Если человек разговаривает сам с собой вслух: Почему люди разговаривают сами с собой и нормально ли это
Разговаривать с самим собой вслух — норма или патология? | Психология жизни | Здоровье
Анна Шатохина,
Алексей Мелехин
Примерное время чтения: 3 минуты
6103
Категория: Психология
Иногда можно увидеть, как у кого-то, с кем рядом нет собеседника, шевелятся губы, будто он беседует сам с собой. А иногда человек и вовсе может разговаривать и даже дискутировать сам с собой вслух. Норма это или патология, aif.ru рассказал кандидат психологических наук, сомнолог, доцент, психоаналитик, клинический психолог высшей квалификационной категории Алексей Мелехин.
Речь бывает для себя и про себя. Есть и такое понятие, как эгоцентрическая речь. Когда мы разговариваем вслух, то делаем это разными способами. Например, можно выделить шепотную речь — в этом случае мы обычно сопровождаем проговариванием шепотом то или иное действие.
Существует разговор с собой вслух и как симптом депрессии: когда человеку одиноко, он испытывает психологическую боль, то начинает с собой говорить — успокаивать себя, жалеть, возможно, обвинять. В случае с депрессией разговор с самим собой вслух помогает создать вокруг себя безопасное пространство.
При тревожных состояниях, когда человек начинает с собой разговаривать, он пытается успокоиться. В этом случае он может говорить себе: успокойся, все в порядке.
Поговорить с собой вслух могут люди и при обсессивно-компульсивных расстройствах — тут речь идет про тех, кто постоянно все перепроверяет, застревает на каких-то событиях. Здесь разговор вслух с собой выполняет функцию чрезмерного навязчивого и застревающего контроля.
Бывает, что разговор с собой может быть элементом психотического расстройства, когда у человека проявляются галлюцинации. В этом случае человек разговаривает не с самим собой, а с кем-то внутри себя, с каким-то голосом — тоже вариант патологии.
Есть и еще такой вариант, как брюзжание. Оно тоже может относиться к депрессивным состояниям. Человек все проговаривает, комментирует, сопровождает все свои действия разговором — это в такой ситуации выполняет функцию разрядки агрессивности, снятия враждебности.
Часто разговор с самим собой вслух имеет хороший психотерапевтический эффект. Он также может расцениваться как защитный механизм, называемый расщеплением — здесь человек может разговаривать с собой с позиции судьи и адвоката или себя и еще какого-то собеседника, с чьей помощью он пытается посмотреть на ту или иную ситуацию иначе.
Тут еще важно учитывать такой момент — замечает ли сам человек, что он разговаривает вслух. Например, такое состояние может быть характерно для деменций, особенно сосудистых, болезни Альцгеймера, у людей с лобно-височным вариантом деменции.
Можно увидеть, как пожилой человек идет и разговаривает.
Не совсем верно делить это на норму или патологию, это скорее просто форма поведения. Ведь разговор с самим собою вслух выполняет какую-то функцию, которая нужна психике человека в данный момент. Если посмотреть на это явление шире, становится понятно, что разговор с собой вслух выполняет огромное количество разных функций, в том числе и полезных.
советы психологаразговор с собой
Следующий материал
Новости СМИ2
Разговаривать сам с собой вслух. Как называется болезнь когда человек разговаривает сам с собой
Не секрет, что многие люди имеют привычку разговаривать сами с собой. Иногда это происходит в форме внутреннего монолога, но нередки случаи, когда человек разговаривает сам с собой вслух. Заметив за собой такие склонности, не стоит пугаться и подозревать у себя какие-либо психические отклонения. Ученые, посвятившие изучению этого вопроса большое количество времени, сошлись во мнении, что беседы с самим собой в большинстве случаев не являются отклонением от нормы и во многом даже полезны.
Положительные стороны
Неоспоримая польза таких монологов заключается в том, что они здорово помогают человеку упорядочить свои мысли, скоординировать действия, разобрать по мелочам существующую проблему. Несомненную пользу разговор с самим собой приносит и эмоциональному состоянию человека. Возможность высказать вслух, пусть даже наедине с собой, все накопившиеся эмоции, переживания, тревогу, гнев и прочий негатив способствует значительному облегчению. Кроме того, выплеснув большую часть негатива во время монолога с самим собой, человек разговаривая с другими людьми, может более взвешенно и спокойно обсуждать данную проблему.
Во время разговора с самим собой улучшается работа головного мозга человека, поскольку ускоряется восприятие и обработка информации, повышается внимание и наблюдательность, вследствие чего человек быстрее и легче приходит к правильным решениям стоящих перед ним задач. Причем результативность, быстрота и плодотворность его деятельности в несколько раз превышает результаты тех людей, которым не свойственно вести разговоры с собой.
Как видно из результатов исследований ученых, большинство людей, ведущих беседы с собой, являются абсолютно нормальными и даже более успешными в решении некоторых проблем.
Когда стоит беспокоиться?
Однако, в некоторых случаях такие разговоры наряду с другими симптомами все же могут служить показателем психических отклонений. Определить это достаточно просто. Большинство из нас, разговаривая с собой, ведет своеобразный монолог, обдумывая серьезный вопрос, выплескивая негативные эмоции, занимаясь поиском решения проблемы. В случае отклонения от нормы, человек не просто разговаривает сам с собой, он как будто разговаривает с невидимым собеседником, отвечая на его вопросы, споря, ругаясь. При этом часто присутствует активная жестикуляция и мимика.
Такое поведение может говорить о наличии таких серьезных заболеваний, как шизофрения, раздвоение личности и другое. Если помимо диалогов с воображаемым собеседником у человека присутствуют галлюцинации, неадекватное поведение, замкнутость, навязчивые идеи, эмоциональные расстройства, то посещение соответствующего специалиста не стоит откладывать.
