Аггравация в психологии это: Аггравация. Что такое «Аггравация»? Понятие и определение термина «Аггравация» – Глоссарий — samara-history.ru

Аггравация в психологии это: Аггравация. Что такое «Аггравация»? Понятие и определение термина «Аггравация» – Глоссарий

Содержание

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Медицинская психология››

Производящиеся обычно испытания симуляции часто обнаруживают лишь границу между «органическим» и «психогенным», но отнюдь не между простым притворством, т. е. между притворством, только что начавшимся, полным волевой импровизации, и целевыми проявлениями, находящимися в периоде выглаживания, т. е. истерическими привычками. Диагноз, дифференцирующий привычку и симуляцию, по большей части излишен, когда речь идет только о выяснении права на ренту, так как ни в том, ни в другом случае рента не может быть дана. Этот диагноз имеет практическое значение, когда подымается вопрос о наказании. Наибольшее значение имеет он для лечения. Не следует подвергать суггестивному исследованию каждого, продуцирующего симптомы мнимой болезни, без объективных данных. Если дело касается симуляции или даже поверхностных привычек, то их исследование только подрывает авторитет врача и, кроме того, совершенно бесхозяйственно расходуется рабочее время.

Далеко не у всех, но все же у очень многих можно доказать наличие простого притворства.

И это должно быть сделано во всех возможных случаях.

Пункты:

1. Доказательства чисто целевого ситуативного поведения достаточно (при исключениях, которые мы сейчас отметим), чтобы обосновать диагноз аггравации или симуляции. Все мнимые расстройства походки или осанки, парализованность и т. д., относительно которых можно установить (при помощи документов, прямого наблюдения и особенно наличия мускулов и мозолей), что они совершенно отсутствуют вне комнаты врача, больницы или казарм, должны быть точно и без прикрас определены в экспертизе, при этом не имеет значения, является ли данное лицо еще и истериком. В последнем случае оно аггравирует не вообще, а лишь относительно определенного отдельного симптома, о котором идет речь. Наказуемость симуляции ярко выраженного истерика будет по возможности утверждаться лишь в тех случаях, когда это полезно с педагогической точки зрения.

Правило 1 нужно ограничить для гиперкинетиков, особенно при качательном треморе, тике и припадках, потому что целевые ситуации в большинстве случаев являются вместе с тем и аффективными.

Так как гиперкинетики крайне чувствительны к колебаниям аффектов, то симптомов при отсутствии наблюдения врача может и не быть. Мы допускаем аггравацию или целевой невроз в следующих случаях:

a) когда отсутствует симптом в нецелевой аффективной ситуации (например, при сильном споре с товарищами),

b) когда во время свободного интервала мы можем установить аффективно ровную, спокойную личность;

c) когда в спокойной среде и при правильном педагогическом воздействии симптом каждый раз проявляется при попытке возобновить работу.

(Подозрительными в смысле аггравации являются, конечно, и другие чисто целевые ситуативные гиперкинетики.)

2. Прямое изобличение. Не рекомендуется пользоваться некоторыми приемами.

a) Не следует на каждого сомнительного пациента, для его испытания, кричать как на симулянта. При банальных упреках, не обнаруживающих исчерпывающего знания дела, пациент получает в руки козырь и находит новые свидетельства против врача.

b) Нельзя вообще требовать от пациента прямого словесного признания. Этот метод не психологичен, так как это требование для пациента гораздо тяжелее, чем косвенное признание действием.

Испытанным средством является следующее:

а) Сначала отыскивают, если только это возможно, объективное зерно, хотя бы самое малое, действительно существующее повреждение, на него и обращают внимание, выразительно подчеркивая его самым тщательным исследованием, и исчерпывающим образом убеждают пациента в полной достоверности и значительности этого симптома. Затем, не обращая никакого внимания на основную массу притворных симптомов, спокойно требуют, определенно и энергично, так, точно это как бы само собой разумеется, осуществления якобы расстроенных функций, совершенно не замечая попыток пациента уклониться от этого. Ему настойчиво и детально показывают на его мускульных проявлениях: «Это движение вы можете выполнить, а это — нет». Данная методика основана на наблюдении, что легче заставить пациента отказаться от наслоений аггравации, чем от полной симуляции.

