5 советов Юлии Гиппенрейтер, как по-настоящему услышать своего ребёнка

«Что случилось?», «Почему ты плачешь?» — мы задаём ребёнку эти вопросы и думаем, что проявляем участие. А когда не получаем ответа или слышим краткое «ничего!» — недоумеваем. Задавать вопросы — это просто, а вот отвечать на них, когда ты зол и обижен на весь мир, — совсем нет. В книге «Чудеса активного слушания» Юлия Гиппенрейтер рассказала, как общаться с расстроенным ребёнком, чтобы помочь ему разобраться в себе.

1. Назовите переживание ребёнка «по имени»

Когда ребёнок расстроен, обижен, испуган или просто устал, самое главное — дать ему понять, что вы слышите его и знаете о его переживании. Для этого нужно озвучить, что, как вы поняли, он сейчас чувствует. Именно это и означает «активно выслушать».

На возмущённое «Он отнял мою машинку!» можно сказать привычное и, казалось бы, успокаивающее «Ну ничего, поиграет и отдаст». Или просто назвать его чувства: например, сказать «Ты очень огорчён». Вот только в первом случае вы показываете ребёнку, что его чувства не важны, оставляя его наедине с его обидой. Ему приходится доказывать, что тут есть из-за чего расстраиваться — и он продолжает плакать и кричать. Вторая фраза даёт ему понять — мама с ним, рядом, она слышит и понимает его.

---

2. Повернитесь к ребёнку лицом

Когда вы хотите выслушать ребёнка, ваши глаза должны быть на одном уровне. Если ребёнок маленький — можно присесть рядом с ним или взять его на руки. Важно показать, что всё ваше внимание безраздельно принадлежит ему. Разговор не получится, если вы будете смотреть на ребёнка сверху вниз или возиться на кухне, иногда оглядываясь через плечо. «Ваше положение по отношению к нему и ваша поза — первые и самые сильные сигналы о том, насколько вы готовы его слушать и услышать», — пишет Гиппенрейтер. Эти сигналы бессознательно считывает ребёнок любого возраста, и вы не сможете активно выслушать его, попутно смотря телевизор или читая газету.

---

3. Не задавайте вопросов

Вопросы — не самый лучший способ выразить сочувствие. Как часто на вопрос «Что-то случилось?» мы слышим «Ничего!». Сказанное так, что становится ясно — да, случилось, но это история не для ушей такого бесчувственного человека. Расстроенному ребёнку может показаться, что родитель интересуется внешней стороной истории и не хочет вникать в его переживания. Утвердительные фразы, пусть даже ошибочные, выражают то, что родитель настроился на «эмоциональную волну» ребёнка и старается его понять. Так, на реплику «Не буду больше водиться с Петей» правильной реакцией будет заключение «Ты на него обиделся», а не вопросительные «Что случилось?» или даже «Ты что, на него обиделся?». Даже если просто утвердительно сказать «Что-то случилось…», ребёнку будет легче начать рассказывать о своих обидах.

---

4.

Делайте паузы

Если ребёнок после вашей реплики молчит — не засыпайте его своими предположениями и замечаниями. Пауза даст ему время подумать, разобраться в своих переживаниях и почувствовать, что вы рядом и никуда не спешите.

---

5.

Не бойтесь ошибиться

Делая предположения о душевном состоянии ребёнка и причинах его переживаний, вы можете ошибиться. Этого не нужно бояться: ребёнок сам вас поправит и всё равно расскажет больше, чем отвечая на стандартные вопросы. Беседуя с ним, вы постепенно нащупаете, что именно заставляет его чувствовать себя расстроенным. А он, в свою очередь, успокоится, так как почувствует ваше внимание и желание его понять. При этом нужно стараться придерживаться метода активного слушания на протяжении всего разговора.

Важная книга Юлии Гиппенрейтер о том, как общаться с ребёнком

Иногда достаточно просто повторить слова ребёнка, немного их перефразировав (чтобы ему не показалось, что его передразнивают). Например, на заявление ребёнка, что он «больше не будет водиться с Петей», можно сказать «ты не хочешь с ним больше дружить». А затем попробовать предположить почему: например, сказать «Ты на него обиделся».

---

Книга «Чудеса активного слушания» Юлии Гиппенрейтер

Беседы по методу активного слушания поначалу не так просто вести. За день у ребёнка происходит очень много важных событий, которые обычному взрослому кажутся пустяками. Если и относиться к ним как к пустякам, ребёнок перестанет о них рассказывать. «Как часто мы оставляем детей наедине с грузом разных переживаний своими решительными „Поздно!“, „Пора спать“, в то время как несколько минут слушания могли бы по-настоящему успокоить ребёнка перед сном», — пишет Гиппенрейтер. Если каждый день находить для ребёнка эти несколько минут, со временем вы заметите, что чем больше вы слушаете его, тем больше он рассказывает. И обиды уже не будут казаться ему такими серьёзными, а радости станут ещё радостнее — ведь и то и другое ему будет с кем разделить.

---

Читать онлайн «Чудеса активного слушания», Ю. Б. Гиппенрейтер – ЛитРес

© Гиппенрейтер Ю. Б.

© ООО «Издательство АСТ»

Предисловие к серии

Перед вами третий выпуск из серии небольших («карманных») книжек, которые в целом представляют собой дополненное и переработанное объединение двух моих книг «Общаться с ребенком. Как?» и «Продолжаем общаться с ребенком. Так?». Эти книги вышли в печать с интервалом почти в десять лет, и вторая книга («Продолжаем…») была результатом продумывания и обогащения фактическим материалом первой.