Что означает, если человек разговаривает сам с собой
Все мы ведем внутренние диалоги с собой, как в известной песне: «Тихо сам с собою, тихо сам с собою я веду беседу». И такие «беседы» ни у кого из окружающих людей не вызывают удивления, потому что никто их не слышит. Но иногда приходится сталкиваться с кем-то, кто очень увлеченно разговаривает с невидимым собеседником вслух. Явно видно, что такой человек даже не понимает, что он не просто обдумывает какой-то серьезный вопрос, как делаем все мы, «разговаривая» с собой в уме, а именно ведет диалог, отвечая на слова, которые, как ему кажется, исходят извне. Почему люди разговаривают сами с собой и почему они не замечают, что на самом деле никакого собеседника у них нет?
Разговор с собой – признак психоза
Когда человек разговаривает сам с собой, не ожидая ответа, то это может быть ранним симптомом шизофрении. Конечно, если он что-то бормочет себе под нос всего лишь день или два, то это еще вовсе не обязательно признак патологии.
А вот если кто-то смеется без всякой на то причины, или если ведет беседы вслух в течение довольно длительного периода, и все это наряду с другими поведенческими отклонениями – такими как галлюцинации, социальная изоляция, эмоциональные расстройства, странное поведение, – то этот человек, без сомнения, нуждается в срочной консультации психиатра.
Наиболее характерное проявление психоза – наличие галлюцинаций. Галлюцинация – это ложное восприятие действительности в любой из пяти сенсорных модальностей, когда внешнего раздражителя в действительности не существует, но люди, подверженные галлюцинациям, видят, слышат или ощущают несуществующий объект. Галлюцинации могут возникать в сумеречном состоянии между сном и пробуждением, в бреду, белой горячке или при истощении; они так же могут быть вызваны под гипнозом. Наиболее часто галлюцинации бывают именно визуальными.
Стойкие галлюцинации характерны для шизофрении. При одном из видов этого заболевания больные люди считают, что слышат обвиняющий командный голос, на который они реагируют в полной панике, с проявлением полного послушания либо с попыткой самозащиты или даже самоубийства.
Несколько отличаются от галлюцинаций иллюзии – если галлюцинации возникают без какого-либо стимула извне, то для иллюзий характерно ложное восприятие фактического стимула.
Шизофрения – это тяжелое психическое заболевание, которое характеризуется разнообразными симптомами. Среди них можно назвать потерю контакта с реальностью, уже называвшееся выше странное поведение, неорганизованные мышление и речь, снижение эмоциональной выразительности и социальную изоляцию. Обычно у одного больного встречаются не все, а только некоторые из симптомов, и у каждого человека комбинация этих симптомов может быть индивидуальной.
Сам термин «шизофрения» происходит от греческих слов «шизо» (что означает «расщепляю») и «френо» («ум, душа»), и его можно перевести как «разделение души». Однако, вопреки довольно распространенному мнению, шизофрения не может быть отнесена к человеку с раздвоением личности или с синдромом множественной личности.
В чем разница между шизофренией и раздвоением личности?
Часто шизофрению и раздвоение личности путают, и некоторые люди считают, что это одно и то же.
На самом деле это два совершенно разных заболевания. Шизофрения – это расстройство функционирования мозга; некоторые люди уже рождаются с таким расстройством, ведь его можно унаследовать. Но симптомы заболевания обычно не развиваются в течение многих лет. У мужчин симптомы начинают проявляться в позднем подростковом возрасте или в возрасте двадцати лет; для женщин характерно проявление симптомов между двадцатью и тридцатью годами. Бывает, конечно, что симптомы шизофрении появляются в детском возрасте, но случается такое крайне редко.
Когда человек страдает шизофренией, он испытывает галлюцинации и бред, видит вещи, которых не существует, разговаривает с кем-то, кого видит вполне отчетливо, верит в вещи, которые никоим образом не соответствуют действительности. Например, он может видеть демонов, которые садятся вмести с ним за стол во время обеда; или может вполне искренне верить, что он является божьим сыном. Люди с такими нарушениями также страдают от неупорядоченного мышления, снижения концентрации внимания и от проблем с фокусировкой.
Зачастую человек, страдающий шизофренией, считает, что голоса, которые он слышит, существуют для того, чтобы контролировать его или причинить вред. Ему, вероятно, становится очень страшно, когда он слышит их. Он может часами сидеть без движения и говорить, говорить… Человек здравомыслящий, наблюдая за больным шизофренией, не уловит ни капли смысла в его речи. Некоторые люди с подобным расстройством выглядят вполне адекватными; но это только до тех пор, пока они не начнут говорить, и чаще всего – говорить сами с собой. Еще шизофрения отмечена неуклюжими, нескоординированными движениями и неспособностью заботиться о себе в достаточной мере.
Основным различием между шизофренией и раздвоением личности является то, что последнее нарушение не является врожденным. Это психическое состояние вызывается определенными событиями, которые происходят в жизни человека, и связаны они, как правило, с некоторыми психологическими травмами, полученными в детстве.
Это может быть, например, физическое или сексуальное насилие. У людей с этим заболеванием как бы развиваются дополнительные личности, как способ справиться с травматическим событием. Чтобы было диагностировано раздвоение личности, человек должен иметь по крайней мере одну альтернативную личность, которая значительно контролирует его поведение.
Всего у одного больного может развиться до ста личностей, но в среднем их число составляет десять. Это могут быть «дополнительные» личности того же пола, другого пола либо обоих полов одновременно. Иногда разные личности одного и того же человека даже принимают различные физические характеристики, такие как определенный способ передвижения или разный уровень здоровья и выносливости. Но вот депрессия и попытки членовредительства могут стать общими для всех граней личности одного и того же человека.
Есть несколько признаков, которые одинаковы и для шизофрении, и для раздвоения личности. Пациенты с шизофренией могут иметь галлюцинации; в то время как люди с раздвоением личности не всегда их испытывают, все же примерно у трети пациентов галлюцинации тоже отмечаются.
Раздвоение личности может вызвать проблемы с поведением и трудности с концентрацией во время учебы в юном возрасте; это может сбить с толку специалистов, которые иногда путают такое расстройство с шизофренией, так как она развивается и проявляется тоже чаще всего в подростковом возрасте.
Как видите, если человек разговаривает вслух с невидимым собеседником, это может быть признаком весьма серьезного состояния. Поэтому вы должны сделать все возможное, чтобы близкий вам человек как можно скорее получил необходимую помощь – иначе он может нанести себе непоправимый вред!
