Алексей Михайлович 1 | Читать биографии известных личностей РФ для школьников и студентов

Отцом его был Михаил Федорович, первый Романов на московском престоле. Воспитанием будущего наследника престола было возложено на боярина Морозова. Царь стал править страной в 16-летнем возрасте, но хорошее образование и широкий кругозор позволили ему достичь значительных результатов.

Алексей Михайлович получил прозвище «Тишайший», но время, в которое он правил, характеризуется целым рядом экономических, политических и религиозных кризисов. Страну то и дело охватывали волнения, изнурительные войны с Польшей усугубляли положение, поэтому XVII в. в истории России принято называть «бунташным». Однако Алексей Михайлович так или иначе выводил страну из трудного положения, утверждая «тишину и покой» и оправдывая один из царских титулов «Тишайший» (вольный перевод с латинского clementissimus).

Начало правления было омрачено последствиями мероприятий, которые боярин Морозов, реально управлявший страной при юном царе, предпринял в области налогообложения. В частности, в 1646 г. был введен налог на соль, из-за которого цены на продукты резко выросли. Это привело к падению покупательной способности населения, а купцы понесли громадные убытки из-за сгнившего продовольствия. В 1648 г. произошел Соляной бунт, во время которого погибли родственники царя.

Социальные волнения сделали очевидной необходимость реформирования правовой системы государства, в частности, кодификации правовых норм. Молодой царь совместно с Земским Собором выработал Соборное Уложение 1649 г.

Алексей Михайлович проводил политику протекционизма, поощряя строительство мануфактур. Были приняты Таможенный (1653) и Новоторговый (1667) уставы, которые закрепляли особое правовое регулирование деятельности купцов. Эти своды правил обеспечивали их защиту от иностранных конкурентов.

В 1662 г. было принято решение ввести медные деньги, так как золотых и серебряных монет не хватало для растущего оборота на рынках. Однако, дьяки, которые занимались выпуском новых монет, не устояли перед соблазном и начали чеканить деньги из собственной меди. В результате произошла колоссальная инфляция, и снова начались волнения.

В царствование Алексея Михайловича также произошел раскол Русской Православной Церкви. Идейный вдохновитель преобразований — патриарх Никон — выдвигал определенные претензии на власть, объясняя их верховенством власти духовной перед властью светской. В 1666 г. на Церковном соборе деятельность Никона была осуждена, а сам патриарх сослан в монастырь. Однако церковная реформа, связанная с именем Никона, уже породила раскол, который до сих пор окончательно не преодолен.

Усиление зависимости крестьян от помещиков в результате установления бессрочного сыска беглых крестьян привела к недовольству казаков. В 1670-1671 гг. по стране прокатилось восстание во главе со Степаном Разиным, которое было подавлено.

Во внешней политике велись успешные войны с Польшей, главным результатом которых является отказ поляков от претензий на западнорусские земли, а также воссоединение России и Украины в 1654 г. Алексей Михайлович пытался выйти к Балтийскому морю, воюя со шведами в 1656-1658 гг. Однако достижения на северо-западном направлении были гораздо скромнее успехов на Украине.

Историки полагают, что перу Алексея Михайловича могут принадлежать некоторые литературные произведения, в т.ч. «Повесть о преставлении патриарха», «Послание на Соловки».

Умер царь Алексей Михайлович Романов в 1676 г., в возрасте 47 лет, 30 из которых он провел на троне.

Краткий курс истории. Алексей Маресьев

20 мая (н. ст.) 1916 года родился Алексей Петрович Маресьев, легендарный советский военный летчик, Герой Советского Союза, прототип героя знаменитой «Повести о настоящем человеке».