Первая стадия исследования направлена на то, чтобы убедить пациента в неумолимой очности исследовательской техники врача и таким образом избавить его от стыда полного отступления.

Ь) Иногда пациенту дают некоторый испытательный срок, говоря ему, например: «В вашей ноге нет ничего болезненного, нет никаких оснований для хромоты. Я вас сейчас же отправляю на работу; если в течение трех дней я замечу еще что-нибудь в вашей походке, то должен буду предположить злонамеренность и принять строгие меры». После этого пациента предоставляют самому себе или товарищескому внушению смотрителя (Stationsaufsehers).

Следовательно, косвенными, щадящими чувство собственного достоинства пациента методами можно достичь гораздо большего, чем сценами возмущения. Следует удовлетвориться фактическим прекращением притворства и ни одним словом не касаться больше его, а то, что нужно, отметить на листе экспертизы.

К табл.2

A. Как узнавать истериков с нарушениями воли (тяжелогипобулических)?

По их отношению:

1) к импульсу труда;

2) к импульсу удовольствия;

3) к нормальным инстинктам осанки и движения.

B. Как узнавать болезненно тяжелые гипоноические состояния!

1) При помощи попыток дисциплинирования;

2) по психическому статусу во время свободного интервала;

3) по их глубине, продолжительности и частому повторению.

К п. А. Мы берем в качестве масштаба для определения, насколько поведение истерика отклоняется от нормы, отношение здорового человека к некоторым основным волевым направлениям. Как при каждом установлении больного и здорового, здесь могут быть даны лишь относительные, а не четко определенные границы.

Тот, кто в продолжение шести недель продуцирует в больнице легкую хромоту, чтобы убедить врача в своих мнимых болях, действует осмысленно. Тот же, кто в продолжение года лежит в согнутом положении в кровати, чтобы не потерять 50 % ренты, страдает болезненным направлением воли. Он обнаруживает гипобулический диссонанс между целью и средством: из-за маленькой, влекущей его цели он делается нечувствительным к скрытому на пути к ней крупному ущербу. С этой точки зрения для определения психиатрической ценности отдельных случаев мы будем применять не разграничение, а взвешивание.

К п. А. 1. Потребность трудиться не является таким всеобщим человеческим признаком, чтобы можно было назвать больным каждого, кто долгое время не приступает к работе, задавшись целью получить ренту. Это можно сделать лишь тогда, когда будет доказано, что раньше он был прилежным, работоспособным человеком. Зато, наоборот, можно сказать, что истерик, продолжающий, несмотря на якобы большие затруднения, привычное ремесло (с обычными декоративными ограничениями), в общем не страдает больной волей.

К п. А. 2. И здесь имеет значение лишь сравнение с прежней личностью. Правда, потребность каким-то образом наслаждаться своей жизнью почти всеобща, но направления этой потребности очень различны. Если прежний кутила из-за мнимой болезни желудка годами ест овсянку, то его, вероятно, можно рассматривать как заболевшего психически в результате несчастного случая, чего нельзя сказать о том, кто уже раньше был вегетерианцем.

В отрицательном смысле этот критерий, напротив, всегда применим. Тот, кого видели с псевдоишиасом на танцах, во всяком случае не является тяжелым гипобуликом.

К п. А. 3. Существуют такие картины моторных симптомов, особенно гротескные аномалии осанки и походки, которые, будучи рассмотрены, правда, с неврологической точки зрения, оказываются лишь привычками, но под психиатрическим углом зрения должны быть оценены как болезненные. Существуют вещи, к которым человек, со сносно компонованным душевным состоянием, обычно не привыкает, например к продолжительной ходьбе с горизонтальным положением туловища, к полной долголетней астазии, к длительной ходьбе с мучительно вывернутыми ногами, сопровождаемой движениями падения или танца, и т. п. Люди этого типа психически недостаточны или повреждены и при лечении почти всегда обнаруживают наличие крайне тяжелых гипобулических или гипоноических механизмов.

