Смешанные чувства: почему не стоит культивировать в организации только позитивный настрой

Смешанные чувства: почему не стоит культивировать в организации только позитивный настрой | Большие Идеи Управление персоналом
Статья, опубликованная в журнале «Гарвард Бизнес Ревью Россия»

Брианна Баркер Каза , Кейт Уолш , Ротман Наоми , Шимул Мелвани

17 сентября 2021 Фото: William Whitehurst/Getty Images

Многих в период пандемии COVID-19 все вокруг угнетает, другие же находятся в более сложном состоянии эмоциональной амбивалентности, одновременно испытывая положительные и отрицательные эмоции. Именно так называется состояние, когда мы как будто «разрываемся» между неоднозначными переживаниями. Например, кто-то испытывает противоречивые чувства по поводу возвращения в офис или сталкивается с чем-то подобным, когда коллеги задают вопрос «Как дела?» во время встречи в Zoom. Переживая очередной этап затянувшейся пандемии и связанную с ней неопределенность, многие работники испытывают, пожалуй, самые сложные эмоции в своей жизни.

Но мы не всегда на людях выражаем то, что переживаем внутри. Люди часто не решаются поделиться амбивалентными эмоциями с коллегами, опасаясь, что испортят им настроение или будут выглядеть эмоционально уязвимыми — как будто это уже не так. К сожалению, нельзя сказать, что эти страхи полностью необоснованны. В ситуациях конкуренции часто ценятся решительность и уверенность в себе. Если вы говорите об эмоциональных противоречиях, то сигнализируете о прямо противоположном и позволяете другим воспользоваться ситуацией. Многие лидеры считают, что на работе безопаснее и правильнее выражать положительные эмоции. Довольный человек кажется уверенным и компетентным, а людям нравится быть рядом с позитивными и довольными коллегами.

Но последние исследования показывают, что для лидера постоянно быть позитивным не лучший подход. Например, поделившись двойственными чувствами в отношенияхсотрудничества, можно найти способ решения проблем, от которого выиграют все. Мы говорили с менеджером компании, входящей в список Fortune 500, он рассказал, что был очень рад, когда их управляющий директор открыто поделился своими неоднозначными эмоциями по поводу возвращения в офис. Они в итоге придумали гибкие планы, подходящие для них самих, их команд и компании.

Чувства этого менеджера вполне объяснимы: данные подсказывают, что, испытывая двойственные эмоции, люди становятся более креативными, восприимчивыми к советам и лучше адаптируются. С другой стороны, продвижение культуры счастья, насаждаемой в обществе и предполагающей, что никто не должен испытывать отрицательных эмоций, может провоцировать навязчивые мысли и переживания, чувство одиночества и общее ухудшение эмоционального состояния.

В последние два года мы следили за появлением и развитием в Instagram* нескольких групп поддержки, например, для работающих матерей или других подобных сообществ. В рамках этого продолжающегося исследовательского проекта мы отмечаем, что эмоциональный тон подобных страниц бывает разным (например, позитивным или эмоционально амбивалентным) и что группы, имеющие эмоционально амбивалентный тон, оказываются мощным ресурсом перед лицом трудностей. С помощью ПО для анализа текстов мы анализировали публикации и ответы на них и обнаружили, что публикации, помеченные ПО как выражающие эмоциональную амбивалентность, ассоциируются с более высоким уровнем позитивного вовлечения, полезных идей и внимания к настоящему. Сейчас мы изучаем, влияют ли эти публичные выражения смешанных эмоций — руководителями и членами коллективов — на искренность и осознанность поведения, помогающие лучше справляться с проблемами и трудностями жизни.

По мере того как организации разрабатывают методы работы, лучше учитывающие коллективные потребности нашего общества, важно, чтобы лидеры адаптировали и развивали ожидания, структуры и системы вознаграждений так, чтобы они поддерживали все более сложную с точки зрения эмоций жизнь сотрудников. Опираясь на идеи, полученные в нашем предыдущем и продолжающемся исследовании, мы предлагаем шесть важных уроков лидерства, чтобы поддержать эмоциональную амбивалентность и воспользоваться ее преимуществами для установления «новой нормы» во второй половине 2021 года.