Таким образом, обе книги были и остаются органически связаны по тематике и моим главным гуманистическим установкам. Вместе с тем, они отличались по жанру. Первая книга, по отзывам многих читателей, оказалась очень полезной как практическое руководство; цель второй была больше разъяснительная: хотелось обсудить вместе с родителями, почему стоит поступать так или иначе, и что происходит с ребенком. Иными словами, если первая книга была больше направлена на действие, то вторая – на понимание.

Объединяя материал обеих книг для серии, мы встали перед задачей совмещения жанров без потери ценности каждого из них. В конечном счете, было решено сохранить в нетронутом виде текст и последовательность «Уроков» первой книги, разбив его по одному-двум урокам в каждом выпуске, и далее присоединять переработанный материал второй книги. Как наверняка заметил читатель любой из моих книг, я очень люблю примеры и часто обращаюсь к случаям из реальной жизни. Факты из жизни красноречивее слов и мнений. И в каждом выпуске вы найдете новые яркие истории, рассказанные родителями.

В целом цель настоящей серии – помочь родителям осознанно выбирать методы своих действий при жизни, воспитании и общении с детьми. Небольшие объемы выпусков, надеюсь, облегчат пользование книжками.

Практика показывает, что очень важно пробовать, чтобы испытать первые успехи. После них родители и дальше обнаруживают чудесные изменения ситуации с ребенком, даже если вначале она казалась им безнадежной.

В заключение очень хочу поблагодарить всех, с кем мне довелось обсуждать проблемы воспитания детей – родителей, учителей, воспитателей детских садов, студентов и слушателей второго высшего образования МГУ, корреспондентов газет, журналов и радио, многие из которых были сами родители.

Все участники нашего общения искренне делились своими проблемами и переживаниями, пробами и ошибками, вопросами и открытиями, писали о трудностях и успехах. Ваши поиски и достижения нашли отражения в моих книгах и, без сомнения, вдохновят многих и многих родителей, педагогов и воспитателей на труд и подвиг воспитания счастливого ребенка.

Хочу принести глубокую личную благодарность моему мужу Алексею Николаевичу Рудакову, с которым я имела счастье обсуждать не только все основные идеи книг, но также стиль, тонкие нюансы текстов, их оформление и рисунки. В его лице я всегда имела не только строгого и доброжелательного редактора, но и человека, ясно мыслящего и готового оказать эмоциональную поддержку при любой трудной работе.

В этой части мы поговорим о явных и неявных «секретах» активного слушания – о том, как наладить настоящий, глубокий контакт с ребенком.

Часть первая

Как слушать ребенка

Что такое «активное слушание» и когда надо слушать ребенка?

Причины трудностей ребенка часто бывают спрятаны в сфере его чувств. Тогда практическими действиями – показать, научить, направить – ему не поможешь. В таких случаях лучше всего… его послушать. Правда, иначе, чем мы привыкли. Психологи нашли и очень подробно описали способ «помогающего слушания», иначе его называют «активным слушанием».

Что же это значит – активно слушать ребенка? Начну с ситуаций.

– Мама сидит в парке на скамейке, к ней подбегает ее трехлетний малыш в слезах: «Он отнял мою машинку!»

– Сын возвращается из школы, в сердцах бросает на пол портфель, на вопрос отца отвечает: «Больше я туда не пойду!»

– Дочка собирается гулять; мама напоминает, что надо одеться потеплее, но дочка капризничает: она отказывается надевать «эту уродскую шапку».

Во всех случаях, когда ребенок расстроен, обижен, потерпел неудачу, когда ему больно, стыдно, страшно, когда с ним обошлись грубо или несправедливо и даже когда он очень устал, первое, что нужно сделать – это дать ему понять, что вы знаете о его переживании (или состоянии), «слышите» его. Для этого лучше всего сказать, что именно, по вашему впечатлению, чувствует сейчас ребенок. Желательно назвать «по имени» это его чувство или переживание. Повторю сказанное короче. Если у ребенка эмоциональная проблема, его надо активно выслушать.

Вернемся к нашим примерам и подберем фразы, в которых родитель называет чувство ребенка:

Активно слушать ребенка – значит «возвращать» ему в беседе то, что он вам поведал, при этом обозначив его чувство.

СЫН: Он отнял мою машинку!

МАМА: Ты очень огорчен и рассержен на него.

СЫН: Больше я туда не пойду!

ПАПА: Ты больше не хочешь ходить в школу.

ДОЧЬ: Не буду я носить эту уродскую шапку!

МАМА: Тебе она очень не нравится.

Сразу замечу: скорее всего, такие ответы покажутся вам непривычными и даже неестественными. Гораздо легче и привычнее было бы сказать:

– Ну ничего, поиграет и отдаст…

– Как это ты не пойдешь в школу?!

– Перестань капризничать, вполне приличная шапка!

При всей кажущейся справедливости этих ответов они имеют один общий недостаток: оставляют ребенка наедине с его переживанием. Своим советом или критическим замечанием родитель как бы сообщает ребенку, что его переживание неважно, оно не принимается в расчет.

Напротив, ответы по способу активного слушания показывают, что родитель понял внутреннюю ситуацию ребенка, готов, услышав о ней больше, принять ее. Такое буквальное

сочувствие родителя производит на ребенка совершенно особое впечатление (замечу, что не меньшее, а порой гораздо большее влияние оно оказывает и на самого родителя, о чем немного ниже). Многие родители, которые впервые попробовали спокойно «озвучить» чувства ребенка, рассказывают о неожиданных, порой чудодейственных результатах. Приведу два реальных случая.

Мама входит в комнату дочки и видит беспорядок.

МАМА: Нина, ты все еще не убралась в своей комнате?

ДОЧЬ: Ну мам, потом.