Сила и упрямство

Алексей Петрович родился в Саратовской губернии, в городе Камышине (ныне – Волгоградская область). Однако из документов, выставленных в 2016 году в Жирновском районном краеведческом музее в рамках выставки, посвященной 100-летию легендарного летчика-истребителя А. П. Маресьева, следует, что он родился на хуторе Веревкин, Добринской волости, Камышинского уезда. Алексей лишился отца в 3-летнем возрасте – сказались последствия многочисленных ранений, полученных в Первую мировую. В результате воспитанием троих сыновей занималась мама. Алексей Маресьев в детстве часто болел, крайне тяжело перенес малярию, выжил, но заработал ревматизм. Лишь огромная сила воли и упрямый характер, доставшиеся от отца, позволили выдерживать мучительные боли в суставах. Маресьев окончил восемь классов в камышинской школе, в местном училище освоил специальность токаря и приступил к трудовой деятельности.

Мечта о небе

Однако Алексея Петровича не покидала мечта о небе. Два раза будущий герой подавал документы в летное училище, два раза ему отказывали в приеме – здоровье неподходящее. В 1934 году Маресьева направили строить Комсомольск-на-Амуре. Там ему посчастливилось осуществить мечту детства – начал заниматься в аэроклубе. В 1937 году Алексей Петрович был призван в армию, в 1940-м окончил Батайское авиационное училище в звании младшего лейтенанта. В начале Великой Отечественной войны Маресьева направили на Юго-Западный фронт, в 296-й истребительный авиаполк. В 1941 году советской авиации приходилось крайне трудно. Маресьев, в отличие от многих советских летчиков, был уже опытным пилотом – возможно, потому и остался жив. Весной того же года Алексея Петровича направили на Северо-Западный фронт.

Герой

4 апреля 1942 года, в ходе вылета по прикрытию бомбардировщиков в районе так называемого Демянского котла, где Красная Армия окружила почти 100-тысячную группировку немецких войск, самолет Маресьева был подбит. В результате вынужденной посадки на вражеской территории летчик получил серьезные травмы. Несмотря на это, на сильно поврежденных ногах, затем ползком, затем перекатываясь, он 18 суток по глубокому снегу пробирался к своим. В подробностях порталу «История. РФ» об этом рассказал Александр Морзунов, постоянный участник поисковых экспедиций Российского военно-исторического общества, руководитель НООО «Поисковый отряд “Находка”». Сам Маресьев не любил вспоминать эту историю. Известно лишь, что питался тем, что можно было съесть, вышел живым из схватки с медведем и все-таки добрался до русской деревни, почти без сознания. В начале мая Маресьева самолетом доставили в московский госпиталь. Находясь в критическом состоянии, он перенес ампутацию стоп обеих ног: из-за обморожения началась гангрена. Казалось, о небе можно забыть навсегда. Но Маресьев был все таким же волевым и упрямым, как в детстве, и через шесть месяцев после того, как встал на протезы, уже почти невозможно было по его походке определить отсутствие стоп – невероятный по тем временам случай! Маресьев преодолел все административные и медицинские барьеры и вернулся в строй летчиков-истребителей в июне 1943 года, как раз к Курской битве. За годы Великой Отечественной войны на счету Героя Советского Союза Алексея Маресьева – 86 боевых вылетов, 11 сбитых немецких самолетов, 7 из которых после ранения. После войны Маресьев вел активный образ жизни, в отставку вышел в 1946 году в звании полковника, с 1956 года и до конца дней занимал руководящие должности в Советском (затем Российском) комитете ветеранов войны и военной службы. Умер герой 18 мая 2001 года.