Культивируйте опыт эмоциональной амбивалентности

Перед лицом неопределенного будущего многие сотрудники уже, возможно, стараются относиться к ситуации двойственно — это послужит им эмоциональной страховкой в случае, если они столкнутся с неудачами и препятствиями. Наше исследование показывает, что эмоциональная амбивалентность также способствует лучшей адаптации, так как помогает более гибко оценивать обстоятельства и придумывать альтернативные способы решения проблем.

Руководители могут использовать подход, вдохновленный методом мотивационных интервью, чтобы помочь сотрудникам изучить как положительные, так и отрицательные стороны ситуации. Во время встреч один на один задавайте наводящие вопросы, чтобы выявить смешанные эмоции сотрудников и способствовать гибкому мышлению. Например: «Фрэнсис, назови одну вещь, которая радует тебя в связи с внедрением продукта, и одну, которая заставляет нервничать».

Покажите, что смешанные эмоции — это нормально

Руководители могут скорее стремиться помочь сотрудникам справиться с амбивалентностью и стать более позитивными, однако более эффективно будет помочь им обозначить свою амбивалентность, чтобы воспользоваться ее преимуществами. Это продемонстрирует сотрудникам, что испытывать и проявлять смешанные эмоции — это приемлемая и одобряемая реакция на события, происходящие на работе и в жизни, и ее не нужно стыдиться. Слушайте с сочувствием, уважением и не осуждайте: так вы поможете сотрудникам не только лучше осознать свои двойственные чувства, но и терпимее относиться к ним. Не менее важны выражение лица, мимика и жесты, вы можете проявить чуткость, показать, что двойственные эмоции имеют значение, и избежать токсичной позитивности.

Искренне служите примером эмоциональной амбивалентности

Научные исследования показывают, что эмоциональная схожесть может смягчать стресс перед лицом воспринимаемой угрозы. Это значит, что делясь собственным опытом с сотрудниками, испытывающими неоднозначные эмоции, вы можете эффективно уменьшить их реакции стресса. Кроме того, если вы будете служить примером эмоциональной амбивалентности, это поможет сотрудникам увидеть в вас такого же человека, как они сами, и они не будут чувствовать себя «не такими, как все». Покойный Арне Соренсон, бывший президент и CEO компании Marriott, в своем обращении к сотрудникам в разгар пандемии выразил свою обеспокоенность и надежду на лучшее, и это был очень убедительный жест и пример проявления неоднозначных эмоций.

Эмоциональную амбивалентность можно демонстрировать и на совещаниях. Тогда она будет восприниматься как норма, сотрудники будут понимать, что их видят, уважают, поддерживают, что они не одиноки.

Но будьте осторожны и не заходите слишком далеко: если сотрудники не испытывают эмоциональной амбивалентности сами и сильно зависят от лидера в плане материальных ресурсов, демонстрация амбивалентности может сигнализировать о неопределенности и негативно сказываться на их вовлеченности в рабочие задачи.

Используйте культурный символизм

Культурные символы эмоциональной амбивалентности могут транслироваться как через истории, рассказываемые в организации, так и через физическое пространство. Например, менеджер одной из компаний, входящих в Fortune 500, рассказал о гибком решении, касающемся возвращения в офис, к которому пришла его группа, когда он и его управляющий директор поделились своими противоречивыми чувствами. Можно использовать и пересказывать подобную историю, и она может стать поворотной точкой в организационном нарративе и поможет закрепить амбивалентность в качестве культурной ценности.

советуем прочитать

С чего начать неприятный разговор

Джоэль Гарфинкл

Пираты XXI века: что общего у стартапа с бандой головорезов

Дениc Гришин

Смелые одежды: как продавать вещи с помощью людей и искусственного интеллекта

Джеймс Уилсон,  Пол Доэрти,  Прашант Шукла

Что делать, если ваша компания не успевает за технологическими изменениями

Виктор Сурков,  Сергей Заборов

* деятельность на территории РФ запрещена

Войдите на сайт, чтобы читать полную версию статьи

советуем прочитать

Реформы по правилам

Джон Коттер,  Майлз Роберт,  Стребел Пол

Правда, ИИ, ложь

Дэвид Де Кремер

Возможно, «великим» просто повезло?