Больше информации
У многих, наверное, есть коллега, который встаёт и говорит как будто сам себе: «Пойду поем» или «Пора домой». Для окружающих эта информация не несёт никакой ценности, так зачем абсолютно нормальные люди комментируют вслух свои действия? The Village спросил об этом психиатра и горожанина, который иногда разговаривает сам с собой.
Тимур Еналиев
врач-психиатр, психотерапевт, нарколог
Человеческий ум постоянно пребывает в потоке мыслей.
Если серьёзно, то у произнесённого слова есть особая сила. Это вибрация. Жаль, многие относятся к словам поверхностно. То, как человек говорит, в какой-то степени важнее, чем то, что он говорит. Люди очень сосредоточены на форме, каждому приходится подбирать нужные, «правильные» слова, чтобы быть понятым. Однако, чтобы тебя почувствовали, достаточно находиться в относительно расслабленном и доброжелательном настроении, озвучивать свои мысли, а не использовать шаблоны и заготовки, что делает наше общение пресным и формальным.
Как бы странно ни выглядел со стороны человек, комментирующий вслух свои действия, озвучивающий намерения, — это носит, скорее, защитный характер.
И немного об иной стороне явления — состоянии, хорошо известном в психиатрии. При обсессивно-компульсивном расстройстве, достаточно многообразном в проявлениях, человек, образно выражаясь, становится заложником своих мыслей. Он тягостно переживает, и не в его силах противостоять произнесению вслух тех или иных слов и фраз. Страх и опасения настолько сильны, что провоцируют совершение разных защитных ритуалов, в том числе и вербальных.
При дисгармонии личности (психопатии) встречаются случаи неконтролируемой негативной речи. И наконец, самое глубокое и труднодоступное — психотический уровень. Человек в таких состояниях может находиться в диалоге с галлюцинациями.
Юлия Калинина
разговаривает сама с собой
Это называется эгоцентрическая речь — то есть речь, обращённая к самому себе. У меня она временами бывает. Когда начинается каша в голове от большого количества одновременных дел, или усталость накопилась, или нужно сильно сконцентрироваться на деталях, я проговариваю свои действия вслух, чтобы вроде как саму себя контролировать.
Обратила на неё внимание несколько лет назад, когда стала жить одна — то есть в ситуации, когда, кроме меня, никто звуков в квартире не издаёт. Лично мне эгоцентрическая речь очень помогает: ощущение, что ты не одна что-то делаешь. Как будто два человека друг друга контролируют: я и я. Например, сегодня налоговую декларацию заполняла, там куча цифр, в которых я ничего не понимаю. Я каждую цифру вслух проговаривала, чтобы не запутаться.
Иллюстрация: Настя Яровая
Внутренний диалог не имеет ничего общего с шизофренией. Голоса в голове есть у всех: это мы сами (наша личность, характер, опыт) говорим с собой, ведь наше Я состоит из нескольких частей, а психика устроена весьма сложно. Мышление и рефлексия невозможны без внутреннего диалога. Не всегда, впрочем, он оформлен как беседа, и не всегда часть реплик как бы произносят голоса других людей — как правило, родных близких. «Голос в голове» также может звучать как собственный, а может «принадлежать» совсем постороннему человеку: классику литературы, любимому певцу.
С точки зрения психологии внутренний диалог представляет проблему, только если он так активно развивается, что начинает мешать человеку в повседневной жизни: отвлекает его, сбивает с мысли. Но чаще этот молчаливый разговор «с самим собой» становится материалом для анализа, полем для поиска больных мест и испытательным полигоном для развития редкой и ценной способности — понимать и поддерживать себя самого.
Роман
социолог, маркетолог
Мне сложно выделить какие-то характеристики внутреннего голоса: оттенки, тембр, интонации. Я понимаю, что это мой голос, но слышу его совсем по-другому, не так, как остальные: он более гулкий, низкий, грубоватый. Обычно во внутреннем диалоге я представляю себе действующую ролевую модель какой-то ситуации, скрытую прямую речь. Например, — что бы я сказал той или иной публике (притом, что публика может быть очень разной: от случайных прохожих до клиентов моей компании). Мне их нужно убедить, донести до них свою мысль. Обычно я также проигрываю интонации, эмоции и экспрессию.
В то же время, как таковой дискуссии нет: есть внутренний монолог с размышлениями вроде: «А что, если?». Бывает ли, что я сам называю себя идиотом? Бывает. Но это не осуждение, а, скорее, нечто среднее между досадой и констатацией факта.
Если мне нужно стороннее мнение, я меняю призму: например, стараюсь вообразить, что сказал бы один из классиков социологии. По звучанию голоса классиков ничем не отличаются от моего: я вспоминаю именно логику и «оптику». Ярко чужие голоса я различаю только во сне, и они точно моделируются реальными аналогами.
Анастасия
специалист препресса
В моем случае внутренний голос звучит как мой собственный. В основном, он говорит: «Настя, перестань», «Настя, не тупи» и «Насть, ты дура!». Этот голос появляется нечасто: когда я чувствую себя несобранной, когда собственные действия вызывают у меня недовольство. Голос не сердитый — скорее, раздраженный.
Я ни разу не слышала в мыслях ни маминого, ни бабушкиного, ни чьего-либо еще голоса: только свой.
Он может меня ругать, но в определенных рамках: без унижений. Этот голос, скорее, как мой тренер: нажимает на кнопки, которые побуждают меня к действию.
Иван
киносценарист
То, что я слышу мысленно, не оформлено как голос, однако я опознаю эту личность по строю мыслей: она похожа на мою мать. И даже точнее: это «внутренний редактор», который объясняет, как сделать так, чтобы понравилось матери. Для меня как для потомственного киношника это нелестное название, поскольку в советские годы для творческого человека (режиссера, писателя, драматурга) редактор — это туповатый ставленник режима, не очень образованный работник цензуры, упивающийся собственной властью. Неприятно осознавать, что подобный тип в тебе цензурирует мысли и подрезает крылья творчеству во всех областях.
