эта двойная фамилия Малахиева-Мирович. Она кто урожденная?
Наталья Громова: Она урожденная со скучной фамилией Малафеева. По своей легенде, так как она человек, состоящий из легенд, она считала, что ее отец – наследник некоего монаха. Хотя я все равно не понимаю, как монахи могли жениться, и тут мне кажется, что она кое-что выдумывала. Некий был старец Малахий, живущий в Киеве, описанный у Лескова, и она взяла себе один псевдоним сначала, она была Малахиева. Но потом произошло некое событие, которое имеет отношение к моей истории с Шестовым – потому что появился какой-то непонятный Мирович, вторая половинка. Люди думали, что это тот Мирович, который чуть ли не был связан с Елизаветой. Это совсем все не так.
У нее была младшая сестра Анастасия, которая тоже взяла псевдоним Мирович
У нее была младшая сестра Анастасия, тогда очень знаменитая декадентская поэтесса, которая тоже взяла псевдоним Мирович, только эта была – Варвара Малахиева-Мирович, а эта – Анастасия Мирович.
И красота нашей истории состояла в том, что так как обе сестры были связаны несчастной историей с Львом Исааковичем Шестовым, назвали они себя так не случайно, потому что так как Лев Исаакович поначалу был даже не философом, а хотел быть литератором, то в его черновиках обнаружился текст, где главный герой – это некий гимназист Мирович, с которым происходят всякие печальные обстоятельства и который ищет в своей юности истинное счастье, красоту и так далее, как это все бывало с молодыми людьми в их юношеской прозе.
Я думаю, что обе сестры прекрасно знали о существовании этого гимназиста, потому что они все время делились своими литературными текстами. И когда две сестры вдруг называют себя одинаковым псевдонимом, то мы понимаем, что это для них знак определенный, они через это показывают свою связь с этим человеком. Мне кажется, что так объясняется эта история, хотя я ее реконструирую, они этого нигде не написали. Но, факт остается фактом, что появляется писатель Леля Шварцман, а потом вдруг появляется Лев Шестов, и вот тогда же на горизонте появляются две наши новые писательницы, одна – поэт, другая больше пишет прозу, Варвара Малахиева-Мирович и Анастасия Мирович.
Вот из каких кусочков и фрагментиков все это складывается.
Иван Толстой: Что же самое интересное во взаимоотношениях Варвары Григорьевны и Льва Исааковича?
Наталья Громова: Интересна тут именно история не совсем отношений, а история причины возникновения из некоего молодого человека с достаточно трудной судьбой, экзистенциального философа. Я в двух словах объясню, потому что это и есть история начала отношений его и этой женщины. Я бы никогда, наверное, до конца не верила в то, что Лев Исаакович был глубоко изранен и влюблен в эту женщину, потому что я нигде других доказательств этих сложных отношений не находила. Но я сумела уговорить Дмитрия Михайловича Шаховского эти дневники отдать, расшифровала их. Я знала о том, что там существуют письма, в том числе семнадцать писем Льва Исааковича Шестова, которые и явились дверью в эту историю, они все расставили по своим местам. Письма совместились с дневниками, и получилась эта история.
Лев Исаакович был старшим сыном очень известного мануфактурного заводчика Исаака Шварцмана, отделения этой фабрики были не только в Киеве, но и в Житомире, на Волыни, в Петербурге и в Москве, и по всем законам семьи Лев Исаакович должен был стать продолжателем дела, производить это сукно. А сукно это было очень богатое для России предприятие, потому что шли войны, одевали армию, кого только не одевали. Разумеется, на старшего сына была основная ставка. Шестов к тому времени закончил юридический факультет в Петербурге, уже был обременен несчастной историей, связанной с тем, что у него родился внебрачный сын от связи с горничной, которую он, конечно, не любил. Это была классическая история, только разница в том, что мальчика и эту несчастную Анну Листопадову вывезли в Москву, его поселили в семье, где дали образование, а ее как-то поддерживали.
Сергей Листопадов, внебрачный сын Л.
Шестова. 1915И вот ему тридцать лет, он наследник этого абсолютно бессмысленного для себя богатства, потому что больше всего его волнует одно – он хочет заниматься литературой, он ее очень любит, он вообще думает, что будет писателем, и он хочет вырваться из этого «суконного рабства», как они с Варварой будут его называть. Знакомятся они в семье Тарасовых, потому что муж Леониллы Николаевны был врачом, заведующим кафедрой военного госпиталя, к нему приходили домой и Волынский, и Балаховская, которая была сестрой Шестова. Сахарозаводчики это все очень крупные и богатые роды, но все они играют на рояле, все разговаривают о прекрасном, все что-то пишут, это такой дух времени. И в этом салоне происходит встреча Варвары и Льва Исааковича, который не расстается, как она пишет, в тот момент с Евангелием, его мучают вопросы бытия и, вообще, что ему делать.
Ему тридцать, ей – двадцать шесть, она переживает и заканчивает эту свою непонятную и придуманную любовь к врачу, и все начинается с того, что они встречаются на ступенях Андреевского спуска, у Андреевской церкви, разговаривают о всяких сложных материях, в том числе, толкуют Евангелие, говорят о том, как каждому из них жить дальше.