Ахмед Мумтаз,  Майкл Рейнор,  Хендерсон Эндрю

«Не будут они читать, и заставлять их бессмысленно»

Юлия Фуколова

Социально-эмоциональное развитие: как научиться понимать людей

Елена Сергиенко, доктор психологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института психологии РАН

Интервью с психологом Еленой Сергиенко о модели психического, копинг-поведении и управлении эмоциями: как дети учатся понимать эмоции и обман, почему эмоциональное развитие важнее интеллектуального, как измерить эмоциональный интеллект и т. д.

Еще больше материалов на тему «Психология развития ребенка» вы найдете в нашей библиотеке. Подборка из статей, видеолекций, мультфильмов, интервью, тестов, списков полезной литературы подготовлена для вас нашим фондом в сотрудничестве с сайтом «ПостНаука».

---

Мы воспитываем детей, заботясь об их образовании, оценках и грамотах. Но то, насколько успешно человек взаимодействует с окружающими, в большей степени определяет его жизнь. Мы решили разобраться в проблеме вместе с Благотворительным фондом Сбербанка «Вклад в будущее» и открыли проект «Психология развития: как дети учатся понимать эмоции и управлять ими». В первом материале психолог Елена Сергиенко рассказала, из чего состоит социально-эмоциональное развитие ребенка.

Как мы понимаем внутренний мир друг друга?

Есть две ключевые способности, которые нужны для понимания себя и для взаимодействия с другими людьми в социуме. Первая способность — это эмоциональный интеллект, то есть понимание своих эмоций, распознавание эмоций других, способность осознавать эмоции, управлять ими и использовать в решении более сложных проблем. Вторая, более широкая способность, куда включен эмоциональный интеллект, ― это модель психического, способность понимать психические состояния свои и другого человека. Эта способность развивается в течение всей жизни и имеет свои особенности в разных возрастах. Поскольку внутренний мир человека — это скрытая от нас реальность, то о ней мы можем строить только гипотезы. И по некоторым внешним проявлениям — движениям глаз, рук, тела — мы уточняем эту гипотезу.

Все люди и даже животные обмениваются друг с другом внутренними состояниями. Они позволяют нам взаимодействовать, предсказывать поведение другого человека и корректировать свое поведение в зависимости от его внутреннего состояния. Понимать внутреннее состояние другого человека — фундаментальная способность, которая позволяет войти в социальный мир и построить собственные стратегии, сценарии поведения в нем.

Как ребенок учится понимать эмоции?

Младенцы еще в утробе матери на последних месяцах беременности делают гримасы с различными эмоциями. Работы конца 1970-х годов описывали, что дети спустя час после рождения умеют повторять лицевые движения и эмоции, которые им показывают (например, высовывать язык, имитировать удивление). Но способность к имитации, то есть освоению некоторых признаков эмоций, еще не значит понимание эмоций. На пути к модели психического нужно пройти много очень разных этапов. Важным в развитии ребенка является возраст три-четыре года ― тогда дети начинают понимать, что их убеждения, представления, их психическое может отличаться от психического другого человека. Сначала они отождествляют то, что знают сами, с тем, что понимает и думает другой человек.

Простой пример: если ребенку показать коробку из-под печенья и спросить, что там находится, он скажет: «Печенье». Откроем коробку и покажем, что в ней предметы для шитья: нитки, иглы и пуговицы. Если после этого спросить: «А если сейчас придет твой друг Петька, то что он подумает о том, что лежит в коробке?» Дети до четырех лет отвечают, что нитки и пуговицы, то есть идентифицируют свое знание и знание другого ребенка. Дети пяти лет скажут, что Петька подумает, будто в коробке печенье, захочет его съесть, а печенья на самом деле нет.