МАМА: Тебе очень не хочется сейчас убираться.

ДОЧЬ (неожиданно бросается на шею матери): Мамочка, какая ты у меня замечательная!

Другой случай рассказал папа семилетнего мальчика.

Они с сыном торопились на автобус. Автобус был последний, и на него никак нельзя было опоздать. По дороге мальчик попросил купить шоколадку, но папа отказался. Тогда обиженный сын стал саботировать папину спешку: отставать, смотреть по сторонам, останавливаться для каких-то «неотложных» дел. Перед папой встал выбор: опаздывать нельзя, а тащить сына насильно за руку ему тоже не хотелось. И тут он вспомнил наш совет.

Психолог Карл Роджерс и искусство активного слушания

В своей статье в журнале Esquire в 1935 году Эрнест Хемингуэй дал такой совет молодым писателям: «Когда люди говорят, слушайте полностью… Большинство людей никогда не слушают». моих героев-подростков, где-то в возрасте 25 лет ко мне подкралось осознание: я — большинство людей. Я никогда не слушаю.

Возможно, никогда не было немного сильным — но, конечно же, мое слушание часто происходило сквозь туман рассеянности и самоуважения. В худшие дни это могло сделать меня поверхностным солипсистом. Запинаясь, я начал пытаться проникнуть внутрь своего собственного ментального механизма, по-другому распределить свое внимание, лучше слушать. Я не был уверен, что делаю; но я пересекался с несколькими людьми, которые по привычке уделяли другим все свое внимание — и это было мощно. Это казалось редким, это казалось реальным; Я хотел, чтобы они были рядом.

Как культура, мы относимся к слушанию как к автоматическому процессу, о котором нечего сказать: в той же категории, что пищеварение или моргание. Когда понятие слушания рассматривается сколько-нибудь подробно, это происходит в контексте профессионального общения; что-то, что должны оттачивать лидеры и наставники, но специализация, которую все остальные могут с радостью игнорировать. Это пренебрежение — позор. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что внимательное слушание — это что-то вроде волшебного трюка: обе стороны смягчаются, расцветают, они менее одиноки.

Попутно я обнаружил, что Карл Роджерс, один из самых выдающихся психологов 20-го века, назвал этот недооцененный навык «активным слушанием». И хотя работа Роджерса изначально была сосредоточена на терапевтической обстановке, он не проводил различия между ней и повседневной жизнью: «Все, чему я научился, — писал он, — применимо ко всем моим человеческим отношениям». – что обязательно включает в себя хороший разговор и правильные вопросы – является одной из самых доступных и самых мощных форм связи, которые у нас есть.

Недостаток моих способностей к слушанию стал побочным эффектом того, что я начал медитировать. Это не претензия на ложное просветление — просто сказать, что медитация — это практика наблюдения за тем, что вы замечаете, и медитирующие, как правило, переносят это мышление за пределы коврика для йоги и начинают более ясно видеть свой собственный ум. Среди множества других паттернов и причуд я видел себя, которое слишком часто не слушало.

Младший мне понравился разговор. Но низкий, уравновешенный эгоизм означал, что больше всего мне нравилось говорить. Когда наступала чья-то очередь говорить, слушать часто казалось рутиной. Я мог бы пассивно впитывать все, что говорилось, но большая часть меня была бы мечтать, вспоминать, строить планы. У меня была привычка перебивать, в довольно мужском убеждении, что, что бы другие ни говорили, я могу сказать за них лучше. Иногда я отключался и снова включался, чтобы понять, что мне задали вопрос. Я заметил, что у меня была ужасная привычка сидеть в молчаливом лингвистическом мастерстве, формируя свой ответ, когда подошла моя очередь, и только вполуха слушая то, на что я на самом деле отвечу.

Исключениями из этого положения дел, как я начал понимать, были ситуации, когда существовала личная заинтересованность. Если бы предметом был я или материал, который мог бы быть мне полезен, мое внимание автоматически обострялось бы. Было очень легко слушать, как кто-то объясняет, какие шаги мне нужно предпринять, чтобы успешно сдать тест или заработать немного денег. Было легко слушать пикантные сплетни, особенно те, которые заставляли меня чувствовать себя удачливее или выше. Легко было слушать дебаты на темы, где я страстно желал быть правым. Слушать привлекательных женщин было легко.

Плохой слух сигнализирует окружающим, что вы не заботитесь о них

В плохие дни этот автопилот внимания сковывал меня. На темы политики или философии это делало меня занудой и хулиганом. Люди избегали не соглашаться со мной ни в чем, даже в мелочах, потому что знали, что это приведет к раздражению и отказу прислушаться к их рассуждениям. В личной жизни я слишком часто мог забыть поддержать или поддержать окружающих. Обратная сторона того, что вы не слушаете, — это отсутствие вопросов, потому что, когда вы не хотите слушать, последнее, что вы хотите сделать, — это запустить именно тот сценарий, в котором вы больше всего ожидаете слушать. Поэтому я недостаточно часто задавал своим друзьям серьезные вопросы. Я любил шутки и сплетни; но я забывал спрашивать их о реальных вещах. Или я спрашивал их о том, что они уже сказали мне неделю назад. Или забудьте спросить об их недавнем собеседовании или расставании.

Вот где плохое слушание приносит наибольший вред: оно сигнализирует окружающим вас людям, что вы не заботитесь о них, или что вы заботитесь, но только в пугливой, мерцающей манере. И поэтому люди начинают опасаться открываться, просить совета или полагаться на вас так, как мы опираемся на тех людей, которых мы действительно считаем великодушными.