ADC • Global Awards & Club

Алексей Бродович родился в России незадолго до конца прошлого века. Около 73 лет спустя он умер в далекой безвестности маленькой деревушки на юге Франции. На протяжении пятидесяти лет своей профессиональной жизни, большую часть из которых он провел в Соединенных Штатах, он был художником, графическим дизайнером, арт-директором, фотографом и учителем, но, прежде всего, он был всепроникающим эстетическим присутствием, чье непреходящее влияние ощущалось на протяжении всей жизни. Изобразительное искусство. И все же Алексей Бродович пришел в искусство чуть ли не по воле судьбы. Когда Алексею было всего шестнадцать, он был охвачен патриотическим военным пылом 19-летнего возраста. 14 Россия и побежали вступать в бой с русскими войсками. Родительский указ прервал эту авантюру, но взамен Бродовича отправили в элитное военное училище, которое он окончил, чтобы стать офицером царских императорских гусар. По иронии судьбы, если бы не тот военный эпизод в жизни Бродовича, мы вполне могли бы быть лишены дара его необыкновенных талантов и изобилия его особой мудрости. Для России слава войны в конце концов вылилась в национальную агонию. Революционное рвение сменилось угасшей национальной гордостью. Последовавший социальный потоп захлестнул раненого Алексея Бродовича, который вместе с другими членами своей семьи был наконец вынужден искать спасения от волны перемен. Разбитая семья совершила долгую одиссею в Париж, ставший уже пристанищем для многих русских беженцев. В отличие от разоренной России Париж был ярким центром художественных движений и экспериментов. После непродолжительной работы маляром Бродович, еще не обученный и неквалифицированный как художник, нашел работу сценографа в Русском балете, которым руководил его прославленный основатель Дягилев. Эта ассоциация приблизила его к духу и направленности современной художественной мысли. Вскоре он воплотил эти идеи в дизайне тканей и макетах для 9 0003 Arts et Métiers Graphiques , авангардный обзор графики, опубликованный французскими создателями шрифтов Деберни и Пейно. В течение нескольких коротких лет таланты Бродовича должны были быстро развиваться в нескольких направлениях, находя себе применение во всем, от рисования до дизайна интерьера.

Кульминация его ранней карьеры была достигнута, когда Бродович выиграл желанный первый приз в конкурсе плакатов для Bal Banal. Его престиж повысился благодаря этому трофею, после чего он начал заниматься графическим дизайном. В течение следующих пяти лет Бродович создавал плакаты для некоторых крупнейших французских компаний, которые, по счастливой случайности, открыто экспериментировали в вопросах графического дизайна. В этот период он также работал арт-директором двух ведущих парижских универмагов. За десять лет Бродович поднялся от низшей точки бесправного беженца до выдающегося положения в своей новой профессии. В 19В 30 г. Художественный музей Филадельфии пригласил его создать отдел рекламного искусства в своей музейной школе. Как ни странно, в солидной Филадельфии родилась первая из лабораторий революционного дизайна Бродовича, чье пламя вдохновения разнеслось по другим городам и должно было осветить новые пути личного видения в последующие десятилетия. Находясь в Филадельфии, Бродович начал активно возобновлять свою роль рекламного дизайнера. Часть этой работы была проделана для N. W. Ayer совместно с Чарльзом Койнером, уважаемым креативным директором агентства.

В 1934 году Кармель Сноу, редактор Harper’s Bazaar , предвидела гениальность Алексея Бродовича и убедила его стать арт-директором ее журнала. Бродович согласился и оставался в Harper’s Bazaar  двадцать пять лет. Эти годы стали для издания настоящим перикловым веком. Влияние журнала на редакционный дизайн, стиль, концепцию, вкус и визуальный интеллект продолжает резонировать в широком диапазоне редакционного дизайна. Бродович привнес в журнал совершенно новое чувство оркестровки, масштаба, высоты тона, потока, линии, акцента и формы. К тому времени человек двух культур, он смог соединить зрелость и изощренность европейской чувствительности с динамизмом Америки.

С этой целью он познакомил многих из лучших фотографов, художников и дизайнеров того времени: Ирвинга Пенна, Картье Брессона, Кристиана Берара, Жана Кокто, Ричарда Аведона, А. М. Кассандра, Феликса Топольски и Сола Стейнберга — все они обогатили поп-культура с их утонченным видением нашей вселенной. В своей личной эстетике Бродович жил переменами. Каждое редакционное достижение было фактом; повторение было банальностью. Марвин Исреал, художник и дизайнер, который был соратником Бродовича в 9 лет.0003 Bazaar , видел в нем человека, «одержимого переменами. Каждый выпуск должен был быть в чем-то уникальным… Я думаю, это было состояние вечного оптимизма». Harper’s Bazaar , короче говоря, стал центром самых плодотворных умов в редакционной визуальной коммуникации.