Они оба уже не юные, у них изломанные судьбы и на этом фоне возникает история того, что эта женщина которая, как ему казалась, более талантливая, более пластичная, и внешне она была вполне интересной (по описаниям, мы ранних фотографий ее так и не нашли) становится для него важной. Мало того, что он влюблен, но чтобы в него поверили. Работа, которую он очень скоро начнет писать, будет о «Гамлете», о Шекспире, он вообще считал, что главный, кто должен учить философии это Евангелие, Шекспир, Ницше, Достоевский и Толстой, что философию нельзя учить по философским учебникам, а только по литературным источникам. Он говорит, что когда будет писать о «Гамлете», он будет писать абсолютно не так, как мы себе представляем Гамлета, он будет писать о том, что Гамлет струсил, не совершил поступка, он не стал делать то, что его попросил отец, он не мстит. И это связано с тем, что он не смеет, он не может разорвать нить, которая его связывает с этим миром внешним.
ОбложкаПонятно, что уже в первой вещи заключен скрытый бунт. Хотя внешнего бунта не было – Шестов был домашний и очень преданный родителям человек. И на его пути появляется женщина, с которой возникают длинные отношения. Они еще были связаны с тем, что его сестра берет ее гувернанткой, домашней учительницей себе в семью, в усадьбу в Пенах, в Курской области, Лев Исаакович туда без конца ездит, и начинаются их бесконечные с Варварой разговоры о философии и литературе, его страстные письма о том, как она для него важна. И смысл этих писем еще состоит в том, что она тот человек, который внушает ему необходимость сломать этот ход вещей. Но сломать его просто так невозможно, это все слова, потому что над ними над всеми тяготеют мощнейшие силы.
Лев Шестов. Добро в учении Толстого и Нитше. ОбложкаИ тут происходит следующий поворот сюжета, потому что Варвара Григорьевна, которая, несмотря на все эти чувства, не готова все это принять, несмотря на то, что это богатый человек. Но тут еще есть другая засада – в том, что она – православная, он – иудей.
Варвара Григорьевна устаивалась на работу еще и за тем, чтобы поехать за границу, на свои деньги это невозможно. Она едет в Италию с семейством Балаховских, а несчастный Лев Исаакович, который так и не понял, ждет его ответ благоприятный или нет, остается в Киеве. И тут Варвара Григорьевна совершает странный поступок, она вообще отличалась странностями – она посылает из Воронежа свою младшую сестру, обожаемую Анастасию. Она уже пишет стихи, она на шесть лет моложе, такое юное создание с еще абсолютно неокрепшим умом. И говорит, чтобы он ее опекал, пока ее нет, потому что она девушка прекрасная, нежная. И тут начинается следующий поворот этой истории, потому что девушка видит перед собой несчастного человека (она уже потом узнала, что он любит ее сестру) и влюбляется в него. Она полагает, видимо, что они уже обручены, потому что он ей оказывает всяческую поддержку, он с ней сидит, он с ней читает книги.
Дальше в этом шварцмановском доме возникает взрыв. Мы все это можем только реконструировать, потому что есть только осколки, я смогла их как-то собрать.
Суть в том, что он находится на грани сумасшествия, он фактически объявляет себя сумасшедшим, говорит о том, что если ему не дадут соединиться с этой несчастной девушкой, которая в него поверила, которая его спасает, то он сойдет с ума. И он бежит за границу. А родители думают, что он хочет соединиться с ней там браком, а она православная, да еще вообще какая-то нелепая девушка, и вообще они думали, что он совсем другую девушку любит. А Варваре он начинает писать душераздирающие письма о запутанности всего этого. И туда же едет сестра. И Варвара Григорьевна пишет, что только когда она поняла, что может его потерять, она поняла, что он для нее значит, и загорелась внутренняя борьба между ею и сестрой, при том, что они друг друга безумно любили. И это, отчасти, сломало их души. А сам источник их печалей и бед предположил, что они сами между собой должны решить, кому он достанется. В общем, такой треугольник со всеми сложными выкрутасами.
А Варваре он начинает писать душераздирающие письма о запутанности всего этого
Не кончается это ничем, потому что каждая из сестер уступает другой, младшая вообще уходит из этой истории.
А дальше мы имеем длительную переписку с Варварой Григорьевной, она то за границей, то в России, она тоже немножко отходит от него и ждет, что получится, а он ее уже воспитывает, он пишет одну работу за другой. Он лечится, но сложно понять по письмам, от чего его лечат, ночью у него какие-то припадки, даже операция какая-то произойдет. Тут-то он и начинает быть тем философом, еще никому неизвестным, он читает Ницше, пишет «Достоевского и Ницше», пишет «Толстого и Ницше». Он будет знаменит, конечно, когда он попадет в Петербург с работой «Апофеоз беспочвенности» и перевернет там все, это будет одно из самых революционных творений, это был настоящий скандал, он становится тогда очень заметной фигурой.
Смотри также
Труды и дни «блокадной мадонны»
Эта первая часть его истории состоит в том, что в тот момент, когда взрывом все разлетелись в разные стороны, он говорит, что «в основе моей жизни будете лежать всегда вы и Настя, и это мое самое главное приобретение, что я пережил все эти мучения и страдания».
Тут на его пороге появляется прекрасная русская женщина, медичка, которая, проезжая мимо, когда она ехала на экскурсию, с ним, как она потом написала, «сошлась». Это будет мать его двух дочерей, его будущая гражданская жена. Эти отношения будут прятаться всю жизнь от родителей, пока не умрет отец. Брака не будет, это же русская девушка. Фактически случилось то, чего боялись родители, что будет соединение с одной или с другой православной девушкой. Оно все равно произошло, только по-другому.
Бедная Анастасия сойдет с ума и умрет в сумасшедшем доме
Это тоже вызовет горькую усмешку Варвары, когда она потом это узнает, потому что это долго и от нее скрывалось. Но жизнь покатится дальше и парадокс этой истории состоит в том, что они будут всегда неразлучны – петербургские и московские круги общие, он ее будет устраивать, помогает ей всегда, она будет к нему обращаться, они будут нерасторжимы. Бедная Анастасия сойдет с ума и умрет в сумасшедшем доме, а Варвара Григорьевна в 1911 году приедет познакомиться, к тому времени почти пятнадцать лет уже у каждого своя жизнь, и там между ними опять произойдет какой-то внутренний взрыв, который ничем не закончится.