Многие свои комментарии «внутренний редактор» дает по делу. Однако вопрос заключается в цели этого «дела». Он, если резюмировать, говорит: «Будь как все и не высовывайся». Он кормит внутреннего труса.
«Нужно быть отличником», потому что это избавляет от проблем. Это всем нравится. Он мешает понять, чего хочу я сам, нашептывает, что комфорт — это хорошо, а остальное потом. Этот редактор на самом деле не дает мне быть взрослым в хорошем смысле этого слова. Не в смысле унылости и отсутствия пространства игры, а в смысле зрелости личности.
Я слышу внутренний голос, в основном, в ситуациях, которые напоминают мне о детстве, или когда необходимо прямое проявление творческой составляющей и фантазии. Иногда я поддаюсь «редактору», а иногда нет. Самое главное — вовремя распознать его вмешательство. Потому что он хорошо маскируется, прикрываясь псевдологичными умозаключениями, которые на самом деле не имеют смысла. Если я его опознал, то пытаюсь понять, в чем проблема, чего хочу я сам и где правда на самом деле. Когда этот голос, например, мешает мне в творчестве, я стараюсь остановиться и выйти в пространство «полной пустоты», начав все с начала. Сложность заключается в том, что «редактора» бывает сложно отличить от простого здравого смысла.
Чтобы сделать это, нужно послушать интуицию, отойти от смысла слов и понятий. Часто это помогает.
Ирина
переводчик
Мой внутренний диалог оформлен как голоса бабушки и подруги Маши. Это люди, которых я считала близкими и важными: у бабушки я жила в детстве, а Маша оказалась рядом в сложное для меня время. Бабушкин голос говорит, что у меня кривые руки и что я неумеха. А голос Маши повторяет разные вещи: что я снова связалась не с теми людьми, веду неправильный образ жизни и занимаюсь не тем, чем нужно. Они обе всегда осуждают меня. При этом голоса появляются в разные моменты: когда у меня что-то не получается — «говорит» бабушка, а когда у меня все получается и мне хорошо — Маша.
Я реагирую на появление этих голосов агрессивно: стараюсь заставить их умолкнуть, мысленно спорю с ними. Я говорю им в ответ, что лучше знаю, что и как делать со своей жизнью. Чаще всего у меня получается переспорить внутренний голос. Но если нет, я чувствую себя провинившейся, и мне плохо.
Кира
редактор прозы
Мысленно я иногда слышу голос матери, который осуждает меня и обесценивает мои достижения, сомневается во мне. Этот голос всегда бывает мною недоволен и говорит: «Да ты что! Ты в своем уме? Займись лучше прибыльным делом: ты должна зарабатывать». Или: «Ты должна жить, как все». Или: «У тебя ничего не получится: ты никто». Он появляется, если мне предстоит совершить смелый шаг или пойти на риск. В таких ситуациях внутренний голос как бы пытается за счет манипуляции («мама расстроена») склонить меня к максимально безопасному и максимально непримечательному образу действий. Чтобы он был доволен, я должна быть незаметной, старательной, и всем нравиться.
Также я слышу и свой собственный голос: он называет меня не по имени, а прозвищем, которое придумали мои друзья. Обычно он звучит немного раздраженно, но дружелюбно, и говорит: «Так. Прекрати», «Ну что ты, детка» или «Все, давай». Он побуждает меня сосредоточиться или начать действовать.
Илья Шабшин
психолог-консультант, ведущий специалист «Психологического центра на Волхонке»
Вся эта подборка говорит о том, о чем психологи хорошо знают: у большинства из нас очень силен внутренний критик.
Мы общаемся сами с собой в основном на языке негатива и грубых слова, методом кнута, и навыков самоподдержки у нас практически нет.
В комментарии Романа мне понравился прием, который я бы даже назвал психотехникой: «Если мне нужно стороннее мнение, я стараюсь вообразить, что сказал бы один из классиков социологии». Этот прием могут использовать люди разных профессий. В восточных практиках даже существует понятие «внутреннего учителя» — глубинного мудрого внутреннего знания, к которому можно обращаться, когда тебе трудно. У профессионала за плечами обычно есть та или иная школа или авторитетные фигуры. Представить себе одну из них и спросить, что бы сказал или сделал он, — это продуктивный подход.
Наглядная иллюстрация к общей теме — это комментарий Анастасии. Голос, который звучит, как собственный, и говорит: «Настя, ты дура! Не тупи. Перестань», — это, конечно, по Эрику Берну, Критикующий Родитель. Особенно плохо, что голос появляется, когда она чувствует себя «несобранной», если собственные действия вызывают недовольство, — то есть, когда, по идее, человека как раз надо поддержать.
А голос вместо этого утаптывает в землю… И хотя Анастасия пишет, что он действует без унижений, это небольшое утешение. Может, как «тренер» он нажимает не на те кнопки, и побуждать себя к действиям стоит не пинками, не упреками, не оскорблениями? Но, повторюсь, такое взаимодействие с собой — это, к сожалению, типично.
Побудить себя к действию можно, сначала убрав страхи, сказав себе: «Настя, все в порядке. Ничего страшного, мы сейчас разберемся». Или: «Вот, смотри: получилось хорошо». «Да ты молодец, ты справишься!». «А вспомни, как тогда ты здорово все сделала?». Такой метод подойдет любому человеку, который склонен себя критиковать.
В тексте Ивана важен последний абзац: здесь описывается психологический алгоритм борьбы с внутренним критиком. Пункт первый: «Распознать вмешательство». Такая проблема возникает часто: нечто негативное маскируется, прикрываясь полезными утверждениями, проникает человеку в душу и наводит там свои порядки. Дальше включается аналитик, пытаясь понять, в чем проблема.
По Эрику Берну, это взрослая часть психики, рациональная. У Ивана даже есть авторские приемы: «выйти в пространство полной пустоты», «послушать интуицию», «отойти от смысла слов и все понять». Отлично, так и нужно! На основе общих правил и общего понимания о том, что происходит, необходимо находить свой подход к происходящему. Как психолог я аплодирую Ивану: он хорошо научился говорить с собой. Ну, а то, с чем он борется, — классика: внутренний редактор — это все тот же критик.