Все вышеперечисленное создает довольно мрачную картину, я знаю. Я не хочу преувеличивать. Я не был монстром. Я заботился о людях и, когда я сосредоточился, я мог показать это. Меня любили, я прокладывал себе дорогу в мире, я, видимо, обладал тем, что мы называем харизмой. Много времени я слушал хорошо. Но, может быть, именно в этом и заключается смысл: вы можете прожить жизнь, будучи плохим слушателем. Мы склонны прощать это, потому что это обычное дело.

Кейт Мерфи в своей книге You’re Not Listening (2020) описывает современную жизнь как особенно неблагоприятную для хорошего слушания: слушайте свое чутье, но нас редко поощряют внимательно и целенаправленно слушать других людей.

Почему мы принимаем плохое слушание? Потому что, я думаю, хорошо слушать сложно, и мы все это знаем. Как и все формы самосовершенствования, разрушение этого панциря требует намерения и, в идеале, руководства.

Когда я обнаружил записи Роджерса о слушании, это стало подтверждением того, что во многих разговорах я все понимал неправильно. Хорошо слушая, писали Роджерс и его соавтор Ричард Эванс Фарсон в 1957 году, слушатель «не впитывает пассивно слова, которые ему говорят. Он активно пытается уловить факты и чувства в том, что слышит, и, слушая, пытается помочь говорящему решить его собственные проблемы». Это была именно та позиция, которую я принимал лишь изредка.

Роджерс родился в 1902 году, в том же пригороде Чикаго, что и Хемингуэй, тремя годами ранее. Он получил строгое религиозное воспитание. В молодости он казался предназначенным для служения. Но в 1926 году он перешел дорогу из Объединенной теологической семинарии в Колумбийский университет и посвятил себя психологии. (В то время психология была настолько новой и модной областью, что в 1919 году, во время переговоров по Версальскому договору, Зигмунд Фрейд тайно консультировал посла Вудро Вильсона в Париже.)

Ранние работы Роджерса были сосредоточены на детях, которых тогда называли «правонарушителями»; но к 1940-м годам он разработал новый подход к психотерапии, который стал называться «гуманистическим» и «личностно-ориентированным». В отличие от Фрейда, Роджерс считал, что все мы обладаем «сильно положительными направленными тенденциями». Он считал, что несчастные люди не сломлены; они были заблокированы. И в отличие от преобладающих в то время методов психотерапии — психоанализа и бихевиоризма — Роджерс считал, что терапевт должен быть не столько тем, кто решает проблемы, сколько своего рода опытной акушеркой, вытягивающей решения, которые уже существовали у клиента. Он считал, что у всех людей есть глубокое стремление к «самоактуализации», и работа терапевта — взращивать это стремление. Они были там, чтобы «освободить и укрепить человека, а не вмешиваться в его жизнь». Ключом к достижению этой цели было внимательное, сосредоточенное, «активное» слушание.

То, что сегодня эта точка зрения не кажется особенно радикальной, свидетельствует о наследии Роджерса. Как пишет один из его биографов, Дэвид Коэн, терапевтическая философия Роджерса «стала частью ткани терапии». Сегодня на Западе многие из нас верят, что обращение к психотерапевту может быть вдохновляющим и позитивным шагом, а не показателем кризиса или болезни. Этот переход во многом обязан Роджерсу. То же самое происходит и с ожиданием того, что терапевт позволит себе проникнуть в наши мысли и выразит осторожное, но ощутимое сопереживание. Там, где Фрейд сосредоточился на изолированном разуме, Роджерс больше ценил слияние умов — ограниченное, но интимное.

В плохие дни я, как ястреб, ждал того, что можно исправить или приуменьшить.

Активное слушание для Роджерса было необходимо для создания условий для роста. Это был один из ключевых ингредиентов, помогавших другому человеку чувствовать себя менее одиноким, менее застрявшим и более способным к самоанализу.

Роджерс считал, что основная проблема слушания заключается в следующем: сознания изолированы друг от друга, а между ними есть заросли когнитивного шума. Преодоление шума требует усилий. Чтобы хорошо слушать, «необходимо проникнуть внутрь говорящего, понять, с его точки зрения , именно то, что он сообщает нам». Этот эмпатический скачок — настоящее усилие. Намного легче судить о чужой точке зрения, анализировать ее, классифицировать. Но надеть его, как ментальный костюм, очень тяжело. Подростком я был страстным атеистом и страстным левым. Я видел вещи очень простыми: все верующие легковерны, а все консерваторы — психопаты или, как минимум, бессердечные. Я мог придерживаться своей манихейской точки зрения именно потому, что не пытался понять чью-либо точку зрения.

Еще один из моих старых ментальных блоков, также отмеченный Роджерсом, — это инстинкт, что любой, с кем я разговариваю, вероятно, глупее меня. Это высокомерие ужасно для любой попытки слушать, как признает Роджерс: «Пока мы не сможем продемонстрировать дух, который искренне уважает потенциальную ценность человека, — пишет он, — мы не будем хорошими слушателями. Раньше, в плохие дни, я, как ястреб, ждал того, что мог бы исправить или принизить. Я бы искал подсказки, что этот человек был неправ, и мог заставить чувствовать себя неправым. Но, как пишет Роджерс, чтобы хорошо слушать, мы «должны создать климат, который не будет ни критическим, ни оценочным, ни морализаторским».