во всех трех пунктах следует подчеркнуть, что они лишь тогда имеют показательную силу, если рассматриваемая установка продолжается по крайней мере несколько месяцев На субъективно очень неприятные ограничения проявлений своей воли решится и умный симулянт, но лишь в более коротких и ситуативных сценах.

К п. В. 1. Лучшим lagens является пустая, надежная одиночная камера. Большинство состояний истерического возбуждения (с сумеречным состоянием, с припадками или без них) исчезает или не успевает разразиться, если при каждом таком случае больного сразу же помещают в камеру и до тех пор не подвергают осмотру, пока он вежливо не попросит об освобождении.

Другие испытанные методы: холодный душ, обертывание, впрыскивание эфира (некоторые, правда, к этому не чувствительны!), сильная фарадизация (производит, однако, впечатление нарочитого наказания и этим вызывает негативизм), лежание в постели в отдельной комнате при отобранной одежде, может быть, в темноте.

Важным компонентом дисциплинирования пациента является воспрепятствование получению им выгоды от болезни, например перерывов в работе.

Для простых истерических припадков часто бывает достаточно следующей комбинации: впрыскивания эфира, холодного обертывания и продолжения работы.

Попытки дисциплинирования должны иметь характер свободных, объективных, врачебных мероприятий и быть чужды духа морального возмущения. Они не должны давать пациенту повода к аффективным или моторным разряжениям (сценам битья, драки и ругани). Близкие к истязанию опыты дисциплинирования с психиатрической точки зрения не имеют цены, юридически они не выдерживают критики, с человеческой точки зрения — должны быть отвергнуты.

Все припадки, сумеречные состояния и состояния возбуждения, которые ослабевают в результате попыток дисциплинирования или поддаются влиянию с их стороны, должны считаться поверхностными и доступными воле пациента. Они не могут быть оценены как болезнь и не дают права на ренту. К ним относится большинство всех этих состояний.

К п. В. 2. Возбуждения, припадки и сумеречные состояния, при которых наблюдается в свободные промежутки времени ровное настроение духа и нормальное стремление к удовольствиям (общение с товарищами, пение, игра в карты, женщины, трактир), являются весьма подозрительными в аггравации, во всяком случае поверхностными и не дают права на ренту. Последнее касается также невинно-инфантильных, дурно воспитанных, кокетливых и игривых субъектов. Сильно дефективных в моральном отношении и преступных дегенератов всегда нужно оценивать с крайним скептицизмом: их характеризуют диагностически озлобленный, вызывающий тон, скандалы и травля в отделении. Люди этого типа не должны получать ренту без рассмотрения штрафной книги, исследования их служебного прошлого, наблюдения со стороны опытной психиатрической станции и энергичных попыток их дисциплинировать. Мнимые, эпизодические душевные расстройства истерического типа в большинстве случаев являются поверхностными и поддаются дисциплине, при этом они обыкновенно представляют собой застарелые изменения. не вызванные первоначально несчастным случаем, а только демонстрируемые с определенной целью. То же можно сказать и типах бродяг и обманщиков.