Хотя эта история будет все время в них существовать, и я описываю, как потом это все окажется написанным в его текстах, как эта история отзовется.
А потом будет третий поворот, когда они в Киеве окажутся в одной огромной скрябинской квартире и вместе будут бежать в одном поезде, и там будут грустные обстоятельства, не хочется даже пересказывать. И потом, когда он уедет и умрет, она будет продолжать с ним разговаривать, он будет к ней приходить во снах. Она почувствовала его смерть, только потом ей принесут сведения о том, что он умер. И ты понимаешь в этой истории, что если что-то в человеческой жизни настоящее произошло, оно вообще никогда не кончается. Мне было интересно рассмотреть эту историю от начала до конца. Там люди фактически не расстаются до смертного часа, он умирает в 1938 году в Париже, она узнает об этом только в конце 1938 года случайно, а дальше начинается ее поразительный с ним внутренний разговор, который длится до ее смертного часа, потому что она понимает, что из всего, что она в жизни прожила (у нее были и возлюбленные, и длинная связь), самым мощным был для нее Лев Исаакович, потому что она с ним никогда не расторгала эту связь.
Еще одна странная тайна открывается в этой истории, она, собственно, написана где-то в статье про Ибсена у Шестова, что не всегда женщиной, которую философ или творец любил, он должен обладать, может быть, он должен от нее отказаться и тогда его талант сделается подлинным. Это странное понимание, которое к нему тоже приходит косвенно, через тексты того же Ибсена, потому что Ибсен ровно про это написал пьесу «Когда мы мертвые пробуждаемся», до него, по-видимому, и эта мысль доходит, что в этом необладании, в этом отсутствии связи физической произошло совершенно правильное разворачивание этого сюжета в творчество и в то, что он мог создать. На мой взгляд, в этой истории очень много интересного и много разных планов. Но я еще могу сказать, откуда я к этому пришла, потому что я все-таки занималась советской литературой, двадцатым столетием более поздним, а тут на моей дороге оказался этот сюжет.
У меня есть книга «Ключ. Последняя Москва» про архивные поиски, а это – история фантастических обретений и находок, которые произошли уже в Музее Цветаевой, я там работала тогда и наткнулась на неопубликованные дневники Ольги Александровны Бессарабовой, в замужестве Веселовской.
Она будет женой Степана Борисовича Веселовского, который написал книгу об Иване Грозном и родословие Пушкина, фактически был академиком даже при Сталине, он уже был пожилой человек и этот брак был своеобразный, она была молодая девушка.
Когда я эти дневники обнаружила, я не поверила своим глазам, потому что они начались с добровского дома, с Леонида Андреева, с маленького Даниила, у которого она становится преподавательницей, учит его букварю, ее берут в этот дом, она там живет и рассказывает про университет Шанявского, как она ходит на лекции то к Шестову, то к Андрею Белому. В общем, 1915 год, возникает удивительная Москва, революция, огромное количество лиц. Я не могла даже поверить, что это реальные дневники, они очень странно выглядели, туда были вклеены письма и хроника времени, которая была запечатлена в чужих дневниках или ее рукой переписана. В тот момент, когда она их пишет, ей восемнадцать лет. Потом я уже поняла, что она их собирала уже потом как хронику времени, для будущего, а так как она действительно была потом женой историка, это было не случайно для нее, она так осуществляла то, что это поколение все время хотело осуществить – оставить память.
Эти дневники попали в Музей Цветаевой потому, что Борис Бессарабов, брат Ольги Бессарабовой, жил полгода в цветаевском домике. Цветаева ему посвятила стихотворения «Большевик», «Егорушку», но потом он ей надоел, его выставили. Но этот мальчик помогал всем этим семьям – и зайцевской, и скрябинской – будучи псевдобольшевиком, он был 19-летним комендантом поездов. Но он всем привозил еду, обменивал тряпки на продукты, это был для всей этой интеллигенции незаменимый мальчик. Он привез из Крыма Анастасию Цветаеву, без зубов. Вот это был Боря Бессарабов, наивный и трогательный юноша. А в дневники его сестры оказались вклеены куски чужих дневников. Потом я поняла, там было надписано, что это Варвара Григорьевна, старшая подруга. Эти дневники произвели на меня еще более сильное впечатление, потому что я увидела, что за этим стоит какой-то образ другого человека. И тогда начались поиски.
Дневники Ольги Бессарабовой обрывались 1925 годом, я очень расстроилась, я их читала как роман «Война и мир», в котором я должна была знать, куда они все денутся, потому что я не понимала, кто эти люди, они не были на поверхности, и пошарить по интернету не очень-то было можно тогда.
И мне сказали, что их отдала в музей дочь, Анна Степановна Веселовская, еще в 90-е годы, когда было еще холодно и голодно, за какие-то деньги. Я с трепетом стала звонить, думая, что, не дай бог, она умерла и я не узнаю, куда делась ее мама и что произошло. И она берет трубку, и говорит, что, да, она когда-то подарила дневники матери, но, главное, я так поняла, что она больше всегда гордилась своим отцом академиком, а это она считала рукоделием. Она сказала, что Варвару Григорьевну я могу найти только у ее крестных детей, это семья Шаховских-Шиков.