«Наши эмоции часто становятся нашими злейшими врагами, когда мы пытаемся стать слушателями, — писал он. Короче говоря, большая часть плохого слушания сводится к отсутствию самоконтроля. Нас оживляют другие люди, летят ассоциации, нас пронзают идеи. (Вот почему мы построили осторожные социальные системы, чтобы не обсуждать такие вещи, как религия или политика, на званых обедах.) Когда мне был 21 год, если кто-то говорил, что какая-то поп-музыка довольно хороша или что у капитализма есть какие-то искупительные черты, я был неспособен не реагировать. Из-за этого мне было очень трудно прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме моего собственного. Вот почему, говорит Роджерс, одним из первых навыков, которым нужно овладеть, является невмешательство. Терпение. «Слушать себя, — писал он, — необходимое условие для того, чтобы слушать других». Здесь ясна аналогия с медитацией: не гонитесь за каждой мыслью, не реагируйте на каждое внутреннее событие, оставайтесь сосредоточенными. Сегодня в разговоре стараюсь постоянно напоминать себе: только реагируй, только вмешивайся, когда приглашают или когда явно будут рады. Это требует практики, возможно бесконечной практики.

И когда мы вмешиваемся вслед за Роджерсом, мы должны сопротивляться постоянному желанию перетащить фокус разговора обратно на себя. Социологи называют это побуждение «реакцией на сдвиг». Когда друг говорит мне, что хотел бы посетить Таиланд, я должен сопротивляться эгоистичному влечению, чтобы прыгнуть с О да, Таиланд великолепен, я однажды провел Рождество на Ко Ланте, я когда-нибудь рассказывал вам о классе Муай Тай? сделал? Вместо этого я должен остаться с ними: куда именно они хотят пойти и почему? Социологи называют это «реакцией поддержки». Хорошо слушать — значит отступить, сосредоточить внимание на ком-то другом.

Хорошим примером подхода Роджерса, взятого из его карьеры, является его опыт во время Второй мировой войны. ВВС США попросили Роджерса оценить психологическое здоровье артиллеристов, моральный дух которых оказался низким. Будучи терпеливым, непредвзятым и нежным в своем внимании, Роджерс обнаружил, что артиллеристы скрывали одну из своих главных жалоб: они обижались на мирных жителей. По словам одного пилота, когда он вернулся в свой родной город и посетил футбольный матч, «вся эта жизнь, веселье и роскошь — это так сводит вас с ума». Роджерс не предлагал какого-либо радикального вмешательства или каких-либо изменений во взглядах. Он рекомендовал, чтобы мужчинам было позволено честно говорить о своем гневе и открыто, без стыда, выражать его. Их собеседники, по словам Роджерса, должны начать с того, что просто выслушают их — столько, сколько потребуется, пока они не избавятся от бремени. Только тогда они должны ответить.

Подобно медитации, слушание требует усилий. Это может потребовать еще еще работы за пределами терапевтического кабинета, при отсутствии профессиональных ожиданий. Во все времена, почти у всех нас, работает наш внутренний монолог, и он отчаянно выплескивается из нашего мозга на наш язык. Чтобы остановить поток, нужно намерение. Это необходимо, потому что, даже когда мы думаем, что вмешательство позитивно, оно может быть эгоцентричным. Мы можем этого не чувствовать, говорит Роджерс, но, как правило, когда мы предлагаем свою интерпретацию или вклад, «мы обычно реагируем на нашу собственную потребность видеть мир определенным образом». Когда я впервые начал наблюдать за собой как слушателем, я увидел, как трудно мне просто дать людям закончить свои предложения. Я заметил бесконечную волну нетерпения, на которой плыло мое внимание. Я заметил скользкое искушение задавать вопросы, которые на самом деле вовсе не были вопросами, а навязывали мнение, замаскированное под вопросы. Я начал понимать, что лучшая дорога — молчать. Ждать.

Работа активного слушателя состоит в том, чтобы просто быть там, сосредоточиться на «думании с людьми вместо для или о них». Это мышление с требует прислушиваться к тому, что Роджерс называет «полным смыслом». Это означает регистрацию как содержания того, что они говорят, так и (более тонко) « чувства или отношения, лежащего в основе этого содержания». Часто чувство — это то, что выражается на самом деле, а содержание — своего рода чучело чревовещателя. Чтобы уловить это чувство, требуется настоящая концентрация, тем более что невербальные сигналы — нерешительность, бормотание, изменение позы — имеют решающее значение. Отстранитесь, прислушайтесь вполуха, и «общий смысл» полностью ускользнет от нас.

Каждый хочет, чтобы его слушали. Откуда еще клише, что люди влюбляются в своих терапевтов?

И хотя плохой слушатель любит внутренне многозадачность, пока кто-то еще говорит, притворяться, что это не сработает. Как пишет Роджерс, люди настороженно относятся к простой «притворной заинтересованности», возмущаясь ею как «пустой и бесплодной». Искренне слушать означает выстроить смесь свободы воли, сострадания, внимания и приверженности. Это «требует практики», сказал Роджерс, и «может потребовать изменений в наших основных установках».

Теории Роджерса были разработаны в контексте, когда один человек открыто пытается помочь другому исцелиться и вырасти. Но Роджерс всегда прямо говорил о том, что его работа «о жизни». О своих теориях он сказал, что «одна и та же законность управляет всеми человеческими отношениями».

Кажется, я начал с более низкой точки; по своей природе, я думаю, мой мозг склонен к отвлечению внимания и самоуважению. Но не нужно быть плохим слушателем, чтобы извлечь пользу из идей Роджерса. Даже тот, чей автопилот — чуткий, заинтересованный слушатель, может многое найти в его работе. Роджерс сделал больше, чем кто-либо другой, чтобы изучить слушание, систематизировать его динамику и записать свои профессиональные исследования.