Какими бывают эмоции?

Существует деление на простые и сложные эмоции. Базовые эмоции хорошо различаются с самого рождения, как правило, это приятные эмоции — счастье, радость. Поскольку ребенок рождается беспомощным существом и полностью зависит от взрослого, то ему нужно распознавать человеческое лицо, самый активный стимул во всем окружении. Если лицо улыбается, это сулит поддержку и выживание, в отличие от лица сердитого, печального, депрессивного. К четырем годам ребенок начинает различать неприятные эмоции: печаль, злость, страх.

Сложные эмоции — это эмоции гордости, вины, совести, они требуют соединения многих компонентов в одном. Эмоция гордости — это и понимание уровня твоих заслуг, значимости того, чего ты достиг, и радости в одном событии. Если маленький ребенок обманул кого-то и прибежал первый, потому что срезал круг на эстафете, он испытывает чувство гордости: ребенок добился результата, и неважно, какими методами. Младшие школьники, подростки понимают, что гордость — это результат сложных усилий, преодоления, в простой задаче твоя победа ничего не значит. Более того, если ты обманул и достиг прекрасного результата, ты все равно будешь знать, что цена такой победы низка. Иногда дети говорят: «Мне стыдно, но я не знаю почему». То есть детям сложно выделить разные составляющие сложных эмоций.

Отдельно выделяют амбивалентные эмоции, когда человек испытывает две противоположные эмоции одновременно. Радость и грусть, злость и счастье — все вместе в одной ситуации, по поводу одного и того же объекта. Только в младшем подростковом возрасте дети способны совместить две противоположные эмоции на одной ситуации, а не испытывать их последовательно. Например, я почувствовал радость, оттого что младший брат обогнал меня: мне показалось, что папа очень этого хотел. Но одновременно я почувствовал обиду, потому что это победа, несправедливо доставшаяся брату. Амбивалентные чувства не всегда имеют место в житейской психологии, которой присуща бинарность понятий: хорошее — плохое, черное — белое. Надо прилагать некоторые усилия, чтобы эту бинарность разбить и мир бы казался изменяющимся, где представлено все: хорошее и плохое, серое, черное и белое — вообще все цвета и оттенки. Вот эти усилия должны провоцироваться социумом и культурой.

Когда дети начинают понимать обман?

К пяти годам дети начинают понимать обман и пользоваться им. Чтобы манипулировать, нужно понимать и уметь сравнивать свое и чужое представления. В более раннем возрасте дети используют обман интуитивно. Обман в человеческом поведении появляется сначала как чисто когнитивный феномен, и только потом он обрастает морально-личностными характеристиками: в каких случаях можно обманывать, кого надо обманывать, как надо обманывать.

Например, вы не сообщаете информацию, хотя у вас о ней спрашивают, — это утаивание информации. Дети не думают, что это обман, а люди после тридцати лет считают это естественным поведением, которое позволяет пощадить другого человека. Подростки же называют утаивание информации самым настоящим обманом.

В моральных оценках обмана важно оценивать две составляющие: обман как таковой и обман как намерение. Если это намерение, оно может быть альтруистическим или эгоистическим. Обманывать, чтобы пощадить другого человека, или обманывать ради того, чтобы выгородить себя. Здесь обман приобретает такие размытые формы, которые его отличают от намеренного обмана, или лжи. Если их различить терминологически, то в одном случае это будет ложь, а в другом случае невинный альтруистический обман. Сначала дети учатся распознавать простые эмоции, а потом более сложные.

Что такое копинг-поведение?

В житейской психологии из-за увеличения интеллектуальной, информационной сложности, эмоциональной насыщенности, стрессогенности есть тенденция все упрощать, радоваться простым радостям. Копинг-поведение есть поведение совладания со сложностями, стрессами, трудными ситуациями. Впервые термин появился в психологической литературе в 1962 году. Лоис Мэрфи применила его, изучая, каким образом дети преодолевают кризисы развития. В 1966 году Ричард Лазарус в книге «Psychological Stress and Coping Process» («Психологический стресс и процесс совладания с ним») обратился к копингу для описания осознанных стратегий совладания со стрессом и с другими порождающими тревогу событиями.