Эта семья из соединения княжеских кровей и еврейских образовалась
Тут надо сразу объяснить, что, с одной стороны, это Дмитрий Шаховской, а его дочь, княжна Наталья Дмитриевна Шаховская, которая сидела и в ЧК за все, они занимались все время просвещением народа, это святые абсолютно люди, она была замужем за Михаилом Владимировичем Шиком, еврейским юношей, который потом переводил с Варварой Григорьевной «Многообразие религиозного опыта», потом стал священником, потом стал катакомбным священником, мы недавно в Малоярославце открывали его доску – его расстреляли на том же Бутовском полигоне.
Вот эта семья из соединения княжеских кровей и еврейских образовалась, и дети Шаховских-Шик, которые все к тому времени, когда я искала эти дневники, были живы, им было всем под 90 лет. А Дмитрий Михайлович, известный в Москве скульптор, который и с Саррой Лебедевой делал памятник Пастернака, и крест на Бутовском полигоне, человек в Москве очень известный, был хранителем не только дневников, но и дедовского архива, архива Шаховских, который удалось чудом спасти, и архива Сергея Фуделя, и архива Фаворского, так как он по материнской линии принадлежит к Фаворским.
Я несколько месяцев упрашивала его дать эти дневники в музей, он сначала отнесся к этому несколько настороженно, вообще не понимал, зачем это публиковать, потому что считалось, что это частное, личное. А я доказывала, что это не совсем личное, но потом я поняла, что ему не очень хотелось, чтобы все знали какие-то обстоятельства семьи. Там очень сложные и запутанные у всех отношения. И через девять месяцев, как вынашивают детей, я получила это разрешение, абсолютно счастливая, что я сейчас буду обладателем всех тайн этого времени, этих людей и всего, что там сосредоточено.
Мы увезли ящики в Цветаевский музей, там было 159 тетрадей, и когда я их стала открывать, я сидела и плакала над ними, думая, что даже прочесть мне жизни не хватит, не то, что опубликовать! Она писала каждый день, она рефлексировала, вспоминала, приводила огромное количество сюжетов из прошлого.
Я искала письма Шестова, но письма нашлись только через семь лет, когда умер Дмитрий Михайлович и стали разбирать всерьез архив, сам он их найти не мог. И дальше началась восьмилетняя работа над тем, чтобы эти дневники сканировать, была целая армия людей, которые их расшифровывали, я отбирала только самое важное, потому что если их напечатать все, это будет томов десять. Это целый поток истории.
Варвара Малахиева-Мирович. Портрет работы Д. Шаховского. 1948Больше всего меня восхищало, почему я про это и написала книжку, что ты прикасаешься к этому потоку времени, который очень часто сохраняли именно женщины. Варвара Григорьевна всех своих учеников еще в 1910-13 годы учила писать дневники, это было для нее абсолютное условие совместного существования.
Понятно, что для 1920-30-х годов это было травматично – их нужно было прятать. Эти дети, которые все были рождения 1920-х годов, рассказывали, как проходил обыск на Зубовской, в доме их дедушки Дмитрия Ивановича. Их мама додумалась до того, чтобы прятать бумаги в грязное белье.
Я всегда думаю о том, как эти люди спасли для нас прошлое, я до сих пор преклоняюсь перед этим. Когда я написала эту историю, я с тоской поняла, что поколение более мне духовно близкое, поколение Серебряного века, люди ушедшие, исчезнувшие. Когда я стала взвешивать внутренние свои связи на весах с советским поколением и с поколением начала века, я с ужасом поняла, что, несмотря на то, что я их так люблю, они для меня далеки, они как будто с той стороны реки кричат и я их плохо слышу. А вот советских, которых я не люблю особенно (люблю только отдельных людей), я их понимаю, я их чувствую и могу про них более убедительно писать. Это знание двух потоков времени, которые мне пришлось через себя пропустить, меня тоже невероятно сопровождало.
Не знаю, как это у других бывает, но я тоже пыталась это как-то осознавать.
История Льва и Натальи, Москва
Ночной поезд из Санкт-Петербурга прибывает в Москву утром в 8.30. Лев ждет меня возле машины, у него оранжевая клетчатая рубашка, борода, темные волосы и зеленые глаза. Он очень тонкий. Мы здороваемся и сразу он берет меня за руку, и мы идем в московское метро. Я нахожу достаточно странным брать за руку совершенно незнакомого человека, но на самом деле этот метод особенно эффективен для работы в переполненных подземных лабиринтах столицы.
Лев отлично говорит по-итальянски: сейчас он безработный, потому что из-за санкций ЕС его проект с Италией остановился, и он оказался без работы. Примерно через полчаса мы уже у него дома по адресу г. Реутов , Подмосковье. Метро появилось на несколько лет раньше и очень удобно. Он живет с мамой на одиннадцатом этаже дома в полном советском стиле. Дом уютный, опрятный, очень чистый, обычной русской планировки: спальня, гостиная/вторая спальня (где я буду жить), небольшая кухня, ванная совмещена с туалетом в одной маленькой комнате, а остальное (душ, умывальник) в другой.
.
Сопровождает меня по городу, первая остановка Площадь Революции . Он проложил в голове маршрут, и мы часами идем до района медицинских академий. Здесь Лев изучал медицину, но после окончания понял, что не хочет быть врачом, и вернулся к изучению экономики. Здания красивые и нарядные, Лев описывает их мне по очереди, каждое имеет свою специализацию и начинается от дворца гинекологии и акушерства в начале пути до конечной церкви, «от рождения до смерти», так он говорит.
Лев вегетарианец и никогда не ест на улице, так что с утра практически голодает! Его строгость и постоянство меня очень поражают.