Безусловно, умение слушать оказало влияние на собственную жизнь Роджерса. Как сказал мне другой его биограф, Говард Киршенбаум, Роджерс обнаружил, что «эмпатичное слушание других приносит огромное исцеление и освобождение как в терапии, так и в других отношениях». На вечеринке по случаю его 80-летия было устроено кабаре, в котором два подражателя Карла Роджерса слушали друг друга в позах преувеличенного сочувствия. Кляп из лучших побуждений был комплиментом; в довольно редком случае, когда интеллектуалы действительно воплощали в жизнь идеи, которые они поддерживают, Роджерс запомнился всем, кто его знал, как превосходный слушатель. Несмотря на недостатки, которые могут отягощать любую жизнь — зависимость от алкоголя, разочарование моногамией — Роджерс, кажется, был порядочным человеком: теплым, открытым и никогда не жестоким.

То, что он смог воплотить свои теории в жизнь, должно воодушевить даже тех из нас, кто не является всемирно известным психологом. Все хотят, чтобы их слушали. Откуда еще клише, что люди влюбляются в своих терапевтов? Почему еще все соблазнения начинаются с прикованного внимания? Подумайте о своем собственном опыте, и вы, вероятно, обнаружите прямую связь между людьми, которые, как вы чувствуете, любят вас, и людьми, которые на самом деле слушают то, что вы говорите. Люди, которые никогда нас ни о чем не спрашивают, — это люди, от которых мы отдаляемся. Люди, которые слушают так усердно, что вытягивают из нас новые вещи, — которые слышат то, чего мы даже не говорили, — это те, за кого мы цепляемся на всю жизнь.

Возможно, прежде всего Роджерс понимал, как важно уметь слушать. Все мы, когда мы проявляем себя с лучшей стороны, хотим способствовать росту людей, которым мы решили посвятить свое время. Мы хотим помочь им раскрыть себя, стать выше, думать лучше. Динамика может быть не такой прямой, как у терапевта; здесь больше равноправия, но когда наши отношения здоровы, мы хотим, чтобы окружающие нас люди процветали. Роджерс показал, что хорошо слушать — это самый простой путь. Будьте с людьми правильным образом, и они «наполнятся мужеством и уверенностью в себе». Они чувствуют освобождающее свечение внимания и развивают «глубокую уверенность в себе». Если мы не хотим этого для наших друзей, то мы им не друзья.

В самом деле, щедрость активного слушания такова, что эту практику можно рассматривать как граничащую с духовной. Хотя Роджерс сменил теологию на психологию, когда ему было чуть за 20, он всегда сохранял интерес к духовности. Ему нравились работы Сёрена Кьеркегора, христианина-экзистенциалиста; и на протяжении многих лет он вел публичные дискуссии с теологами Паулем Тиллихом и Мартином Бубером. Во время успешных терапевтических сеансов, по словам Роджерса, и терапевт, и клиент могут оказаться в «чувстве, похожем на транс», где «имеются, по выражению Бубера, настоящие отношения «Я-Ты»». О своих отношениях с клиентами Роджерс сказал: «Я хотел бы отправиться с ним в страшное путешествие в себя» 9.0005

Возможно, это слишком для вас; возможно, вы предпочли бы, чтобы активное слушание воспринималось как просто хорошие манеры или изящная межличностная уловка. Дело в том, что действительно слушать других может быть актом иррациональной щедрости. Люди съедят ваше внимание; могут пройти часы или годы, прежде чем они обратят на вас такое же внимание. Иногда, радостно, ваше слушание даст что-то новое, доставит их куда-то. Иногда человек ответит собственной щедростью, и взаимность будет мощной. Но часто ничего. Лишь изредка люди заметят, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить вас за ваши усилия. И все же эта щедрость внимания — это то, чего люди заслуживают.

И чтобы все это не звучало благочестиво, активное слушание — это не чистый альтруизм. Умение слушать, как сказал Роджерс, — это «опыт роста». Это позволяет нам получать лучшее от других. Карусель душ бесконечна. У людей есть глубоко прочувствованная и увлекательная жизнь, и они могут открыть нам доступ в миры, которые иначе мы бы никогда не узнали. Если мы действительно слушаем, мы расширяем наш собственный интеллект, эмоциональный диапазон и чувствуем, что мир остается открытым для открытий. Активное слушание — это проявление доброты к другим, но, как всегда ясно заявлял Роджерс, это также подарок нам самим.

Мозги учатся у других мозгов, и хорошо слушать — это самый простой способ натянуть нить, открыть канал

Роджерс стал героем контркультуры 1960-х. Он восхищался их утопическими мечтами о психическом освобождении и свободном общении; в конце жизни его привлекли писания Карлоса Кастаньеды в стиле нью-эйдж . Все это говорит об одном из ключевых критических замечаний философии Роджерса как при его жизни, так и сегодня: он был слишком оптимистичен. Роджерс осознал, что он, по словам Коэна, «неисправимо позитивен». Его критики называли его своего рода Поллианной разума и считали его наивным из-за того, что он верил, что такие простые вмешательства, как эмпатия и слушание, могут вызвать трансформацию людей. (Возможно, некоторые читатели будут критически относиться к моим убеждениям, выраженным здесь.)0005

Те, кто склонен согласиться с такой оценкой Роджерса, возможно, подумают, что я преувеличиваю. Слушание как любовь? Слушание как духовная практика? Но в моей собственной жизни обновленный подход к слушанию улучшил мое отношение к другим, и теперь я считаю, что слушание абсурдно мало обсуждается. Умение слушать сложно, тонко, скользко — но оно тоже здесь, оно живет в нас, и мы можем работать над ним каждый день. В отличие от абстракций многих этических и философских наук, наше слушание нужно оттачивать каждый день. Как мышцу, ее можно тренировать. Как и интеллект, его можно проверить. В один и тот же момент она может стимулировать как наш собственный рост, так и рост других. Мозги учатся у других мозгов, и хорошо слушать — это самый простой способ провести нить, открыть канал. Я не думаю, что это совпадение, что я не мог писать научно-популярную литературу, которую кто-то действительно хотел читать, пока я не начал пытаться по-настоящему слушать.