Наоборот, те случаи, в которых и в свободные промежутки времени наблюдается продолжительный, повышенный аффективный тонус, порывистое, напряженное, пугливое, эксплозивное состояние духа, должны быть прежде всего оценены как болезнь. Такие пациенты часто являются подавленными, чувствительными к шуму и необщительными. При анамнезе часто наблюдаются тяжелые моменты истощения и потрясения, с одной стороны, у сознательно относящихся к делу, но сензитивных и слабонервных взрослых, с другой — у пациентов, переживших в детском возрасте, когда их нервная система еще не сформировалась, тяжелые душевные впечатления и передряги. Действия повреждения остаются иногда годами. К ним надо отнестись очень серьезно, и если доказано, что они благоприобретены, то пациенты имеют право на ренту, Значение болезни, наконец, имеют некоторые припадки душевнослабых, жалких, дебильных субъектов, которые хотя и являются аффективными и отчасти порой несомненно поддающимися суггестивному влиянию, но отличаются бедностью симптомов, довольно глубоким затемнением сознания и малоистеричным проявлением. Поскольку их состояние ухудшилось в результате внешних повреждений, они имеют право на ренту.

К п. В. 3. К очень частым продолжительным эпизодическим расстройствам, при коротких свободных интервалах, в среднем нужно отнестись серьезнее, чем к обычным истерическим припадкам, особенно если они представляют богатое развитие в психиатрическом отношении, связаны с переживанием снообразных сцен с дремотными действиями и резкими аффективными толчками. Они указывают на ненормальность основного состояния души, будь это прирожденная психопатия или же следствие тяжелых истощений и потрясений.

Глубину затемнения сознания определяют просто схватыванием, прикосновением к роговице, болью (укол иглы, фарадизация), по реакции на холод (холодное обертывание, обливание). Пациенты с обыкновенными истерическими судорожными припадками, реагирующие на простое схватывание, заговаривание, растирание подошв, уколы иглы сопротивлением, ответными толчками и усиленной жестикуляцией, являются поверхностными и при назначении ренты не могут быть оценены как болезненные симптомы. То же можно сказать (имея в виду и другие психиатрические точки зрения) и о припадках, которые можно быстро купировать действием холода. При частой аналгезии истериков холод — лучший reagens, чем боль.

I. Психология больного — Центр психологической помощи «Просвет»

Утилитарная реакция может быть более или менее сознательной; она может основываться на нетяжелом или на серьезном заболевании, а иногда может наблюдаться и у здорового человека.

С этой точки зрения мы различаем следующие типы реакций:

Аггравация – преувеличение признаков заболевания и субъективных жалоб. Такое преувеличение может быть полностью сознательным, но иногда скорее обусловлено эмоциональными мотивами более глубокого происхождения, например, страхом, недоверием, чувством одиночества, безнадежности, ощущением, что врач ему не верит. Переходы от сознательной к менее сознательной аггравации бывают довольно незаметными, а иногда даже трудно уловимыми. Примеры аггравации были приведены также в главе об аутопластической картине болезни. Например, больной, у которого были обнаружены небольшие артротические изменения в пояснично-крестцовом отделе позвоночника, при приеме Лассега преувеличивает болевую реакцию. Невротик с прерывистым сном утверждает, что он вообще не спит. Мотивация аггравации может быть преимущественно внешней, «объективной» или преимущественно внутренней, субъективной. Пример внешней мотивации: больной хочет отремонтировать свой дом, но ему жалко использовать для этого регулярный отпуск, и поэтому он стремится получить листок нетрудоспособности. В связи с этим он преувеличивает свои жалобы на старые хронические ишиалгические признаки, имеющиеся у него в течение многих лет вследствие выбухания межпозвоночного хрящевого диска утверждая, что в последнее время боли стали непереносимыми. Пример внутренней мотивации: больной живет одиноко, страдает мигренью от врача он ожидал большего участия, хотел бы более часто жаловаться врачу и поэтому преувеличивает свои жалобы, чтобы добиться этого

Аггравацию и симуляцию можно установить путем сравнения объективных данных и субъективных жалоб и наблюдением за поведением больного в ситуации, когда тот думает, что его поведение не расценивается с медицинской точки зрения. Противоречия часто выявляются лишь при повторном обследовании.