Дача
Лев предлагает мне поехать на дачу, то есть российскую сельскую местность, где у москвичей есть вторые дома, а также где живет остальное население Подмосковья. Есть электричество, но часто нет водопровода. Дома в основном деревянные, а дача Льва досталась деду, служившему в армии. Он расположен недалеко от города Серпухов на реке Оке.
Деревня не имеет настоящего названия, есть памятник, небольшая церковь и маленькие домики. Асфальта нет, санузла в доме нет.
Его мама побывала там накануне и хотела бы, чтобы мы были с ней. Мы садимся в машину и проезжаем 100 км, которые отделяют ее от Москвы, и наконец я встречаю Наталью , красивую женщину: большие голубые глаза, высокие брови, длинный и гармоничный нос, маленький рот, короткие седые волосы. У нее слегка изогнутые плечи, она астматик и любит бывать здесь, в деревне, среди зелени и вдали от тяжелого московского воздуха.
Мы едим хлеб с сыром и пьем чай, Наталья говорит по-английски, она была учительницей. Она очень добрая по-своему и часто целует Льва в лоб. Я смотрю, как она гуляет в саду, любуюсь ее цветами, зеленью… кажется, у нее невероятные внутренний покой , у пожилых людей, которые прожили полноценную жизнь и теперь удаляются в сельскую местность, чтобы медитировать. Она ест мягкие мармеладки, Лев их не любит, потому что они слишком «химические», а я их обожаю! Они были моими любимыми в детстве!
Лев водит меня на экскурсию по окрестностям, а когда мы возвращаемся, Наталья приготовила молодой картофель.
Кухня на даче отделена от дома, где вы спите, и вы в основном находитесь на свежем воздухе. Дом на самом деле спроектирован как летний дом, в нем отопления нет и из резиновой трубы около кухни течет вода, от соседской дачи ее отделяет небольшой ручей.
Садимся на скамейку, Наталья дает мне куртку, потом обувь: нам не надо мерзнуть, а ночью температура падает. Она рассказывает мне, что когда ее родители были живы, она любила сидеть с ними и любоваться зеленью. Говорит медленно, артикулирует слова. Начинаем смотреть на небо и ждем, когда звезды закусят … Наталья видит первую, но небо пасмурное и не заставляет открывать много. «Ложимся спать, на следующий день будильник в 5, и мы уезжаем в Москву», — сказала она.
Обратно в Москву
Пробки на въезд в Москву также в субботу утром. На шоссе мы уворачиваемся от пьяной или одурманенной женщины, которая бродит по переулкам пешком… впечатляет! Никто не возмущается, никто ничего не делает.
Я спрашиваю, должны ли мы вызывать полицию, но Лев говорит, что в таких случаях мы должны уезжать как можно быстрее, в таких случаях никто не вызывает полицию.
Однажды в Реутове Наталья говорит мне, что в 8 мы пойдем в какие-то магазины, чтобы купить необходимое для моего путешествия на поезде. В дальние поездки русские привозят много еды, но я ей говорю, что много не хочу, только немного фруктов, потому что люблю путешествовать налегке. Еще несколько часов, и я попрощаюсь с Москвой, чтобы сесть на другой поезд, в сторону Сибири.
После последних кругов по городу со Львом смотрим исторический фильм под названием « Москва слезам не верит ». Льва это очень волнует, он нашел итальянскую версию, говорит мне, что я не могу уехать из Москвы, не увидев его!
Фильм датируется 1969 годом и был единственным, кто получил Оскар во времена Советской России . Он длится два с половиной часа и представляет собой очень медленный фильм с меняющейся и растущей Москвой на заднем плане.
Продуктивность и труд — стержень истории, в которой разворачивается жизнь женщины в коммунистической России.
Она забеременела от мужчины, который ее не хочет, она плачет одна по ночам в своей постели, но в конце концов находит настоящую любовь. Есть и другие персонажи: друг ищет богатого мужчину для женитьбы, который наконец находит его, затем становится алкоголиком, даже если бросает пить к концу фильма; еще одна знакомая, которая выходит замуж за одного из губерний, от которого у нее трое детей…
Что бы ни случилось, все они встречаются на даче, едят, пьют, плачут, грустят, радуются… но любят друг друга. Этим фильмом я приветствую Москву, Лев ведет меня на вокзал, и я ухожу, еще немного осознавая, что значит для россиян принадлежность к этой нации.
Ravelry: Магазин: Natalya Berezynska Designs
Шапка Amber Twist
$5.00 USD
Вязание: шапочка, кофта
• AMBER TWIST — уютная, слегка объемная шапка-бини с классическими столбиками в резинку и изящными полями.
тонкие кабели.
Шарф Amber Twist
7,00 $ USD
Вязание: Шарф
AMBER TWIST — большой уютный шарф необычной геометрической формы, классическая резинка и несколько видов косичек.
Archer
7,00 $ USD
Вязание: Шарф
Этой осенью закутайтесь в огромный одеяло-шарф. Archer, созданный европейским дизайнером из Лас-Вегаса Натальей Березинской, представляет собой косички и ажурный шарф, созданный для прохладных осенних дней и украшенный великолепным ажурным мотивом, который создает мягкий листообразный узор по всей поверхности. Простые вставки из косичек идут от глубоких ребристых краев и естественным образом переходят в…
Детская шапка и штаны
$5.00 USD
Вязание: Брюки, шапочка, кофта
Если вы знаете основы вязания (набор, закрытие, вязание по кругу, убавки), вы можете связать этот милый и модный комплект из шапочки и штанишек для новорожденного для своего малыша, для фотосессии новорожденного или в качестве замечательного малыша.
душ подарок. Все, что вам нужно, это пара часов вашего времени, спицы и пряжа средней толщины на ваш выбор.
