Дайджест

А. Д. Нессельроде — Владелец усадьбы в селе Царевщина

Несмотря на ушедшие годы, на великие потрясения, сокрушавшие нашу страну, имя нашего земляка — графа Анатолия Дмитриевича Нессельроде не забылось, не стёрлось, не затерялось.

Как бы далеко в прошлое не уходили корни родословного древа графов Нессельроде — для нас, россиян, отсчёт их родословной ведётся от Карла Васильевича Нессельроде — сына находившегося на русской службе немца графа Максимилиана Юлия Вильгельма Франца Нессельроде. Сам Карл Нессельроде был министром иностранных дел при трёх императорах: Александре I, Николае I и Александре П. Личность эта в русской истории далеко не ординарная, хотя и неоднозначная.

Внук Карла Васильевича Нессельроде — Анатолий Дмитриевич Нессельроде родился в 1850 году в Санкт-Петербурге, умер в 1923 году в Париже.

В одном из документов Саратовского областного госархива, относящемся к декабрю 1889 года, довольно подробно воспроизводится начальная биография А. Д. Нессельроде: «По окончании курса наук в Гейдельбергском университете со степенью доктора прав приказом по министерству юстиции от 21 ноября 1872 года определён на службу кандидатом на судебные должности при прокуроре Санкт-Петербургского окружного суда, произведён за отличие по службе в коллежские регистраторы 27 декабря 1873 года. Высочайшим приказом придворной конторы … пожалован в звание камер-юнкера двора Его Величества 17 апреля 1877 года. Продолжая службу, получал последующие чины, а в 1888 году произведён за выслугу лет в коллежские асессоры с сохранением придворного звания… Доходит до чина надворного советника» (1). О продвижении графа по службе достаточно подробно сказано в биобиблиографическом словаре С. Д. Соколова «Саратовцы — писатели и учёные», вышедшем в 1913 г. в Саратове: «Служил при министерстве юстиции и в 1878 году был товарищем прокурора Петербургского окружного суда. В 1880 году был в распоряжении начальника распорядительной комиссии, а затем состоял при ревизии Саратовской и Самарской губерний.

В 1883 году граф Анатолий Дмитриевич Нессельроде перешел в министерство финансов, а через четыре года — в министерство иностранных дел».

Итак, дорога к высоким государственным постам была открыта.

Но быстро угасало здоровье его отца Дмитрия Карловича Нессельроде. Вступление в наследство требовало непосредственного присутствия молодого графа, да и наследованное состояние было слишком огромным, чтобы его можно было полностью передоверить управляющему (Анатолий Дмитриевич был единственным наследником).

В конце 1889 года Нессельроде оставляет службу и спешит в родовое имение, чтобы застать в живых отца. А в 1890 году в Саратовской губернии уже значится новый землевладелец — граф Анатолий Дмитриевич Нессельроде — сорокалетний хозяин поместья в селе Царевщине Вольского уезда. Название свое Царевщина получила еще в 1723 году, когда была подарена царем князю Скавронскому. Отсюда и название, означающее «царёво пожалование». Имение это К. Нессельроде купил у вдовы саратовского генерал-губернатора А. Вяземского в начале XIX века.

Прекрасные сказочные места. Огромные лесные массивы, реки, пруды и поля… Бескрайние русские поля, желтеющие косени, белеющие зимой и изумрудно зеленеющие весенними тёплыми днями.

Невозможно было жить здесь и не любить эти просторы, ;не напитываться чувством родины. Этой любовью и был преисполнен граф Анатолий Дмитриевич Нессельроде, внук российского канцлера, человек удивительной судьбы, высокой и драматичной, устремлённой к родной земле, к людям, живущим здесь, независимо от того, были ли они титулованными аристократами или простыми крестьянами.

Царевщина расположена в 140 километрах к северу от Саратова в теперешнем Балтайском районе.