Вскоре после того, как Бродович приехал в Нью-Йорк, он восстановил свою оживленную лабораторию дизайна в Новой школе. В дополнение к своей другой потребительской деятельности он работал арт-директором Saks Fifth Avenue и I. Miller. Многие из его бывших учеников служили ему помощниками в соответствии с непреклонными критическими стандартами мастера. Там также Бродович проявил свою страсть к новым визуальным идиомам, создавая формы, сочетающие стилистическую элегантность с кипением духа. За короткий срок в качестве арт-директора он смог стряхнуть с магазинов рекламную апатию и отвлечь их от унылых условностей. Две плодотворные попытки Бродовича были предприняты в 1945 и 1950. Первый вырос из фотоэтюдов Русского балета в действии, которые он делал в течение нескольких лет. Когда они были опубликованы в книге «Балет», Бродович, которого никогда серьезно не считали фотографом, оказал гальваническое влияние на искусство фотографии. Его фотографии, знаменующие поразительный отход от буквальной документации, передавали лирическое понимание движения и движения, которые в одной полной серии расширили диапазон и потенциал глаза камеры. В 1950 году Бродович вместе с Фрэнком Захари создал большой, утонченный, элегантный и богато изданный журнал под названием 9.0003 Портфель . Несмотря на то, что с момента его создания прошло два десятилетия, Portfolio по-прежнему сохраняет исключительную графическую жизнеспособность. Этот недолгий эксперимент был одной из неограниченных возможностей для Бродовича продемонстрировать свои передовые редакторские визуальные концепции. К сожалению, журнал провалился всего после нескольких выпусков, и по коммерческим стандартам его можно было считать всего лишь успехом года. Тем не менее, он остается переломным моментом в истории журнального дизайна. Визуальное изобретение, продемонстрированное в 9 0003 Портфолио никогда не увядает, и дизайнеры публикаций и кинематографисты продолжают находить в нем источник визуальных идей.

К концу пятидесятых годов череда личных трагедий стала иметь накопительный эффект, и здоровье Бродовича начало подводить. Затем он уделял больше времени своей личной лаборатории дизайна, экстраординарному интеллектуальному интерфейсу, который позволял студентам находить в себе постоянно новые ресурсы под его особым руководством. Бродович в своей уединенной манере никогда не считал себя учителем в полной мере. С той же афористичностью, которая делала его критику столь проницательной, он резюмировал свою роль, сказав: «Я консервный нож». Учитель или нет, но Бродович оказал, пожалуй, самое сильное влияние на развитие практикующих художников, дизайнеров и фотографов своего времени и оставил несравненное наследие живых талантов. Список тех, кто почитает его как учителя, читается как элита кто есть кто. Ирвинг Пенн, Ричард Аведон, Арт Кейн, Генри Вольф, Брюс Дэвидсон, Стив Франкфурт и Роберт Гейдж — лишь немногие, кто признает свой долг перед Бродовичем. В 1959, его последним документом стала великолепно оформленная книга «Наблюдения», которую Бродович разработал в сотрудничестве с Ричардом Аведоном, которого он считал одним из своих самых одаренных протеже. В этой книге Трумэн Капоте, оценивая Бродовича как формирователя и создателя визуальной области, писал: «Он привносит смелость, граничащую с революцией, непревзойденный взгляд и, выражаясь образованными словами, вкус к авангардному эксперименту, который был на протяжении тридцати лет. плюс годы благоговения и, возможно, созидания всех, кто когда-либо имел честь быть его наставником».