Шарф Back to Winter
5,00 $ USD
Вязание: шарф
Шарф BACK TO WINTER — это уютный, уютный большой шарф с тонкими вставками-косами на столбиках лицевой глади.
BASICS — Вязаная шапка крупной вязки, Вязаная шапка
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кофта
Эта схема вязания предназначена для вязания шапки BASICS Knit. Если вы начинающая вязальщица, то этот проект для вас!
Шапка-бини, Вязаная шапка, Коренастая шапка, Полосатая шапка
$5.00 USD
Вязание: Шапочка, Toque
Очень теплая и милая шапка. Легко сделать, приятно носить.
Обложка для книги, Обложка для журнала
5,00 долларов США
Вязание: Обложка для книги
Обложка этой книги полностью вдохновлена летом. Европа. Франция. Искусство. Импрессионизм. Клод Моне. Живерни и Сад художника… Мягкие лиловые ирисы и золотистые лучи солнца, коричневатые деревья и лесные тропинки, великолепные фактуры — я постарался включить их все.
Шарф Cableton
6,00 $ USD
Вязание: шарф
ШАРФ CABLETON — это уютный, уютный шарф с запахом, с краями косы/платочной вязки сверху и снизу, двумя видами красивых кос на изнаночной стороне лицевой гладью в качестве основной части и аккуратные края типа i-cord.
Коренастая шапка, шапка с помпоном, шапка-бини
5,00 $ USD
Вязание: шапка, кокарда
Эта теплая и милая шапка с массивным помпоном полностью вдохновлена зимними шапками из моего детства. Одна из тех вещей в вашем гардеробе, которые «приятно носить, за которыми легко ухаживать», которые просто не хочется снимать.
Коренастая шапка, шапка с напуском, шапка с напуском, шапка с помпоном
5,00 $
Вязание: шапка, кокарда
Вполне возможно, это будет ваша новая любимая шапка: суперкороткая, супер теплая, супер милая! Одна из тех вещей в вашем гардеробе, которые «приятно носить, за которыми легко ухаживать», которые просто не хочется снимать.
Двойная шапка крупной вязки
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кофточка
Этот рисунок предназначен для двойной шапки крупной вязки. Очень мягкая и теплая шапка. Идеально подходит в качестве зимнего аксессуара для подростков и взрослых.
Шапка крупной вязки с помпонами
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кепка
Красивая, теплая и модная шапка для холодных зимних дней. Одна из тех вещей в вашем гардеробе, которые «приятно носить, за которыми легко ухаживать», которые просто не хочется снимать.
Шапка с массивным помпоном
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кокетка
Мягкая, модная и мягкая шапка с массивным помпоном имеет все шансы стать вашим новым любимым аксессуаром.
Кофейный рукав, Кофейный уют
$5.00 USD
Вязание крючком: Чашка/Кружка
Снова сезон вкусных горячих напитков! И было бы обидно сохранить эти стандартные бумажные рукава на вынос и не заменить их чем-то теплым, мягким и уютным.
Верно? ❤️ На изготовление таких рукавов крючком уходит всего 15-20 минут (может быть чуть больше, если вы новичок). Варианты цвета безграничны..
Вязание крючком Детская шапочка, Детская матросская шапочка
$5.00 USD
Вязание крючком: Шапочка, Шапочка
Симпатичная и модная Детская матросская шапочка крючком. Идеально подходит для вашего малыша, фотосессии вашего новорожденного или ребенка или в качестве прекрасного подарка на рождение ребенка.
Танцующее пламя
5,00 долларов США
Вязание: шапочка, кофта
Этот дизайн является частью коллекции Reno Rafter 7: The Nevada Collection, созданной в сотрудничестве с Jimmy Beans Wool.
Шляпа на несколько дней вперед
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, колпак
DAYS AHEAD — это уютная шапка-бини с подвернутыми полями в рубчик, столбиками с скользящими стежками на изнаночной глади и красивыми растительными лозами.
Шаль Days Ahead
6,00 $ USD
Вязание: Шаль / Накидка
DAYS AHEAD — это уютная, уютная треугольная шаль из трех оттенков пряжи и трех красивых петель.
Вязаная шапка с помпонами и двойными полями
$5,00 USD
Вязание: шапочка, кофточка
Эта схема вязания предназначена для вязаной шапки с двумя полями и помпонами. Очень модная, мягкая и теплая шапка. Идеально подходит в качестве зимнего аксессуара с помпоном или без него.
Уютное пасхальное яйцо, шапка-яйцо, шапочка с помпоном
5,00 долларов США
Вязание: уютная еда
Лучший способ хорошо провести день — начать его с улыбки. Эти уютные шапочки-яйца точно помогут. Симпатичный дизайн, забавные помпоны, яркая расцветка — они идеальны во всех отношениях.
Варежки без пальцев, перчатки без пальцев, вязать крючком
$5.00 USD
Вязание крючком: Митенки без пальцев
Чтобы связать эти Митенки крючком, вам необходимо знать основы вязания спицами и крючком. Приобретите эту выкройку, спицы, крючок и пряжу на ваш выбор и сделайте эти варежки — теплые и стильные — для себя, своей семьи или в качестве уникального подарка.
Пушистый шарф
5,00 $ USD
Вязание: шаль / накидка
Пушистый шарф — это уютный, мягкий и уютный треугольный шарф, выполненный классической платочной вязкой, прибавлениями и убавлениями из объемной пряжи букле.
Детское одеяло с бахромой
$5.00 USD
Вязание: детское одеяло
Если вы знаете основы вязания, вы можете сделать это милое детское одеяло с бахромой/одеяло для новорожденного в качестве реквизита для вашего ребенка, фотосессии или в качестве замечательного ребенка. душ подарок. Все, что вам нужно, это пара часов вашего времени, спицы и крупная пряжа на ваш выбор.