Места эти красивы и сегодня, хотя многое здесь далеко уже не так, как было когда-то. Леса отошли на дальний план, уступая место движущимся в наступление пахотным землям. Саму усадьбу не пощадили время… и люди. Не ухожен нессельродовский парк, утративший своё чарующее великолепие. На месте бывшего графского дома, построенного в традициях русской усадебной архитектуры, стоит неказистая серая длинная кирпичная постройка, в которой размещены совхозные службы,

О прежней Царевщине рассказывает современник Анатолия Дмитриевича — священник, поэт и краевед вольчанин Алексей Лунин в своей книге о селениях Вольского уезда: «Царевщина лежит на склонах обширной долины, находящейся в северозападном углу Вольской нагорной местности, которая здесь значительно возвышается и образует ряд плоскогорий, имеющих большое протяжение. Горы эти покрыты необозримыми лесами, свойственными здешней местности. По Царевщинской долине с запада на восток протекает река Алай, которая разделяет Царевщину на две неравных половины. Правый возвышенный берег Алая занят двумя порядками крестьянских домов, идущих по прямой линии, и усадьбой помещика. Левый его берег занят одним порядком таких же домов, позади которых располагаются огороды и гумны»(2). Далее в книге сообщалось, что у владельца Царевщины земли «числится 15777 десятин 721 сажень, в том числе леса 5775 десятин. Земля здешняя — чёрная, лес ровный, чистый, средней величины, состоящий из берёзы (преимущественноХ липы и малого количества сосен… В длину село тянется на полторы версты, в ширину до 200 саженей. Домов здесь числится до 250».

По свидетельству А. Лунина, жителей в Царевщине было 878 мужского пола и 1098 — женского. Все крестьяне — «бывшие крепостные… ныне — собственники, — пишет А. Лунин, — владеющие даровым наделом земли в размере одной десятины с четвертью на одну ревизскую душу. Кроме этого, они снимают у местной экономии участок земли, потребной для обеспечения их сельскохозяйственного быта. Десятина снимаемой ими земли обходится им в 3 рубля».

Это статистика. Так сказать, общий взгляд.

Теперь приглядимся ближе.

Село Царевщина Удачно, видимо, вписывалась здесь помещичья усадьба. В той же книге говорится, что она «находится в западной части села и состоит из десяти каменных одноэтажных домов. В числе этих домов находится прекрасный барский дом с мезонином».

Перед нами старинная фотография. Четыре белоснежные колонны мезонина поддерживают полукруглый балкон ажурными чугунными перилами. К террасе под балконом ведёт широкая многоступенчатая лестница. По обеим сторонам центральной части дома с мезонином — пристройки с высокими окнами. Словно птица раскинула крылья. К господскому дому прилегал обширный графский парк с садом, который состоял из яблонь, груш и ягодных растений. А в оранжерее плодоносили даже абрикосовые, персиковые и миндалевые деревья, которых ежегодно собирался неплохой урожай. За парком и садом ухаживали опытные садовники. Парк лежал по обоим берегам Алая. По парку в разных направлениях шли аллеи. Встречались скамейки для отдыха гуляющих, беседки и маленькие мосточки через Алай. Скульптур не было. В нём было много тени и живописных, слегка таинственных уголков. И сейчас ещё стоят на территории бывшего графского парка, вдоль реки, многовековые неохватные ветлы. Из нескольких прудов, где раньше водились лебеди, сохранился лишь один, правда зацветший, но не потерявший своей первозданной прелести. Сохранилась и полуразрушенная, так называемая «китайская беседка», напоминавшая по своей форме небольшую буддистскую пагоду. Некогда на зелёной лужайке перед домом были разбиты клумбы, а вокруг дома росли высокие кружевные кусты пышной сирени. Здесь же были устроены качели и «гигантские шаги» для развлечения хозяйских детей, их друзей и гостей.

В имении имелось богатое животноводческое и птицеводческое хозяйство.

Рядом с барским домом размещался обширный конный двор с великолепными конюшнями, каретником и кузницей. Здесь содержалось много породистых лошадей разных мастей. Славились во всей округе и за её пределами здешние чистокровные арабские скакуны, элитные орловские рысаки и могучие французские першероны.