«В школе нас обучают извлекать квадратные корни и проводить химические реакции, но вот нормально общаться с самим собой не учат нигде»
У Ивана есть и еще одно интересное наблюдение: «Нужно не высовываться и быть отличником». То же самое отмечает и Кира. Ее внутренний голос также говорит, что она должна быть незаметной и всем нравиться. Но этот голос вводит свою, альтернативную логику, поскольку, можно либо быть самым лучшим, либо не высовываться. Однако такие утверждения взяты не из реальности: все это внутренние программы, психологические установки из разных источников.
Установка «не высовываться» (как и большинство других) берется из воспитания: в детском и подростковом возрасте человек делает выводы о том, как ему жить, дает себе инструкции на основе того, что слышит от родителей, воспитателей, учителей.
В этой связи печально выглядит пример Ирины. Близкие и важные люди — бабушка и подруга — говорят ей: «У тебя кривые руки, и ты неумеха», «ты неправильно живешь». Возникает замкнутый круг: бабушка осуждает ее, когда что-то не получается, а подруга — когда все хорошо. Тотальная критика! Ни когда хорошо, ни когда плохо, нет никакой поддержки и утешения. Всегда минус, всегда негатив: или ты неумеха, или с тобой еще что-нибудь не так.
Но Ирина молодец, она ведет себя как боец: заставляет голоса умолкнуть или спорит с ними. Так и надо действовать: власть критика, кем бы он ни был, нужно ослаблять. Ирина говорит, что чаще всего голоса получает переспорить, — по этой фразе можно предположить, что соперник сильный. И в этом плане я бы предложил ей попробовать другие способы: во-первых (поскольку она слышит это как голос), представить себе, что он исходит из радио, и она поворачивает ручку громкости в сторону минимума, так что голос затихает, его становится хуже слышно.
Тогда, вероятно, его власть ослабеет, и его станет легче переспорить, — или даже просто отмахнуться от него. Ведь такая внутренняя борьба создает довольно большое напряжение. Тем более, Ирина пишет в конце, что чувствует себя провинившейся, если не получается переспорить.
Негативные представления глубоко проникают в нашу психику на ранних этапах ее развития, особенно легко — в детстве, когда они исходят от больших авторитетных фигур, с которыми, по сути, спорить невозможно. Ребенок маленький, а вокруг него — огромные, важные, сильные хозяева этого мира — взрослые, от которых зависит его жизнь. Тут особенно не поспоришь.
В подростковом возрасте мы также решаем сложные задачи: хочется показать себе и другим, что ты уже взрослый, а не маленький, хотя на самом деле в глубине души понимаешь, что это не совсем так. Многие подростки становятся ранимыми, хотя внешне выглядят колючими. В это время утверждения о себе, о своей внешности, о том, кто ты и какой, западают в душу и позже становятся недовольными внутренними голосами, которые ругают и критикуют.
Мы разговариваем с собой так плохо, так гадко, как никогда не стали бы говорить с другими людьми. Другу ты ни за что не скажешь ничего подобного, — а в твоей голове твои голоса по отношению к тебе запросто себе это позволяют.
Чтобы корректировать их, прежде всего, нужно осознать: «Не всегда то, что звучит в моей голове, — это дельные мысли. Там могут оказаться мнения и суждения, просто усвоенные когда-то. Они мне не помогают, мне это не полезно, и ни к чему хорошему их советы не ведут». Нужно научиться их распознавать и разобраться с ними: опровергнуть, приглушить или другим способом убрать из себя внутреннего критика, заменив его на внутреннего друга, оказывающего поддержку, особенно, когда плохо или трудно.
В школе нас обучают извлекать квадратные корни и проводить химические реакции, но вот нормально общаться с самим собой не учат нигде. А нужно культивировать в себе вместо самокритики здоровую самоподдержку. Конечно, рисовать вокруг собственной головы нимб святости не нужно.
Нужно, когда сложно, уметь себя подбодрить, поддержать, похвалить, напомнить себе об успехах, достижениях и сильных сторонах. Не унижать себя как личность. Говорить себе: «В конкретной области, в конкретный момент я могу сделать ошибку. Но к моему человеческому достоинству это не имеет отношения. Мое достоинство, мое положительное отношение к себе как к человеку — это незыблемый фундамент. А ошибки — это нормально и даже хорошо: я извлеку из них урок, буду развиваться и двигаться дальше».
Почему вы должны говорить сами с собой в третьем лице
Согласно Библии, царь Соломон, израильский царь, был невероятно мудрым человеком. Люди путешествовали повсюду, чтобы спросить его совета, в том числе две женщины, которые утверждали, что являются матерью одного и того же ребенка. Соломон придумал хитрый способ разрешить спор.
Мудрость Соломона, однако, относилась только к вещам, внешним по отношению к нему. Его собственная жизнь «была руинами плохих решений и неконтролируемых страстей», — писал Рэй Герберт в Ассоциация психологических наук .
«Он держал сотни языческих жен и наложниц, а также любил деньги и хвастался своим богатством. Он пренебрегал обучением своего единственного сына, который вырос некомпетентным тираном. Все эти грехи и неверные суждения способствовали окончательной гибели королевства».
Реклама
Это известно как Парадокс Соломона. Независимо от того, основаны ли рассказы о Соломоне на исторических фактах или нет, они описывают, как мы часто более мудры, когда дело доходит до помощи другим, чем мы сами. В дистанции между вами и другим есть что-то, что дает пространство для более объективной оценки ситуации и контроля над своими эмоциями, а не позволяет им затуманивать ваше мышление.
Здоровье
Стремление к высокой самооценке делает нас несчастными
Шайла Лав
стресс и проблемы с соломоновой дистанцией: поговорите с собой в третьем лице.
Это предложение может вызвать определенную внутреннюю реакцию: говорить с самим собой в третьем лице в лучшем случае странно, а в худшем — раздражать, нарциссизировать или идиотизировать.