Большая сумка с бахромой
$5.00 USD
Вязание крючком: сумка
У вас никогда не бывает слишком много сумок, верно? Сумка Fringe Tote станет отличным дополнением вашей коллекции.
Ущелье
7,00 $ USD
Вязание: Капюшон
Драматичный, романтичный и пышный — ущелье от Натальи Березинской украшено потрясающим ромбовидным мотивом, который повторяется и вытекает из резинки 2×2.
Этот большой капюшон предназначен для того, чтобы сидеть на плечах с разрезом, чтобы правильно сидеть, поэтому ткань элегантно драпируется вокруг лица и через плечо. Можно ли носить с классическим шерстяным пальто или …
Наволочки High Desert
$12,00 USD
Вязание: Подушка / Подушка
Наволочки High Desert Pillow Covers представляет собой набор из трех схем вязания спицами. Каждый узор отличается текстурой, стежками и используемой техникой.
Усадьба
7,00 долларов США
Вязание: шаль/накидка
Этот узор опубликован в журнале 52 Weeks of Shawls издательством Laine Publishing.
Шапка Honey Rye
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кокетка
• HONEY RYE — уютная, уютная шапка-бини с классическими ребристыми полями и красивыми косами. Этот дизайн полностью вдохновлен природой, сельской тишиной и красивой пряжей.
Шаль Honey Rye
6,00 $ USD
Вязание: Шаль / Накидка
• HONEY RYE — это уютная, уютная треугольная шаль с узкой ребристой основой, красивыми косами, всегда классической лицевой гладью и текстурированными краями.
Капюшон Jewel Wall
$5.00 USD
Вязание: Капюшон
JEWEL WALL — уютный шарф-хомут / бесконечный шарф с перекрученными краями в рубчик и привлекательной текстурой, созданной скользящими петлями и платочной вязкой на трикотажном фоне.
Шапка Jewel Wall
5,00 $ USD
Вязание: Шапочка, Toque
• JEWEL WALL — уютная шапка-бини с ребристыми полями и эффектной двухцветной фактурной основной частью.
Вязать массивную шапку-бини
5,00 $ USD
Вязание: шапка, кофта
Очень быстрый и простой проект, идеально подходит для начинающих вязальщиц или в качестве подарка в последнюю минуту.
Вязаный кофейный рукав, чашка Cosy
$5,00 USD
Вязание: чашка / кружка
Снова сезон горячих вкусных напитков! И было бы обидно сохранить эти стандартные бумажные рукава на вынос и не заменить их чем-то теплым, мягким и уютным. Верно? ❤️ На изготовление этих вязаных рукавов уходит всего 30 минут (может быть немного больше, если вы новичок).
Варианты расцветок бесконечны.
Шарф «Луговое утро»
5,00 $ USD
Вязание: шаль / накидка
• ЛУГНЕЕ УТРО — романтический легкий шарф с красивыми краями платочной вязки, тонким кружевом, зигзагообразными косами и длинными стежками.
Шарф середины ноября
1,00 $ USD
Вязание: шарф
• MID NOVEMBER — большой и уютный шарф, выполненный простой, но красивой фактурной резинкой.
Мозаика — Шапка-бини крупной вязки
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кокетка
Этот рисунок предназначен для шапки-бини мозаичной вязки крупной вязки. Очень модный дизайн, мягкая и очень теплая шапка. Идеально подходит в качестве зимнего аксессуара, благодаря рисунку в два раза толще. Отлично смотрится как в нейтральных, так и в более ярких тонах. Двусторонний (фактически получается две разные шапки из одной выкройки)!
Шапочка Пикси для новорожденных
$5.00 USD
Вязание: Шапочка
Если вы знаете основы вязания, вы можете сделать эту симпатичную шапочку пикси для новорожденных для вашего ребенка, фотосессии или в качестве прекрасного подарка.
Все, что вам нужно, это час вашего времени, спицы и крупная пряжа на ваш выбор.
Шапка-тыква
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кокарда
Милая и простая схема вязания шапки-тыквы спицами. Современный, минималистичный и хюгге, как раз для уютного осеннего сезона.
Капюшон «Чайки»
5,00 $ USD
Вязание: Капюшон
«ЧАКИ-ХЛОП» — это удобный и очень мягкий шарф-хохол с тонкими ребристыми краями, красивыми косами и классической лицевой гладью.
Шапка «Чайки»
5,00 $ USD
Вязание: шапочка, кокетка
ШАПКА «ЧАЙКИ» — удобная и невероятно мягкая шапка-бини с витыми краями в рубчик, красивыми косами и классической лицевой гладью.
Тапочки, Вязаные крючком твидовые мокасины Тапочки
$5.00 USD
Вязание крючком: Тапочки
Чтобы связать эти мокасины из твида крючком, вам нужно знать основы вязания спицами и крючком. Приобретите эту выкройку, спицы, крючки и пряжу на ваш выбор и сделайте эти тапочки — теплые и уютные, но стильные — для себя, своей семьи или в качестве уникального подарка.
Тапочки, Мокасины, Тапочки с косами, Вязание крючком
$5.00 USD
Вязание крючком: Тапочки
Чтобы связать эти тапочки-мокасины крючком, вам нужно знать основы вязания спицами и крючком. Приобретите эту выкройку, спицы, крючки и пряжу на ваш выбор и сделайте эти тапочки — теплые и уютные, но стильные — для себя, своей семьи или в качестве уникального подарка.