Выделяют различные копинг-стратегии: продуктивные и непродуктивные, когнитивные и эмоционально-ориентированные. Совладание с трудной жизненной ситуацией помогает преодолеть негативные переживания и начать поиск решения проблемы. И дети постигают это постепенно, так же, как и взрослые. Это требует постоянной психической работы, которая подчас для нас совершенно незаметна, но некоторые переживания сильные, они делают ее весомой и очевидной. Тогда мы это называем уже не эмоциями, а переживаниями, сложным, многоэтапным процессом рефлексии с фокусом сознания на проблеме, с различными как бы заходами для решения этой проблемы. Это целый этап, который ведет к существенной перестройке человеческой организации.

Почему эмоциональное развитие важнее интеллектуального?

Недостаточно все время обращать внимание только на развитие интеллекта у детей. Он необходим во всех сферах жизни как способность адаптироваться к внешним воздействиям. Но эмоции предшествуют интеллекту, они помогают проанализировать ситуацию, в которой находится человек. Под влиянием разных эмоций одну и ту же ситуацию можно увидеть по-разному: Москва может казаться перегруженным городом не для жизни, а может казаться городом великих возможностей.

Текущие эмоции, которые всегда ситуативны, образуют настроение ― более устойчивое образование. Чтобы изменить настроение, нужно приложить усилия (несколькими разными эмоциями или интеллектуально). Поэтому некогнитивные факторы способствуют хорошему отношению к образовательной среде. Очень важно, чтобы дети ходили в школу с удовольствием, не имели трудностей со своими товарищами, научились разбираться в себе, научились понимать не только эмоции, но и намерения, заботы, убеждения других людей. То есть овладели теми навыками, которые делают для них мир понятнее — более управляемым, более прогнозируемым, более податливым, в котором реализация твоих интеллектуальных способностей удастся гораздо лучше.

В Америке, во всех странах Европы, даже в Египте и Иордании реализуются программы социально-эмоционального обучения. У этих программ разные теоретические основания, но во всех отмечается: есть очевидные способности, которые надо развивать, чтобы усилить потенциал современных школьников. Учиться стало эмоционально труднее, стало много социальных и культурных вызовов. Данные указывают, что эта способность улучшает академическую успеваемость и атмосферу в классе, улучшает отношения «ребенок ― родитель». Чтобы обеспечить жизнь семьи, родители много работают, поэтому редко видятся с детьми. Наладить взаимопонимание между родителями и детьми бывает непросто, поэтому программы социально-эмоционального развития направлены и на вовлечение семьи, учителя и руководство школы.

Когда говорят: «Мы ищем таланты» или «талантливый ребенок», забывают об обратной стороне — нереализованности. Очень талантливые люди часто оказываются абсолютно нереализованными. И менее талантливые люди имеют гораздо больше выигрыша, отдачи в своей работе, потому что другие качества позволяют им свой потенциал реализовать полностью.

Как устроены программы социально-эмоционального развития в школах?

Наша программа социально-эмоционального развития включает и эмоциональный интеллект, и развитие способности к «чтению» психических состояний ― и своих, и других людей. Эти взаимосвязанные способности позволяют развивать социальную компетентность и существенно усилить эффективность обучения за счет некогнитивных факторов. Программа охватывает обучение детей от четырех до шестнадцати-семнадцати лет и состоит из четырех ступеней: дошкольников, младших школьников, младших подростков и старших подростков.

Все задания, предлагаемые для обучения, соответствуют возрастным возможностям детей и подростков. Несмотря на своеобразие четырех программ, все они состоят из пяти частей: «Восприятие и понимание эмоций», «Понимание ментальных состояний», «Понимание неверных мнений» (включая обман, недоразумения, бестактность, юмор, сарказм, иронию, черный юмор), «Понимание морально-нравственных аспектов поведения», «Социальные взаимодействия». Каждая программа состоит из двадцати занятий с повторами по 30 минут.