«Достаточно вспомнить Элмо из детского телесериала «Улица Сезам» или сильно раздражающего Джимми из ситкома «Сайнфелд» — вряд ли это образцы изощренного мышления», — писал научный журналист Дэвид Робсон в Дайджест исследований Британского психологического общества .
Тем не менее, десятилетия исследований показывают, что такой разговор с самим собой внутри вашей головы — также называемый «разговором с самим собой на расстоянии» — может способствовать психологической дистанции, феномену, который приводит к лучшей эмоциональной регуляции, самоконтролю и даже мудрости.
Advertisement
Недавнее исследование Clinical Psychological Science является последним в обширной работе профессора психологии Мичиганского университета Итана Кросса, доцента психологии колледжа Брин-Мор Арианы Орвелл и других. Это закрепило выводы о том, что, когда люди используют слова для себя, которые они обычно приберегают для других — свое имя, местоимения третьего и второго лица — они лучше справляются с негативными эмоциями, даже в эмоционально напряженных ситуациях, и даже если они имеют историю с трудом управлять своими эмоциями.
Разговор с самим собой на расстоянии также поднимает интересные вопросы о том, как язык влияет на наши эмоции, и подчеркивает важность психологической дистанции в целом — если вы чувствуете себя подавленным, посмотрите, поможет ли небольшое отстранение от себя.
Люди обладают способностью к самоанализу, которая помогает нам решать проблемы или планировать будущее. Но когда случаются плохие вещи или возникают сильные негативные эмоции, этот самоанализ может трансформироваться в своего более темного родственника: размышления. Вот тогда мы и заканчиваем тем, что беспрестанно переворачиваем мысли или погружаемся в негативные эмоции, терзая себя кругами.
«Почему это происходит?» — сказал Кросс. «И есть ли способы заставить самоанализ работать на нас лучше?»
Смотрите больше на VICE:
Когда мы боремся с таким бедствием, мы склонны увеличивать масштаб, «почти исключая все остальное. Мы теряем способность принимать во внимание общую картину», — сказал Кросс.
Тогда нам может быть трудно справиться с сильными эмоциями или найти способы эмоциональной регуляции. Эмоциональная регуляция, упрощенно описанная, представляет собой широкий набор стратегий, которые люди используют, чтобы изменить или модифицировать то, что они чувствуют.
Реклама
В таких ситуациях может быть полезно подумать о своем опыте с более отдаленной точки зрения. «Психологическая дистанция — это концепция, которая существует уже давно», — сказал Кевин Окснер, профессор и заведующий кафедрой психологии Колумбийского университета.
Изучено много различных стратегий, которые создают дистанцию: Вы можете представить человека или сцену, удаляющуюся от вас, вдаль, как первые строки в Звездные войны . Было показано, что даже физическое откидывание назад помогает легче выполнить сложную задачу.
«Все эти вещи уменьшат эмоциональный накал», — сказал Окснер.
Кросс наткнулся на разговор с самим собой в третьем лице около 10 лет назад, изучая другие методы дистанцирования.
Разговаривая с собой в третьем или даже во втором лице (местоимение «ты»), он обнаружил, что люди игнорируют многие усилия, которые обычно прилагаются для того, чтобы изменить свою точку зрения на более дистанцированную.
«Идея заключалась в том, — которая продолжает меня восхищать, — что у всех нас есть эти инструменты, встроенные в структуру языка, которые могут выполнять эту функцию дистанцирования, смещающую перспективу», — сказал Кросс.
Официальный термин для разговора о себе в третьем лице — illeism . У многих людей есть внутренний монолог, который возникает, когда мы выясняем, что делать, размышляем о прошлом или ведем себя в повседневных ситуациях, но мы часто используем местоимения я, я, мой и мой. .
Реклама
В своей работе Кросс и его коллеги решили посмотреть, что произойдет, если они попросят людей изменить это. В одном исследовании они обнаружили, что разговор с самим собой от третьего лица может помочь людям справиться с эмоциональным стрессом, сопровождающим публичные выступления.
Они также обнаружили, что разговор с самим собой на расстоянии может быть эффективен для людей с социальной тревожностью, которые могут быть особенно склонны к стрессу и бороться с эмоциональной регуляцией.
Другие исследователи получили аналогичные результаты. Эрик Нук, доктор клинической психологии. студент Гарвардского университета и стажер Медицинского колледжа Вейла Корнелла, сказал, что в своей работе он и его коллеги просили людей переоценить или переосмыслить негативные образы, чтобы почувствовать себя лучше. Некоторые из его испытуемых спонтанно прекратили или сократили использование таких слов, как я, мне, мой и мой.
«Я был знаком с тем, что изучал Итан, поэтому я подумал: «Боже мой, они спонтанно дистанцируются от своего языка!» — сказал Нук. Участники, которые более дистанцировались от своего языка, были более успешными в регулировании своих эмоций.
Реклама
Здоровье
Перенос вашего сознания в эту ужасающую голову робота поможет вам меньше бояться смерти в исследовании, в котором время езды на велосипеде улучшилось у людей, которые разговаривали сами с собой во втором лице.
Дистанционный разговор с самим собой также может помочь людям сделать выбор в пользу более здоровой пищи.В 2017 году Брина Керр написала в The Cut, как начала говорить о себе в третьем лице, когда находилась на начальной стадии развода. «Если я собиралась пройти через это, мне пришлось представить себя кем-то другим», — написала она. «Думать о себе как о человеке, терзаемом чувством вины и печали, не получалось. Так что я изменил ситуацию: я начал составлять план действий, как если бы я советовал другу — кому-то, кто, как я знал, заслуживает заботы, кому-то, кого я любил, кто также носил мое имя. Это сработало.»
Одним из самых интригующих аспектов дистанционного разговора с самим собой является то, что как стратегия эмоциональной регуляции он требует очень мало усилий. В исследованиях визуализации мозга в сотрудничестве с Джейсоном Мозером, адъюнкт-профессором психологии Мичиганского государственного университета, Кросс и его коллеги обнаружили, что внутренний разговор от третьего лица не только снижает эмоциональный перегруз, но и области мозга, связанные с когнитивным контролем, не посылаются в работу.