Вблизи усадьбы, на виду всего села, поднимался белокаменный храм с высокой колокольней. А. Лунин пишет: «Престолов в нём два: главный — во имя Александра Невского, придел во имя Дмитрия Солужского… Иконостасы уставлены иконами художественной работы… Есть тут икона Воскресения Спасителя, мозаичной работы, которую причисляли к числу редкостей». Построенная в 1801 году, церковь эта оказалась взорванной в тридцатые годы нашего века.

И всё же самой главной примечательностью в Царевщине был тот господский дом, о котором упоминалось выше.

Великолепен был этот дом-дворец и внутри. Огромный двусветный зал, большая уютная гостиная, много комнат, украшенных полотнами русских и западноевропейских мастеров, среди которых были и творения Рубенса, Веласкеса, Давида Теньера, Альбано, Гораса Берне и других крупных живописцев. В одном из помещений был вывешен прижизненный гобеленовый портрет Екатерины II. Старинные фарфоровые вазы — изумительные творения китайских мастеров и прославленных европейских мануфактур. Многие из этих ваз стояли на специальных подставках-пьедесталах. Чудесной работы мебель, зеркала, красивые изразцовые печи, «голландки», изящные люстры из хрусталя и бронзы, шёлковые абажуры, настенные, каминные и стоячие часы, статуэтки со всех концов света, медные и серебряные бра и подсвечники, тяжёлые бархатные портьеры, шёлковые и атласные покрывала и драпировки. В большой курительной комнате — низкие диваны, устланные яркими пледами и убранные подушками, резные арабские столики с богатой коллекцией разнообразных трубок и восточных кальянов. Тут же рядом — бильярдная комната с несколькими бильярдами. Буквально потрясали размеры и обстановка графского кабинета: могучие резные книжные шкафы, уставленные сверху вазами; картины в золочёных рамах на стенах и на специальных подставках, похожих на мольберты. На стенах же — часть графской коллекции старинного оружия, той самой, которую начал собирать отец Анатолия Дмитриевича и которая считалась одной из самых богатых в России. Огромный камин, украшенный художественными изразцами и барельефами. В углу кабинета — заваленный бумагами небольшой письменный стол с хрустальным чернильным прибором (граф любил писать стихи зелёными чернилами) и подсвечником, в котором держалась большая восковая свеча. На этом столе меж бумаг -табакерка из слоновой кости, выточенная, по преданию, самим Петром Великим. Позднее к этой табакерке был прикреплён миниатюрный портрет Павла  I. Много залов, комнат, спален — всего 42 помещения. Всё было сделано для удобства самих хозяев и частых гостей. Из большого зала несколько ступенек вели в уютную столовую, тоже с картинами на стенах. На посудных шкафах вдоль стен столовой стояли большие медные и серебряные самовары. А в самих застекленных шкафах стояла фарфоровая, хрустальная и серебряная посуда с графским вензелем и фамильным гербом.

В самой Царевщине Анатолию Дмитриевичу Нессельроде принадлежали два винокуренных завода, водяная мельница. В 14 верстах отсюда, в селе Хватовке, в 1899 году начал давать продукцию нессельродовский стекольный завод. Впрочем, следует добавить, что этот полностью перестроенный завод действует до сих пор. До середины нашего столетия в Царевщине сохранялся и один из винокуренных заводов, который затем был перестроен в молочный комбинат и в наши дни выпускает фирменный сыр под названием «Царевщинский». Граф собирался отвести от железной дороги ветку к Царевщинс и уже построил в селе станцию. В ней в наши дни расположен большой сельмаг.

До недавнего времени работала в Царевщине и районная -бывшая земская — больница, открытая в 1876 году при Дмитрии Карловиче. Приспособлена для медицинского обслуживания она по тому времени была совсем неплохо. Славилась эта больница на земле Саратовской. До революции и после неё здесь работала хирургом и главным врачом опытнейший доктор Зинаида Дмитриевна Василёва, а на рубеже двух столетий здесь докторствовал её отец. Немало добрых слов слышали мы об этой больнице от наших современников. Царевщинская больница состояла из нескольких добротных старинных построек. После перевода больницы в районное село Балтай корпуса её оказались заброшенными, и теперь здесь запустение и разруха. Старинную больницу в наши дни постигла печальная участь всего поместья.