Симуляция – это притворство, при помощи которого стремятся создать впечатление о наличии болезни и ее признаков. Она встречается реже, чем аггравация. Как правило, к ней прибегают очень примитивные лица, у которых ее можно открыть относительно легко, или, наоборот очень опытные и пронырливые и безответственые лица. Большой риск для симулянта представляет то обстоятельство, что он стремится к определенной выгоде, причем эта цель рано или поздно бывает обнаружена. Если он достигает своей цели, например, получает пенсию, сулящую ему обеспеченную жизнь с возможностью побочного заработка, то это обстоятельство нельзя надолго утаить перед окружающими и пересмотр дела положит симуляции конец. Не следует торопиться с заключением о симуляции до тех пор, пока врач окончательно не убедится в правоте своих подозрений. Менее опытный врач всегда в таком случае должен посоветоваться с более опытным коллегой. Особенно важно обосновать и доказать симуляцию, когда о ней дают письменное заключение. В медицинском заключении более целесообразно слово «симуляция» заменить формулировкой «сознательная продукция симптомов» или «попытка сознательного изображения болезни».

Если мы уже сделали это обоснованное заключение, то без промедления стремимся направить симулянта на правильный путь и дать ему возможность мирного отступления, например, видимостью непродолжительного лечения, в процессе которого подчеркиваем важность его сотрудничества и желания избавиться от болезни. Этот способ для симулянта бывает более легким, чем открытое прекращение симуляции.

Приводим пример.

52-летний кондуктор трамвая поступил в психиатрическую клинику для проведения трудовой экспертизы с жалобами на внезапную потерю памяти, неспособность считать, читать и писать. Больной был подробно обследован психиатрически и психологически; поведение пациента и причудливые результаты исследования свидетельствовали о симуляции. Пациенту было сообщено, что его состояние является временным, рекомендовал ему и в дальнейшем «упражнять» память, счет, чтение и писание. Было подчеркнуто, что таким образом пациент сам в значительной степени будет способствовать улучшению состояния своего здоровья и что его состояние ни в коем случае не является поводом «для перевода на пенсию». Пациент согласился с таким заключением, его состояние день ото дня стало улучшаться и, наконец, он был выписан в нормальном состоянии. Позднее его видели в трамвае, где он оживленно продавал билеты и шутил с пассажирами.

Лишь в тех случаях, где такой непрямой метод не дает успеха, мы вполне открыто беседуем с симулянтом, вначале без свидетелей, и настойчиво объясняем ему все общественные невыгоды, которые принесло бы ему врачебное свидетельство о симуляции, и положительные стороны при прекращении симулирования. В большинстве случаев один из этих методов оказывается успешным.

Более сложной бывает ситуация, когда письменное заключение о симуляции от специалиста получит участковый или заводской врач, который бывает вынужден признать такого пациента трудоспособным. Симулирующий считает свою позицию более прочной, чем в том случае, если бы он прямо говорил с тем, кто обнаружил симуляцию; переговоры затягиваются и дело обычно возвращается туда, откуда оно было прислано и где появилось заключение о симуляции, и при обстоятельствах менее выгодных для врача, если симулирующий или аггравант более основательно продумал свою тактику.

В клинической психиатрии при подозрении на симуляцию особое внимание следует уделять дифференциальному диагнозу в отношении некоторых органических церебропатий, особенно с так называемым фронтальным синдромом, некоторые признаки которого (странные, нелепые ответы) создают впечатление симуляции. Иногда такие больные, например, на основании отрицательных данных соматического исследования, и опытными специалистами расцениваются как симулянты.

Диссимуляция – это скрывание болезни и ее признаков. Часто встречается в психиатрии при психозах. В других специальностях она встречается главным образом при таких заболеваниях, результатом которых являются некоторые объективные или субъективные невыгоды для больного, например, при туберкулезе – это длительное пребывание в санатории, при сифилисе – извещение о заболевании, выявление очага инфекции, в хирургии – возможность операции.

Чем в большей степени удается избавить больного от страха перед обследованием, лечением и последствиями болезни, тем успешнее удается предупредить диссимуляцию.