«Самый большой комплимент, который мне когда-либо делали, — сказал Генри Дэвид Торо, — был, когда кто-то спросил меня, что я думаю, и внимательно выслушал мой ответ». На автопилоте я все еще плохо слушаю. Я перебиваю, заканчиваю фразы, провожу людей. Я подозреваю, что многие люди, которых я знаю, до сих пор считают меня средним слушателем. Но я пытаюсь! На всех, на кого я могу повлиять, — и особенно на тех, чьи души я могу помочь осветить, — я следую за Роджерсом; Я предлагаю столько «безопасности, тепла, эмпатического понимания, сколько я действительно могу найти в себе, чтобы дать». И я открываюсь всему, чему могу научиться. Я терплю неудачу в своем внимании, снова и снова. Но я настраиваюсь снова и снова. Я считаю, что это работает.

Active Listening — The Decision Lab

Основная идея

Теория и практика

TDL — это консультационная компания по прикладным исследованиям. В своей работе мы используем знания из различных областей — от психологии и экономики до машинного обучения и поведенческих данных — для поиска целенаправленных решений сложных проблем.

Наши консультационные услуги

Вы когда-нибудь отключались, когда кто-то разговаривает? Обнаружили, что общаетесь, не осознавая, что говорит другой человек? Хотя в эти моменты легко отвлечься, внимательный подход к вербальным и невербальным формам общения говорящего может сделать взаимодействие более значимым и эффективным.

Активное слушание — это техника общения, при которой свободное и безраздельное внимание уделяется говорящему. Хотя на первый взгляд это кажется простым навыком, в повседневных дискуссиях он почти не используется, поскольку люди, как правило, больше сосредотачиваются на своей возможности высказаться. Активное слушание, с другой стороны, является сложной задачей, требующей интенсивной концентрации на том, что говорящий передает или пытается передать.

1

“

Когда люди говорят, слушайте полностью. Большинство людей никогда не слушают.

— Ernest Hemingway

Теория встречается с практикой

TDL — это консультационная компания по прикладным исследованиям. В своей работе мы используем знания из различных областей — от психологии и экономики до машинного обучения и поведенческих данных — для поиска целенаправленных решений сложных проблем.

Наши консультационные услуги

История

Активное слушание появилось с начала 19Исследование 40-х о том, что делает консультанта эффективным. Это исследование, проведенное в основном Карлом Роджерсом и его коллегами в области клинической психологии, было направлено на то, чтобы понять, почему одни консультанты лучше других справляются с личными проблемами своих клиентов. Они обнаружили, что те, кто больше слушал, чем говорил, были более эффективны. До этого считалось, что помощь людям в решении их личных проблем требует задавания наводящих вопросов, предоставления информации, советов, суждений, анализа и заверений. ²  Эти методы позже станут препятствием для активного слушания.

В 1957 году Карл Роджерс и Ричард Фарсон ввели термин « активное слушание» в небольшой книге, описывая этот метод как метод, который «требует, чтобы мы проникли внутрь говорящего, чтобы мы уловили, с его точки зрения, именно то, что он говорит». он общается с нами. Более того, мы должны передать говорящему, что мы видим вещи с его точки зрения». ³  Роджерс и Фарсон утверждали, что люди, которых слушают таким «новым и особым образом», в свою очередь, становятся более эмоционально зрелыми и менее защищенными, поскольку они лучше способны слушать себя и понимать, что они чувствуют и думают.

Томас Гордон, коллега Роджерса, продвигал активное слушание как коммуникативное умение в рамках своей программы обучения эффективности родителей (PET) в 1962 году. Гордон опубликовал книгу о PET. в 1970 году, ⁴ , где его идеи стали широко популяризированы как форма современной философии воспитания. Позже Гордон также составил список 12 препятствий на пути к общению , в который вошли многие из традиционных стратегий, которые когда-то считались решающими для помощи людям, такие как консультирование и поддержка.

Люди

Карл Роджерс

Американский психолог, которому часто приписывают помощь в разработке ориентированного на человека подхода к психологии, работа Роджерса породила ряд гуманистических концепций в психологии, включая активное слушание. При объективном анализе таких переменных, как частота цитирования и полученные награды, Роджерс занял шестое место среди самых выдающихся психологов 20 века. ⁵ Помимо академического признания, Роджерс также был номинирован на Нобелевскую премию мира в 1987 за его работу по разрешению международных конфликтов.

Томас Гордон

Гордон был аспирантом Университета штата Огайо, когда его вдохновила работа Карла Роджерса. В конце концов они стали коллегами, а Гордон стал известен своей работой над моделью Гордона и P.E.T. программа, в которой техника активного слушания получила дальнейшее развитие. Его книга о P.E.T. было продано более пяти миллионов копий, получив международное признание. Как и Роджерс, Гордон также был номинантом на Нобелевскую премию мира за работу по разрешению конфликтов.

Последствия

Уходя корнями в стратегии воспитания, активное слушание продвигается в образовательных учреждениях как метод, на который могут опираться учащиеся и учителя. ⁶  Активное слушание также привлекло внимание многих профессионалов отрасли, поскольку рассматривается как навык межличностного общения, востребованный работодателями среди таких навыков, как критическое мышление и решение проблем. ⁷  Техника рекламировалась как средство для 90 131 продавцов  для установления взаимопонимания и даже была включена в продукты ИИ, а Oracle предлагает сеанс  о том, как реализовать активное слушание при создании чат-ботов.