Уже при Анатолии Дмитриевиче были построены в селе приют, училище, четырёхклассная школа для крестьянских детей. Удивительно для того времени, но факт: почти все молодые крестьяне Царевщины были грамотными. Недавно в Саратовском областном госархиве попалось нам письмо одного из них. Образно, сердечно писал он. Наверняка в школе этой учили не только грамоте, но и умению находить нужное слово, равное душевному порыву!(3)

Будучи Вольским уездным предводителем дворянства и гласным Саратовской городской думы, тесно соприкасаясь с земством, Анатолий Дмитриевич неоднократно поднимал вопрос об улучшении жизни крестьян в самых разных направлениях. В 1902 году он публикует обширную статью под названием «Несколько слов о дальнейшей судьбе воспитанников низших сельскохозяйственных школ» (4), в которой с тревогой пишет о том, что выпускники эти, по сути дела, лишаются после выпуска какого-либо внимания со стороны губернских властей: им не предоставляется работа, и нередко они вовсе не возвращаются на село, отыскивая работу где попало. Нессельроде предлагает создавать из выпускников специальные сельскохозяйственные артели и посылать их в сельские местности: и судьбы крестьянских детей, получивших специальное образование, будут устроены, и польза селу станется.

Так бы и остался для нас граф Нессельроде богатым «благодетелем», добрым барином, которых, в общем^го, немало жило на Руси, если бы не его коллекции.

Анатолий Дмитриевич был обладателем трёх уникальных коллекций: библиотеки, коллекции старинного оружия и собрания живописи и графики великих мастеров, а также предметов прикладного искусства.

Собирались эти коллекции не только им, но и его отцом и дедом.

Библиотека Нессельроде размещалась в Царевщинском доме. Она располагалась в нескольких просторных залах на специальных стеллажах, которые шли вдоль стен и поднимались до самого потолка. Книги и рукописи размещались также в больших застеклённых шкафах.

Здесь были книги по истории государств мира, старинные рукописи, прижизненные издания многих и многих деятелей мировой культуры, литературы, просвещения, науки.

Не эта ли библиотека стала источником энциклопедических знаний Анатолия Дмитриевича Нессельроде, поражавших его современников? Граф писал брошюры и статьи по самым различным отраслям знаний: истории, праву, биологии, экономике, статистике, санитарии, истории русского дворянства.

Библиотека Нессельроде насчитывала более 40 тысяч томов (для сравнения скажем, что в яснополянской библиотеке Льва Толстого хранилось 25 тысяч книг) и была явлением в культурной жизни Саратовской губернии значительным не только по числу имевшихся в ней книг, но и по ее составу. В годы революции и гражданской войны погибла и, видимо безвозвратно, большая часть этой уникальной библиотеки. Тем более отрадно сознавать, что какая-то часть библиотеки оказалась спасенной и находится сейчас в надежных руках в Научной библиотеке Саратовского государственного университета. Среди огромного количества книг Научной библиотеки университета одними из наиболее ценных, наиболее редких, составляющих истинную гордость библиотеки — книги из коллекции графа Анатолия Дмитриевича Нессельроде. Их около четырех с половиной тысяч, лишь десятая часть библиотеки графа, но среди них бесценные раритеты мировой культуры — прижизненные и редкие издания таких авторов, как Смоллет, Талейран, Гизо, Гумбольт, Монтескье, Ришелье, Мадам де Помпадур, Юм, Карамзин, Дидро и многих других, чьи имена говорят сами за себя.

Библиотека Нессельроде была не только лучшей в Саратове, но одной из лучших в России. Печально, что она не сохранилась полностью. И все же исторически важно и отрадно, был в нашем крае человек, который не просто любил свою малую родину, но и приумножал славу её.