Тапочки, Мокасины Тапочки, Вязаные тапочки крючком
$5.00 USD
Вязание крючком: Тапочки
Чтобы связать эти мокасины крючком в рубчик, вам нужно знать основы вязания спицами и крючком. Приобретите эту выкройку, спицы, крючки и пряжу на ваш выбор и сделайте эти тапочки — теплые и уютные, но стильные — для себя, своей семьи или в качестве уникального подарка.
Шапка с напуском, шапка с напуском
$5,00 USD
Вязание: шапочка, кофточка
Очень быстрый и простой проект, идеальный для начинающих вязальщиц, которые хотят научиться вязать по кругу.
Шарф Snow Traces Infinity
5,00 $ USD
Вязание: Шарф, Капюшон
SNOW TRACES — это уютный, уютный шарф бесконечности с четкими краями, трикотажным фоном, платочной вязкой и рельефными кружевными краями.
VRIDE
8,00 $ USD
Вязание: шапочка, кофточка
ГОТОВЫЕ РАЗМЕРЫ
Мочалка/салфетка для лица
$5.00 USD
Вязание: мочалка / кухонное полотенце
Если вы новичок в вязании или просто хотите научиться вязать, этот набор хлопчатобумажных мочалок может стать отличным первым проектом. Красиво, просто, но практично. Это займет очень мало времени, и может быть выполнено в самых разных цветах на любой вкус и случай.
Капюшон Wheat River
$5.50 USD
Вязание: Капюшон
WHEAT RIVER COWL — романтический аксессуар с нежными волнистыми краями платочной вязки и красивым основным кружевным узором.
Капюшон Wineberry
5,50 $ USD
Вязание: Капюшон
WINEBERRY COWL — стильный текстурированный аксессуар с геометрическими скрученными тросиками и забавными помпонами.
Плетеный шарф-мост
1,00 $ USD
Вязание: Шарф
WOVEN BRIDGE — уютный коренастый прямоугольный шарф, который легко и быстро вяжется.
Носки для йоги, трикотажные носки
$5.00 USD
Вязание: носки без пальцев
Еще один проект для начинающих вязальщиц. Отличный способ отработать базовые петли (набрать, закрыть, лицевые, изнаночные), а также вязать по кругу.
Детское одеяло зигзаг
5,00 $ USD
Вязание: Детское одеяло
Если вы знаете основы вязания, вы можете связать это милое зигзагообразное детское одеяло для фотосессии вашего малыша, новорожденного или малыша или как чудесный подарок. подарок для детского душа. Все, что вам нужно, это пара часов вашего времени, спицы и крупная пряжа на ваш выбор.
Уютная шапочка с помпонами
бесплатно
Вязание: Food Cozy
УЮТНАЯ ШАПКА-ЯЙЦО — это милое мягкое крошечное украшение с простой резинкой и большим помпоном.
Шапка One Hour
бесплатно
Вязание: шапочка, колпак
• ONE HOUR HAT — это уютная, теплая и уютная шапка-бини с узким кантом платочной вязки, выполненным классической лицевой гладью.
SMC Факультет физических наук – Колледж Санта-Моники
Физические науки
Физические науки
Преподаватели и сотрудники Контактная информация
Если вы хотите узнать часы работы профессора, пожалуйста, просмотрите программу вашего класса. Расположение и время работы офиса могут меняться.
Нажмите на имя инструктора, чтобы перейти на его домашнюю страницу.
Очный факультет
| ФИО | Электронная почта | Адрес офиса, номер телефона |
|---|---|---|
| Сехат Наули Заведующий кафедрой Химия | nauli_sehat@smc. edu | Наука 263, 310-434-3181 |
| Джейми Андерсон Химия | [email protected] | Наука 280, 310-434-3180 |
| Махелани Баутиста Химия | [email protected] | Наука 279, 310-434-4886 |
| Трам Данг Инженерия и физика | [email protected] | |
| Тимоти Донг Химия | [email protected] | Наука 265, 310-434-8554 |
| Форузан Фаридиан Физика | фаридиан_фороузан@smc.edu | Наука 269, 310-434-4779 |
| Роман Фереде Химия | [email protected] | Наука 278, 310-434-4973 |
| Итан Галлогли Химия | gallogly_ethan@smc. edu | Наука 283, 310-434-3529 |
| Дженнифер Шей Химия | [email protected] | Наука 279, 310-434-4887 |
| Сара Куртойч Химия |
| Наука 265 |
| Ричард Лавалье Химия | lavallee_richard@smc. edu | Наука 286 , 310-434-8223 |
| Эмин Меначеканян Физика | [email protected] | Наука 273, (301)434-4899 |
| Питер Морс Физика | [email protected] | Наука 266, 310-434-3182 |
| Джеймс Мерфи Химия | [email protected] | |
| Стив Пайк Физика | [email protected] | Наука 273, 310-434-4697 |
| Трэвис Пекорелли Химия | [email protected] | Наука 281, 310-434-4851 |
| Кевин Робертс Физика |
| |
| Мишель Шолефилд Химия | [email protected] | Наука 283, 310-434-3510 |
| Дебора Швайтер Химия | [email protected] | Наука 282, 310-434-4066 |
| Кайл Стромайер Физика | [email protected] | Наука 269 |
| Мюриэль Уокер-Во Химия | walker_muriel@smc. edu | Наука 269, 310-434-3503 |
«> Наука 281, 310-434-4852
«> Наука 270, 310-434-4751
«> Наука 275Заочное отделение
Персонал
| Имя | Электронная почта | Адрес офиса, номер телефона |
|---|---|---|
| Сэм Абрамовиц Лаборант, химия | [email protected] | Наука 327, 310-434-4814 |
| Ингрид Кардуэлл Секретарь отдела | cardwell_ingrid@smc. |