овердрайв.
Реклама
«Разговор с самим собой от третьего лица может представлять собой относительно легкую форму самоконтроля», — писали они в статье, опубликованной в Nature Scientific Reports в 2017 году.
Конечно, когда вы говорите о себе в третьем лице, это не так драматично, что вы забываете, что размышляете о себе и своем собственном опыте. Но это хорошо, сказал Орвелл. Вы сохраняете привилегированный доступ ко всем деталям ваших эмоций и ситуаций, это просто дает возможность взглянуть на них несколько более объективно.
И хотя разговор на расстоянии может быть лишь одним из способов достижения психологической дистанции, различные типы психологического дистанцирования могут быть взаимосвязаны. Теория психологической дистанции на конструктивном уровне, предложенная Яаковом Тропе и Нирой Либерман, предполагает, что существуют разные типы психологической дистанции, и они связаны друг с другом. Психологическая дистанция может быть через время, расстояние в пространстве, социальная дистанция и дистанция через абстракцию.
Они предположили, что, когда вы отдаляетесь в одной области, другие области также становятся более отдаленными.
Здоровье
Идея «проявить» свое будущее может быть вредна для психического здоровья
Шайла Лав
Работа Нука подтверждает это: когда люди спонтанно перестали использовать столько местоимений от первого лица, они также использовали меньше глаголов в настоящем времени, увеличивая их временную дистанцию. Вместо этого они использовали глаголы в прошедшем и будущем времени.
Реклама
Окснер сказал, что нам все еще нужно больше исследований о том, насколько краткосрочными или долгосрочными являются эффекты различных видов дистанцирования. Приносит ли разговор о себе в третьем лице немедленное удовлетворение, но лишь незначительное облегчение в долгосрочной перспективе? Существуют ли определенные виды дистанцирования — возможно, требующие больше усилий — которые более полезны в других ситуациях? Или, если все они взаимосвязаны, является ли дистанционный разговор с самим собой отличным способом достичь дистанцирования в целом?
«Это действительно интересный вопрос, — сказал Окснер.
«Почему это, если я говорю: «Чего хочет Кевин?» я как будто о другом? Само по себе это переводит нас в режим, когда я больше не говорю о себе. Я не оцениваю это по отношению ко мне. Я оцениваю значение этого по отношению к кому-то другому».
Эти психологические последствия смены местоимений предполагают, что язык каким-то образом может формировать наши эмоциональные переживания.
Орвелл попытался объяснить это, исследуя такие местоимения, как «вы», одно из самых распространенных слов в английском языке. По словам Орвелла, эти местоимения — например, вы, он, она или они — уже гибкие, когда мы используем их в повседневной речи. В лингвистике их называют перевёртыши , потому что они легко меняют значение в зависимости от контекста. Это может быть одним из основных механизмов того, как это психологическое дистанцирование может происходить с таким небольшим усилием и с помощью языка. «Вы» — податливое слово: оно может относиться как к любому другому конкретному человеку, так и к людям в целом.
Возможно, использование местоимения «ты» в отношении себя помогает нормализовать собственный стрессовый опыт. что когда мы используем их, чтобы размышлять о себе, это провоцирует очень плавный сдвиг точки зрения от нашей эгоцентрической погруженной точки зрения к более дистанцированной точке зрения, когда мы можем думать о себе более похоже на то, как мы думаем о других. людей, — сказал Орвелл.
Другое исследование показало, что разговор на иностранном языке об эмоциональных переживаниях также может обеспечить психологическую дистанцию, в то время как ругань на иностранном языке оказывает меньшее эмоциональное воздействие.
Здоровье
Близкий взгляд на семь малоизвестных типов ОКР
Персонал VICE
Это смутно напоминает спорную лингвистическую теорию человека, называемую гипотезой Сепира-Уорфа. , мысли и действия напрямую определялись языком, на котором они говорят, а это означает, что человек не может думать или испытывать то, для чего у него нет языка.
Это известно как лингвистический детерминизм.
Нук сказал, что, хотя это исследование дистанционного разговора с самим собой предполагает, что изменение вашего языка может изменить то, как вы себя чувствуете, это не так экстремально, как предполагает гипотеза Сепира-Уорфа. Дело не в том, что, например, люди, которые используют дистанционный разговор с самим собой, получают доступ к опыту, который не могут получить люди, которые этого не делают. Наоборот, несмотря на то, что дистанцирование может быть достигнуто множеством способов, тонкие изменения в языке кажутся одной из простых точек доступа.
Реклама
А как насчет людей, которые говорят в третьем лице… вслух? «В народном воображении обычный контекст, в котором проявляется иллеизм, — это когда люди сигнализируют о своей власти или статусе», — писал Крис Борн в Журнал Мэл .
Важно отметить, что исследование проводилось только на внутреннем дистанционном разговоре с самим собой, а не разговоре с самим собой, который происходит вслух.
Но Кросс предполагает, что, хотя мы можем рассматривать разговор от третьего лица как нарциссическую черту, иллеизм в культуре и СМИ показывает, что это более сложно.
Люди, которых мы считаем очень разными личностями и мотивами, потянулись к третьему лицу: хотя Дональд Трамп назвал себя в третьем лице, то же самое сделала Малала в интервью Джону Стюарту. Юлий Цезарь написал книгу о себе в третьем лице. Леброн Джеймс рассказал о себе на расстоянии в телеинтервью. Когда мы пишем резюме или биографию от третьего лица, может быть удобнее делать это вместо того, чтобы использовать первое лицо. «Легче говорить о чужих достижениях, — сказал Кросс. «Если это правда, а это все предположения, то это было бы противоположностью нарциссизма, побуждающего человека делать это. Я думаю, это говорит о сложности этого явления».
Реклама
Орвелл считает, что, хотя люди могут использовать третье лицо по-разному, она не удивится, если в основе этих слов лежат общие черты. есть какие-то усилия, чтобы дистанцироваться от себя, когда Трамп твитит свое имя и когда Дженнифер Лоуренс в интервью The New York Times начинает волноваться и говорит: «Возьми себя в руки, Дженнифер.