больной врач – предыдущая | следующая – психосоматические отношения

Психология в медицине. Содержание

что это такое, причины и виды обострений

Обострение является преувеличением субъектом описанной тяжести симптомов, которые реально присутствуют или субъективно ощущаются. Обострение может выступать как сознательно детерминированная деятельность или иметь подсознательный характер возникновения. Причины усугубления болезненных симптомов могут определяться как истинным наличием заболевания, так и личностно-мотивационными особенностями человека.

Поведенческим поведением считается, когда человек способствует ухудшению собственного здоровья или затягивает период болезни (активная форма, при несоблюдении рекомендаций врача, возможно членовредительство) или преувеличивает имеющиеся симптомы (пассивная форме, когда количество жалоб увеличивается). Симуляция патологии проявляется не только усилением субъектом симптомов имеющегося заболевания, но и минимизацией эффекта проводимого лечения, что может не совпадать с объективными показателями улучшения. Это состояние считается психическим расстройством, требует соответствующей клинической диагностики и психотерапии. В отличие от сознательной симуляции обострение может быть симптомом или характеристикой степени прогрессирования психопатологии.

Что такое обострение?

Причинами усугубления имеющейся симптоматики являются психические расстройства или отклонения, сопровождающие ипохондрические и истероидные акцентуации, а также присущие пожилым людям со значительными изменениями психики. Также такое поведение может развиваться вследствие хронической психологической травмы (напоминание окружающим о дефекте, чрезмерная забота), иметь невротическую природу. Трудность диагностики этого расстройства заключается в его первоначальном и внешнем сходстве с симуляцией, однако симуляция всегда является корыстной мотивацией, тогда как отягощающие действия являются бессознательным проявлением скрытых желаний человека и способствуют получению внимания или заботы.

В процессе установления достоверности психического состояния и проведения судебно-психиатрической экспертизы врачи и следователи сталкиваются с такими явлениями, как симуляция и обострение. Для определения, согласования и корректировки дальнейших действий, а также решения судьбы субъекта очень важно отличать одно от другого. Итак, симуляция – это заведомо сознательный, часто спланированный акт поведения, направленный на заведомую имитацию несуществующих симптомов и проявлений психических или соматических расстройств, целью которого чаще всего является избежание судебного наказания.

Активизация отягчающего поведения может наблюдаться как в ходе следствия, так и в критические моменты принятия решений о судьбе уже осужденных. Чаще при симуляции используется симуляционное поведение с описанием анамнестических указаний, чем непосредственное отыгрывание болезненных симптомов. Определение истинности картины жалоб сводится к клиническому исследованию, наблюдению за обследуемым и психологическому обследованию.

Симуляция и обострение — различные процессы, хотя симуляция на фоне патологических нарушений психического регистра — обострение.

Виды обострения. Оно бывает подсознательным (присуще больному человеку), преднамеренным (с целью получения выгоды или необходимого исхода событий) и патологическим (у психически больных). В подсознании заложено желание человека получить сочувствие и поддержку. Часто встречается у больных с истерическим, ипохондрическим и психопатическим складом акцентуаций, тревожных и подозрительных личностей, тщательно следящих за показателями своего здоровья и любое заболевание сразу причисляющих к серьезным, болезненные ощущения преувеличены.

Причины обострения у предполагаемых людей в чтении медицинской литературы и приписывании болезней себе, в неосторожном высказывании врача или любого представителя медперсонала.

Умышленное обострение мотивировано прибылью. Делится на активную (когда больной затягивает выздоровление или самостоятельно ухудшает свое состояние) и пассивную (утяжеление симптомов, жалобы на другие явления, не свойственные данному заболеванию) форму. При умышленном преувеличении симптомов болезни отягощающее поведение уголовно наказуемо, если используется в незаконных целях (получение страховых выплат, освобождение от армии и т. п.).

При возникновении необходимости установления факта обострения врач или судебный пристав в первую очередь ориентируется на объективные данные осмотра больного, получения необходимых анализов, а не на его субъективные характеристики своего здоровья.