Для каждой возрастной ступени созданы «Руководство для учителя», «Материалы для родителей», «Теоретико-методическое описание программы и возрастных особенностей детей», «Рабочая тетрадь для учащихся». Эти программы созданы коллективом ученых Института психологии РАН (Е. А. Сергиенко, Е. И. Лебедева, А. Ю. Уланова) и Психологического института РАО (Т. Д. Марцинсковская, Е. И. Изотова) под руководством д. п. н., профессора Е. А. Сергиенко. Программы имеют строгие научные основания, базирующиеся на исследованиях авторов.

Цель программы ― подготовить детей и подростков к нарастанию сложности в мире, улучшить социально-эмоциональный климат в школе, семье и при взаимодействии со сверстниками, научить детей понимать себя и окружающий мир, строить собственные способы социальной коммуникации, справляться с трудностями и стрессами и повысить эффективность обучения и дальнейшей жизни за счет некогнитивных факторов саморазвития. Мы сейчас находимся на стадии пилотажного внедрения программы, пока мы обучаем учителей, которые будут в ней участвовать.

Дальше с ними будут работать на уровне супервизии психологи — мы, авторы этой программы, надеемся подготовить тренеров, которые будут помогать учителю. Сейчас много желающих участвовать в этой программе, но мы ограничились небольшим количеством школ в Москве и Тюмени. Это две площадки, на которых будет вестись апробация программы. У нас есть блок материалов с заданиями, который призван вовлечь родителей в программу и обратить внимание на своего ребенка, обсуждать свои и его эмоции, показывать выходы из ситуаций, обсуждать фильмы, книги.

Родителям нужно говорить с детьми об их переживаниях, эмоциях, чувствах и проблемах. Научить ребенка управлять собою — это залог в том числе и его социального продвижения, реализации человеческого капитала. Ключевое звено программы — учитель. Поскольку он имеет дело с эмоциональными, интересными задачами, то для него это тоже профилактика эмоционального выгорания, которой учителя страдают через несколько лет работы в школе. Перспективы развития — это дальнейшая интеграция различных понятий, какую мы предприняли в программе. Это включение эмоционального интеллекта в более широкий круг психических состояний, обязательное изучение контроля поведения, который включает и волевой аспект. Это более широкая концептуальная канва, которая позволит индивидуализировать подход к пониманию человека.

Как измерить эмоциональный интеллект?

Существует несколько моделей эмоционального интеллекта. Теоретически хорошо обоснована модель Мэйера ― Сэловея ― Карузо. Она указывает на то, что эмоциональный интеллект — это способность человека, которую можно оценить и развить. Как любая психическая способность, она латентна: она не проявится, пока не нужно будет решить какую-либо задачу. Тест эмоционального интеллекта Мэйера ― Сэловея ― Карузо построен не на опросниках, к которым очень много замечаний с точки зрения искренности, социальной желательности — человек всегда себя хочет представить в лучшем свете.

Опросниковыми тестами эмоционального интеллекта являются тест Дэниела Гоулмана, модель социального интеллекта Рувена Бар-Она, опросник Дмитрия Люсина «ЭмИн» и другие. В отличие от указанных тестов, которые построены на смешанных моделях (эмоций и личностных качеств), только модель Джона Мэйера и Питера Сэловея построена на представлениях о том, что эмоциональный интеллект — это психологическая способность, объединяющая как эмоции, так и когниции. Второе принципиальное различие в том, что это инструментальный тест, состоящий из вербальных и невербальных задач. Он продемонстрировал свою высокую надежность и кросс-культурную согласованность, тест Мэйера ― Сэловея ― Карузо показывает способности идентифицировать эмоции, использовать их в каком-то виде деятельности, способность понимать эмоции, управлять ими.

Как научиться управлять своими эмоциями?