»
— В общем, я думаю, что это сложно, — сказал Кросс. «Я не думаю, что мы понимаем, что мотивирует внешнюю речь. И это делает его действительно захватывающим для нас, потому что это то, что мы могли бы изучить».
Все эти различные варианты использования третьего лица кое-что говорят о психологической дистанции и эмоциональной регуляции в целом: это инструменты, которые могут быть как полезными, так и бесполезными в зависимости от того, как и когда вы их используете.
Эмоциональную регуляцию можно использовать, чтобы избегать сложных эмоций, а не сталкиваться с ними, как в случае фобий, когда люди избегают встречи с тем, чего они боятся. Важно то, что вы решите делать после дистанцирования, и что отличает адаптивную эмоциональную регуляцию от избегания. Когда вы достигнете этой психологической дистанции, вы сможете убежать от своих эмоций. Или вы можете погрузиться в свой опыт и бороться с этими эмоциями, но с немного отстраненной точки зрения, сказал Кросс.
Здоровье
Ваши эмоции — это социальная конструкция
Шайла Лав
«Когда вы дистанцируетесь, люди ничего не чувствуют», — сказал Кросс. «Мы не отключаем эмоции. Мы просто немного снимаем край. Мы облегчаем противостояние действительно сильным отрицательным эмоциям».
Орвелл сказал, что, как и большинство инструментов для психического здоровья, дистанционный разговор с самим собой — это не какое-то волшебное лекарство от сложных расстройств, таких как социальная тревога, а просто одна из стратегий, которую люди могут найти. полезно или нет. Некоторым людям может показаться неприятным разговор о себе в третьем лице, а не подход для них. Возможно, лучше подойдет другой вид психологического дистанцирования.
Многие подходы к когнитивно-поведенческой терапии включают методы дистанцирования, такие как терапия принятия и приверженности (ACT). Осознанность также по своей сути коренится в создании дистанции между вами и вашими мыслями. Охснер указывал, что составной частью буддизма является увеличение разрыва между импульсом и действием.
«Многие медитации или практики, основанные на прозрении, заключаются в том, чтобы сидеть с самим собой и наблюдать за собой в третьем лице», — сказал Окснер. сказал бы , а не предлагает говорить о себе в третьем лице вслух, просто потому, что у него нет никаких доказательств того, полезно это, вредно или благотворно.
И Орвелл сказала, что она не рекомендовала бы людям смотреть на дистанцию 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, даже внутри компании. Это то, что нужно использовать во время сильного эмоционального стресса, когда такая дистанция помогает увидеть перспективу и не позволить эмоциям взять верх.
Тем не менее, бывают моменты, когда нам нужно больше психологической дистанции, чем другим. В исследовании, проведенном в 2017 году, Кросс, Орвелл и их коллеги обнаружили, что разговор с самим собой от третьего лица может уменьшить беспокойство и стресс людей по поводу вспышки лихорадки Эбола, и это принесет наибольшую пользу тем, кто больше всего беспокоится.
Это имеет важные последствия для людей, которые могут испытывать или продолжают испытывать повышенную тревогу по поводу нынешней пандемии.
Помимо того, что ты чувствуешь себя немного глупо, ты действительно ничего не теряешь, пытаясь говорить с собой в третьем лице, сказал Нук. «Независимо от того, делают ли они это наедине с собой или в зеркале перед работой или в журнале», — сказал Нук. «Все это отличные стратегии, которые стоит попробовать и посмотреть, работают ли они».
Следите за новостями Шейлы Лав в Твиттере.
Как остановить моего ребенка говорить сам с собой? – Партнерство по аутизму
Разговор с самим собой — это своего рода самостимулирующее поведение, которое все мы делаем. Он может выполнять функции, помогая нам выполнять задания по чтению, сохраняя объемную информацию или даже укрепляя наши убеждения. Например, мы повторяем про себя «Я могу это сделать», когда пытаемся решить сложную задачу. Но люди с РАС из-за отсутствия у них социальной осведомленности и навыков саморегуляции могут вести разговор с самим собой в социальной среде, в которой другие могут чувствовать себя сбитыми с толку или даже оскорбленными.
Чтобы помешать или остановить ребенка, говорящего сам с собой, вероятно, самый быстрый способ — заставить ребенка участвовать в несовместимом поведении, таком как питье или еда. Но, как и в случае с любым другим деструктивным поведением, наиболее эффективным и долгосрочным решением проблемы разговоров с самим собой является обучение замещающим навыкам.
Если ребенок с РАС часто разговаривает сам с собой, когда он не занят , вполне вероятно, что такое поведение выполняет функцию избавления от скуки. Лучший способ управлять поведением — научить ребенка соответствующим возрасту навыкам игры, повысить его интерес к легкодоступным игрушкам и занятиям, а также научиться самостоятельно занимать свое время. На более продвинутом уровне человеку может потребоваться научиться осознавать текущую социальную обстановку и определять, как лучше всего проводить свое свободное время. Например, в классе, где учащиеся занимаются спокойно, наш учащийся должен уметь замечать атмосферу и выбирать занятие, которое не мешает окружающим.
Во время уроков ребенок может разговаривать сам с собой. Активное участие в разговоре с самим собой и избегание участия в занятиях или терапии свидетельствуют о том, что он не заинтересован в доставляемом содержании или считает инструкции слишком сложными для понимания и выполнения. Таким образом, наилучшей стратегией борьбы с разговором с самим собой во время уроков является повышение мотивации ребенка к постоянному участию и, в то же время, обеспечение наличия у него необходимых предварительных навыков для изучения того, чему его учат.
Иногда ребенок разговаривает сам с собой, чтобы справиться с нервозностью, беспокойством или даже волнением, которое он испытывает в социальных условиях , таких как толпы, новые места и действия, а также взаимодействие с незнакомцами или незнакомыми людьми. Чтобы помочь ребенку справиться с этими проблемами должным образом, ему, возможно, придется пройти обучение толерантности или процесс десенсибилизации, приобрести навыки управления стрессом и научиться стратегиям преодоления, таким как оправдание себя и правильное отвлечение себя, например.