Патологическое обострение рассматривается с позиции обострения психических расстройств.

Обострение психических расстройств

Патологическое обострение предполагает утрирование симптомов проявления соматических и психоэмоциональных недугов у психически больных. Довольно часто в судебно-психиатрической деятельности встречается в виде преднамеренных жалоб на симптомы, ранее присущие и характеризующие заболевание, но в настоящее время купированные.

Психиатрическое обострение подразделяется на три основных типа проявления: метагравировка, сверхгравировка и диссимуляция. Во время метагравировки человек намеренно стремится продлить наиболее острую фазу болезни (депрессия, нарастание аффективного возбуждения).

Супергравитация подразумевает жалобы на симптомы, которые исключаются при действительно диагностированном заболевании (интеллектуально-мнестические расстройства при шизофрении).

Диссимуляция — сокрытие болезни или ее проявлений, которые обусловлены болезнью и ее специфическими особенностями (при обострении шизофрении и психотических состояниях человек не в состоянии сам оценить свое состояние, а мотивы диктуются болезнью требуют сокрытия всех симптомов).

Патологическое обострение с сохранившимися в памяти симптомами ранее существовавших или сохранившихся остаточных проявлений психических расстройств. Чаще всего возникает при психических заболеваниях, имеющих в своей основе органическую природу (травмы головы, сосудистые и наследственные заболевания, при олигофрении). Наиболее часто преувеличение умственной отсталости, проблемы в мнемической сфере, головные боли, потеря ориентации в обществе, депрессивные проявления.

Обострение становится знакомой формой поведенческих паттернов, когда первое отягчающее поведение привело к успешному разрешению ситуации или выступает стандартной реакцией изменившейся личности в критических ситуациях. Такой механизм реагирования закрепляется и может в дальнейшем отражать глубину и тяжесть поражения психики (например, при снижении интеллектуально-мнестической сферы обострение поведения начинает выглядеть все более гротескно и нелепо).

Форма и степень выраженности обострения служат способом оценки тяжести психических расстройств, степени и скорости прогрессирования заболевания. Чем примитивнее, грубее, нелепее проявления обострения, тем о большей степени душевного расстройства можно говорить.

Терапия обострения включает медикаментозную терапию основного заболевания и психотерапию. Основной целью психотерапии будет поиск скрытых мотивов, потребностей человека и выведение их в область сознания, а на последующих этапах поиск различных социально приемлемых, актуальных и целесообразных способов удовлетворения обнаруженных запросов.

Ухудшение состояния родителей может рассказать о психическом/поведенческом здоровье ребенка больше, чем неблагоприятные детские переживания: использование данных Национального обследования здоровья детей 2016 г.

Сохранить цитату в файл

Формат: Резюме (текст)PubMedPMIDAbstract (текст)CSV

Добавить в коллекции

Создать новую коллекцию
Добавить в существующую коллекцию

Назовите свою коллекцию:

Имя должно содержать менее 100 символов

Выберите коллекцию:

Невозможно загрузить вашу коллекцию из-за ошибки
Повторите попытку

Добавить в мою библиографию

Моя библиография

Не удалось загрузить делегатов из-за ошибки
Повторите попытку

Ваш сохраненный поиск

Название сохраненного поиска:

Условия поиска:

Тестовые условия поиска

Эл. адрес: (изменить)

Который день? Первое воскресеньеПервый понедельникПервый вторникПервая средаПервый четвергПервая пятницаПервая субботаПервый деньПервый будний день

Который день? ВоскресеньеПонедельникВторникСредаЧетвергПятницаСуббота

Формат отчета: SummarySummary (text)AbstractAbstract (text)PubMed

Отправить максимум: 1 шт. 5 шт. 10 шт. 20 шт. 50 шт. 100 шт. 200 шт.