Взрослые тоже могут научиться управлять своими эмоциями. В тренинге по эмоциональному интеллекту есть задача, которая учит регулировать собственные эмоции. Прежде всего нужно их осознать, этому мы учим и детей. Нужно резко заставить себя остановиться, очень глубоко вздохнуть, подумать о том, что ты бываешь лучше. Важно справиться с неприятными эмоциями, представить, что ты можешь быть другим. Подумать о ситуации, то есть перевести область неосознанного реагирования в осознанную. Нужно попытаться изменить взгляд на ситуацию и решить эту проблему или просто выйти за ее пределы. У нас есть специальные задания на регуляцию эмоций, когда учатся глубоко вздохнуть, остановиться, подумать о себе и рассказать, что случилось.

На рассказе построена вся психотерапия, строго говоря, психотерапевтами являются и подруги, и друзья, и родители, и священники. Когда вы рассказываете о ситуации, вы облекаете эмоции в совершенно другую форму. Вы пересказываете суть проблемы, которая вам помогает посмотреть на ее причину. Эмоциональный интеллект — это только одна из опор, на которой строится эффективность. Показано, что у руководителей высшего звена эмоциональный интеллект незначительно выше, чем у среднего звена. То есть эмоциональный интеллект сочетается с другими факторами. Во-первых, высокая мотивация в работе, во-вторых, хорошие когнитивные данные, то есть интеллект.

В-третьих, способность «читать» психическое состояние других людей, потому что мало ориентироваться только на эмоции ― нужно прогнозировать поведение человека с учетом его организации. Часто успешность в бизнесе зависит от манипулятивных способностей. А неоднократно подтверждено, что так называемый высокий макиавеллианский интеллект сопряжен с худшим распознаванием эмоций. Человек не может манипулировать другими людьми, если ему важна их реакция.

---

Читать статью на сайте «ПостНауки».

Еще больше материалов на тему «Психология развития ребенка» вы найдете в нашей библиотеке. Подборка из статей, видеолекций, мультфильмов, интервью, тестов, списков полезной литературы подготовлена для вас нашим фондом в сотрудничестве с сайтом «ПостНаука».

автор материала

Елена Сергиенко

#психолоия развития #ПостНаука #cоциально-эмоциональное развитие #практики открытости для родителей #эмпатия #универсальные компетентности #навыки XXI века #мягкие навыки #умение учиться #Елена Сергиенко

Назад

Значение эмоциональной амбивалентности | Новости Статья

Эмоциональная амбивалентность – это особенно сложная эмоция, характеризующаяся напряжением и конфликтом, которая возникает, когда кто-то испытывает одновременно положительные и отрицательные эмоции.

Вы можете подумать, что проявление эмоциональной амбивалентности во время переговоров — это слабость. И вы будете правы – если переговоры – это игра с нулевой суммой, в которой единственный способ выиграть – проиграть партнеру. В таких ситуациях торга выражение двойственности может привести к тому, что другие воспользуются преимуществом. Но в некоторых переговорах демонстрация эмоциональной амбивалентности может быть полезной.

Согласно новому исследованию, проведенному Наоми Б. Ротман, доцентом кафедры управления и организационного поведения в Lehigh, выражение эмоциональной амбивалентности в переговорах может быть более продуктивной тактикой влияния, чем гнев или нейтралитет, и может привести к лучшим результатам. для всех.

Однако, чтобы амбивалентность была плодотворной, переговоры должны проходить в «кооперативном» контексте, в котором можно заключать сделки и расширять ресурсы, что приводит к взаимовыгодному результату: например, разговор между кандидат на работу и потенциальный работодатель, который считается потенциально выгодным для обеих сторон.

Ротман и ее коллега Грегори Норткрафт, заместитель декана факультета Колледжа бизнеса и экономики Университета Иллинойса, опубликовали свои выводы в новой статье под названием «Раскрытие интегративного потенциала: выраженная эмоциональная амбивалентность и результаты переговоров» в выпуск журнала «Организационное поведение и процессы принятия решений» за январь 2015 года.

Несмотря на растущее количество исследований простых эмоций, таких как счастье или гнев, и их влияния на результаты переговоров, работа Ротман и ее коллег является одной из первых, в которых исследуется влияние сложных эмоций на результаты переговоров.