Как бы мы ни восхищались величием и размахом разносторонности Бродовича, будь то страницы его журналов, книги, плакаты, реклама, типографика, фотография или дизайн интерьера, именно через тех, кто продвигает его учение, мы можем лучше всего почувствовать суть эпохи Бродовичей. Он вдохновил целый легион художников, фотографов и дизайнеров, которые всегда почувствуют критический взгляд Бродовича, если когда-нибудь впадут в самодовольство или посредственность. Руководящий дух Бродовича лучше всего проявляется в остром описании Ирвингом Пенном последней встречи со своим больным другом и учителем. Это было в 1966 накануне отъезда Бродовича во Францию, но пусть об этом расскажет Пенн: «Он попросил меня рассказать ему о работе, которую я выполнял. Я говорил о некоторых дальнодействующих экспериментах. Он слушал внимательно, с уже притупленным пониманием, а потом сказал: «Я не понимаю, о чем вы говорите, Пенн, но я верю в это». Вскоре после этого Бродович покинул Соединенные Штаты и больше никогда не возвращался.

Только теперь можно задуматься о счастливой судьбе социальной иронии, породившей Бродовича. Именно Бродович, гусарский ротмистр, который сопротивлялся судорожным революционным изменениям, породил Бродовича, которого мы теперь знаем как одного из сторонников продолжающейся визуальной революции человека.

Если изменения и были его стимулом, то не для того, чтобы подтолкнуть его к спирали новизны. Его поиски были направлены на повышение уровня совершенства и расширение чувствительности и широты наших визуальных знаний. О нем вполне можно сказать так же, как о сэре Кристофере Рене: «Если вы ищете его памятник, оглянитесь вокруг».

Обратите внимание: Содержание биографии представлено в том виде, в котором она была опубликована в 1972 году.

Весна в Сибири — Red Hen Press

1985 Россия. По мере того как Советский Союз распадается, а западный капитализм распространяет свою власть на их землю, семья Морозовых оказывается в отдаленных, ледяных пустошах Сибири. Именно здесь рождается их единственный ребенок Алексей.

Милый и нежный школьник Алексей обнаруживает, что чтение выученных наизусть стихов успокаивает его страхи. Что с зимними бурями можно бороться с помощью изобретенных им самим игр, а утешение можно найти в бабушкиных ритуалах и зельях. Но когда одноклассник Алексея, сын агентов КГБ, признается в любви, желание двух мальчишек быть вместе вступает в яростное столкновение с безумным миром вокруг них.

Исследуя исцеляющую силу литературы, магию первой любви и то, как наша семья и родина могут спасти (или разрушить) нас, «Весна в Сибири» — это роман о взрослении, который в самые мрачные времена светится надеждой и стремлением к свободе быть собой — полностью.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПОХВАЛА

«Обширное произведение видения, мужества и тщательности, Весна в Сибири поддерживает первоначальное обещание романа: содержать все, ничего не защищать и постоянно менять определение и область применения. Работа серьезного, обоснованного и, в конечном счете, обнадеживающего свидетельства самости на грани».

— Поэт, эссеист и писатель Оушен Выонг — автор бестселлера New York Times «На Земле мы ненадолго великолепны 9».0058 .

«Я прочитал это и был очень впечатлен. Это было трогательно и хорошо написано, действительно убедительно и убедительно».

— Сценарист, актер и режиссер сэр Стивен Фрай является автором среди многих других международных бестселлеров « Троя», «Мифы» и «Герои

».

«Есть писатели, у которых есть талант, и есть писатели, которые могут рассказать увлекательные истории, и, к счастью, не так уж часто они встречаются. А вот у Артема Мозгового Весну в Сибири они действительно встретили — с прямотой и ясностью, с острой наблюдательностью и детским миром вокруг него столь же редким, сколь и бодрящим. История чрезмерно чувствительного и творческого ребенка, пытающегося процветать и выживать во взрослом мире, часто невосприимчивом к его дарам, вряд ли нова, но то, что Мозговой делает в этих трогательных и богатых наблюдениями мемуарах, должно пролить новый свет на эту вековую историю.