Активное слушание звучит как хороший идеал, но как это соотносится с литературой? В исследовании 2014 года изучалось взаимодействие между 115 участниками и 10 «актерами», обученными навыкам активного слушания. Исследователи обнаружили, что участники в состоянии активного слушания чувствовали себя более понятыми и были более удовлетворены разговором, чем участники, которые получали советы или простые подтверждения. ⁸

Разногласия

Можно легко представить ситуации, в которых активное слушание, вероятно, не лучший путь. Например, совместная и инновационная среда может выиграть от нескольких из 12 препятствий на пути к общению, изложенных Томасом Гордоном, таких как логика и критика. Более того, многие интеллектуальные дискуссии будут ограничены по своему охвату, если чистое слушание будет иметь приоритет над обсуждением, оспариванием и вопросами говорящего.

Конечно, немногие сторонники активного слушания предложили бы применять этот метод ко всем беседам и обсуждениям. Безусловно, есть время и место, когда активное слушание уместно, и время и место, где оно неуместно. С этими коммуникативными стратегиями, которые развились из области клинической психологии, неудивительно, что активное слушание в основном связано с межличностным взаимодействием.

Однако некоторые в сфере консультирования все еще критикуют этот навык. Джон Готтман, профессор психологии Висконсинского университета и влиятельный специалист по семейным отношениям, опровергает способность активного слушания помогать близким отношениям. В сообщении в блоге Института Готтмана — исследовательской организации, нацеленной на помощь в отношениях, — активное слушание названо «мифом» в отношении его эффективности в отношениях, утверждая, что исследование показывает, что пары все еще испытывают стресс после применения этой техники. . Институт пишет: «Активное слушание требует олимпийских золотых медалей и эмоциональных выступлений. Идея предполагает, что вы будете плавать в луже эмоциональной критики рядом с Майклом Фелпсом. Так, например, хотя Сьюзен может сделать все возможное, чтобы выслушать жалобы Стива, человек, о котором он ноет, не является зрителем их брака — это ее муж — и за всеми этими утверждениями «я» стоит она!» ⁹

Примеры из практики

Активное слушание в здравоохранении

Исследование, проведенное в 2016 году группой иранских исследователей, показало, насколько хорошие руководители больниц умеют активно слушать. ¹⁰  Они обнаружили, что топ-менеджеры на самом деле демонстрировали более слабые навыки активного слушания, чем менеджеры среднего звена, в то время как худшим навыком активного слушания среди всех менеджеров было избегание перебивания. В соответствии с предыдущей литературой они также обнаружили, что навыки активного слушания были сильнее у женщин по сравнению с мужчинами. Хотя в исследовании не изучались эффекты активного слушания, авторы процитировали исследование о том, как навыки активного слушания среди руководителей больниц связаны с тем, что пациенты рассказывают о своих проблемах, и являются столь необходимой реализацией, направленной на ориентированное на пациента здравоохранение.

Грамотная коммуникация с пациентом является неотъемлемой частью надлежащего ухода за пациентом. Понятно, что не только руководители больниц, но и другие медицинские работники, такие как врачи и медсестры, активно слушают, поскольку пациенты часто чувствуют, что их не слушают. Исследование, опубликованное в 2018 году, показало, что только 36% пациентов спрашивали о причине их посещения, при этом эта цифра снизилась до 20% для специализированной помощи. Кроме того, в тех немногих случаях, когда клиницист действительно выявлял повестку дня пациента, пациент был прерван клиницистом в среднем через 11 секунд. ¹¹  

Программа Volvo Design Around Me

Шведский производитель автомобилей заключил партнерское соглашение с Microsoft, чтобы создать цифровое рабочее место, основанное на активном слушании, чтобы повысить качество работы своих сотрудников. По словам Мари-Луизы Берг Конверс, директора по персоналу Volvo, программа началась с «политики, которая гласит: «Не сидите в штаб-квартире и не думайте, что знаете, чего хотят люди». пути от менеджеров до рабочих, мы никогда не улучшим общий опыт работы». Платформа позволяет собирать отзывы от местных офисов с целью создания рабочего места, где сотрудники чувствуют себя ценными. ¹²

Источники

1. Робертсон, К. (2005). Активное слушание: больше, чем просто внимание. Австралийский семейный врач , 34 (12), 1053.
2. Эффективность родителей. (2017, июнь). История активного слушания доктора Томаса Гордона  [Видео]. YouTube. Получено с https://www. youtube.com/watch?v=pcwjbvA4i08
3. Rogers, CR, & Farson, RE (1957). Активное прослушивание . Чикаго, Иллинойс: Центр производственных отношений Чикагского университета.
4. Gordon, T. 1975.  P.E.T.: Обучение эффективности родителей , Нью-Йорк, Нью-Йорк: Новая американская библиотека.
5. Хаггблум, С.Дж., Варник, Р., Варник, Дж.Е., Джонс, В.К., Ярбро, Г.Л., Рассел, Т.М., … и Монте, Э. (2002). 100 самых выдающихся психологов 20 века. Review of General Psychology , 6 (2), 139-152.
6. Джалонго, М. Р. (1995). Воспитывать активное слушание на уроке. Детское образование ,  72 (1), 13-18.
7. Дойл, А. (2020, май). Важные навыки и техники активного слушания. Баланс карьеры . Получено с https://www.thebalancecareers.com/active-listening-skills-with-examples-2059684
8. Weger Jr, H., Castle Bell, G., Minei, EM, & Robinson, M.C. (2014). Относительная эффективность активного слушания в начальных взаимодействиях.