Авторы предполагают, что выражение амбивалентности полезно, потому что оно побуждает к напористому (неуступчивому) поведению партнеров по переговорам. Такое напористое поведение имеет решающее значение для увеличения «пирога» в переговорах, поскольку оно помогает участникам переговоров избегать односторонних уступок и компромиссов по принципу «разделить разницу» и вместо этого поощряет решение проблем, которое способствует открытию и разработке соглашений, учитывающих пожелания обеих сторон

Сочетание сотрудничества и напористость создает «золотую середину» переговоров — и именно выражение эмоциональной амбивалентности позволяет участникам переговоров достичь ее.

«Одним из наиболее важных следствий наших выводов является то, что, хотя многие предполагают, что выражение эмоциональной амбивалентности во время переговоров выражает слабость и, следовательно, делает человека уязвимым для нападения — возможно, потому, что это сигнализирует о неуверенности. Наши результаты показывают, что рефлекторная реакция людей на подавление амбивалентности может быть ошибочной», — сказал Ротман.

Она добавила: «Результаты могут побудить бизнес-менеджеров и лидеров задуматься о создании совместной рабочей среды, а затем выразить собственную эмоциональную амбивалентность, чтобы показать открытость для участия и поощрить взаимовыгодное решение проблем».

 

Рассказ Лори Фридман

 

Опубликовано:

12 декабря 2014 г.

У вас есть проблемы с амбивалентными чувствами?

Источник: Библиотека Конгресса

Амбивалентность — это одновременное существование противоположных чувств. Большинство из нас ненавидит это. Это неудобное состояние. Мы хотим чувствовать так или иначе. Я хочу любить своего брата или ненавидеть его — не любить его и ненавидеть его.

В отличие от популярного отношения к амбивалентности, с психоаналитической точки зрения, амбивалентность является здоровым состоянием, и неспособность ее терпеть является проблемой. Фрейд впервые обсудил «амбивалентность» в «Динамике переноса» в 1912 г. аналитик. В жизни, как и в психоаналитическом переносе, человек, которого мы любим больше всего, также может разочаровать нас больше всего. Человек, с которым мы хотим быть больше всего, также является человеком, от которого мы можем чувствовать себя наиболее покинутым. Человек, который нам больше всего нужен, чтобы понять нас, — это также человек, которого мы часто чувствуем, что не можем понять. Человек, которому мы больше всего хотим понравиться, — это человек, которого мы иногда обижаем за то, что он всегда на первом месте. Действительно, способность принимать себя, других людей и жизнь в целом как имеющие хорошие и плохие аспекты является определяющей характеристикой психического здоровья. Терпеть амбивалентность означает признать, что люди хорошие и плохие. Альтернативой является разделение людей и переживаний на «хорошие» или «плохие».

Психоаналитик Мелани Кляйн отметила, что амбивалентность является частью даже самых любящих и, казалось бы, альтруистических взаимодействий. Например, одалживание денег другу или члену семьи может быть сопряжено с амбивалентностью. Даже когда мы очень благодарны за то, что нам дано, мы часто завидуем способности, силе человека, который может это дать. Кляйн говорит, что мы хотим укусить грудь, которая нас кормит, потому что мы завидуем ее полноте перед лицом нашей собственной пустоты. Получатель может возмущаться способностью кредитора сделать это без особых усилий.

В психоанализе довольно часто подтверждается теория Кляйна об укусе кормящей руки. Некоторые пациенты завидуют мне из-за того, что я могу им дать.

Элизабет сказала: «Я ненавижу тот факт, что ты можешь мне помочь».

Я спросил: «Что в этом тебе не нравится?»

«Я ненавижу тот факт, что у тебя есть то, что мне нужно. Я не хочу в нем нуждаться, и я не хочу, чтобы ты мог мне его дать».

«Что я могу тебе дать?»

«Ты меня понимаешь и помогаешь мне понять, что я чувствую и чего хочу», — сказала она.

«Что вас расстраивает в том, что я вам помогаю?» Я спросил.