Отправить, даже если нет новых результатов

Необязательный текст в электронном письме:

Создайте файл для внешнего программного обеспечения для управления цитированием

Полнотекстовые ссылки

Эльзевир Наука

Полнотекстовые ссылки

. 2020 март;101:104330.

doi: 10.1016/j.chiabu.2019.104330. Epub 2019 28 декабря.

Бин Сух ¹ , Суния С. Лутар ²

Принадлежности

¹ Колледж сестринского дела и инноваций в области здравоохранения Эдсона, Университет штата Аризона, 550 N 3rd St, Феникс, AZ 85004, США. Электронный адрес: [email protected].
² Факультет психологии, Государственный университет Аризоны, 950 S. McAllister Dr, Tempe, AZ 85287-1104, США; Кафедра консультирования и клинической психологии, Педагогический колледж, Колумбийский университет, 525 W 120th St, New York, NY 10027-6696. Электронный адрес: suniya. [email protected].

PMID: 31891898
DOI: 10.1016/j.chiabu.2019.104330

Бин Су и др. Жестокое обращение с детьми Негл. 2020 март

. 2020 март;101:104330.

doi: 10.1016/j.chiabu.2019.104330. Epub 2019 28 декабря.

Авторы

Бин Сух ¹ , Суния С. Лутар ²

Принадлежности

¹ Колледж сестринского дела и инноваций в области здравоохранения Эдсона, Университет штата Аризона, 550 N 3rd St, Феникс, AZ 85004, США. Электронный адрес: [email protected].
² Факультет психологии, Государственный университет Аризоны, 950 S. McAllister Dr, Tempe, AZ 85287-1104, США; Департамент консультирования и клинической психологии Педагогического колледжа Колумбийского университета, 525 W 120th St, New York, NY 10027-6696. Электронный адрес: [email protected].

PMID: 31891898
DOI: 10.1016/j.chiabu.2019.104330

Абстрактный

Фон: Неблагоприятный детский опыт (НПВ) связан с рядом проблем со здоровьем и ранней смертностью. Исследования развития также показали сильную связь между одновременным негативным отношением родителей к своим детям и детской дезадаптацией.

Цели: Относительный, уникальный вклад ACE и чувства раздражения родителей был изучен при прогнозировании наличия у детей проблем интернализации и экстернализации, настойчивости и эмоциональной регуляции. Также была проверена потенциальная модерирующая роль личной поддержки и внешних эмоциональных ресурсов для родителей.

Участники и обстановка: Использовались данные Национального обследования здоровья детей 2016 года. Была включена случайная, репрезентативная на национальном уровне выборка из 35 718 взрослых опекунов в Соединенных Штатах (США) с детьми в возрасте от 6 до 17 лет.

Методы: Иерархический множественный регрессионный анализ был проведен для изучения закономерностей результатов прогнозирования детской дезадаптации и адаптации отдельно по полу ребенка.

Полученные результаты: Родительское раздражение постоянно оказывало большее влияние на дезадаптацию и приспособление детей, чем ACE (в 1,47–1,82 раза среди мужчин; в 1,31–1,83 раза среди женщин, за одним исключением, т. е. проблемами интернализации). Личная поддержка родителей ослабляла связь как ACE, так и родительского обострения с исходами у детей. При наличии внешних ресурсов для воспитания детей дезадаптация, как правило, была еще более выраженной, что позволяет предположить, что родители ищут внешние ресурсы, когда проблемное поведение становится значительным для их детей.

Вывод: Для детей из группы риска будущие вмешательства должны учитывать ценность переориентации внимания с возникновения ACE как такового на критические, ближайшие показатели — негативные чувства родителей по отношению к воспитанию детей — которые могут иметь более тесную связь с детской дезадаптацией и более поддаются изменению.

Ключевые слова: Невзгоды детства; Воспитание детей; Устойчивость; Социальная поддержка.

Цитируется

Неблагоприятный детский опыт среди молодежи из школ с высокими достижениями: оценка процессов уязвимости для повышения устойчивости.