Стоит в Саратове на Московской улице Областной дом науки и культуры — просторное красивое здание. Это был собственный дом графа А. Д. Нессельроде, где он жил, когда наезжал в город, и где со временем была размещена его знаменитая коллекция старинного оружия. Здесь можно было видеть сабли, шпаги, мечи, палаши, секиры, бердыши, пики, копья, старинные кремнёвые ружья, арбалеты, однозарядные пистолеты… На стенах висели щиты, рядом — шлемы, кольчуги, латы. Веером располагалось на стене холодное боевое оружие. Тут было оружие многих веков и народов. Но отдельно — вооружение русского воинства. Вся эта коллекция была перевезена в Саратов из Царевщины. В 1904 году по заказу Нессельроде был сделан специальный альбом с описью коллекции и 84-мя фотографиями большей части экспонатов. Альбом вышел в Париже небольшим тиражом — всего 200 пронумерованных экземпляров. Один из них хранится в Радищевском музее, а другой — в Саратовском краеведческом музее (5).

Приведём хотя бы несколько экспонатов, обозначенных в этом альбоме: персидский щит шаха Аббаса II (начало ХУПв.); коронационный меч майнцских курфюрстов (ХУПв.); ствол ружья, подаренного царём Алексеем боярину Хитрову; позолоченная пороховница, предположительно работы Бенвенуто Челлини… И многое-многое другое. Вот несколько слов о графе, сказанных его земляком, современником в газете «Саратовский листок» за 13 февраля 1893 года: «Граф Нессельроде только ещё второй год выступает в качестве земского деятеля в Саратовской губернии, но уже в это короткое время он зарекомендовал себя с симпатичной стороны. Своими наблюдениями, опытом, знаниями, мнениями он печатно делится с товарищами по общественной деятельности, отдавая, таким образом, свою деятельность и программу этой деятельности на суд общественного мнения».

Графу Анатолию Дмитриевичу Нессельроде не повезло. До сих пор он остаётся невостребованным историей. Те, кому был не по сердцу Октябрь 1917 года, умалчивали о нём потому, что он в годы первой русской революции помогал материально социал-демократам, оказывал содействие в распространении «Искры»; те, кто отрицал всё дореволюционное, умалчивали об этом человеке потому, что он был графом, принадлежал к аристократической элите, владел огромным состоянием, а эмигрировав во Францию после поражения революции 1905-1907 годов, отошёл от политики и классовых баталий, полностью отдавшись литературному творчеству.

А ведь заслуги Анатолия Нессельроде перед Россией, перед нашим саратовским краем, перед его культурой лежат вне его политических симпатий, сословной принадлежности, или, тем паче, родственных связей. Они определялись его готовностью защитить и свою независимость, и независимость ближнего, и его щедрым и преданным служением своей отчизне.

Девяносто лет назад покинул Анатолий Дмитриевич Саратов и Россию, а о нём, о котором за много лет почти ничего не было написано ни у нас, ни за рубежом, помнят, вопреки всему… наши современники, наши земляки. Помнят потому, что хранятся во многих ещё семьях передающиеся из поколения в поколение трогательные рассказы о графе, принимавшем близко к сердцу тревоги людей, независимо от происхождения последних, и щедро откликавшемся на призыв милосердия.

В 2000 году исполняется 150 лет со дня рождения Анатолия Дмитриевича Нессельроде. В связи с этим событием следовало бы увековечить память этого удивительного человека и установить мемориальную доску на бывшем его саратовском доме на Московской улице, в котором теперь находится Областной дом науки и культуры. Было бы также справедливо вернуть бывшее название железнодорожной станции в селе Хватовка Базарно-Карабулакского района, которая с момента её открытия в 1900 году называлась «Нессельроде», и лишь в шестидесятые годы была переименована в «Высотную».

В работах над материалами об Анатолии Дмитриевиче Нессельроде принимает участие писатель Михаил Александрович Чернышов. Нами подготовлена монография об А.Д. Нессельроде, его стихотворения. Но для её издания необходимо было бы участие спонсоров.

  1. ГАСО. Ф.19. Оп.1. Ел, хр. 2146.
  2. Лунин А. А. Историко-статистическое описание селений Вольского уезда Саратовской губернии. Вольск, 1889. Вып. 4. С.47.
  3. ГАСО. Ф.55. Оп.1. Д. 176. Л. 14 — 16.
  4. Саратовская земская неделя. 1902. № 2.
  5. Оружие и доспехи из коллекции графа Нессельроде в Царевщинской усадьбе: Альбом. Париж, 1904.

А. Н. Юматов